Приправа со вкусом лайма [18+]

— Еще рано говорить о нашей свадьбе, — проворчала я и приняла букет из рук подруги. Она смешно сморщила нос.

— По-моему ты просто боишься Фролова, — подмигнула она и весело улыбнулась, поправив очки на переносице.

Вишневская изменилась. Мы не виделись после похорон ее мамы. Прошло время, а ее фигура сдувалась, словно масло на сковородке. Рыжие кудряшки сменились на прямые до плеч. Вместо свободных свитеров, начала носить слегка приталенные футболки или блузки. Еще тогда я подметила ее перемены, но не успела выразить восторг из-за случившегося. Глаза подкрашены коричневыми тенями вместе с тушью, а на губах нежный блеск кораллового оттенка. Она выглядела потрясающе в брюках с высокой талией черного цвета и в бежевой рубашке.

— Она не его боится, а стать невестой, — отшутился Громов и мило улыбнулся краем губ. Сексуальная ямочка на щеке дала о себе знать.

— Вы закончили говорить обо мне, когда я тут? Вообще-то ваша подруга, чуть не сдохла, — пробухтела, и отвернулась от всех в сторону, а сама прикусила язык, скрывая внутреннее веселье.

— Дядя Макс! Дядя Макс! — закричала Мила и потянула к нему руки.

— Привет, малышка. Давно не виделись. — Он нежно потянулся к ней в ответ. Она же слезла с колен брата и обогнув изножье кровати, побежала прямиком к нему. Поймав ее на лету, усадил на руку. — Рассказывай, как съездила к бабушке.

— Я убегала от гусей! — в ужасе заговорила, описывая всю страшную ситуацию в деревне и как стая птиц бежала за ней, потому что она не дала им корочку хлеба.

— Какой кошмар! — Макс вытаращил глаза, но ехидно посматривал на смеющуюся Соню.

Я сама рассмеялась от истории.

— Они так быстро бежали! Я думала у меня сердце изо-рта выпадет. Бабушка говорила, что это из-за моей жадности, — надув губы, спряталась у него в плече и пролепетала: — А я не жадная! Просто хлеб вкусный был.

Палата залилась искренним смехом. В стороне не осталась и мама Игоря. Она подошла к ребятам и выставила руки вперед, приговорив:

— Милая, давай поедем домой. Взрослые должны многое обсудить, а это не для твоих ушек.

— Я не хочу домой...

— Езжайте к нам, — высказался Громов, нахмурив брови.

Меня тоже взволновала реакция ребенка. Посмотрела на Фролова. Он поджимал губы.

— Мам, переночуйте сегодня у них, окей? Мне будет спокойнее, пока я останусь тут. Только позвони, как приедете.

— О, мне не хотелось бы смущать своим присутствием. Итак задержались, — отступала она и виновато на всех посмотрела, даже на меня.

— Все хорошо, Ольга Николаевна. Езжайте. Вам лучше побыть в спокойной обстановке. — Объясняла Вишневская, погладив девочку по голове.

— Хорошо. Если вы не против. Выдалась неспокойная ночь. Виктория, поправляйтесь скорее, а то мой сын совсем одичал, — улыбнулась она и забрав ребенка к себе, что-то ей говорила.

Мила обернулась и помахала всем рукой. Ее слова вонзились в самое сердце.

— Тетя Соня и дядя Макс, заведите малыша. Вы будете хорошими родителями. Уверена, что мы подружимся!

Наша четверка ни проронила ни слова. Накрыло глухое молчание. Я уткнулась взглядом в цветы. Никто из них не знал моего сна. Была ли фраза Милы пророческой или это просто совпадение?

— Игорь, у тебя замечательная сестра, но палец в рот ей не клади, — Соня присела на стул рядом с кроватью, моргая глазами и кусая губы.

— Она говорит все, что ей приходит на ум. Простите. В этом году предстоит пойти в первый класс и видимо у нее срабатывает волнение.

Фролов потер шею ладонью. Он выглядел озадаченным. Понимаю его. Первым ударом заведенный разговор о свадьбе, а тут еще и ребенок от друзей. Кто бы мог такое подумать и ожидать от маленькой девочки? Никто. Он в том числе.

— А я был бы не против, — пожав плечами, Громов встал позади невесты. — Но прежде всего сыграем свадьбу, окончим Институт, отправимся в свадебное путешествие.

