Глава 13
Мартовское утро было окутано серыми облаками и сыростью. В воздухе висел налет холодной туманной влаги, которая проникала сквозь самые плотные одежды и заставляла людей искать укрытие от ненастья. Уайлд Роуз, погружённый в полумрак, казался ещё более мрачным и угрюмым. Небо было покрыто тяжёлой свинцовой завесой, словно природа сама сочиняла мрачную симфонию для этого дня.
Лорна вернулась домой с тяжелым сердцем, узнав о предстоящей свадьбе Руперта и Эбигейл. Каждый шаг давался ей с трудом. Проклятая тишина окутывала это место, напоминая ей о том, что уже произошло и что еще должно случиться. Накопившиеся эмоции — гнев, боль, разочарование — переполняли её, но она знала, что должна справиться с этим. Сегодня Лорна намеревалась изменить всё и раскрыть правду, не обсуждая это с мужем.
Дом встретил её гнетущей тишиной. Казалось, даже стены впитали в себя отчаяние и тягостную атмосферу. Лорна остановилась на пороге гостиной, где несколько слуг тихо обсуждали последние новости, но при её появлении тут же замолкли и, робко поклонившись, поспешили уйти. Лорна не обратила на них внимания. Её мысли были поглощены лишь одним — предстоящим разговором с детьми.
Она медленно подошла к камину, где еще тлели остатки дров, и остановилась, глядя в пламя. Огонь завораживал её, напоминая о том, что её душа находилась в таком же состоянии — горящей, испепеляющей изнутри. Лорна с трудом собрала свои мысли и, наконец, решилась.
В гостиную вошли её дети, узнав о возвращении матери. Лорна уехала из Уайлд Роуз, и никто не предполагал, что она вернётся так скоро. Но в её глазах было нечто, заставившее всех замолчать и сосредоточиться на том, что она собиралась сказать.
— Я вернулась не просто так, — начала Лорна твердо, как никогда прежде. Она стояла прямо, словно от этого зависела её жизнь. — Есть вещи, которые вам нужно знать.
Джеймс сразу понял, что она намеревается рассказать, и устало сел на диван. Уильям и Эбигейл переглянулись, не понимая, к чему она клонит, но никто не осмелился её прервать. Лорна глубоко вздохнула и, собрав всю свою волю в кулак, заговорила:
— Эбигейл... Ты не моя родная дочь. Ты была удочерена, когда тебе было всего несколько месяцев.
Внешне она была спокойна, но в глубине души творился хаос. Слова, наконец, слетели с её губ и теперь навсегда останутся в памяти тех, кто их услышал.
Тишина, воцарившаяся в комнате, была оглушительной. Уильям медленно сел рядом с отцом в растерянности.
— Мама, что ты говоришь? Это правда? — Голос Уильяма дрожал, и в его глазах читалось не только недоверие, но и страх перед неизбежной переменой.
Лорна кивнула, не находя слов для ответа. Она пыталась уловить поддержку во взгляде Джеймса, но тот сидел, опустив голову, не решаясь встретиться с ней глазами.
— Эбигейл, твои настоящие родители — Эдгар и Виктория, — продолжила Лорна. — Эдгар был младшим братом твоего отца. Он погиб вместе с женой в автокатастрофе. Мы с твоим отцом решили удочерить тебя. Это была тайна, которую мы хранили многие годы. Нам казалось, что так будет лучше для тебя. Мы не хотели, чтобы ты чувствовала себя сиротой.
Слова давались Лорне с трудом. Она чувствовала, как напряжение покидает её тело, словно груз, который она несла все эти годы. Но вместе с этим пришло и новое чувство — осознание того, что теперь ничего нельзя вернуть назад. Она посмотрела на своих детей, и в их глазах читалось потрясение и, возможно, даже недоверие.
Эбигейл, всё это время стоявшая в оцепенении и придерживая живот, медленно опустилась на стул. Её лицо побледнело, а руки дрожали. Она пыталась осмыслить услышанное, но мысли путались, и в голове стучало лишь одно: "Почему именно сейчас?"
— Значит, вот почему ты была так холодна ко мне, — прошептала Эбигейл слабым и тихим голосом, словно она едва могла говорить. — Теперь хотя бы есть объяснение твоим поступкам... Если бы я была твоей родной дочерью, ты бы ни за что не обрекала меня на такие страдания.
Она посмотрела на Лорну сквозь слезы. В её взгляде была боль, но и осознание того, что это не меняет по сути ничего.
