глава 18 [Саша]
Если мысли материальны, что тогда насчёт страхов? Они становятся реальностью, когда больше всего их боишься? Или же такой чести удостаиваются лишь те, что ты спрятал дальше остальных...
За недели устоявшейся учебной рутины я почти смогла убедить себя, что мы справимся с остатком этого года: в конце концов, я даже успела подтянуть Дэна по литературе и сдать статью о Зимнем бале раньше срока. Что могло пойти не так?
Давно нужно было понять, что эта фраза действует красной тряпкой на закон Мёрфи.
Последние три дня оказались бесконечным круговоротом проверочных работ, где крику о помощи уже не оставалось места. И, помня прошлогоднюю историю (один из учеников без привилегии спонсорства был отчислен на последнем году из-за низкой успеваемости), я любезно отказалась от сна в пользу подготовки. Оттого прямо сейчас текст перед глазами расплывался, словно был написан на совсем незнакомом языке.
Может, у меня случился микроинсульт? Это один из первых признаков...
Хотя вряд ли даже он спас бы меня от гнева Афанасьева: больше скептицизма, чем к бюджетникам, он испытывал только к неучам.
Я крепко зажмурилась, приказывая глазам сфокусироваться на оставшихся заданиях, словно от этого зависела моя жизнь. Хотя, наверное, так оно и было: этот тест по литературе — один из самых важных в году и включает в себя вопросы по всему предыдущему полугодию. Мы с Лерой, Ясей, Алексом и Дэном (причина образования такой компании до сих пор была мне неизвестна) несколько дней подряд готовились в библиотеке, и казалось, сейчас я должна бы написать его с закрытыми глазами.
На деле же парни с командой уехали на подготовку к сегодняшнему матчу и напишут тест позже, а я вытираю потные ладони о края школьной юбки и никак не могу усмирить внезапно участившееся дыхание.
«Всё будет хорошо» — прозвучал в голове голос мамы, который, как я и обещала себе после бала, повторялся всё чаще.
— Дамы и господа, попрошу передать мне ваши работы, — произнёс Лебедев с другого конца кабинета, заставив меня нервно подпрыгнуть на стуле. Как время, которое на уроке тянется так медленно, что к концу ты будто успеваешь состариться на несколько лет, на проверочных работах обгоняет, кажется, саму скорость света?
В попытке закончить ещё хотя бы одно задание, я принялась отчаянно строчить ручкой на листе, не до конца осознавая смысл написанного. У мыслей в голове словно открылось второе дыхание, рождая всё новые идеи для ответа.
— Саша, знаете, как говорят: «В последнюю секунду пишут только завещания и извинения». Надеюсь, у Вас там нет ничего из перечисленного, — прямо над моей головой произнёс Николай Викторович, выхватывая из рук листок и, даже не дослушав просьбу, удалился к своему столу.
Надеюсь, после результата этой работы мне действительно не придётся писать завещание...
— И напоминаю, что всех болельщиков на сегодняшний матч я жду внизу через 15 минут, — окликнул нас Лебедев в конце занятие, пока все не разбрелись.
Мы с Лерой и Ясей сразу же поспешили в фойе, чтобы занять задние сидения автобуса, который довезёт нас до манежа. Посещение матча было, наверное, единственной уважительной причиной пропустить последние занятия, а нас троих Лебедев вообще взял «по доброте душевной» — выпускников не часто отпускали. Особенно сегодня, ведь финал Зимнего кубка в прошлом году вызвал большой ажиотаж у всего города: местный лицей буквально из-под носа вырвал победу, оставив нашу команду с серебром, а Дэна — с непроходящей два последующих месяца депрессией.
— Клянусь, он сведёт меня с ума! — на весь транспорт пожаловалась Ковалёва, занимая центральное место в задней части салона. — «Валерия, это Ваш шанс внести свой вклад в будущее школы», — спародировала подруга голос директора, пока мы с Ясей рассаживались. — Можно подумать, я не занимаюсь этим всё свободное время, — выдохнула она, положив свою голову мне на плечо.