— Макс, ты прям все распланировал, — я покачала головой, оглядывая смущение подруги.

— Он стратег, — она закатила глаза, — Меньше слов – больше дела. Пока рано говорить о детях, но судьба преподносит сюрпризы, так что не загадываем. Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь известно от врача?

— Игорь рассказал мне о вертолете. Честно говоря, почти ничего не помню. А кто устроил меня в клинику?

Повисла тишина. Макс тяжело вздохнул. И тогда мне стало все понятно. Не покидало смутное предчувствие, что они что-то скрывают от меня. Либо для того, чтобы защитить, либо же пока не желают волновать. В дверь постучали и вошел тот самый мужчина, что осматривал после пробуждения. В его руках находилась папка. Деловым и широким шагом, он подошел ближе.

— Здравствуйте, Виктория. Как ваше самочувствие? Мне доложили, что вы пришли в себя.

— Чуть-чуть дискомфорт в руке и в горле. Не могу понять почему сложно глотать. И...

— Неудивительно. Вы чудом остались живы. Если бы не ваш друг, то мы могли бы не успеть, — подбадривающе кивнул и вернулся к изучению бумаг. — Операция прошла успешно. Легкое не пробито, но из-за травмы, нам пришлось подлезть через ребра. Ствол дерева прошел сквозь мышечную ткань. Слава богу не задел важных органов и сердце. Крупно повезло. На данный момент ничего не угрожает. Можете спокойно принимать препараты и через месяц вам следует сделать УЗИ повторно. А пока, не утруждайте себя физическими нагрузками около трех дней. Насчет руки...

У меня постепенно отключались мозги из-за информации из его уст. С каждой фразой, организм становился натянутой пружиной. Поглядывала на ребят. Фролов побледнел, но сразу же уселся рядом со мной, как только врач начал говорить о диагнозе. Чутье подсказывало мне, что новости будут плохими.

— Подождите... — медленно выдохнула, собираясь с мыслями и силами.

Мужчина остановился и внимательно взглянул исподлобья. Я закрыла глаза на минуту. Виски долбало пульсацией. Голова тяжелела от разговоров.

— Виктория, я понимаю, ваши чувства, но, к сожалению, вы не единственная пациентка в отделении. Сильная травмация запястья, не даст возможности заниматься профессиональными навыками шеф-повара. Мне очень жаль сообщать столь печальные новости. Как бы мы не старались, во время операции, мы не смогли соединить нервные узлы рядом с сухожилиями. Придавленное дерево задело нервные окончания. Потребуется долгая реабилитация.

Он закрыл папку и сцепив руки, продолжил:

— Я распишу все назначения перед выпиской, а пока отдыхайте. Всего доброго.

Склонив голову вперед, снова встал и направился к выходу. Я не знала, что чувствовала. Организм, будто накрыло параличом. Ни двигаться, ни соображать – не получалось. Многие врачи такое состояние сравнивают с шоком. Видимо, меня парализовало от новостей. Мир не имел красивых красок, как прежде. Голоса, люди, звуки растворились в невидимой иллюзии. Мечта, к которой я стремилась все это время выпала из рук, словно игральная карта с джокером, на котором веселый шут смеялся. Сама не заметила, что по щекам льются слезы, падая на легкое больничное одеяло. Опустив глаза вниз, видела маленькие мокрые капли, пропитавшие ткань. Слова врача нещадно крутились и крутились, как будто кто-то иной заводил музыкальную шкатулку с каруселью.

«Травма не даст возможности готовить».

Глубокий удар по сердцу острием ножа.

«Потребуется долгая реабилитация».