— Мы желали, и будем желать тебе только лучшего, Эбби, — наконец заговорил Джеймс. — Это я принял решение не рассказывать тебе правду, пока не придёт время, когда ты будешь готова. Я не хотел, чтобы ты росла с печалью и тоской по родителям, которых ты даже не знала. Ты нам не чужая, Эбби. Я люблю тебя, моя маленькая доченька. Пожалуйста, не злись на нас. Мы пытались тебя защитить. — Он произнёс эти слова с отчаянием, пытаясь донести до дочери, что её жизнь всегда была для него на первом месте. Джеймс сделал шаг вперёд, пытаясь успокоить Эбигейл, но она отвернулась, глядя в сторону, как будто не могла выдержать его взгляда.
— Как ты могла, мама? — вдруг гневно выпалил Уильям. — Всю нашу жизнь мы верили в ложь? — В глазах Уильяма было разочарование, его лицо покраснело, а шрам от ожогов казался ещё заметнее. Он смотрел на Лорну с таким отчаянием, что она не смогла сдержать слёз.
— Я не хотела причинить вам боль, — прошептала она, опустив голову. — Я просто хотела защитить вас.
Она снова посмотрела на огонь в камине, и в его треске ей слышались голоса прошлого. Она понимала, что теперь ничего не будет так, как прежде. Но, несмотря на это, в её душе появилось ощущение освобождения, пусть и с горьким привкусом.
Комната вновь погрузилась в тягостную тишину. Эбигейл и Уильяму нужно было время, чтобы переварить услышанное.
Руперт с тревогой вернулся в Уайлд Роуз. В воздухе витала мрачная тишина, и это чувство только усилилось, когда он увидел унылые лица Боуэнов в гостиной. Внутри него что-то сжалось от предчувствия беды. Он без промедления направился к лестнице, поднимаясь по ступеням с решимостью и беспокойством, не зная, что именно его ждёт.
Когда он вошёл в спальню Эбигейл, его сердце забилось быстрее от увиденного. Она сидела у окна, с бледным лицом как фарфор. Слёзы, незаметно катившиеся по щекам, придавали девушке неописуемую печаль. Её глаза, красные и затуманенные, встретили его взгляд с такой глубокой болью, что Руперт почувствовал, как от этого сжалась его собственная грудь.
—Любимая, — голос парня был тихим и полным нежности, — что случилось? Почему ты плачешь?
Эбигейл не могла больше держать в себе свои чувства. Её губы дрожали, и она, как будто вырвавшись из тёмного сна, начала рассказывать, как раскололась её жизнь.
— Мама... Открыла нам ужасную тайну. Они не мои родители. Она сказала, что я дочь младшего брата папы, и что они с моей мамой погибли в молодости. Боже, я все это время жила в мире иллюзий, думая, что Лорна — моя мама, а Джеймс — мой отец. Всё это было ложью, Руперт. Я не знаю, как это принять.
Руперт подошёл ближе и молча обнял её. Его объятия, полные любви и поддержки, стали для неё единственным утешением в этот момент.
— Эбигейл, — сказал он мягко и уверенно,— что бы ни случилось, это не изменит того, как я к тебе отношусь. Ты остаёшься частью моей жизни, частью моей семьи. Мне кажется, не смотря на эту горькую правду, твой отец с братом любят тебя. Не отгораживайся от них.
Слезы Эбигейл продолжали течь, но теперь они стали более спокойными, благодаря его присутствию. Руперт продолжал говорить тихо, ободряя её своими словами.
— Мы преодолеем это вместе, — продолжал он, и его слова были как бальзам для её раненой души. — Я буду рядом с тобой, вне зависимости от того, какие тайны вскроются. Мы вместе справимся со всем.
Эбигейл, дрожащая от эмоций, прижалась к нему. Её дыхание становилось всё более ровным. Руперт нежно поцеловал девушку в лоб, и в этом простом жесте она нашла утешение и силу.
— Спасибо, Руперт, — прошептала она признательно.
Когда ночь окутала Уайлд Роуз своим плотным покровом, и тревога, словно туман, затмила всю обстановку в доме, Эбигейл продолжала сидеть в объятиях Руперта. Чувство опустошения, смешанное с облегчением от его поддержки, постепенно начинало уступать место глубокому раздумью. Но вскоре её мысли прервал тихий, но настойчивый стук в дверь.
— Войдите, — произнёс Руперт, всё ещё держа Эбигейл за плечи.
В комнату вошла старая горничная, миссис Беннет. Её возраст был виден по глубоко вырезанным морщинам и светло-серым волосам, заплетённым в тугую косу. Её глаза, полные мудрости и печали, были внимательны и проникновенны.