В такие моменты я, как никогда, сочувствовала Лере: она больше остальных вложилась в эту школу (хотя ни один из платников не выполнял и десятой части её обязанностей), но Афанасьев продолжал пользоваться её выдающимися способностями. И вот сейчас поручил организовать кружок для будущих старост, чтобы взрастить в учениках лидерские качества.
— Дай мне своё расписание, — попросила я подругу, протягивая руку за её блокнотом.
И пока она с Ясей обсуждала прошедший тест, я погрузилась в её записи, ужасаясь количеству времени, которое она проводила в школе (спойлер: мне казалось, что она иногда даже ночует в ней). Сердце сжалось за подругу, не понимая, откуда в ней столько сил. В смысле, Лера — мой пример стойкости, но даже для неё это слишком... Вместить окно для нововведённых занятий просто физически не выходило, поэтому я подумала и вычеркнула единственный возможный вариант — наш проект. По сути, если я займусь всей теоретической частью, а Алекс сделает макет, который он уже, к слову, начал несколько дней назад, то мы прекрасно справимся вдвоём, не перегружая Ковалёву.
За окнами автобуса проносились заснеженные пейзажи города — причина, по которой матч не смогли провести на нашем школьном поле. А салон был впритык заполнен фанатами, мечтающими в живую поддержать любимую команду. Без шуток, некоторые девочки соорудили растяжки и транспаранты с надписями «номер *вставить нужное* лучший», а одна вывеска и вовсе откровенно боготворила Дэна. Мне эта традиция всегда казалась немного странной, но что я вообще мыслила в футболе?
— А я ставлю на победу лицея, — голос Яси заставил меня оторваться от дороги и переключить внимание на диалог справа от меня.
— Тише! — шёпотом приказала Лера, драматично прикладывая палец к губам. — Если маленькие фанатки впереди узнают, что ты не веришь в команду — порвут в клочья, —наигранно пригрозила она.
— В отличие от них, я не руководствуюсь одним только слепым обаянием игроков, — ответила Яся, продолжая заплетать свои пшеничные волосы, не выдержавшие стресса сегодняшнего дня.
— Ну, знаешь, иногда действительно сложно устоять перед их... обаянием, — кокетливо произнесла Лера. — Особенно когда шорты на их бёдрах держатся только на силе воли...
— Думаешь, у наших вообще нет шансов? — вставила я, шикнув на краснеющую от смеха Ковалёву.
— Ну, конечно, я не исключаю вероятность какого-то чуда... — произнесла Яся. — Но лицей тренируется на этой площадке в два раза чаще, плюс их тренер, не в обиду Дмитрию Николаевичу....
— Не продолжай, — закончила я, замотав головой. — И ни за что не упоминай о последнем при Дэне. У меня стойкое ощущение, что он уже молится на Кузнецова...
— Ты шутишь? — фыркнула Лера. — Да он, кажется, уже называет его «Димочка».
Наш смех, похоже, долетел до первых рядов, отчего весь автобус обернулся. Но это лишь стало очередным поводом для нового всплеска.
— Они сто пудов шепчутся в перерывах между таймами. «Ты был великолепен, Дэн...» — поддержала Яся.
— «Спасибо, Дмитрий Николаевич... Это всё ради тебя», —подыграла Ковалёва, поднимая руки, будто держит невидимый кубок.
— Думаете, кто-нибудь уже начал писать по ним фанфик? — спросила Яся, держась из последних сил. — «Я и мой тренер» ...
— Или «Красная карточка чувствам», для драматичности, — добавила я, и наши смеющиеся голоса разлились по салону.
Скорее всего, нас бы попросили вести себя потише, но, к счастью для всех, а в особенности для Лебедева, мы уже подъезжали к манежу — и вопли девочек впереди взяли инициативу на себя.
