Сердца на грани

Ей нужна помощь.

Я понял это в ту же секунду, как она взяла телефон. Не по дрожащим рукам, и не по срывающемуся на крик голосу.

В её лесных глазах начался шторм. Глубокий, сокрушающий, беспощадный.

И, кажется, он вот-вот собьёт её с ног.

— Что случилось? — я перешагнул разбившуюся на полу банку с лекарством и схватил Сашу за локоть, удерживая её от падения.

Боже, она вся дрожит.

— Я... — она всё ещё сжимала в руках телефон, а взгляд был прикован к потухшему экрану. — Мне нужно идти, — почти шёпотом произнесла она. Почти не дыша.

— Я провожу, — вырвалось у меня даже без задней мысли.

Нельзя оставлять её одну в таком состоянии. Я даже не уверен, что она сейчас способна просто идти.

На стекло телефона начали падать слёзы. Одна, вторая, третья — я не успел сосчитать, как их стало слишком много.

Не раздумывая, я осторожно взял её за подбородок, заставляя посмотреть на меня. Её взгляд, затуманенный страхом, наконец сфокусировался.

Большим пальцем я мягко провёл по её щеке, смахивая слёзы. Часть из них быстро впиталась в ткань моей рубашки.

— Скажи, чем помочь, — я попытался смягчить голос, но музыка из соседней комнаты заглушала всё вокруг.

Саша дважды моргнула, будто пробуя пробиться сквозь ураган эмоций.

Дай мне тебе помочь.

— Мне нужно в центральную больницу, срочно, — ответила она, глядя на меня. Сквозь меня. — Очень срочно.

Казалось, она вообще не видит, что происходит вокруг.

— Я должна найти транспорт... — рука потянулась к разрядившемуся телефону.

— Это слишком долго. Поедем на такси, — перебил её я, уже доставая мобильный из кармана и открывая приложение.

Но её рука вдруг легла поверх моей. Уже привычное ощущение от её прикосновений к моей коже, смесь покалывания и щекотки, разлилось по моему телу.

— Ты не обязан... — она запнулась, словно решая, стоит ли говорить дальше. — И я не могу поехать на такси, — последняя фраза была сказана почти шёпотом, но я всё равно расслышал.

— Ты с ними не ладишь, я уже понял, — спокойно ответил я. Не знаю, в чём именно проблема: может её просто укачивает или не нравится ездить с незнакомыми водителями. — Я поеду с тобой. Всё будет в порядке. Но сейчас это единственный шанс добраться быстро.

Несколько секунд она, не отрываясь, смотрела мне в глаза, внимательно слушая всё, что я говорю. Было видно, что она сомневается в этой затее, а в уголках лесных глаз снова начали собираться слёзы.

Она не плакала бы, если бы ситуация не была почти безвыходной. Времени на раздумья не осталось, поэтому я взял её за руку и вывел в общую комнату, а затем в прихожую, параллельно вызывая такси.

Пусть злится на меня позже, но сейчас нужно ехать.

— Одевайся, машина скоро будет, — наклонившись ближе, сказал я прямо ей на ухо. Громкая музыка начинала сводить с ума.

— Ты не обязан...— повторила Саша, всё ещё колеблясь. Но её рука медленно потянулась к вешалке.

— Это был не вопрос, — отрезал я, набрасывая своё пальто.

Ей нужно было помочь. И дураку понятно, что ситуация серьёзная, судя по её реакции.

Денис уехал, а Леры я нигде не видел. И за всё время не замечал, чтобы она тесно общалась с кем-то ещё.

Саша задержала на мне взгляд, словно хотела что-то возразить. Но затем осмотрела комнату, где все уже будто забыли о произошедшей драке и продолжали веселиться, и выдохнула.

Не теряя времени, я снял с вешалки её верхнюю одежду и набросил ей на плечи. А затем вывел нас из квартиры.

Мы начали спускаться по лестнице — ждать лифт просто не хватило терпения. Только тогда я заметил, что она так и не переобулась.

— Ты забыла ботинки, — бросил я уже на втором этаже.

— Это сейчас неважно, — отстранённо ответила она, продолжая идти за мной, параллельно продевая руки в пальто.