Судьба распорядилась моим будущим, прокручивая ручку ножа в районе грудной клетки. Она смеялась. Издевалась, словно настоящий садист перед жертвой. Еще чуть-чуть и мозг расплавится. Очередная долбежка накрывала с головой. Только теперь вместо голоса доктора, прибавились слова отца: «Ты никогда не сможешь готовить, Вика. Слишком несносная, глупая, и с кривыми руками. Что ты дашь людям, если сама не умеешь создавать? Открыть маленькое кафе, которое прогорит через пару месяцев? Ты ничего не смыслишь в бизнесе. Человек, который хорошо обучался азам вылезет в люди, а ты? Лучше вместо того, чтобы витать в облаках, займись правильными вещами. Твое будущее – это семья. Она должна волновать тебя в первую очередь, потому что, это обязанность любой девушки. Зарабатывать деньги и содержать семью – удел мужчин. А мечты – очередная блажь людей. Покажи мне хоть одного человека, вышедшего в список состоятельных людей. У них не было мечты. У них была цель. А это, дорогая, другая ступень». Не исключено, что он был тогда прав. Возможно, все что я придумала в голове, на самом деле, пустое желание доказать ему другую сторону медали. Судьба столько раз отводила меня от кулинарии, что сегодня стало последней каплей моей борьбы. Смысл идти против течения, когда человек просто на просто устанет, но не дойдет до берега, чтобы спастись. Он будет лишь расходовать свои попытки, но в конце концов сдастся. Сколько бы я не обжигала пальцы, не резала руки, не травилась, не старалась, выходило ужасно. Первым крючком оказался диагноз слабых рецепторов. Еще тогда мне надо было послушать профессионала, а не уперто идти вперед. После ссоры с родителями, усиленно копила деньги на курсы, которые в последствии закрылись. Что мне это дало? Ничего. Одна пустота и не более. Затраты, время и силы не оправдались. И кажется, мне пора покончить с этим раз и навсегда. Борьба бесполезна, когда нет хотя бы единственно результата. Пробуя на вкус «шедевры» из моих рук, я видела истинное лицо людей. А сейчас травма открыла наконец-то глаза на реальность.

— Вик? — тихий полушепот Вишневской раздался внезапно, словно маячок.

Мягкий обволакивающий голос подруги. Она мечтала влюбиться и быть любимой, хотя тоже не верила в небесные подарки. Но ее Судьба разрешилась по-другому. Ей дали прекрасную возможность любить и быть любимой. Так чем же я разозлила Бога? За что? Горько усмехнувшись, тихо рассмеялась, закрыв лицо ладонями и все-таки разрыдалась окончательно. Моя жизнь только что рухнула и превратилась не то, что в руины, а в пыль.

— Уходите. Пожалуйста. Я не хочу никого видеть... — сквозь истерику молила исчезнуть всех, кто мне был дорог. Опустошение усиливалось с новой силой. Раздавливала и уничтожала все светлые чувства.

— Вик, послушай...

— Нет! Уходите!

Из губ вырвался отчаянный крик. Боль вырывалась наружу. Мне хотелось просто заснуть. Уйти туда, где до пробуждения я была хотя бы счастлива.

— Ребят, вы идите, — тихо промолвил Фролов, вставая с постели. Матрас тут же выпрямился.

Отвернувшись ото всех, завернулась в одеяло с головой, стараясь не двигать правой рукой. Она все равно бесполезна. Забыться. Единственное желание, сводящее с ума. Из уголков глаз продолжали течь слезы, обходя нос и подтаивая на губах. Говорят, они на вкус соленые, но не для меня. Слезы – вода. Пресные, ничем не примечательные и бесполезные. Обычные рефлексы организма на стресс. Выход дебильных эмоций, а они до добра никого не доведут. Я жалкая пародия на человека, имеющего хоть какие-то стремления.

***

Закатное солнце проникало в кухню. Темную с белыми ящиками. Посередке находился целый мраморный остров со встроенной посудомоечной машиной и всевозможными дополнительными хранениями. Раковина с черным краном расположился здесь же. На столешнице стояли маленькие десертные тарелки с только что приготовленными песочными тарталетками. Рядом лежали кондитерские мешки, наполненные кремами: розовый, зеленый, голубой. С другой стороны, миска со свежими ягодами малины, черники и клубники. Обвела взглядом кухню и совершенно не понимала почему в нос бьет аромат пирожных. Развернувшись, осторожно сделала шаг в сторону проема откуда шли звуки.

— Детка? — в меня врезался Игорь, неся в руках серебряный пустой поднос с небольшими круглыми остатками пергамента.

На нем темно-зеленая футболка, серые штаны и повязанный фартук на бедрах. Он приподнял вопросительно бровь. От легкого удара, оступилась назад и мотнула головой, отгоняя головокружение. Придя в себя, вновь подняла голову и посмотрела на него. Фролов поставил поднос на остров и аккуратно обвил руками в объятия. От него пахло сладкой карамелью вперемешку с одеколоном.

— Все хорошо? Как ты себя чувствуешь? — нежно провел ладонью по волосам и приподнял подбородок двумя пальцами, отстранившись на несколько миллиметров.

— Не знаю...

— Хэй, лягушонок. А почему на лице печаль?