Громадное крытое помещение встретило шумом гостей, собирающихся на матч: в фойе их уже, по ощущениям, было больше сотни. Ведь посещение было разрешено как школьникам и родителям для поддержки, так и обычным желающим. Внутри было слегка теплее, а воздух отдавал влажностью, но снимать верхнюю одежду всё равно не хотелось — нос время от времени покалывало от мороза.
Николай Викторович организованно провёл нас к постепенно заполняющимся зрительским местам: холодные пластиковые сиденья рябили перед глазами, заставляя прищуриться, а музыка гремела так, что эхом отдавалась от стен. Ароматы смешались в дикий коктейль: чьи-то духи, химический газон, чипсы из соседнего ряда..., и я всё же обрадовалась плохой термоизоляции этого помещения. До матча оставалось около пятнадцати минут, но поле пока пустовало: только судья переговаривался с тренерами, держащими планшетники в руках, а по углам были развешены рекламные баннеры.
И пока одноклассники растягивали вывески и плакаты, мы с девочками аккуратно пробрались к раздевалке нашей команды, чтобы пожелать им удачи (Яся не раз проворачивала такое, пока встречалась с Максом).
— Надеюсь, вы не планируете проигрывать, — начала Лера, стоя в коридоре, когда нам удалось выловить Дэна и Алекса. — Не хотелось бы болеть за лузеров. — Её лицо сверкнуло вызывающей улыбкой, а глаза заблестели.
— Вау, это было так... поддерживающе..., — с наигранной благодарностью ответил Белов, театрально приложив руку к груди. — Алекс, нам не оставили выбора, — обратился он к вратарю, стоящему слева от него.
— Придётся постараться, — улыбаясь, ответил тот. — Ради вашего имиджа, — добавил он, дублируя жест Дэна, и склонил голову.
— Всё получится, — произнесла Яся, ещё каких-то пару минут назад разубеждающая нас в шансах на победу.
— И пусть удача всегда будет с вами, — процитировала я, вселяя в ребят уверенность.
— Удача? Нам нужна лишь точность, всего-то пара сантиметров, — ответил Белов.
— Хм, должно быть, часто слышишь это от девушек? — спросила Лера, сдерживая очередной позыв смеха.
Школьная нагрузка, кажется, сказывается на её нескончаемом желании шутить.
— Обычно я слышу совсем другие звуки, — парировал Белов, и я ощутила, как температура в коридоре значительно возросла. Но мы всё же не смогли сдержаться от этой шутки.
Эти двое просто не умеют общаться друг с другом без подколок.
Тёплый бархатный смех оторвал меня от словесной перепалки и приманил взгляд к его обладателю. Алекс тут же поймал меня глазами, продолжая улыбаться, и ямочка с его левой щеки сразу подмигнула мне.
Как давно я её не видела...
Он стоял в матовой тёмно-зелёной форме, на груди которой красовался первый номер, и выглядел... счастливым. Мы больше не затрагивали тему с его отцом, но я невольно продолжала анализировать каждое изменение в его поведении. И, чем больше времени мы проводили все вместе, тем сильнее крепла надежда, что его раны постепенно затянутся.
— Не знал, что у нас пополнение на скамейке запасных, — раздался в конце коридора голос Кузнецова, который настойчиво попросил нас отпустить парней в раздевалку, и мы втроём вернулись в зрительский зал всё тем же путём.
Ряды уже заметно заполнились и стали похожи на большой муравейник, а напротив нашего сектора уже виднелись фанаты лицея, разворачивающие свои плакаты, ничуть не уступающие нашим. Пройдя на свои места, Лера взяла для нас один из транспарантов: и неважно, сделала она это в поддержку ребят, или же поддалась своему настойчивому духу соперничества.
Свет над полем загорелся ярче, а музыка стихла, и стало понятно — начинается.
— Добрый день, уважаемые болельщики! Сегодня встречаются команды школы... — диктор начал объявлять команды, и гудение среди зрителей усилилось.
