Глава 7
Утром, Эбигейл проснулась с беспокойным чувством. Ей казалось, что мать просто так не оставит вчерашнее происшествие. Она потянулась к ручке, собираясь выйти в сад, чтобы прогуляться. Однако дверь не поддалась. Губы девушки сжались в тонкую линию. Она снова дернула ручку — тщетно. Воздух в комнате, вдруг ставший душным и тяжелым, наполнил её ощущением тревоги. Девушка догадалась, кто стоит за этим решением.
Лорна Боуэн, со своим жестким нравом и непоколебимыми принципами, никогда не позволяла своей дочери отступать от намеченного пути. Её воспитание заключалось в постоянной дисциплине и жестком контроле, и в этот раз Лорна решила, что именно так она сможет удержать дочь от неправильного выбора — Руперта.
Глубокий голос матери раздался за дверью:
— Ты наказана, Эбигейл. Никуда не выйдешь до тех пор, пока не осознаешь свои ошибки.
Эбигейл замерла на месте, словно слова Лорны вдруг повисли в воздухе тяжелым грузом, не позволяя ей двигаться. Она знала, что разговор с матерью не принесет ничего хорошего, но чувства внутри бушевали слишком сильно, чтобы их можно было игнорировать. Раздражение, обида, боль — все смешалось в вихре эмоций, готовых вырваться наружу.
— Мама, это несправедливо! — Голос Эбигейл сорвался на шёпот. Она попыталась быть твердой, но ее собственные слова казались ей беспомощными.
— Ты осмеливаешься спорить со мной? Забудь этого парнишку, Руперта. Он не принесет тебе ничего, кроме позора и бед. Подумай над своими действиями, Эбигейл. Ты не выйдешь отсюда, пока не поймешь, что я права.
Эбигейл отшатнулась от двери, словно слова матери ударили её по лицу. Она не могла принять это. Руперт был для неё не просто случайным знакомым — он был тем, с кем она чувствовала себя по-настоящему живой. Но Лорна, как всегда, не собиралась принимать во внимание чувства дочери. Эбигейл знала, что сейчас её протесты не изменят ничего.
Когда за дверью стало тихо, и шаги Лорны стихли в коридоре, Эбигейл, опустив голову, подошла к кровати и села на край. Её стеклянные глаза, полные отчаяния, блуждали по комнате, но ничего не находили, на чем могли бы задержаться. Мир за окном казался таким далеким, таким недосягаемым.
Однако через некоторое время тишину нарушил другой голос — Артур Рэдклифф. Его шаги приближались к двери комнаты Эбигейл, и девушка ощутила неприятный холодок, ползущий по спине. С недавнего времени этот молодой человек стал ей невыносимо неприятен. Его язвительные замечания, напускная доброта, которая легко сменялась издевками, и неискренние улыбки вызывали в ней отвращение.
— Эби, ты там? — послышался его слегка надменный голос из-за двери. Теперь он обращался к ней на «ты», отбросив нарочитую вежливость. — Надеюсь, не скучаешь слишком сильно в своей тюрьме?
Эбигейл закатила глаза и промолчала. Она не хотела вступать в очередную словесную перепалку, особенно с таким человеком, как Артур, который, казалось, получал удовольствие от её унижений. Но молчание не удержало его от продолжения.
— Какой позор, — продолжал Артур, словно рассуждая вслух, — быть запертой в комнате собственной матерью. Хотя, если подумать, может, это и к лучшему. Меньше будет шансов натворить глупостей с этим твоим... Рупертом.
Он произнес имя Руперта с насмешкой, словно оно было смешным или ничтожным. Эбигейл почувствовала, как в груди закипает гнев. Она знала, что Артур делает это намеренно, чтобы вывести её из себя, но удержаться от ответных слов было невозможно.
— Уходи, Артур,— ее голос звучал ровно, но в нем проскальзывали ледяные нотки.
— О, Эби, — протянул он, будто не слыша её слов. — Как же я могу уйти, зная, что моя дорогая невеста так страдает за закрытой дверью? Может, я смогу чем-то развлечь тебя? Могу, например, рассказать о том, как ужасно скучно в этом доме. Или, может быть, ты хочешь узнать, как сильно я жалею, что не уехал обратно в Лондон? Хотя, если честно, здесь даже стало весело. Особенно наблюдать за тем, как ты мучаешься.