— Что здесь творится? — решила промолчать и кивнула в сторону стола.

Он отодвинул прочь лежавшие принадлежности для десертов и усадил меня на столешницу, а сам встал между ног. Его руки уперлись вдоль тела, сжимая пальцами края острова.

— Твой день рождение, забыла? — усмехнулся.

Я молча взвыла от его улыбки. Она всегда выглядела сексуально и игриво. На шее показалась новая татуировка. И когда он успел ее набить? Провела указательным пальцем по изгибам и только потом до меня дошло, что мы в откровенной позе на столе. Склонившись, Фролов нежно провел губами по моей коже за ухом и спустился вниз.

— Что ты делаешь? — тихо рассмеялась, ощущая легкую щекотку.

— Наслаждаюсь, — прохрипел он в ответ и отодвинув воротник блузки пальцами, целовал все ниже и ниже. — Ты знаешь, насколько сексуальна, когда работаешь. Я хоть и не любитель десертов, но одно блюдо попробую с большим удовольствием.

— Что... — простонала от того, как его губы прикусили чувствительную точку ближе к плечу.

Запрокинув голову, наслаждалась ласками. Приподняв голову, Игорь заставил на себя посмотреть и осклабился.

— Если у моей жены плохое настроение, то я знаю, как его поднять.

Жены? В миг удивилась, но тело отреагировало иначе. Он снял с себя футболку, оголяя верхнюю часть. Черт возьми. У меня сбилось дыхание от вида татуировок на груди и животе. Два рукава покрывали большую часть. Опуская взгляд, ниже уткнулась в кубики пресса и еще ниже. Тихо сглотнула от красоты. Обхватив одной рукой за шею, Игорь впился в губы и проник внутрь, сплетаясь с языком. Привкус сигарет с мятной жвачкой вскружил все, что у меня было. Еще раз застонав, запустила пальцы ему в волосы и целовала его без остатка. Он мой опиум. Мой наркотик. И если мы женаты, то я готова на все ради этого. Толкнувшись бедрами, почувствовала твердый член, умоляющий выйти наружу. Из губ вырвался скулеж. Соски затвердели в ответ и терлись о ткань блузки. Прорычав во время поцелуя, Фролов отстранился и отошел на шаг. Затем схватил меня за щиколотку и поставил на пол. Повернул к острову лицом и склонил над столешницей за шею. Я охнула от удивления. Юбка, в которой была, задралась до талии, оголяя ягодицы. Шлепок разгоряченной ладонью и рефлекторно дернулась. Мне понравилось это ощущение. Шлепок по второй и вновь дернулась. Губ коснулась лукавая улыбка. Облизнувшись, сжала руки у груди и расставила ноги в стороны. Он еще никогда такого не вытворял, но то, что происходило здесь и сейчас безумно заводило. Едва отошла от ощущений, как его ладонь опустилась вниз, а пальцы провели по ткани стрингов, уходящие в ниточку. Он обхватил ладонью и одним движение, разорвал их в клочья. Черт.

— Игорь!

Взвизгнула и пожалела об этом. На мой протест, мне заткнули рот тем, что он опустился на колени и прижался губами к лону. Язык прошелся от входа к клитору. Мне пришлось прижаться сильнее, чтобы не рухнуть на ватных ногах. Уперевшись лбом о каменную преграду, тихо постанывала. О боже мой. Сделав еще пару раз круговые движения, вновь отстранился и вместо языка, навел пальцы. А сам склонился, вжавшись грудью в мою спину и прошептал:

— Никто и ничто не заставит тебя грустить, милая, — провел средним пальцем по складкам, и я застонала чуть громче. — А если такое и произойдет, то им придется несладко.

Он ввел два пальца. Не сдерживая себя, закричала от удовольствия. Двинулась ему навстречу, насаживаясь и схватилась руками за остров, словно это спасет.

— Да!

