Методический материал по соблазнению

Зал переливался мягким светом, выхватывая из полумрака изысканные скульптуры, будто выставляя их на всеобщее обозрение — как трофеи, как предупреждение. Гости в дорогих нарядах перешептывались, их бокалы сверкали холодным блеском лезвий, готовых пролить кровь при первом же неверном движении.

В самом темном углу, там, где тень сгущалась плотнее всего, стояла Деви. Ее платье — черное, как и мысли, — идеально вписывалось в атмосферу вечера. Плечи были напряжены, а пальцы сжимали бокал так, будто это последняя нить, связывающая ее с реальностью.

Перед ней — Камал Рай. Безупречный костюм, холодные глаза, улыбка, за которой скрывалось нечто острое, отравленное. Деви боялась опекуна — отрицать это глупо, но она и не собиралась сдаваться, опускать голову в его присутствии. Теперь, глядя на него, она видела лишь убийцу, прикрывающегося дорогим фасадом и бархатной тканью пиджака, купленного на деньги ее семьи. Сам он не стоил ни цента — ни его лицо, ни его банковский счет.

На его руке, словно дорогой аксессуар, висела Одри. Ее губы растянулись в наглой ухмылке, хитрой и самоуверенной. Она смотрела на Деви, как на насекомое, но сама не замечала, что уже стала жертвой паука, вплетающего ее в сети интриг и предательства. Деви было ее почти жаль.

— Деви, — Камал провел пальцем по краю нетронутого бокала, — твой телефон снова вне зоны доступа, а я настоятельно просил отвечать на мои звонки.

Деви подумала, что Сарасвати поступила правильно, выбросив телефон и сломав сим-карту. Она не собиралась играть по правилам Камала. Пусть она еще не придумала свою игру, но это не мешало ей импровизировать.

— Я была занята. — Голос звучал ровно, почти бесстрастно. Подбородок высоко поднят, обнажая длинную шею и глубокое декольте.

Она почувствовала его взгляд — липкий, как щупальца, скользящий от лица вниз, задерживаясь на вырезе платья. Деви подавила волну тошноты. Ей хотелось прикрыться, но она была слишком горда для такой слабости.

Пусть смотрит. Единственное, что достанется ему, — оранжевая роба и порядковый номер.

Одри глупо захихикала, но Камал даже не взглянул на спутницу. Его внимание целиком принадлежало Деви. Он пришел сюда не ради скульптур — изначально он планировал показать всем, что они с Деви пара. Но теперь ему пришлось довольствоваться бледной, жалкой Одри. Деви презирала их обоих. Ей было плевать, как они познакомились. Все, чего она хотела, — никогда больше не видеть их лиц.

Тень двинулась рядом. Доран. Он не прикасался к ней, но встал так близко, что тепло его тела стало барьером между ней и Камалом. Его плечо почти касалось ее обнаженной кожи, и Деви сразу стало спокойнее. Рядом с ним она была в безопасности — даже если перед ней стоял ее личный кошмар, Камал Рай.

Радхика подошла молча, взяла ее под руку. Ее пальцы сжались — защита, не требующая слов. Деви удивилась, но не подала вида.

Вот так и должна вести себя семья? Вставать на твою сторону, даже если несколько минут назад ты причинила боль?

Ей снова стало стыдно за то, как она вырвала правду у Рады. Но пути назад не было.

— Одри, — Доран бросил взгляд на студентку, вцепившуюся в руку Камала, как браслет, — принеси шампанского. Будь полезной.

Глаза Одри расширились от возмущения, но она не посмела ослушаться. Здесь все чувствовали власть Дорана, его силу. Как только она скрылась в толпе, его голос упал до угрожающего шепота:

— Сломанный нос был предупреждением, Рай. В следующий раз я возьмусь за ноги. Посмотрим, как ты будешь ползать.

Камал рассмеялся. Звук был мягким, но глаза оставались пустыми и смертельно опасными. Он старался не поддаваться давлению, хотя Деви видела, как ему тяжело сохранять маску.

— Как трогательно. Ты все еще веришь, что можешь кого-то защитить? — Камал наклонился к Деви, будто делился секретом. — Милая, ты же понимаешь, что без меня у тебя ничего не останется? Ни денег, ни имени. Ты — никто. Пустышка без семьи.

Доран шагнул вперед, но Деви коснулась его руки. Легкое прикосновение, но его хватило, чтобы остановить монстра.

Камал улыбнулся. Его мертвые глаза блеснули от удовольствия.