Эбигейл сжала кулаки, и на мгновение в голове мелькнула мысль, что она могла бы сделать, чтобы заткнуть Артура. Но, осознав, что ничего не сможет добиться ссорой, она снова замолчала. Однако Артур не унимался.
— Эби, ты же понимаешь, что я говорю правду? Руперт — не тот, с кем тебе стоит связываться. Ты слишком... наивна для таких людей. Слишком мягкая. Он раздавит тебя, как игрушку, и выбросит. А я... я буду для тебя самым лучшим мужем на свете, — расхохотался парень издевательски.
Эбигейл ощутила, как её сердце сжалось от боли. Артур, конечно, говорил гадости, но его слова ударили по самой уязвимой точке — её сомнениям и страхам, которые она и сама не могла до конца побороть. Однако вместо того, чтобы поддаться этому чувству, она выдохнула и сказала:
— Мне плевать, что ты думаешь. Я знаю Руперта лучше, чем ты когда-либо сможешь понять.
За дверью раздался насмешливый смешок. Артур, довольный собой, постоял ещё немного, ожидая, не последует ли от Эбигейл что-то еще, но когда ответа не последовало, он, наконец, ушел, оставив её наедине с собственными мыслями.
Эбигейл поднялась с кровати и подошла к окну. Ее взгляд упал на сад, который обычно успокаивал, но сейчас только усилил тоску. Она знала, что должна что-то сделать, должна найти способ выйти отсюда, но пока все ее мысли упирались в одно — Лорна не оставит ей выбора. Мать была как гранитная стена, против которой все попытки казались бессмысленными.
Тем временем Артур бродил по Уайлд Роуз с видом довольного хищника, который обосновался на новом охотничьем угодье. Его изначальное недовольство скучным и размеренным ритмом жизни в поместье постепенно рассеялось, и он начал наслаждаться своим пребыванием здесь. Отношения в этом доме были настолько напряжёнными, что Артур нашёл в них особое удовольствие. Особенно его занимала ситуация с Эбигейл.
Он заметил, что стоит ему сказать ей что-то насмешливое или язвительное, как её лицо менялось, словно она изо всех сил пыталась сдержать эмоции. И это заставляло его чувствовать себя сильным, контролирующим ситуацию.
Но было и что-то ещё. Ему нравилось, как женщины в этом доме реагировали на его глупое и надоедливое поведение. Лорна... Эта строгая и холодная женщина начинала раздражаться всякий раз, когда Артур позволял себе грубость или непочтительность. Она могла выговаривать ему, пытаться держать на расстоянии, но это лишь подогревало его интерес. Артур видел, как Лорна гневается из-за того, что не может его контролировать, и это доставляло ему еще большее удовольствие. Даже горничные устали от его выходок и капризов.
Здесь, в Уайлд Роуз, Артур чувствовал себя свободнее, чем в Лондоне. Там, в доме своих родителей, он был лишь слабым сыном, на которого никто особо не обращал внимания. Но здесь... Здесь он был центром внимания, вокруг него крутились чужие эмоции, которые он мог манипулировать по своему усмотрению. Ему нравилось быть причиной чужих беспокойств и тревог. Это ощущение превосходства давало ему чувство собственного величия, которого так не хватало в большом городе.
Лорна, несмотря на свою строгую внешность и железную хватку в вопросах воспитания, не могла игнорировать нарастающее внутри беспокойство. Она прекрасно знала свою дочь — Эбигейл была не из тех, кто легко сдается, особенно когда дело касалось её чувств. Лорна хотела верить, что запирание её в комнате заставит дочь задуматься, но глубокая, едва уловимая тень сомнения скользила в её мыслях.
Она остановилась перед высоким зеркалом в своей комнате, разглядывая свое отражение. Суровые черты лица, отточенные годами самодисциплины, смотрели на нее как на чужую. Лорна вспомнила себя молодой, когда впервые стала матерью. Тогда она тоже была полна страхов — боялась, что не справится, что не сможет дать детям того, что нужно. И вот сейчас, спустя годы, этот страх снова подкрадывался к ней, только теперь он был связан с Эбигейл.
«Неужели я сделала ошибку?» — промелькнула в голове мысль, которую женщина тут же отогнала прочь. Нет, она не могла позволить себе сомневаться. Всё, что она делала, было ради блага Эбигейл, ради её будущего. Лорна знала, что Руперт не подходил её дочери, и даже если Эбигейл этого не понимала, мать считала своей обязанностью показать ей это.
