Приправа со вкусом лайма [18+]

У нас ничего не случилось. Игорь целовал меня и успокаивал. Говорил, что мы обязательно справимся.

— Будет трудно, лягушонок, но ты сильная. Не забывай об этом. Немного профилактики и все получится, — беззаботно и легко объяснял он, поглаживая меня по руке, пока я лежала напротив, прижавшись к нему и слизывала слезы с губ.

Отчасти мне понятно его стремление помочь. Но когда мир рушится на несколько осколков, невозможно собрать все заново, зная, что мечта разбилась вдребезги и виноват не сам человек, а обстоятельства. Никто не застрахован от тех бед, которые могут свалиться на голову. Никто не думает о том, что с ним или с ней может что-то случиться, от чего вся привычная жизнь или начавшая цель уйдет на второй план, либо вообще исчезнет. Мечты — хрупкая основа и они живут в сердце. Для кого-то самая лучшая визуализация — это карта желаний, для другого — составление плана, для третьего — ведение социальных сетей и взлет выше по ступеням. Я стремилась быть особенной. Быть важной в огромной паутине людей и городов. Быть той, кто сможет удивлять, радовать людей и дарить незабываемый вкус. Разве это плохо, когда человек хочет выделяться из серой массы? Разве это плохо, когда девушка, как я просто на просто мечтала, чтобы семья мною гордилась? Я шла маленькими шагами: уроки труда в школе, рассматривание меню в колледже и даже в Институте, всевозможные поездки заграницу, чтобы прочувствовать и понять вкус самых разных культур. Изучала за спиной родителей кухни мира и пыталась создать что-то своё. Первый удар мне сказал врач, который обследовал меня из-за глупой травмы. Я тогда получила небольшой ожог от духовки, а оказалось, что мне не светит стать шеф-поваром. Но зная свою упертость и гордость, не бросала попытки. И что же случилось? Фролов поддерживает и говорит, что я сильная, но так ли это на самом деле? После травмы руки, положительных процентов нет, и как же поступить сейчас?

— Знаешь, сколько бы ты не пытался меня понять и убедить, у тебя есть тот самый маленький шанс изменить свою жизнь. Ты сможешь восстановить кафе отца, забрать мать и Милу на свое попечение. У меня его отняли, Игорь. Рука, — горько улыбнулась, отстранившись от него и еле-еле подняла ее, — не сможет функционировать как положено для профессионала. А главное для шеф-повара или человека, который готовит — это его руки, и язык. Поначалу отняли одно, а теперь и второе. Ты бы смог идти дальше, зная, что все во что ты верил, исчезает? Ты бы смог начать жизнь заново, понимая, что одна единственная мечта, рухнула? Ты бы смог отказаться от мотоциклов и своего спорта, если бы врач сказал, что сесть на него теперь невозможно?

— Знаешь, — он перевернулся на спину, закинув руки под голову. От его движения, меня придавило к железной перекладине, — жизнь чертовски несправедлива, и нам всегда дают определенные уроки. Есть много людей, не имеющие возможности жить полноценной жизнью. У одного отнимают руку, у другого ногу, у третьего слух или зрение и это не значит, что человек сдается из-за каких-либо изъянов. Да, некоторые из них начинают выпивать и катиться в яму, но потом всё-таки встают, чтобы показать чертовой жизни: "Посмотри, я не сломался, как ты хотела". Думай об этом, как о новом периоде.

Я легла ему на грудь, высматривая солнечные блики на стене. Круги вертелись и пританцовывали между собой. Вспомнила, как в какой-то из кулинарных передач, в студию пришел парень. Он сидел в инвалидном кресле и смеялся, шутил, веселился и искусно орудовал ножом, будто коляска ему совершенно не мешала, а наоборот давала быстрое передвижение. Именно в тот момент, подумала о том, насколько у него потрясающая сила воли и стремление к своей заветной мечте. Но у него были руки, которые прекрасно шинковали, резали, украшали блюда. В один миг спичка внутри надежды воспылала и тут же погасла. В мире, где ты орудуешь ножом, нет места покалеченным людям. Вдруг Фролов потянулся к тумбе и взял свой мобильник. Я подняла голову и посмотрела, что он печатает. В поисковой строке выделялись слова: "Интервью с...", а дальше не разглядела, потому что он уже нажал на первую ссылку. На экране возникло видео. Мы не успели нажать на плэй, как дверь в палату отварилась и на пороге показались те, кого мне меньше всего хотелось видеть. Родители. Моя мать, одетая в дорогой синий брючный костюм, недовольно обвела нас взглядом холодных голубых глаз. Позади встал отец в своей привычной манере и тоже проследил взглядом.