Даже в её голосе звучала паника.

Я перепроверил приложение: до прибытия машины оставалось меньше двух минут.

Мы выбежали во двор, и влажный октябрьский ветер сразу охладил лицо. Фары такси начали виднеться за поворотом, и я инстинктивно взял Сашу за руку, подходя к воротам жилого комплекса.

Но она вдруг резко остановилась.

— Я не могу, — прошептала она, сжимая пальцы на моём запястье.

— Ты ... боишься машин? — прямой вопрос вырвался из меня раньше, чем я успел его смягчить.

Саша сделала глубокий вдох, а затем перевела взгляд с приближавшегося такси на свои тапочки.

— В детстве мы с мамой попали в аварию на машине, — произнесла она на выдохе, всё ещё глядя вниз. — С тех пор я их избегаю, — последнюю фразу она сказала так тихо, словно это было чем-то постыдным.

Чёрт, этого я точно не ожидал.

По увеличивающейся тени и звуку в приложении я понял, что такси уже на месте и не будет нас долго ждать. И как я помогу ей вылечить многолетнюю травму за несколько секунд?

Времени на продуманный план не хватало, поэтому я положился на единственное, что мне оставалось — свои инстинкты. По крайней мере, на поле они не раз меня выручали. Хотя эта ситуация ощущалась напряжённее любого матча.

Я осторожно обхватил её лицо ладонями и заставил посмотреть на меня. Шторм в лесных глазах бушевал с такой силой, будто начинал разрушать изнутри. Он не просто забирал свет — он поглощал его, оставляя только хаос и тьму.

— Послушай, сейчас мы сядем в эту машину, и ничего плохого не случится. Я буду следить за дорогой и контролировать ситуацию, — максимально спокойным голосом произнёс я. — Если тебе станет плохо, мы сразу же остановимся и найдём другой транспорт, обещаю.

Она смотрела на меня, даже не моргая, словно балансировала на грани своего сомнения.

— Но ты должна хотя бы попытаться.

Давай же.

На последней фразе мне показалось, что в её глазах слабо сверкнула решимость, и она слегка кивнула.

Умница.

Не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность, но я не дал ей времени изменить решение. Просто крепко сжал её руку и посадил в машину, а сам сел с другой стороны.

Таксист молча поставил тихую музыку, и, пристегнув ремни безопасности, мы тронулись.

Саша отвернулась к окну, а я, наконец, смог её разглядеть. Белые тапочки, пропитавшиеся кровью, слегка растрёпанные волосы и размазанная тушь. Не знаю, какой магией она владела, но всё это никак не уменьшило её красоты. Возможно, ничто и не сможет.

Но моё внимание привлекло не это.

Она начала учащённо дышать, без остановки заламывая ногти на руках, а затем и вовсе стала трясти ногой. И не похоже, чтобы это было в такт музыке.

Я не придумал ничего лучше, чем просто аккуратно положить руку на её колено, чтобы успокоить.

Она вздрогнула, но её нога перестала трястись, а дыхание немного замедлилось. Повернувшись в мою сторону, она перевела взгляд на руку, затем на меня, словно постепенно осознавала, что я тоже здесь.

— Мой младший брат попал в больницу, — наконец, произнесла она. Голос хриплый, уставший. — Я не знаю подробностей, но родители уже, наверное, там.

— Уверен, с ним всё будет в порядке, — сказал я, пытаясь её успокоить.

Чёрт, что вообще говорят в таких ситуациях?

Нужно её отвлечь. Она не узнает подробностей, пока мы не доедем до больницы. А поездка в машине не прибавит ей спокойствия.

— Тогда в оранжерее ты упоминала, что должна написать статью обо мне, но так и не задала ни одного вопроса. Решила придумать ответы за меня? — я попытался перевести вопрос в шутку, хотя не был уверен, что это сработает.

— Мне показалось, что ты не захочешь делиться личным. Да и не было как-то подходящего момента, — тихо ответила она, медленно концентрируясь на мне.

— Можешь провести интервью прямо сейчас.

— Я не...