Стараясь прогнать неприятные мысли, она решительно расправила плечи и вышла из своей комнаты. Ей захотелось проверить, как дела у Артура. Несмотря на свою неприязнь к юноше, Лорна не могла игнорировать факт, что он скоро станет частью их семьи.
Подойдя к гостиной, она услышала голос Артура, раздающийся с той же издевкой, что недавно звучала за дверью комнаты Эбигейл. Он разговаривал с одной молодой служанкой, которую докучал своими разговорами, но тон его был явно направлен не на нее.
— Кейт, как ты думаешь, сколько ещё времени она сможет выдержать? — Артур говорил так, словно это была игра, которая его безмерно забавляла. — Моя дорогая невеста явно не привыкла к таким суровым мерам. Видимо, ей предстоит многому научиться.
Кейтлин, протирая пыль на полке бросила на гостя скучающий взгляд. Ее никогда не привлекали слухи и конфликты. Она молча делала свою работу, а в душе переживала за бедную Эбигейл.
— Извините меня, Артур, но... зачем вам это? Что вам сделала мисс Эбигейл?
— Зачем мне это? — Артур усмехнулся и посмотрел на неё с лёгким удивлением. — Кейт, да как же ты не понимаешь? Это же весело. Ты бы только видела её лицо, когда я заговорил с ней о Руперте. Она готова была взорваться. А ведь ещё недавно здесь было так скучно.
Лорна замерла в дверях, слушая этот разговор. Её пальцы непроизвольно сжались в кулак. Она подошла ближе, и Артур наконец заметил её присутствие.
—Артур, — её голос прозвучал резче, чем она ожидала, — ты пришёл сюда в гости, а не для того, чтобы изводить Эбигейл. Я не потерплю таких выходок в моём доме. Я воспитываю дочь, а не наслаждаюсь её наказанием.
Артур приподнял брови, не ожидая столь прямого замечания. Он опустил руку в карман своего жилета и принял нарочито безразличный вид.
— Простите, Лорна, если я чем-то вас огорчил, — сказал он с притворным смирением. — Я просто пытаюсь найти себе занятие, раз уж здесь не так много развлечений.
— Если тебе нечем заняться, Артур, я могу предложить тебе прочесть какую-нибудь книгу или погулять по саду, — Лорна смотрела на него с холодным выражением. — Но я запрещаю тебе больше докучать моей дочери. Запомни это!
Артур заметил твёрдость в её глазах и понял, что не стоит продолжать эту игру. Он поднялся с кресла, коротко поклонился Лорне и, улыбнувшись, сказал:
— Как скажете, Лорна. Я учту ваши слова.
Он вышел из гостиной, оставив женщин. Лорна подошла к окну и долго смотрела на сад. Её мысли снова вернулись к Эбигейл. «Почему всё так сложно?» — думала она. Её сердце сжималось от тревоги за будущее дочери. Лорна начала сомневаться в том, подходит ли Артур её дочери?! Может быть этот юноша еще не созрел, чтобы строить семью?
Эбигейл продолжала сидеть у окна своей комнаты, наблюдая за тем, как тени садовых деревьев медленно удлиняются по мере захода солнца. Весь мир за пределами её комнаты казался теперь чужим и недоступным. Всё, что она могла делать, это только размышлять о своей ситуации.
Она думала о Руперте. О том, как они впервые встретились, как постепенно между ними возникла особая связь. Для Эбигейл он был больше, чем просто возлюбленный — он был её другом, её опорой. С ним она чувствовала себя сильнее, смелее, но теперь, когда он был далеко, а дверь её комнаты заперта, Эбигейл чувствовала себя слабой и уязвимой.
Она знала, что мать не даст ей увидеться с Рупертом. Лорна была непреклонна, и спорить с ней было бессмысленно. Но Эбигейл также знала, что не может просто сидеть и ждать. Она должна что-то сделать, чтобы снова почувствовать себя свободной.
Руперт шел по извилистой дороге, ведущей к Уайлд Роуз, с твёрдым намерением увидеть Эбигейл. Его сердце билось быстрее обычного, а мысли путались. Они не виделись несколько дней, потому что тень недовольства матери Эбигейл — Лорны — нависала над их отношениями, как грозовая туча.
Он не знал, как именно поговорить с Лорной и что сказать, чтобы успокоить её подозрения и предубеждения. Но одно было ясно: он должен увидеть Эбигейл, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Руперт чувствовал, что происходит что-то нехорошее, и не мог избавиться от ощущения, что его любимая страдает.
