14
Если бы кто-нибудь стал махать передо мной руками, я бы этого не заметила, поскольку глаз не могу оторвать от «нового» Дениса. Я могу думать только о том, как близко ко мне он находится. У меня есть возможность прикоснуться к его лицу, взять за руку, почувствовать тепло, которое он излучает.
Слезы бегут по щекам. Два года назад мы бы улыбнулись друг другу, обменялись парочкой бессмысленных слов. Этого хватило бы для нашей дружбы. Но каким бы отдаленными не были наши отношения, мы притягивались взглядами, порой долгими, нахмуренными. И я задавала себе вопросы, на которые не могла ответить или же не хотела.
— Тебе не следовало здесь появляться, — прошептала я, дрожащим голосом
Внутри все сжалось. Первый месяц после того случая я ждала его каждый день. Звонила, писала, приезжала к их дому и подолгу стояла возле двери, надеясь, что кто-нибудь из его семьи откроет мне дверь. А потом дни сменялись с каждым разом все быстрее, я попала в больницу, и надежда стала утихать. Я не винила Дениса в уходе, но он сделал это так, словно решил попросту вычеркнуть меня из жизни.
Я вижу, как глубоко он дышит. Денис смахивает волосы с лица и смотрит на свои руки.
— Седьмого июля ты вышла из кофейни и пошла в сторону парковки. Я поднял визор, подумал, что обознался. Правда, несмотря на новый цвет волос и короткую стрижку, твои черты лица невозможно забыть. Тебе очень идут платья, хоть ты их никогда и не носила.
Голос у Дениса стал более глубокий. Слишком давно я его не слышала.
— Я приходил сюда один раз, спрашивал у того парня, но он все отрицал. Вчера решил дождаться, чтобы точно убедиться, что в тот день по улице шла ты.
— Ты оказался прав, не так ли? — спросила я, схватив соломинку.
Денис кивнул.
— Зачем? Мог бы уехать и никогда снова не появляться, — от этих слов голос дрогнет. Я чувствую, как нижняя губа трясется и порываюсь с желанием не разрыдаться.
— Не смог.
— Больше трех тысяч километров от родного города. Я считала каждую секунду, пока ехала сюда. Поверь мне, я старалась забыть обо всех воспоминаниях.
— Получилось? У меня ничего не вышло.
Денис исследует каждую частичку моего лица. В точности так, как проделывал в первый день нашего знакомства. Потом протягивает ко мне руку, дотрагивается до моей щеки и проводит по ней легкую линию, пока пальцы окончательно не запутываются в волосах. Кожа стала покалывать, но его прекрасное лицо искажается, словно внутри Денис борется с порывами. Вздохнув, он облокачивается на спинку стула. Я вновь ощущаю нестерпимое желание усесться возле его ног, положив руку на широкое плечо, и вглядеться как следует в темно-синее небо в глазах, временами отливающее в черную бездну. И неотрывно слушать молчание, которое так свойственно загадочному парню, которое было таким сильным и громким.
— В тот вечер ты сказал, что вернешься. Велел мне поспать, успокоиться, а когда я проснусь, ты будешь рядом, ведь именно так поступают друзья. Помнишь? Друзья поддерживают друг друга в трудные минуты. Я проснулась, обошла всю квартиру, но тебя нигде не было. Не было и на второй день, и на третий. А мое отчаяние росло все сильнее, и все-таки я не смогла выдержать. Я разрушилась.
Я не заметила, как перешла на шепот.
— Ты тоже не понимал того, что произошло. Почему они оказались в одной постели, почему появился малыш и почему судьба решила над нами посмеяться. Мы с тобой были маленькой, немногословной командой и ты это знал.
— Я вернулся к ребятам сразу после того, как отвез тебя. Я разрушил всю нашу с ними дружбу к чертям собачьим и снова вернулся к твоему дому. Что-то меня останавливало, у меня не получалось выйти из машины. Мне казалось, что я должен был уехать, зная, что будет больно обоим.
— Но так вышло, — засмеялась я, смахнув слезы, — что боль буквально въелась мне под кожу.
— Нам нужно поговорить обо всем, Ева. Не здесь и не сейчас. Мы должны остаться одни.
— Может, я не хочу говорить с тобой обо всем?
— Ты должна выслушать меня. Потом я исчезну из твоей жизни и никогда в ней не появлюсь. Ты ведь этого хочешь?
Я хочу свободы от мыслей. Хочу спокойствия.
— Я работаю. А тот парень, — указываю на Андрея, который пристально следит за нами, — не дает мне право выбора.
Денис оборачивается и смотрит на громилу.
— Выслушай меня. Могу я заехать за тобой?
— В девять буду свободна. Приезжай и дай мне знать, что ты тут.
Замечаю Андрея, медленно подошедшего к нашему столику. Он улыбается.
— Ты кто такой, дружок? — спрашивает Андрей, усаживаясь за мной. Он нагло закидывает руку мне за спину и делает вид, словно это привычное дело.
— Тот же вопрос, приятель.
Денис хмурится.
— Вопросы могу задавать только я. Если ты собираешься обидеть Еву, то лучше беги куда подальше, пока я не сорвался. Никто и пальцем ее не тронет.
— Не думай пугать меня. Если я захочу, то обижу тебя и даже глазом не моргну.
Резко пихаю Андрея в бок и пока тот скручивается, незаметно достаю из кобуры пистолет. Денис удивленно вскидывает брови.
— А если ты хоть пальцем тронешь моего друга, будешь иметь дело со мной. Ты можешь везде тащиться со мной, бросаться колкими словечками, но моих друзей ты трогать не будешь, придурок.
Я прижимаю пистолет к его бедру. Смотрю прямо в глаза Андрею, который сосредоточенно глядит на пистолет.
— Он заряжен, принцесса. Не пори чушь. Твой папочка ничего не разрешит.
— Мне плевать. Мой папочка может говорить все что угодно. Если надо будет, проверну такое, что мало не покажется всем, — сильнее прижимаю пистолет. — Проваливай отсюда.
— Просто отдай мне ствол, милая. Успокойся.
Отдаю ему пистолет и жду, пока он поднимется. Андрей кладет пистолет в кобуру. Потом снова смотрит на Дениса и медленно говорит:
— Я тебя предупредил. Не в то время ты появился.
Толкаю Андрея, на что он лишь поднимает руки вверх и уходит.
— Что происходит, Ева? — спрашивает Денис.
— Встретимся здесь в девять. А пока уходи и постарайся не светится.