— Виктория, — обратилась она ко мне, — почему ты не сообщила нам, что находишься в больнице. Нас уведомил врач, который рассказал о случившемся.

— А зачем мне надо было что-то вам рассказывать? — фыркнула достаточно громко.

Их присутствие никогда не приносило ничего хорошего. В последнюю нашу встречу, наши пути разошлись окончательно и бесповоротно. В участке мама устроила мне скандал, пока я находилась в стрессе и умудрилась унизить не только себя, но и меня. А теперь вламывается в больницу, как будто ничего не произошло. Такое чувство, словно она стёрла прошлое и теперь думает, что может командовать мною, как прежде.

— Ты наша дочь, — громогласно подытожил отец и обойдя мою мать, пристально стал прожигать глазами. — Молодой человек, я бы вас попросил вылезти из ее кровати и впредь не самовольничать.

— Чего? — возмутилась и села. — Ты не имеешь никакого права указывать мне, с кем быть и как поступать. Уж прости, папа, но я уже не нахожусь под вашей опекой. Вы сами отказались от меня ещё из-за того дурацкого видео, разве не так?

— Ты помолвлена, Виктория, — безразлично ответила мама, сложив руки на груди, демонстрируя красный лак на ногтях. — И тебе не стоит забывать о том, кто твой жених.

У Игоря задергались желваки. Плечи напряглись, когда он сел и свесил ноги на пол. Мне казалось, что они забыли об этом. Что после отказа собственной дочери, потеряли какой-либо интерес к моему будущему. Наивная. Для них нет рамок.

— Нет. Я никогда не выйду замуж за того, кто удобен для вас, — процедила сквозь зубы. — И уже не вам решать. Если вы думаете, что после того, как вы выкинули меня из своей жизни, подумав в первую очередь о репутации, то заблуждаетесь. Я не собираюсь терпеть к себе отношение, которое уничтожает. С самого детства вы указывали мне что делать, как выглядеть, кем быть и какой быть. Вы плевали на мои мечты, воспитывая самыми ужасными способами, забивая во мне же личность. Ты, — посмотрела на мать, — убивала во мне любовь. Говорила, что я не девушка, что у меня ничего нет, что я не достойна счастья, которого опять же, по твоим словам, не существует. Что я обычный кусок мяса. Ты, — перевела взгляд на отца, — все мое детство утверждал, что я ни на что не способна. И сейчас я скажу, что давно уже надо было сказать...

— На твоём месте, я бы не стал... — начал отец, но его прервал Фролов.

— Вы не на ее месте, господин Покровский.

Он встал с кровати и засунув руки в карманы штанов, самоуверенно оглядел его с головы до ног, продолжая:

— Ваша дочь прекрасная, удивительная, и талантливая девушка. Она временами резкая, умная, упертая в своих убеждениях и самый настоящий бриллиант. Именно когда настоящая, а не с наигранной улыбкой, как у вашей жены. Мне абсолютно плевать на ваши бабки и статус, а то, что я говорю, будет услышано лишь один раз. Вика выросла травмированной из-за вас, а точнее из-за вашего равнодушия. Она боится грозы и молний, потому что в детстве вы запирали ее в комнате. Она не привыкла к комплиментам, потому что вы никогда не хвалили собственного ребенка. Она не знает, что такое любовь, потому что никогда не получала от вас этого. И теперь, когда вашему долбанному престижу приходит конец, вы вдруг вспомнили, что у вас есть дочь, которая сможет всё исправить. Верно?

— Убирайтесь из палаты нашей дочери и никогда в жизни больше не появляйтесь на пороге. Я никому не позволю так разговаривать со своей супругой, а уж тем более, такому сопляку, как ты.