Подойдя к воротам усадьбы, он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, прежде чем решительно пересек длинную дорожку, ведущую к дому. Он прекрасно знал, что встреча с Лорной будет непростой. В её глазах он был не более чем помехой, человеком, способным разрушить её тщательно выстроенные планы для дочери. Но Руперт не собирался отступать.
Дверь открылась, и Лорна встретила его с холодной улыбкой, от которой у него пробежали неприятные мурашки по коже. В её глазах не было ни тени гостеприимства. Эта женщина не знала сомнений — её слова всегда звучали, как приговор.
— Руперт, что привело тебя сюда? — Голос женщины прозвучал неожиданно спокойно, но это спокойствие ощущалось как скрытая угроза. Лорна была искусной манипуляторшей, и он знал, что за её внешним равнодушием скрывается немалое напряжение.
— Я хотел увидеться с Эбигейл, — прямо сказал он, избегая излишних предисловий. Его взгляд неотрывно следил за её реакцией.
Лорна на мгновение замялась. Это была едва уловимая пауза, почти незаметная для постороннего глаза, но Руперт увидел это. Её уверенность на мгновение дрогнула, и затем, натянув маску равнодушия ещё крепче, она ответила:
— Эбигейл нет дома, Руперт. Она уехала к родственникам и вернется не скоро.
Руперт смотрел на неё, и в этот момент он почувствовал, как его сердце сжалось. Её слова звучали уверенно, но он заметил, как её рука непроизвольно сжалась в кулак, как её взгляд на долю секунды метнулся в сторону, избегая встретиться с его глазами. Она врала, и Руперт это понял сразу.
— К родственникам?— переспросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более спокойно, хотя колотилось сердце. —Эбигейл не говорила мне, что собирается куда-то уехать.
— Это было неожиданное решение.
Лорна пожала плечами, как будто не придавая этому никакого значения. Но её пальцы, крепко сжавшие край двери, выдавали напряжение, которое она пыталась скрыть.
Руперт медленно кивнул, делая вид, что принял её объяснение, но внутри его мысли начали лихорадочно скакать. Почему Лорна вдруг так решительно отправила Эбигейл к родственникам? Почему она не дала ему знать? Он знал Лорну — эта женщина не сделала бы ни одного шага, не продумав его заранее. Что-то здесь было не так.
— Хорошо, — наконец сказал он, стараясь сохранить спокойствие, — если это так. Передайте ей, когда она вернётся, что я заходил.
Лорна коротко кивнула, но её взгляд говорил о том, что она не собиралась передавать никаких сообщений. Руперт поблагодарил её и, повернувшись, направился обратно к воротам. Но он не спешил уходить.
Едва отойдя на несколько шагов, он оглянулся, как будто проверяя что-то. Его глаза быстро скользнули по фасаду дома, изучая каждое окно. Он знал, где находится комната Эбигейл. И вдруг, среди безмолвных стен Уайлд Роуз, он заметил движение. Артур, с его самодовольной ухмылкой, крутился возле окна Эбигейл, как будто специально привлекая внимание.
Руперт остановился. Его сердце замерло. Теперь всё встало на свои места. Лорна врала. Эбигейл была в доме, и, судя по всему, её удерживали против воли.
В его голове промелькнули воспоминания — их прогулки в саду, её тихий смех, её страхи, которые она озвучивала вслух. Руперт вдруг понял, насколько хрупкой была их связь и насколько легко её могли разрушить.
«Я не могу её оставить, — подумал он, ощущая, как его решимость крепнет. — Лорна может пытаться разделить нас, но я не позволю ей победить».
Он ещё раз бросил взгляд на окно Эбигейл, где всё ещё находился Артур, и понял, что должен действовать быстро и решительно. Это не была просто игра, это был бой за сердце и свободу его любимой. И он был готов сражаться до конца.
Уильям вернулся домой из Лондона один. Отец остался в Лондоне вместе с дедом, погруженный в работу над новым проектом, и ответственность донести важные вести легла на его плечи.
Уильям вошел в дом и оказался в прохладном холле. Из глубины дома доносился слабый запах цветов. Он шагнул вперед, и эхо его шагов разнеслось по мраморному полу.
Навстречу ему из гостиной вышла Лорна. В её строгом лице сквозило беспокойство, но голос оставался уверенным, когда она произнесла:
—Почему ты вернулся так быстро? Как отец?