— Прошу прощения, что беспокою вас в такой момент, — её голос был мягким и спокойным, — Но я не могла успокоиться, услышав сегодняшний разговор миссис Боуэн. Я работала здесь еще когда Джеймс и Эдгар были мальчишками. Поэтому многое повидала. Наверняка у вас возникли много вопросов, и вам было бы интересно кое что узнать. Они касаются ваших настоящих родителей, мисс Эбигейл.
Эбигейл, несмотря на усталость и эмоциональное истощение, с интересом и настороженностью взглянула на горничную.
— Слушаю вас, миссис Беннет, — ответила она. — Пожалуйста, расскажите.
Миссис Беннет села на край кровати. Её движения были осторожными и плавными. Она начала рассказывать с теплом и уважением:
— Ваши родители, Эдгар и Виктория, были людьми необыкновенной красоты и ума. Эдгар был младшим братом мистера Джеймса, и их родственные узы были довольно сложными. Он был человеком, который всегда восхищался живописью и поэзией. Его интеллектуальные способности были неоспоримы, и он завоевал уважение многих благодаря своей проницательности и чуткости. Виктория же была известна своей утончённой красотой и мудростью. Она была не только великолепной женщиной, но и умной и благородной. Их любовь была известна в округе — они были вместе как одно целое, понимаете, их страсть и привязанность друг к другу были видны каждому.
Эбигейл слушала с замиранием сердца, а её глаза были широко раскрыты от удивления.
— Но их жизнь оборвалась в трагической автокатастрофе, — продолжала миссис Беннет, её голос стал тише, наполненный тревогой. — И здесь начинается часть истории, о которой я должна рассказать. Есть слухи, что эта авария была не случайной. Люди говорили, что Рэдклифы были замешаны в этом несчастном случае. Якобы у них был мотив, и кто-то из их круга мог быть заинтересован в том, чтобы ваши родители погибли.
Эбигейл почувствовала, как её сердце забилось быстрее от нового волнения. Слова старой горничной, наполненные скрытым страхом, заставили задуматься о том, что её родители могли быть жертвами чего-то большего, чем просто несчастный случай.
— Почему никто не сказал об этом раньше? — спросила она дрожа от волнения.
— Я не могу знать всех причин, — ответила миссис Беннет с задумчивым лицом. — Возможно, они не хотели, чтобы эта информация ещё больше омрачала вашу жизнь. Может быть, они старались защитить вас, не допуская, чтобы эта тёмная сторона прошлого коснулась вас. Слухи о Рэдклифах ходили давно, но доказательства так и не были найдены. Всё это осталось в пределах слухов и домыслов. Когда узнала, что вас хотят выдать замуж за Артура Рэдклифа, за этого злобного и надоедливого юношу, моя душа ушла в пятки. Мне стало так плохо, вы не представляете!
Руперт, сидящий рядом с Эбигейл, взял её за руку и сжал её, словно пытаясь передать всю свою поддержку и уверенность. Он понимал, что каждая услышанная информация из прошлого только усугубляют её страдания, но также знал, что правда имеет свою силу, даже когда она болезненна.
— Миссис Беннет, — сказал Руперт мягко, — вы говорите, что Рэдклифы могли быть причастны к автокатастрофе. Знаете ли вы, кто конкретно мог иметь мотив?
Старшая горничная, сожалея, покачала головой.
— Я слышала лишь обрывки разговоров и сплетен. Говорили о некой старой вражде, о старых долгах и возможных конфликтах. Но конкретные детали остались неизвестными. Ваши родители были благородными людьми, и их смерть потрясла всех, кто был знаком с ними.
Миссис Беннет замолчала, и её взгляд стал мечтательным, как будто она снова погружалась в прошлое. Эбигейл сидела, поглощённая мыслями, сердце билось быстрее от новой волны эмоций.
— Благодарю вас за то, что рассказали, — наконец произнесла Эбигейл. — Я не знаю, как это повлияет на меня, но я благодарна за вашу откровенность.
Миссис Беннет встала. Её движения были грациозными, несмотря на возраст. Она подошла к двери и остановилась, повернувшись к Эбигейл.
— Не забывайте, что независимо от того, что произошло в прошлом, вы всё ещё имеете право на счастье и любовь. Ваши родители любили вас, и это чувство остаётся с вами, даже несмотря на все трудности, с которыми вы сталкиваетесь.
С этими словами она вышла из комнаты, оставив за собой тишину, наполненную глубокой задумчивостью. Эбигейл и Руперт остались наедине, и в их взглядах был отражён тот же вопрос, который волновал теперь и Эбигейл, и всех окружающих: как пережить этот момент и двигаться дальше.