Я стреляла молниями на родителей. Жаль у меня не было сил встать, но показанный жест Фроловым, заставил меня оцепенеть. Он выставил руку передо мной, будто хотел закрыть собой за спину. Повернув голову, прошептал губами:

— Они тебя не тронут. Доверься мне.

Кивнув, дала ему возможность выстоять нас двоих.

— Я был достаточно терпелив к таким чёрствым и самоуверенным людям, как вы, — хмыкнул он. — Богатеи, забывшие что значит семья. Для вас нет правил, традиций, уважения. Именно вы разрушили все, что у вас было, променяв Вику на шикарные банкеты с партнёрами. Ведь по этикету состоятельных людей, ни в коем случае нельзя упасть лицом в грязь. Сыновья должны быть прилежными, не создавая лишних хлопот и женившиеся на молодых дочерях высокопоставленных людей. И девушки, что терпят унижения собственной семьи в белом до чёртиков доме с выглаженными простынями. Она не должна перечить мужу, быть покладистой игрушкой, терпеть лишние побои, если ее муж себе это позволяет, молчать о проблемах, не лезть в дела, касающиеся бизнеса. О, и не дай Бог, если она не подарит долгожданного наследника. Я ничего не упустил?

Отец покрылся багровым румянцем от ярости. Его глаза озверели. Челюсть сжалась настолько сильно, что послышался хруст зубов. Мама подошла к Игорю и врезала ему пощечину. Он уверенно выдержал удар, слушая ее слова:

— Ты ничего не знаешь о нашей семье, мелкий ублюдок. Ты отброс общества. Серая гниль под ногами. Что ты можешь дать моей дочери? — она глухо рассмеялась. — Ужин в дешёвой кафешке за тысячу рублей? Она выросла в мире брендов, милый, — покачала головой. — Ее расходы никто не покроет. Дорогая косметика, маникюр, салоны красоты, машина с открытым верхом. Прежде чем, угрожать, мальчик, открой глаза. Виктория принадлежит миру элиты, а не твоей нищей улице.

— Хватит! — крикнула я, наблюдая за их перепалкой. Отец обнял ее за плечи, а сам поджимал губы. Затем отвёл в сторону, а сам встал напротив.

— Уходите отсюда, — тихо проговорил Игорь, не поднимая головы. — Желательно сделать в ближайшие десять секунд. И если я узнаю, что вы угрожаете моей девушке, то я сделаю все, чтобы вас посадили на долгий срок. Вы не знаете, на что способен человек, любящий всем сердцем. Даже если я вас убью, то мне будет не жаль сесть в тюрьму. Но к ней, вы больше никогда не подойдёте.

— Собирайся, Виктория. Мы едем домой, — равнодушно заявила мать, доставая мою сумку для путешествий. На стуле рядом лежала папка с документами. Раньше я ее не заметила, пока не увидела свою фамилию.

— Нет. Уходите.

— Тебя никто не спрашивает. Врач дал добро на выписку. Так что, либо ты сейчас же поднимаешься и собираешь свои вещи, либо твой отец...

Я услышала щелчок. Он выставил на Фролова пистолет. Прямо в грудь. Сердце ухнуло вниз.

— Что вы творите?!

— Через неделю у тебя состоится свадьба. Нам нужно успеть подготовиться. Родной, позвони Павлу.

— Убери гребанный пистолет от моего парня! — прошипела я, и вернулась к ним, но рука матери перегородила путь. Удар. Она влепила мне пощечину, процедив: — Если хочешь его спасти, встала с кровати, кинула вещи, в сумку и вышла за мной. Живо. Не думай, что твой отец блефует.

Я схватилась ладонью за щеку и увидела в них не просто монстров, а чудовищ. Власть порождает все самое страшное внутри человека. Если отец смог пронести в больницу пушку, значит, что его ничего не остановит. В палату вошел врач, который меня лечил. Он сделал вид, что ничего не видит.

— Я подготовил выписку. Хотел лично поблагодарить вас за пожертвование больнице.