— Отец занят, как всегда, — ответил Уильям, кивая в сторону гостиной, приглашая её пройти туда. — Они с дедом работают над важным проектом, который требует все их внимание. И они полагаются на меня, чтобы я передал тебе всю важность того, что должно произойти здесь.
Лорна прищурилась, и её взгляд стал настороженным. Она села на диван, пригласив Уильяма присоединиться к ней.
— Что именно ты должен мне сообщить? — спросила она, не отрывая от него глаз.
Уильям провел рукой по волосам, стараясь подобрать слова.
— Мама, отец считает, что брак Эбигейл и Артура не просто важен для нашей семьи, — начал он медленно, — он необходим. Этот союз обеспечит нашу связь с Рэдклифами и укрепит наши позиции в Лондоне. Их новые связи и влияние могут сыграть ключевую роль в успехе проекта, над которым они работают.
Лорна молча слушала, а её лицо оставалось непроницаемым.
— Мы ей уже говорили много раз. Твоя сестра слишком упрямая, и от разговоров с ней, у меня болит голова.
— Я понимаю, что Эбигейл всегда была независима, — ответил Уильям, подбирая слова с осторожностью. — Но этот союз не только укрепит нашу семью. Он обеспечит ей будущее, которого она заслуживает.
— Я все это уже знаю, Уильям, но... тебе не кажется, будто Артур какой-то странный и неприятный юноша. Я начала сомневаться в его безупречности. — Лорна слегка нахмурилась. В её глазах мелькнуло беспокойство, которого она не могла скрыть.
Уильям посмотрел на мать с серьёзностью.
— Но, возможно, этот брак — её шанс найти не только смысл, но и стабильность, — ответил он, не отводя взгляда. — Рэдклифы — это возможность для неё. Она не останется здесь, в Уайлд Роуз, связанной с прошлым. Она будет свободно строить новую жизнь в Лондоне, и это тоже важно.
Лорна долго молчала, словно взвешивала слова сына. Она понимала, что судьба их дочери — это не просто личное дело, это судьба всей семьи.
— Если она скажет "нет" этому браку? Что тогда?
Уильям глубоко вздохнул. Этот вопрос он задавал себе много раз по дороге домой, и каждый раз приходил к одному и тому же выводу.
— Она поймет, что мы желаем ей только лучшего. Мы должны будем найти способ убедить её, — сказал он, опуская голос. — Мы не можем позволить себе этот отказ. Я верю, что она поймёт важность этого решения, если мы подойдём к ней с разумом и терпением. Мы должны показать ей, что этот брак — это не ограничение, а возможность.
Лорна задумчиво кивнула, обдумывая его слова. Она знала, что Эбигейл упряма, но также знала, что внутри неё горит огонь, который можно направить в нужное русло. Возможно, они смогут убедить её, если покажут правильный путь, где разум и сердце могут встретиться.
— Хорошо, — сказала она, вставая с дивана. — Я подумаю над этим. Мы должны действовать осторожно, Уильям.
Она положила руку на плечо сына и мягко сжала его, давая понять, что поддерживает его в этом трудном пути. Уильям почувствовал её редкое тепло и силу, которая вдохновляла его. Он знал, что впереди их ждёт нелёгкий разговор с Эбигейл, но также знал, что они справятся, как всегда.
Когда Лорна ушла, оставив его одного в гостиной, Уильям остался сидеть на диване, думая о том, что же скажет сестра. Он поднял взгляд на старинные часы, которые мерно тикали на стене, отсчитывая время, как будто подчеркивая неотвратимость будущих событий. Ему нужно было поговорить с Эбигейл как можно скорее, пока возможность не ускользнула от них.
Однако, он понимал, что предстоящий разговор будет непростым. С Эбигейл всегда было так: её решительность, её желание быть собой, её стремление к свободе всегда заставляли его восхищаться и одновременно беспокоиться.
Но, несмотря на это, Уильям знал, что должен попытаться. Ведь судьба Уайлд Роуз, их семьи, зависела от этого разговора. И хотя он не мог предсказать, чем всё закончится, он был готов сделать всё, что в его силах, чтобы убедить сестру, что этот брак — это не конец её свободы, а начало новой жизни.
С этими мыслями он встал с дивана, направляясь к лестнице, ведущей к её комнате. Каждый его шаг был наполнен тяжестью предстоящего разговора, но он шёл вперёд, зная, что назад пути уже нет.