Тем временем судья на поле дал команду, и из бокового коридора в два ряда показались команды: первым шёл Дэн в своей серой форме, гордо неся звание капитана, и я мысленно пожелала ему удачи, поддержав нашу традицию. Всё его тело сияло гордостью за команду, а лучезарная улыбка виднелась даже с моего места. Зрители поприветствовали игроков аплодисментами и криками, когда показались замыкающие команду вратари. Алекс выглядел удивительно сосредоточенным и спокойным, каким я видела его только на поле, и в эту секунду мне стало немного жаль, что за полгода удалось посетить совсем немного матчей. Его уверенность словно волной пронеслась по полю, заставляя моё сердце биться в ритме с каждым его шагом.
— Сейчас будут разыгрывать мяч, — пояснила мне Яся после того, как команды обменялись рукопожатиями, и судья провёл жеребьёвку. Всё же отношения с футболистом оставили и что-то положительное в её жизни, и теперь она собиралась на протяжении матча пояснять мне действия на поле. Я же воспользовалась моментом и поставила себе мысленную задачу наконец разобраться в правилах занятия, которому посвящали жизнь теперь уже два небезразличных мне человека.
Первый свисток, и мне показалось, что даже воздух задержал дыхание вместе с нами. Я сжала кулаки на коленях — почему так волнительно, если я даже не играю? Но как только нога Макса коснулась мяча в центре, крики «Давай!» стали слышны с разных сторон трибун. А комментарии подруг помогали мне вливаться в происходящее, не бездумно наблюдая за процессом, как это чаще всего происходило раньше.
— А вот и первый фол, — объяснила Яся, когда звук свистка разлетелся по полю, а с нашей стороны зала послышались аплодисменты, заглушающие свист с противоположной. — Их нападающий грубо оттянул Макса, так что теперь получает жёлтую карточку. А при повторе получит...
— Красную, — закончила я, прервав подругу. — Я не настолько «не разбираюсь», — улыбнулась я в конце, переводя взгляд обратно на поле.
И как будто в подтверждение моих слов началась первая настоящая атака.
Под пояснения подруг я разобралась, что наш полузащитник подал с правого фланга и уже в следующую секунду с разбега бросился в прыжок. Мяч влетел в штрафную, он ударил головой...
...и мимо.
— Ай, бли-и-ин... — не сдержался кто-то в зале, а несколько человек вскочили с мест. На другом краю прозвучали аплодисменты в поддержку команды лицея, и наши в ответ проскандировали традиционную кричалку.
— Слишком рано прыгнул, — подметила Яся, сжимая в руках плакат.
— Буквально пара сантиметров, — с лёгким смешком отозвалась Лера.
Мяч снова оказался в игре, и атмосфера между болельщиками только накалилась, как и динамика матча. Воздух в манеже стал плотнее, а само пространство будто завибрировало от напряжения. Следующие пятнадцать минут оказались сплошной нервотрёпкой: стычки, толчки, ещё одна жёлтая карточка. Я сама не заметила, как ногтями впилась в правую ладонь, когда соперники прорвались к нашим воротам. Но сердце даже не успело замереть, потому как Алекс подпрыгнул в левый верхний угол и ловко поймал мяч, словно знал, что он полетит именно туда.
Снова всех спасает.
Трибуны заревели, поднимаясь на ноги, а Дэн радостно похлопал вратаря по плечу, сразу же начав ответную атаку. Он уверенно прорывался сквозь их защиту, передавая пас на Макса. Его игра напоминала танец, где каждое движение имело смысл, известный ему одному. Каштановые волосы развивались на ветру, словно помогая ему быстрее оказаться у цели. И, чем ближе он пробирался к воротам соперника, тем сильнее замирало дыхание с нашей стороны трибун.
Почти у самой штрафной он будто отшвырнул мяч чуть вбок... и вдруг резко ускорился, обегая защитника по дуге. Мяч полетел к Максу, и я не успела даже проследить, как он неожиданно покатил мяч обратно в центр к Белову.