Голос растворился. Все ясно. Они заплатили ему и выудили всю нужную информацию. Еле-еле выползая из-под лёгкого одеяла, опустила ноги в тапочки и встала с кровати. Мужчины след простыл, а отец, смотря на Игоря уже звонил водителю. Дуло пистолета направлено прямо в сердце. Если он дернется, то выстрел неизбежен. Я не собиралась рисковать его жизнью. Если мне суждено тем самым спасти, значит придется пойти на уступки. Да, Фролов, мог бы выбить из рук отца оружие, но зная о его связях, не мог ответить из-за меня. Метнув взгляд, мы посмотрели друг на друга. Теперь мой черед показать ему рукой, чтобы не делал глупостей. Выставила руку с открытой ладонью и мотнула головой. Слезы текли из глаз по щекам. Мать затолкала мои вещи в сумку и отдала ее только что подошедшему водителю. Все происходило как в самом дебильном кино. Надо придумать план и сбежать от них, но сейчас лучше уйти с ними. Послышался ещё один щелчок. Чуть не упала в обморок, но все обошлось. Сначала вышла мать, потом я и следом отец. Мы шли по коридору под взгляды сотрудников и остальных пациентов. Опустив голову, я передвигала ногами и смотрела в пол. Погрузившись в лифт, заметила силуэт Игоря. Он двигался озлобленно с напряжённым корпусом. Пальцы сжаты в кулаки. На лице тенью упала ярость. Перед закрытыми дверями, прежде чем уехать вниз, отец наставил пистолет на меня. Я глядела на Игоря с неким сожалением, болью, и страхом. Вздернув подбородок, гордо сглотнула и прошептала губами: "Я с тобой".

***

Спустя пару часов долгой душной дороги, мы приехали в загородный дом. Я не знала этого места, так как никогда здесь не была. Либо они сняли коттедж, либо купили уже после нашей ссоры. Проезжая через охраняемые ворота, вжалась лбом в стекло машины и с грустью рассматривала сад. Рядом сидела мать, разговаривая по телефону. Звонко смеялась, обсуждая предстоящую свадьбу. У меня же перед глазами металась картина, где отец угрожал Игорю. Покосилась на переднее сиденье. Он набирал сообщение, изредка кидая суровый взгляд на дорогу. Рука нещадно ныла из-за того, что я забыла выпить обезболивающее. Машина двинулась по круговому движению и остановилась у огромной мраморной лестницы. Внизу ожидал персонал: дворецкий, пару горничных, садовник, управляющая, и два повара. Дверь открылась и передо мной возник водитель, а дворецкий худощавого типа помогал родителям. Я вылезла из салона. На улице громыхнуло. Небо разразилось грозовыми тучами. Внутри все сжалось пружиной. Выдохнув, направилась к дому.

— Комнаты готовы, госпожа, — услышала разговор, поднимаясь по ступеням.

— Отлично, Виктор. Вы приготовили дальнюю комнату? — обратилась к нему моя мать, щёлкнув пальцами.

Горничные мигом забрали у нее сумку.

— Да, госпожа.

— Тогда проводите Викторию. Дайте ей сегодня ужин и таблетки, которые прописал врач. Мы отъедем по делам. Нужно встретиться с семьёй жениха. Завтра он прибудет сюда, — она скрылась за поворотом по большому холлу, в комнату, напротив лестницы на второй этаж.

Осматривая интерьер нового дома, морщилась от огромного количества излишества. Мать всегда любила роскошь и богатство, а отец покупал все, что она захочет лишь бы не устраивала скандалы. Его не было рядом, когда мы шли впереди. Только потом я догадалась, что он ждал ее на улице и не собирался заходить. Огромная кованая лестница в виде листьев вела наверх. Ступени, сделанные из серо-золотого мрамора. Не так, как на улице, а под цвет стен. Мебель выглядела более современно, чем в обычных богатых домах. На первом этаже несколько комнат. Одна из них была гостиной. Мы проходили мимо нее. Я увидела только по центру бело-серый диван и телевизор на стене. У меня будет время исследовать его, поэтому не особо обращала внимания на все остальное.

— Виктор, — обратилась к нему мама, стоя внизу с дипломатом в руках.

Остановились перед началом ступеней. Я чуть обернулась.

— Слушаю, — он кивнул и сложил руки впереди.

— Договоритесь по поводу ее вещей. Пусть переоденется, — она поморщилась.

Она всегда так делала, когда ей было противно.

— Хорошо.

