8. Во имя общего блага
Открывать глаза было страшно. Гарри долго сидел неподвижно, надеясь выиграть минуту-другую. Жуткие глаза «Геллерта» все еще сидели в памяти. Он вспомнил, что имя Геллерт носил противник Дамблдора — Гриндельвальд, закрытый в Нурменгарде. Потом вспомнил слова Снейпа о том, что Дамблдор «играл роль». Наконец, любопытство пересилило, и Гарри открыл глаза.
Гриндельвальд сидел прямо перед ним.
— Есть две плохих новости, с какой начать? — спросил он.
— На ваш выбор, — ответил Гарри. Голос прозвучал хрипло — похоже, он довольно долго сидел так. Или довольно долго кричал, но криков он не помнил.
— Ты был плохим мальчиком, Гарри, — сказал Гриндельвальд. — Ты совсем не старался стать хорошим окклюментом. Странно, что ты в состоянии сидеть по собственной воле.
— О чем вы? — прошептал Гарри, пытаясь откашляться.
— Имя Том Риддл ни о чем не говорит тебе?
— Волдеморт.
— Да-да, Волдеморт. Лорд Волдеморт, как он сам настаивает. У некоторых слишком большое эго. Он сидит в твоей голове, Гарри. Перейти к плохим новостям?
— Вы уже говорите их, — вяло пошутил Гарри. Он не мог всерьез обдумывать мысль о том, что в его голове сидит лорд Волдеморт, на это пока не было сил.
— Часы. Они хотят твое время, Гарри. Часы — замечательный артефакт, если тебе не жаль души. Они перемалывают ее, превращая во время. В дополнительное время, если ты понимаешь, о чем я. В серию пенальти. В квиддиче есть серия пенальти, Альбус?
— Геллерт, я ведь просил тебя, обойдемся без шуток.
— Просто пытаюсь мягко объяснить мальчику, что он без пяти минут труп. Что ж, Гарри, — Гриндельвальд состроил скорбную мину, на его покрытом морщинами лице это выглядело почти жутко. — Ты умираешь. И ты был бы уже мертв, если бы не... кгхм, некоторые жертвы, принесенные тобой, назовем это, во имя общего блага.
— Смерть Барти-крауча? — Он прикусил губу, но было поздно.
— Да, его смерть тоже. Они сокращают... назовем это расходом энергии. Чем меньше существ находится внутри искусственной временной линии, тем меньше энергии нужно для ее поддержания. Каждая душа внутри временной линии в момент разрушения производит дополнительную энергию. Проще говоря, будь у тебя возможность убить всех нас, ты жил бы вечно. Понимаешь?
Гарри помотал головой.
— Представь себе, что время — это еда. Ограниченный ресурс. Нельзя бесконечно делить его на всех. Чем больше участников благотворительного ужина, тем меньше на каждого икры и шампанского. Икру ведь все еще едят, Альбус?
— Геллерт, прошу...
— Гарри, существо, которое находилось в Песочных Часах — это...
Гарри закашлялся. Вернулась боль в руке. Ожог заставил его зажмуриться, и он увидел вдали прекрасный остров. Далекий мираж, до которого только и нужно было — доплыть на лодке.
Он открыл глаза.
— Это Мерлин, — прошептал Гарри.
— Два существа пытаются сожрать твою душу, Гарри, — Гриндельвальд изо всех сил пытался изобразить на лице сожаление, но всякий раз у него получался только энтузиазм исследователя. Должно быть, за десятки лет, проведенных в тюрьме, он утратил большую часть навыков общения. — К несчастью, лорд Волдеморт проигрывает в этом испытании. Это одна из причин, по которой ты почти ничего не слышал от него. Но когда его душа закончится, Часы возьмутся за тебя. И когда они закончат с тобой...
— Мерлин вернется?
— Мерлин вернется? — Гриндельвальд расхохотался. — Что он такое городит, Альбус?