Дэн вышел один на один, а вратарь лицея уже ждал его на линии.
Белов сделал шаг и ударил с носка, чуть вправо от центра. Мяч скользнул по газону как снаряд.
Вратарь бросился...
Но уже поздно.
ГОЛ.
Мяч влетел в сетку, и зал взорвался. Ряды сзади подскочили с мест, девочка с плакатом «Денис Белов — самый лучший!» радостно завизжала, Лера с Ясей залились громкими аплодисментами — а я осталась сидеть, полностью ошеломлённая, когда мои колени вдруг подкосились от облегчения. Оказывается, игра ощущается на совершенно другом уровне, стоит хоть каплю в ней разобраться.
Укол совести острой болью отозвался в затылке. Несколько раз Дэн уговаривал меня уяснить правила, но мне почему-то казалось, что именно этот вид спорта упорно не поддаётся моему пониманию. На деле же стоило лишь немного напрячься и попросить о помощи.
Может, он просто хотел, что я лучше его поняла?
Осознание, что я искренне никогда всерьёз не воспринимала это увлечение Дэна, всколыхнуло незажившие раны.
Врёшь, в тайне обижаешься, не разделяешь интересы... Какой ты после этого друг?
Свисток судьи, к счастью, вырвал меня из мысленного болота. Первый тайм закончился нашей победой, и команды удалились с поля, как и некоторые зрители, направившиеся за едой или просто передохнуть.
Я уловила момент и, под предлогом звонка, вернулась к пути, который помог нам пробраться к раздевалке — в этот раз пульс заглушал шум музыки внутри манежа. Завернув в коридор, пришлось ускорить шаг, чтобы успеть до конца перерыва. И, даже не успев отдышаться и не дав волнению шанса передумать, я постучала в дверь и, аккуратно приоткрыв, попросила Дэна выйти на минутку.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, облокотившись на стену.
— Нет, я... — Спешка не пошла мне на пользу, и дыхание упрямо не хотело возвращаться назад. — Просто хотела сказать, что ты молодец... Все вы, — начала я, стараясь собраться с мыслями. — Этот пас на фланг в самом начале... ведь почти сработало! И как ты обошёл прессинг, уф! — Я старательно вспоминала все комментарии Яси и Леры. — Сейв Алекса, супер чётко... А твой гол! Это просто... просто супер... — выдала я, израсходовав все силы.
— Это... ты сейчас сказала? — медленно произнёс не верящий своим глазам Белов, расплываясь в улыбке.
Я лишь кивнула в ответ, всё ещё пытаясь отдышаться после быстрого шага. Или я почти бежала сюда...
— Спасибо, — ответил Дэн, внимательно всматриваясь в меня. Словно Саша, которую он знал, в жизни не произнесла бы таких слов. — Это правда много значит, — добавил он, смахивая остатки пота со своего лба. И от этого простого, но привычного жеста, на душе стало спокойно и легко.
Дверь в раздевалку резко распахнулась, и я поспешила попрощаться и вернуться на своё место, чтобы не получить выговор от Кузнецова, или хуже, подставить Дэна.
Ряды снова наполнились зрителями, предвкушающими второй тайм. И не зря: игра началась с агрессивной атаки лицея, и наша команда, кажется, удивилась такому напору. От подруг я успевала улавливать «длинная передача», «быстрая стенка», «подача с фланга», «летит в штрафную»... Казалось, все боялись пошевелиться — настолько напряжённо ощущался каждый пас.
Но когда в наши ворота залетел мяч, а противоположная трибуна разразилась ликованием, я поняла, что счёт сравнялся. Даже с такого расстояния я заметила перемену в лице Алекса, которому не хватило буквально миллиметра, чтобы поймать мяч. Сложилось ощущение, что его забили не в ворота, а ему в душу, оставив грузом лежать на сердце. И мне вдруг захотелось, чтобы я могла успокоить шторм в его глазах и сказать, что всё будет хорошо.