— Но не так просто, — аккуратно перебил её я, улыбнувшись в ответ. Мне показалось, что она на секунду засмотрелась на мою левую щеку, а затем вернула удивлённый взгляд к глазам.

Отвлекай её дальше.

— В детстве мы часто играли в «Тайны и ответы», — начал я. — Ты можешь задать вопрос только взамен на секрет, который никто не знает. Одна тайна = один вопрос.

Саша всё ещё смотрела на меня, не решаясь сделать первый шаг.

— Могу начать, если хочешь.

Она кивнула, и я стал перебирать в голове подходящие истории, чтобы она отвлеклась.

— Знаешь, совсем маленьким я очень боялся ходить к стоматологу, прямо до дрожи. Однажды чуть не откусил палец врачу, когда она засунула мне в рот страшно жужжавший аппарат, — начал я.

— Ты преувеличиваешь, — уже немного бодрее ответила она.

— Честное слово, — произнёс я, положив свободную руку к груди и улыбнувшись. — Отец постоянно повторял, что настоящие мужчины ничего не боятся... Будто это могло помочь ребёнку...В общем, на каждый приём мама заманивала меня новой игрушкой, чтобы я не калечил врачей. Наш с ней маленький секрет.

Это звучало глупо. Но Сашу, похоже, веселила история, поэтому я собирался продолжить.

Вдруг она резко переменилась в лице, словно вспомнила что-то важное, и обратилась к таксисту:

— Извините, а мы можем сначала заехать в другое место?

Я вопросительно посмотрел на неё, но она уже взяла из моих рук телефон и вбила новый адрес, предварительно попросив его разблокировать.

Таксист кивнул и молча сменил маршрут.

Нужно не забыть поставить ему самый высокий рейтинг.

— Ты уверена, что не хочешь сначала в больницу?

— Нужно забрать Стива, — произнесла она с просьбой в глазах. — Миша, мой брат, должен был ночевать у одноклассника. Но оставил дома свою любимую игрушку, Стива.

После этих слов она закрыла глаза, будто пыталась удержаться в реальности.

— Я помню, потому что он долго уговаривал родителей взять осьминога с собой, но тот не помещался в рюкзак. Тогда он попросил меня присмотреть за ним, и я оставила Стива у себя в комнате, — она глубоко вдохнула, словно заново проживая этот момент. — Это его самая любимая игрушка, понимаешь? Я должна её привезти.

Её взгляд был полон отчаяния. И дело было не в игрушке.

Ведь если ты везёшь в больницу что-то дорогое для человека, это не просто вещь. Это попытка поверить, что с ним всё будет хорошо. Надежда завладеть хоть частью контроля над ситуацией.

И зарождающееся чувство вины, что не смог уберечь близкого.

Мне это знакомо.

— Едем за Стивом, — произнёс я после секундного молчания, крепче сжав её ногу в знак поддержки.

В ответ она слабо улыбнулась, и приятное тёплое чувство окутало меня до самых кончиков пальцев.

Если такой маленький жест смог пробудить такую реакцию в моём теле...

Приложение показывало, что ехать до новой локации оставалось совсем немного, но время словно назло беспощадно тянулось. А каждый красный сигнал светофора воспринимался как удар под дых. Почему-то казалось, если смотреть на дорогу, не моргая — мы обязательно доедем быстрее. Какая глупость.

Но сейчас...

Сейчас я готов поверить во что угодно, лишь бы это сработало.

— Что ты теперь хочешь спросить?

Голос Саши выдернул меня из автомобильного транса. Я моргнул, возвращаясь в реальность, и только сейчас заметил, что она повернулась ко мне, всячески избегая взглядов на дорогу. А водитель в этот момент будто намеренно увеличил скорость.

Вернёмся к тактике отвлечения.

— Насколько я помню, это ты у нас газетный репортёр, — произнёс я, чуть подавшись вперёд.

Если ей страшно смотреть в окно — пусть смотрит на меня.

— Я думала, правила твоей игры разрешают тебе задать вопрос после своего секрета, — ответила она, скрестив руки на груди.

На секунду я удивился, что Саша так внимательно слушала меня. Но решил воспользоваться ситуацией и узнать что-нибудь о ней.