Звук удаляющихся каблуков и рев мотора машины. Я рванула наверх, не разбирая дороги. Дальняя комната предназначена для меня. Нужно поскорее скрыться от посторонних глаз. Бежала, не оглядываясь. Тихие размеренные шаги дворецкого выводили из себя. Притормозив у двери, резко ее открыла и захлопнула за спиной, когда нырнула внутрь. Щелчок. Но он не сработал, а это говорило о том, что замок не работает. В дверь дважды постучали.

— Виктория, будьте добры, откройте дверь.

Мужчина ничего мне не сделал, а всего лишь выполнял приказы моей матери. Я слегка открыла, и оставила небольшую щель. Удерживать дверь сложно, когда рука сломана и приходится работать на максимум левой. Тело затрясло от напряжения и боли. Он указал на сумку в руках.

— Оставьте здесь, я сама заберу. Принесите мне пожалуйста таблетки, — вымолвила я, чувствуя, как по виску пробежалась капля пота.

Дворецкий молча кивнул. Поставил сумку на пол у двери и удалился. Я закрылась и прислонившись спиной, скатилась вниз. Поджав ноги к груди, мечтала, чтобы все дерьмо, которое происходит - исчезло. Перед глазами появились образы моих друзей и Фролова. Необходимо найти выход. Мне стоило написать им смс. Точно, телефон. Кое-как встала с пола, и резво открыла дверь, не смотря на жгучую боль во всем теле и готовилась схватить сумку, как передо мной встал дворецкий. Он помог мне ее перенести в комнату прямо на кровать, когда я отошла от испуга на пару шагов. В другой руке, мужчина держал серебряный поднос со стаканом воды и лекарствами.

— Вам ужин принести или вы спуститесь?

— Я хочу выпить таблетки и лечь спать, — хрипло прошептала.

— Хорошо. Меня попросили предупредить, чтобы вы не пытались связаться со своей старой компанией и парнем, что был рядом. Она изъяла ваш мобильник и все телефоны в доме работают только на входящие вызовы от нас, либо персонала. Забудьте о прошлом и готовьтесь к свадьбе. Прошу прощения, — он поклонился и вышел в коридор, как ни в чем не бывало.

Его слова обухом ударили, итак, по тяжёлой голове. Он передал мне слова матери, будто читал список. Никаких эмоций и лишних чувств. Передо мной стоял минуту назад бесчувственный робот. Дверь за ним захлопнулась, а я двинулась к сумке. Открыв ее, перерыла все отделения, в том числе и рюкзак, хотя его вроде не было в больнице. Комната расплывалась. Ничего нет. Села рядом с разбросанными вещами и расплакалась, как дура. Жизнь сломалась не то, что по щелчку, а в миг, когда никто этого не ожидает. Родной отец угрожал пистолетом, а мать вела себя так, словно королева целого города. Раньше за ними такого не замечалось. Что изменилось? Может разузнать больше информации у персонала? Хотя вряд ли они расскажут что-либо, преданно работая на них. Вздохнув, встала с кровати и подошла к маленькой белой тумбочке. Пальцами схватила таблетку и выпила. Провалиться в сон лучшее решение. Когда мозг отдохнёт, и выход найдется. В голову пришла идея сбежать через окно. Заплетаясь, обошла кровать и подошла к окну. Отдернув шторы, хотела улыбнуться, и ужаснулась ещё больше. Решетки. Они предугадали, что я могу сбежать и заранее подготовили сюрприз. Через железные прутья заметен сад, который мы проезжали, а по периметру ходила охрана из нескольких вышибал. Снова птица в клетке, как в детстве, но тогда мне хотя бы не заколачивали окна. Развернувшись, на автомате, плюхнулась на кровать и залезла под одеяло. Придется придумать другой план побега. Не всю же жизнь я буду сидеть принцессой в башне, пока меня отсюда не заберут. От таблетки слипались глаза. Проваливаясь в сон, услышала вдали голос Игоря. Очередная галлюцинация, вызванная стрессом. Никто меня не найдёт и не заберёт. Неизвестный жених увезет отсюда. Брак, от которого бежала, наступил на пятки. Надо было бежать в другой город и сменить личность черным путем. Ходы сделаны и пока выигрывают родители. Мой же ход перекрыт путями их пешек. Удастся ли их переиграть или я так и останусь той, кто будет всю жизнь тенью нелюбимого мужа?