В конце концов, иногда нам всем нужно это услышать.
После этого темп игры только возрастал — никто не хотел делить победу. Хотя Дэн всегда воспринимал ничью как поражение. Во второй половине тайма наша команда вернула себе инициативу, заменив полузащитника: Макс оказался на скамейке, передав эстафету следующему.
Мяч летал из стороны в сторону так быстро, что болельщики не успевали поменять эмоции. Алекс ещё несколько раз поймал мяч, оставляя нас без поражения, но и соперники не отставали. Напряжение росло, позволяя трём моим ногтям уйти на покой.
А до конца тайма остались считанные минуты.
Но последний момент Кузнецов поменял тактику, и наши пошли ва-банк. Полузащитник, заменяющий Макса, сделал рывок, обыграл одного, второго... и в последний момент резко отправил мяч в сторону ворот.
Мяч полетел в штрафную — игроки смешались в кучу, но кому-то удалось отбить, и он отскочил прямо к Белову, который только что сместился из центра.
Он не терял ни секунды.
Одно касание.
Один удар.
Секунды растянулись, заставляя ладони вспотеть ещё сильнее...
Ворота...
Мяч летит...
Вратарь касается... но этого не хватает.
Мяч целиком оказался в воротах.
Трибуны взрываются.
ГООООЛ!!!
— Капитан команды! Он делает это! На последних секундах! 2:1! — громко произнёс диктор, перекрывая рев болельщиков и финальный свисток судьи.
Команда налетела на Белова, сбив его с ног, и зрители срывали голоса, выкрикивая овации. Это было... непередаваемо. Мы с девочками развернули большой плакат, который Лера всё это время лениво держала в руках, и присоединились к ликованию. И даже Лебедев, обычно не проявляющих на публике ярких эмоций, пустил слезу, наблюдая за картиной на поле.
Этот матч ощущался... по-другому. Я уже наблюдала победы нашей команды, но эта... я её понимала. Будто прожила вместе с игроками, прочувствовала каждый момент страха, надежды, тревоги и сомнений. И, может быть, самую малость, если честно признаться... мне это понравилось.
Школьная группа поддержки начала спускаться с мест прямо на поле, чтобы разделить эту радость с командой, и мы с девочками последовали за ними. Толпа оказалась внизу за считанные минуты, не давая игрокам прохода.
Газон под ногами пружинил, а воздух был наполнен жаром, потом, и адреналином победы. Кто-то уже прыгал на спину Белову, Алекс обнимал защитников, Макс лежал прямо на газоне, как будто не мог поверить, что всё это действительно произошло.
«Чемпионы» начали скандировать остальные, и мы подхватили этот ритм, когда команда начала приближаться к нам. Белов шёл впереди, уверенно рассекая воздух: живой, потный, победивший. Его волосы были взъерошены, майка липла к спине, а улыбка... этой улыбке можно было простить всё на свете.
Васильковые глаза сверкнули, заметив меня, и, словно по щелку, Дэн оказался предо мной. Молча взяв за руку, он отвёл меня на несколько шагов от толпы, разворачивая к себе.
— Я хотел сказать спасибо, за сегодня... и за всё, — начал он, сократив расстояние между нами до минимума. — И после такой победы мне осталось только забрать свой приз.
—А как же ваш куб... — не успела договорить я.
Дэн резко прижал меня к себе, и его рот оказался прижат к моему. Губы, вкус которых смешался с моими слезами радости и его потом победы, словно завоёвывали каждый миллиметр моих. .... Поцелуй был крепким, сбивчивым, жадным. Словно это было заявление. Доказательство. Факт.
Спустя столько лет он решился на это. Переступил черту.
Я оцепенела, не в силах пошевелиться, а ноги словно перестали выдерживать собственный вес.
Что теперь будет?
Оказалось, реальностью могут стать страхи, о которых ты даже не догадывалась.