— Ты упоминала, что любишь читать. Расскажи о любимом жанре. Или книге. Или... да о чём угодно.

Теперь на её лице застыло лёгкое удивление, словно я спросил что-то невероятное.

— Ты запоминаешь всё, что я говорю?

Да.

— Да.

Отлично, теперь она подумает, что ты какой-то сталкер.

— У меня просто хорошая память.

Сталкер без явных признаков Альцгеймера, так гораздо спокойнее.

Но Сашу это, похоже, не смутило. Она немного задумалась, будто пыталась подобрать подходящие слова.

— Наверное, это прозвучит очень предсказуемо, но мне нравится читать о любви. Многие скажут, что это «интеллектуально несерьёзная» литература, но она помогает прочувствовать эмоции, которых ты, возможно, не испытаешь в реальной жизни, — она начала рассказывать так вдохновлённо, что даже слегка прикрыла глаза.

Словно забыла, что едет сейчас в машине, в которую боялась сесть каких-то пятнадцать минут назад.

— Банально, знаю... Но не все живут в любовных романах. А так появляется возможность прожить разные моменты... Например вы сталкиваетесь в пустом коридоре, поднимаете глаза друг на друга и всё — искра, буря, любовь с первого взгляда и дальше по списку. Диснеевская сказка в реальной жизни.

— Ты не веришь в любовь с первого взгляда? — негромко спросил я, наклонившись ещё немного ближе. Почему-то этот разговор хотелось спрятать от «посторонних» глаз.

И, кажется, своим вопросом я случайно вырвал её из мира грёз.

— Я не могу полностью её отрицать, ведь живу с её подтверждением...моими родителями, — немного подумав, ответила Саша. — Но в то же время, я считаю их больше сказочным исключением из правил. Мне, наверное, ближе концепция koi no yokan.

Я чуть приподнял брови, не скрывая вопроса.

И она продолжила:

— Это японская фраза, и она буквально переводится как «предчувствие любви».

— Так значит, ты знаешь японский... — удивился я.

— Нет, но умею пользоваться переводчиком, — слегка усмехнулась она. — Эта концепция означает, что ты встречаешь человека — и понимаешь, что обязательно влюбишься в него. Не мгновенно. Не через секунду. А просто... знаешь, что это произойдёт. И при этом не спешишь. Просто позволяешь этому случиться. Я придерживаюсь теории, что это ближе к жизни — когда чувства раскрываются постепенно. Так намного реалистичнее.

— И безопаснее, — ответил я после её рассказа, но теперь немой вопрос застыл не на моём лице.

Я задумался на секунду, формулируя мысль.

— Твоя теория напоминает ситуацию с пенальти в футболе, — произнёс я, глядя прямо перед собой. — Ты знаешь, что удар неизбежен. Он случится. Вопрос только в том, когда и куда именно.

Саша вопросительно приподняла бровь, но я продолжил:

— Можно броситься вслепую, надеясь, что угадаешь направление. А можно дать себе время. Всмотреться в соперника. Почувствовать ритм. И в нужный момент прыгнуть — не потому, что решил заранее, а потому что понял, куда полетит мяч.

Она не сразу ответила.

Но мне показалось, что мои слова заставили её задуматься.

— То есть, если бы любовь была футбольным матчем, ты бы предпочёл сначала изучить соперника? — тихо спросила она.

— Если бы любовь была футбольным матчем... — я чуть усмехнулся. — Я бы играл до конца, даже если не было бы ни единого шанса на победу.

Теперь смеялась уже она.

— Ты всегда объясняешь чувства через футбол?

— Иногда так удобнее.

Она качнула головой, но на губах появилась мягкая улыбка.

И этого оказалось достаточно, чтобы моё сердце сбилось с привычного ритма.

— На месте, — негромко заговорил водитель. Впервые за всю поездку.

Саша без лишних слов выбралась из машины и побежала к дому.

Мы просидели рядом не больше пятнадцати минут, но теперь её отсутствие ощутилось намного неприятнее, чем я мог ожидать.

Соберись.