— Гарри, — на место Гриндельвальда подошел директор, — для возвращения Мерлина требуется значительно больше магической силы. Нет, Часы — своего рода хранилище. Ты же был в Гринготтсе?
— Профессор, я знаю, что такое хранилище, — разозлился Гарри.
— Часы создают энергию, используя копии... нет, я не смогу объяснить тебе, Гарри.
— Все, что мне нужно знать, в действительности ли это происходит? Я, на самом деле, повернул время? — Гарри посмотрел в глаза директора.
Дамблдор долго молчал.
— Да. Ты повернул время. Часы создали реальность, аналогичную той, которую ты запомнил.
— То есть та, другая реальность, существует?
— Этого мы не знаем, — директор вздохнул. — Если предположить, что первым, кто использовал Часы, был Мерлин, что маловероятно, можно сказать, что другой реальности больше нет. Мерлин вписал себя в два времени. Мы не знаем, понимал он, что делает, или все произошло случайно, как с тобой и Отделом Тайн. Он был великим магом, но даже его величие не может распространяться на такой промежуток времени. Проще говоря, Гарри, он переписал прошлое. И прошлое, которое он создал, стало его настоящим.
— Я не понимаю...
— Мерлин родился, когда Хогвартс был уже построен или возводился. В любом случае, он с успехом окончил его. Был выпускником факультета Слизерин. Если мы правы, и его появление в другом времени связано с Часами, он сумел вмешаться в ход истории. Как именно — неизвестно. История до его появления была стерта. Была ли его целью смерть Артура, достижение Авалона или что угодно еще — мы уже никогда не узнаем этого. Так или иначе, Мерлин умер до того, как родился, не позволив произойти худшему временному парадоксу. Но ты... Гарри, ты выбрал другой путь. Часы вернули тебя туда, где ты уже был. Поэтому мы не знаем, что произойдет, если ты... Нет, конечно, мир не рухнет. Часы — всего лишь магический артефакт. Если их создал Мерлин, что ж, он еще могущественнее, чем мы предполагали. Если их создали задолго до его рождения, мир существовал и до того. Но последствия могут быть непредсказуемыми. Часы стремятся собрать как можно больше магической энергии в созданной за счет чужой силы реальности. Питаются событиями, воспоминаниями.
— Они уничтожены, — возразил Гарри.
Директор выразительно посмотрел на его руку.
— Гарри, ты ведь посещаешь уроки профессора МакГонагалл, не так ли?
— Да, но ведь...
— Проще говоря, Гарри, Часы стали частью тебя.
— Но тогда...
— Если предположить, — перебил директор, — что Мерлин использовал Часы, ничего страшного не произойдет. Реальность останется неизменной, такой, какой стала после вмешательства Часов.
— В том случае, если Мерлин ничего для этого не предпринимал специально, — вмешался Гриндельвальд. — Его загадочное исчезновение, расхождение в версиях, весь этот туман может быть связан с тем, что он каким-то образом отделил себя от артефакта и умер сам, сохранив Часы.
Гарри уронил голову и схватил себя за волосы, пытаясь привести мысли в порядок. Ему нужно было сосредоточиться, но директор и его давний враг сыпали фактами и теориями, которые не помещались в сознании.
— Есть еще мисс Лавгуд, — добавил Дамблдор. — По всей видимости, ваша с ней встреча не прошла незамеченной. Часы сбились. Возможно, вам стоит воздержаться от частых разговоров.
— Луна мой друг.
— Вы вчера познакомились, Гарри, — Дамблдор говорил с укором. — Магические артефакты такой силы обладают собственной волей. Пока мы не разобрались наверняка, как оградить тебя от возможных последствий, лучше не рисковать.
— Что вы предлагаете? Посадите меня в Азкабан?
Гриндельвальд рассмеялся.