Церемония бракосочетания Эбигейл и Уильяма проходила в небольшой, но величественной английской церкви, расположенной на окраине Лейнвуда. Церковь была настоящим произведением готической архитектуры: её высокие острые шпили и витражи, покрытые легкой пеленой тумана, возвышались над миром, будто стражи времени. Снаружи, земля, пропитанная дождём, словно вздыхала под тяжестью облаков, низко свисавших с небес. Погода была мрачной, придавая окружающему пейзажу атмосферу отрешенности.
Туман окутывал церковь, скрывая её в лёгком облаке серого света, проникающего сквозь витражи и отражающегося на древних каменных стенах. Папоротники и мхи, обвивавшие церковные колонны, казались частью мистического леса. Внутри, церковь была освещена мягким светом свечей, создававшим тёплую и одновременно загадочную атмосферу. Высокие своды, поддерживаемые массивными колоннами, уходили в небо, теряясь в тумане.
Из гостей присутствовали только самые близкие: Фрэнк Кэвилл с Мэйсоном, близкая подруга Элеонор, отец и брат Эбигейл, служанки из Уайлд Роуз и несколько любопытных жителей Лейнвуда. Каждому из них предстояло стать свидетелями этого важного момента.
Эбигейл стояла у алтаря, воплощая собой утонченную красоту, словно сошедшую с полотен старинных мастеров. Её свадебное платье, сотканное из нежнейшего кружева, обвивало её фигуру с круглым животом, где билось маленькое сердце их ребенка. Длинные рукава касались её запястий, придавая ей изысканную строгость, а фата, легкая, как дыхание утреннего ветра, струилась по полу белоснежным потоком шелка, создавая иллюзию прозрачной вуали, что отделяет её от мира.
Взгляд Эбигейл был направлен вдаль, но где-то в глубине её глаз мерцала робкая надежда. Она казалась королевой, чья корона — это её внутренняя сила, а трепетное сердце било в такт с предстоящими переменами, как эхо нового начала, что только начинает звучать в её жизни.
Руперт, стоящий у алтаря, был воплощением элегантности и сдержанного достоинства. Тёмно-синий фрак, изящно облегающий его высокую фигуру, подчёркивал его мужественную стать. Аккуратный галстук добавлял завершающий штрих его безупречному образу, в котором читалась внутренняя собранность. Шрамы от ожогов, украшавшие его лицо и руки, не умаляли его красоты, напротив, они придавали ему особое обаяние — историю мужества, пережитых страданий и силы духа. В его зеленых глазах, полных жизни и яркого света, прорывалась смесь волнения и восторга, оттенённая глубокой задумчивостью. Легкая тень на его лице лишь подчеркивала благородство его черт, делая его облик не просто красивым, а особенным, словно он нес в себе не только внешнее, но и внутреннее величие.
Когда свадебный марш начался, Эбигейл почувствовала, как тревога сжимает сердце. Каждый шаг в её белых туфлях казался ей бесконечным, а мрак за пределами церкви поднимал ощущение того, что за горизонтом таится что-то необъяснимое.
Она медленно шагала к Руперту, держась за теплую и надежную руку отца, словно черпая у него последние капли силы. Каждый её шаг был наполнен волнением.
Несмотря на холодную строгость Лорны и горькую истину, что она больше не её мать, Эбигейл всё же надеялась, что она придёт. Было тяжело и странно это признавать, даже самой себе, но в глубине души она хотела видеть Лорну в этот важный день.
Руперт, заметив её беспокойство, постарался одарить её успокаивающей улыбкой.
— Ты выглядишь великолепно, — восхищенно прошептал Руперт, когда они встретились у алтаря. — Всё будет хорошо.
Эбигейл кивнула. Она знала, что это важный момент, но чувство тревоги не отпускало её. Каждое слово, произнесенное священником, казалось ей далёким и смазанным, как будто они погружены в какой-то медленный, расплывчатый сон.
Фрэнк и Мэйсон, стоявшие среди гостей, наблюдали за церемонией с сдержанным интересом. Фрэнк, в своём строгом костюме, с доброй улыбкой на лице, иногда шептал Мэйсону что-то на ухо, вызывая у него лёгкую улыбку. Отец и брат Эбигейл были сосредоточены и серьёзны, а служанки из Уайлд Роуз и Элеонор смотрели на всё это с выражением уважения и восхищения. Миссис Беннет легонько протирала подступившие слезы.
Звуки церковного органа, звучащие как отголоски прошлого, придавали церемонии величественность и торжественность. Их мелодия, наполненная глубиной и таинственностью, казалась единственным звуком, способным перекрыть все остальные.