Я решил рассмотреть её дом из окна такси. Точнее, попытался это сделать, так как в темноте его освещали только фары машины и одинокий фонарь.

Небольшое двухэтажное строение выглядело уютно, несмотря на неприглядную погоду. Тёплый свет с первого этажа разливался по влажному асфальту, пробивался сквозь занавески, создавая на окне мягкие размытые блики.Под окном виднелся кустарник, аккуратно подстриженный, но сейчас едва различимый в темноте. Чуть дальше угадывалась цветочная клумба — неяркая сейчас, но, наверное, летом здесь пахло чем-то сладким, медовым. А сбоку, под массивным деревом, в темноте пряталась скамейка, так и манившая присесть на неё в какой-нибудь жаркий летний день. Снаружи здание было неидеальным, не похожим на те, которые строил мой отец.

Оно казалось домом. Местом, в которое хочется вернуться после долгого дня.

Я невольно стал думать, как оно может выглядеть изнутри. Деревянная лестница, возможно с резными вставками, книжные стеллажи под потолок..., и обязательно много растений! Представил, как семья собирается по вечерам за общим столом и делится историями о том, как прошёл их день. Как по выходным они играют в настольные игры или смотрят кино. Как желают друг другу «спокойной ночи» ...

От размышлений меня отвлёк резко загоревшийся свет на втором этаже, который так же быстро погас.

Значит, она уже спускается.

Фары осветили её силуэт, и Саша в несколько шагов оказалась снова у машины. Я помог открыть дверь изнутри, и она села рядом, держа в одной руке фиолетового осьминога. Он был размером примерно с половину рюкзака и выглядел невероятно забавным в самодельных очках, которые почему-то были сломаны.

Посадив Стива между нами, Саша пристегнулась и обратилась к таксисту:

— Теперь в больницу, пожалуйста— только и сказала она. Затем забрала игрушку на руки и крепко прижала к себе.

— Мы скоро будем на месте, — я попытался её успокоить, показывая приложение.

Ехать было меньше пяти минут. Похоже, дороги уже освободились.

Саша кивнула мне в ответ и начала медленно гладить осьминога по голове. Действие было таким взволнованным, но в то же время искренним, что я будто попал под гипноз на пару минут. Пришёл в себя только от остановки такси, который подвёз нас прямо к воротам больницы.

Мы поблагодарили водителя, я сразу же поставил ему высший рейтинг и оставил чаевые. Затем помог Саше выбраться из такси и пошёл с ней к дверям здания. Её шаг почти переходил на бег.

Как оказалось, в больнице царил такой же хаос. Видимо, авария в центре города не прошла бесследно. Саша вдруг застыла посреди коридора, глядя на врачей, провозивших мимо нас каталку. В этот момент я понял, что её мысли сейчас рисуют худший сценарий, и мне пришлось за руку провести её к ресепшену.

Всё же, в больницах я ориентировался не хуже, чем на поле...

Но даже когда сотрудница на стойке вопросительно посмотрела на нас, Саша оставалась в своём трансе.

— Подскажите пожалуйста, как нам попасть к Михаилу Леонову. Он, вероятно, в детском отделении, — вежливо, но настойчиво спросил я. — Это его сестра, а родители уже должны быть здесь, — добавил на всякий случай и указал на Сашу.

— Да, он сейчас в травматологическом отделении, — после недолгой паузы ответила работница, перепроверив данные.

После этой фразы Сашина рука сжалась на моём запястье с такой силой, будто даже кровь перестала течь к кончикам пальцев. А затем она спросила хриплым напуганным голосом:

— А как его состояние?

— Это вам лучше уточнить у врача, — ответила сотрудница, поднимая на нас уставший взгляд. — Вдоль коридора направо, затем будут указатели. Найдёте сами дорогу? Только не забудьте взять бахилы перед входом в отделение.

Я кивнул в ответ и повёл в нужном направлении, пробиваясь сквозь толпу. Неудивительно, что у работников были такие замученные лица — столько людей в одно время я ещё ни разу не встречал.

Отыскать отделение было не сложно. Я мог бы найти его в любой больнице.