— Гарри, об этом не может быть и речи. Ты вернешься к учебе и будешь делать то, что планировал. Ты использовал Часы с конкретной целью. Как только они почувствуют, что ты выполнил свою цель, или что ты отклонился от нее, их действие... может измениться. Ты заключил магический договор, получил время в обмен... в обмен на душу, Гарри, и чем дольше ты сможешь сдерживать их, тем лучше. Проще говоря, Гарри, твоя задача — выиграть нам немного времени, как бы парадоксально это ни звучало. Ты справишься с этим?
— Я понял, — Гарри усмехнулся. — Все будет как обычно. Я проведу в Хогвартсе еще пару семестров, занимаясь никому не нужной ерундой, а в конце вы подбросите мне испытание. Я пройду его и получу дополнительные баллы для факультета. Я все понял, профессор, спасибо.
Гарри встал. Он был так зол, что совсем не удивился, когда почувствовал боль в руке.
— Было приятно познакомиться, молодой человек! — крикнул Гриндельвальд.
Гарри вышел из кабинета, не попрощавшись. Он решил, что хотя бы этот бунт может себе позволить.
О свободе можно было не мечтать. Вернувшись в гостиную факультета, он уселся на диван. Хаффлпаффцы вели себя как обычно: обсуждали прошедший день, помогали друг другу с заданиями, обменивались сувенирами, которыми запаслись летом. Гарри ничего им не приготовил — он был слишком занят спасением мира.
К нему подсела Сьюзен.
— Выглядишь неважно, — сказала она.
— Был у директора, — ответил Гарри.
— У тебя проблемы, да? — догадалась Сьюзен.
Гарри кивнул.
— Из-за того случая на квиддиче?
Он не знал, как она догадалась, но снова кивнул.
— Дай руку, — попросила Сьюзен.
Машинально он протянул правую руку. Она все еще немного болела. Сьюзен обхватила ее двумя ладонями.
— Что ты делаешь? — спросил Гарри. Ему стало неуютно, что она так вела себя с ним. Он вспомнил Чжоу и их нелепый поцелуй под омелой.
— Мадам говорит, боль проходит, если ей поделиться. Ты же помнишь, что ты не один, правда? — спросила Сьюзен.
Неохотно и не сразу, Гарри все же кивнул. Сьюзен отпустила его руку и сунула собственную в карман мантии, сжав в кулак. Гарри догадался, что там был снитч. Он и забыл, что Гермиона сделала их. Все это было так давно. Их планы, его отчаянное желание не зависеть от Дамблдора...
— Сьюзен, слушай, на счет этого...
— Сегодня Драко помог Луне поднять учебники, — сказала Сьюзен.
— Что?
— Да, она уронила их на лестнице, какой-то старшекурсник налетел на нее второпях. Драко помог ей поднять учебники.
— Ты откуда знаешь?
— Все об этом знают, — Сьюзен беззаботно улыбнулась. — Говорят, она подарила ему амулет от мозгошмыгов.
Гарри представил себе это крошечное по меркам вселенной событие. Луна Лавгуд уронила учебники, а слизеринец Драко помог ей. По сравнению со смертью Аластора Муди это казалось мелочью, но Гарри заставил себя представить все еще раз. Вернуться в прошлое. Туда, где он учился в Хогвартсе пять долгих лет. Мог ли Драко помочь той Луне? Нет. Значит, кое-что Гарри удалось изменить.
— Завтра я хочу кое-что сделать, — Гарри широко улыбнулся. О нет, он не будет писать письмо Пожирателю Смерти, не попытается обмануть очередного преподавателя, обвести вокруг пальца директора, играть пай-мальчика перед Министерством. Он сделает нечто такое, до чего Мерлин никогда не додумался бы, будучи прилежным студентом Слизерина.
Революции начинаются с одного человека. Перед глазами Гарри было безумное лицо Гриндельвальда. Волшебника, который наводил ужас на весь магический мир, а затем провел десятилетия в Нурменгарде.
Гарри понял, почему понадобилась целая тюрьма, чтобы остановить его. Безумие Гриндельвальда было заразительно.