Движения немного ускорились, а потом замедлились, еще раз ускорились и замедлились на несколько секунд. У меня пересохли губы, и облизнув их еще раз, продолжала двигаться и стонать громче обычного. Услышав смешок на ухо, он остановился и вынул пальцы. Почему он остановился? Только хотела возразить, как меня схватили за шею и опять вдавили в стол. Его член упирался мне в бедра, ближе к входу. Твою мать! Я не смогла услышать, как он освободил его, но молилась всем богам и благодарила за невероятные чувства. Резким толчком Фролов вошел в меня и начал жестко двигаться внутри, параллельно шлепая по заднице. Крики вырывались наружу. Он зарычал в ответ и схватил двумя ладонями за бедра, проникая глубже и глубже насколько возможно. Грудь упиралась о холодный камень, создавая эффект вибрации. Я сама схватилась руками за его пальцы и насаживалась на член, лишь бы он не прекращал. Наши стоны сливались в унисон. Легкие сдавило от быстрых движений. Через секунду, он вышел и развернув лицом к себе, усадил обратно на край и вошел одним толчком, сливаясь в поцелуе. Я обхватила ногами его бедра, а руками шею, позволяя ему все, что угодно. Для него нет запретов. Для него нет правил. Тонула в нем и в себе. В нас. Игорь прикусил и оттянул нижнюю губу. Выдохнула, запрокинув голову назад. Его губы прижались к шее, а движения становились дерганными, рваными, грубыми. Пальцы вмялись сильнее в бедра, оставляя следы синяков. Член доводил до исступления. Волна нарастала и нарастала. Оргазм приближался с неистовой скоростью. Сжав бедра, закричала что есть сил. Все тело содрогалось пока я находилась в натянутом положении. Пару толчков и Фролов кончил вместе со мной с рычащим утробным звуком. Мы оба получили наисильнейшее наслаждение и тонули друг в друге. Нечем дышать, а из уголков глаз потекли слезы. То ли от счастья с освобождением, то ли от облегчения. Он вынул аккуратно и осторожно вынул член, и провел пальцами по опухшему клитору, доставляя мне еще один оргазм. Направлял подушечками по чувствительным точкам вокруг, а затем нажимая и теребя из стороны в сторону. Извиваясь под ним, умоляла, шептала и просила закончить издевательства. Приоткрыв глаза, заметила, как он наблюдает за мной. Зрачки расширены до предела, губы приоткрыты, а член вновь поднимался. Ему нравилось играться со мной и ласкать. Прикусив нижнюю губу передними зубами, сдержалась, чтобы не закричать и лишь почувствовала знакомую дрожь. И только получала то, что мне было необходимо, как он вошел в меня еще раз и еще раз. Доводил, снимая все контроли и цепи. И тут уже не сдержалась, и вновь закричала, схватившись за его напряженные плечи. Я никогда не думала, что быть любимой – это потрясающе. Когда тебе дарят незабываемые эмоции. Когда ты получаешь удовольствие, от которого сносит крышу. Почувствовала взрыв внутри и поняла, что Фролов кончил со мной. Два раза. Ни один парень не способен на такое, если не любит. Зарываясь ему в грудь, всхлипнула и старалась удержать равновесие пока мы приходили в себя. Он крепко держал меня в своих объятиях. Кожа намокла от пота и слияния двух тел. Татуировки почернели сильнее из-за мокрых следов.

— С днем рождения, лягушонок. Мой подарок ждет тебя чуть позже. Обещаю, что тебе понравится, — осипшим тоном сообщил он и поцеловал в висок.

Я медленно разлепила глаза, все еще ощущая приятную истому внизу живота. Реальность вытягивала из сна, а я сопротивлялась. Нет. Там мне хорошо и спокойно. Пожалуйста, не надо. Чья-то рука коснулась щеки, и услышав знакомы голос, еле заметно улыбнулась. Удерживала сон до конца пока его образ не исчез.

— Детка, я понимаю, что тебе снится явно что-то эротичное и со мной в главной роли, но, если ты не отпустишь мой член, мне придется тебя трахнуть на этой узкой кровати.

В ужасе распахнула глаза и повернула голову. Я, правда, схватила его член левой рукой. Фролов хладнокровно держался из последних сил, чтобы не накинуться, если я дам ему команду. Все это время мне снился просто сон. О нас. Медленно отпустив, попыталась убрать руку, но его пальцы перехватили запястье и положили обратно.

— Если тебе так спокойнее, то мой член в твоем распоряжении. Просто не нужно его отрывать, — улыбнулся уголками губ.

— Извини... — облизнула губы, рассматривая его профиль и не верила своим глазам. — Мне приснился сон...

— Я обязательно о нем послушаю, но чуть позже, — хищно, как тогда, осклабился и припал к губам.

Он знал, как меня успокоить. Он знал, что нужно делать, если мне грустно. Но я не его жена. А может ли в будущем что-то измениться?