При входе нас снова встретили сотрудницы, дали бахилы и сказали пройти к палате номер 7. Но ждать нужно было снаружи, так как родители уже были внутри. А по правилам, разрешалось одновременно только два посетителя.

Мы прошли к зоне ожидания и сели на свободные места. Людей вокруг было совсем немного, по сравнению с холлом. Но легче от этого не становилось. Казалось, Сашино волнение передаётся и мне, так сильно её трясло.

— Это моя вина, — прошептала она. — Если с ним что-то случится, ... — но не смогла договорить. Лесные глаза полностью наполнились слезами, которые она поспешила убрать рукавом пальто.

— Ты здесь ни при чём, — я попытался её успокоить, но это не помогло. Саша упрямо замотала головой, всхлипывая от подступающих слёз.

— Ты не понимаешь... — чуть громче сказала она, словно в горле застрял ком из слов, которые страшно было произнести.

— Тогда объясни, — мягко попросил я, заглянув ей в глаза и сжимая руку. И только сейчас я заметил, что не отпускал её с самого ресепшена. И она тоже.

Саша не спешила говорить и внимательно рассматривала моё лицо. В её взгляде мелькал ураган мыслей, будто она снова анализировала, можно ли мне довериться в этот раз. Но я не хотел настаивать.

И просил рассказать не из любопытства, а чтобы она могла выговориться. После такого обычно становится легче.

По крайней мере, ей это помогало.

— В аварию тогда попали не только мы с мамой... — голос Саши дрогнул, и она сжала пальцы в кулак. — Но и Миша.

Я почувствовал, как её рука напряглась в моей.

— Только он этого не знает, — выдохнула она.

Она не смотрела на меня. И не сразу решилась говорить дальше. Казалось, она ещё боролась с мыслями, стоит ли продолжать.

— Мне было десять, — наконец, произнесла она, словно проверяя, не остановлю ли я её. — А мама была на последнем месяце беременности. Мы ехали с книжной ярмарки, и я читала вслух новую книгу. Это был «Маленький принц», и я как раз дошла до главы с барашком в коробке. Мама рассмеялась, отвлеклась... И в этот момент на нашу полосу со встречной въехала машина... Не успела совершить обгон.

Воображение сразу нарисовало эту сцену во всех красках.

— Мы перевернулись. Кровь, больница, мой перелом ноги и мама... — Саша перевела дыхание, словно снова погрузилась в это воспоминание. — Я была слишком маленькой, чтобы понять всё... Но подслушала разговор родителей с врачом. Он сказал, что плод чудом уцелел и видимых повреждений нет, однако это не гарантирует полную безопасность. При такой аварии последствия для будущего ребёнка могут быть непредсказуемыми. Нужно постоянно наблюдаться... Проблемы могут проявиться в любом возрасте...И это моя вина.

— Врач не мог этого сказать...

— Ему и не нужно было, я сама поняла. Ведь это я уговорила маму поехать на ярмарку, я начала читать книгу и отвлекла её... Если бы не я...

—Это не твоя вина, слышишь? — я крепче сжал её руку и заглянул в испуганные глаза. — Ни тогда, ни тем более сейчас. Это не твоя вина. Мы не всегда можем защитить близких, как бы нам этого ни хотелось. Поверь, мне это знакомо. Но ты в этом не виновата, —я смахнул остатки слёз с её тёплой щеки.

— Никто не знает, что я подслушала тот разговор с врачом..., — спустя минуту сказала Саша с просьбой в глазах.

— Твой секрет останется со мной, — прервал я, кивая в ответ.

Неужели она думает, что я могу проболтаться о таком...

— Правда?

— Только правда, — ответил я, протянув ей мизинец. — Если обещаешь сохранить в тайне мой секрет про стоматологов!

Она усмехнулась, но в ответ обвила свой мизинец вокруг моего.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и Саша тут же вскочила с места.

Пока она выясняла у родителей, как себя чувствует Миша, я смотрел на неё и понимал...

Мы с ней не такие уж и разные.

Оба слишком рано научились бояться за тех, кого любим. Оба привыкли винить себя за то, что не могли предотвратить.

Оба в ответе за того, кого полюбили.