Когда настал момент произнести клятвы, Руперт и Эбигейл встали перед священником. Их руки были сцеплены, а сердца колотились в такт. Они произнесли слова, наполненные искренним чувством и надеждой на будущее. Руки дрожали, но в глазах было отражение бесконечной верности и любви.
Несмотря на мрачную погоду и тревогу, церемония завершилась моментом, наполненным светом и теплом. Они обменялись кольцами, которые символизировали их объединение, а священник провозгласил их мужем и женой.
Когда последняя молитва была произнесена, и гости начали постепенно покидать церковь, Эбигейл и Руперт вышли под дождь, который продолжал капать с небес, как слёзы счастья. Они были окружены меланхоличной, но такой же красивой атмосферой, как и церемония, и они знали, что их будущее теперь будет связано не только с их любовью, но и с теми испытаниями, которые их ещё ожидали.
Во время венчания дочери, Лорна сидела в гостиной одна, держа в руках бокал вина. Каждый глоток казался горьким от воспоминаний. Прошлое стучалось в двери её сознания, не давая отвлечься от мыслей об Эдгаре и той трагедии, которая изменила всё.
Эдгар... Он был так непохож на своего брата Джеймса. Где Джеймс был сдержан и рассудителен, Эдгар излучал энергию, был всегда в движении, полон идей. Именно эта его неугомонная природа в итоге привела к столкновению с Эндрю Рэдклифом. Они были друзьями с детства, не разлей вода. Но дружба дала трещину, когда в дело вмешались деньги.
Эндрю переживал трудные времена. Лорна помнила, как он приходил в их дом обескураженный и потерянный. И Эдгар, вместо того чтобы поддержать друга, воспользовался моментом. Для него это было всего лишь делом, сухим расчётом — «это бизнес, ничего личного», — повторял он тогда, отмахиваясь от её тревожных взглядов. Но для Эндрю это оказалось куда более серьёзным. Рэдклифы потеряли состояние и с ним — доверие к другу. Эндрю чувствовал предательство.
В те дни Лорна замечала в глазах Эндрю что-то тёмное, холодное, словно он уже принял решение, о котором никто не знал. И вскоре произошла автокатастрофа. Та самая, в которой погибли Эдгар и Виктория. Это было неожиданно и жестоко, как удар молнии в ясный день. Скоро по округе пошли слухи, что авария не была случайностью. Говорили, что Рэдклифы стояли за этим — что это была месть за предательство.
Лорна долго не могла поверить в эти слухи, хотя они преследовали её на каждом шагу. Эндрю и его семья стали приходить к Боуэнам после трагедии, выражая соболезнования, стараясь показать свою поддержку. Всё выглядело искренне, и было трудно заподозрить их в чём-то. Они укрепляли отношения с Джеймсом, словно пытаясь стереть прошлые обиды и начать с чистого листа.
И Джеймс... Он, кажется, и сам был не до конца уверен в истинных мотивах Рэдклифов. Он слышал слухи, но никогда не поддавался им открыто. Бизнес требовал стабильности, и он решил наладить отношения с Рэдклифами, закрыв глаза на подозрения. В мире, где на кону стоят большие деньги, предательства случаются постоянно, и без доверия не выжить.
Лорна вспомнила малютку Эбигейл. Она лежала в своей люльке и тянула к ней пухлые ручки. Женщина понимала, что предстоит большая работа. В ней не было материнской любви даже к своему сыну. Эбигейл для неё была скорее долгом, нежели частью семьи. Лорна решила вырастить из неё леди, выдержанную, достойную представительницу их рода. Она видела в девочке лишь инструмент, который можно было управлять и воспитать по своему образцу. Лорна взялась за эту задачу с той же строгостью, с какой всегда подходила к любой другой: без малейшего намёка на слабость или сентиментальность.
«Настоящая леди никогда не покажет, что происходит у неё на душе», – часто повторяла она, глядя на Эбигейл холодными глазами, в которых не было ни намёка на материнскую теплоту.
Тот день, когда Рэдклифы предложили познакомить детей, Лорна восприняла это как приближение финиша своего проекта. Поженив детей, Рэдклифы могли бы укрепить связи, обезопаситься от возможных предательств в будущем. Эндрю Рэдклифу ещё казалось, что таким образом он мстит своему бывшему другу. Если бы Эдгар был жив, он никогда не отдал бы свою дочь.
Лорна понимала это и чувствовала ещё большую пустоту внутри. Она думала о том, что даже с того света Эдгар и Виктория не дали Рэдклифам такого шанса. Но какой ценой?! Уильям чуть не умер, Эбигейл беременна и выходит замуж за простого парня. Да, они опозорены!