— А ты, профессор, — он повернулся к Дорану, — такой интересный человек. Уверен, родители твоих студентов были бы в восторге, узнав, кто на самом деле учит их детей бизнесу.

Тишина повисла между ними, густая, как кровь — цвета платья Одри.

— Попробуй. — Доран ответил улыбкой, но куда более хищной. — Посмотрим, кто первым задохнется в этой игре.

Камал замер на секунду, затем кивнул, будто надеялся, что его остановят, попросят не разглашать прошлое Дорана. Но он просчитался. Студенты уже знали, кем был их профессор. Деви боялась другого: что в Гарварде узнают об их отношениях. Но пока Камал не был готов на такие радикальные меры. Но только до тех пор, пока верил, что у него еще есть шанс заполучить Деви.

— Как скажешь. И, Деви, — он поправил рукав, который мяла Одри, — надеюсь, ты не сильно расстроилась, что твоя подруга составила мне компанию. Но ты всегда можешь ее заменить.

Деви едва сдержала смех. Она почти была уверена, что Одри представилась ее подругой, и все эти встречи на парковке, сегодняшний спектакль — лишь попытка напомнить: даже близкие готовы тебя предать. Но Камал просчитался. Одри никогда не была ей другом.

Кого следующего он приведет? Сарасвати?

Деви улыбнулась, представив, как та вгонит ему колено между ног просто за то, что он осмелился попасться ей на глаза. Она оглянулась, ища в толпе Сару, но той нигде не было.

Камал развернулся и ушел с видом победителя. Одри тут же прилипла к нему, как алая тень, но он отмахнулся, будто от назойливой мухи. Деви проследила за тем, как та обиженно швырнула бокалы на поднос и ушла в сторону мужчины с седыми волосами. Дивия заметила в толпе отчима Одри — пожилого, с руками, которые опускались слишком низко по спине Одри. Херд почувствовала на себе взгляд, обернулась и резко отпрянула, будто обожглась от унижения.

Деви снова подавила тошноту.

Вечер подходил к концу. Доран не отходил от Деви ни на шаг, его присутствие было щитом, в котором она так нуждалась. Она следила за Радой, зная, что подставила ее, раскрыв правду о Кае. Ей хотелось рассказать об этом Дорану, но она вовремя остановилась. Это был не ее секрет.

Кому: Сарасвати.

Деви открыла чат, быстро набрав:

«Где ты?»

Сообщение долго оставалось непрочитанным, и тревога сжала ее грудь. Но затем появились две галочки, и Сара ответила:

От Сарасвати:

«Рам меня забрал, машину оставила на парковке».

Следом пришло второе:

«Представляешь, я подошла к ней, а она меня не узнала! Просто посмотрела и отвернулась!»

Деви нахмурилась. Рада сразу сказала, что пришла с Сарой, — значит, узнала ее.

Третье сообщение:

«Я вспылила, трясла перед ней этими ее браслетами, а ей было плевать. Она смотрела на меня, как на чужую. А эти браслеты — все, что у меня осталось от нее».

Деви удивилась. Сара всегда носила звенящие браслеты, но она и не подозревала, что те когда-то принадлежали Раде...

Кому: Сарасвати.

«Дай ей время».

Сара прочитала и не ответила. Деви не винила ее — вечер явно не задался.

Радхика уехала первой на такси, которое вызвал Доран. В ее взгляде читались вопросы, но она проявила достаточно такта, чтобы не припереть Деви к стенке и не вытягивать ответы силой. Да и вряд ли правда обрадовала бы ее. Что бы она ей сказала?

Камал Рай — тот, кто замешан в смерти Кайраса. Отличная выставка, спасибо за приглашение. Прости, что подставила тебя и Кая под смертельную опасность.

Деви вздрогнула от собственных мыслей, и это не ускользнуло от Дорана. Он тут же набросил на ее плечи пиджак, еще хранящий тепло его тела. Она укуталась в него плотнее, вдыхая знакомый запах — табака, дорогого парфюма и чего-то неуловимо его. Это уже стало традицией — мерзнуть и присваивать его вещи. Деви усмехнулась про себя: с первой же зарплаты точно отправится за теплой одеждой.

Но она не могла отрицать, что от каждого такого жеста становилось теплее не только телу, но и чему-то глубже — там, где давно поселилась пустота. Было приятно осознавать, что кто-то заботится. Даже в таких мелочах.

Они вышли через черный ход галереи, избегая лишних глаз. Здесь, в полумраке служебного коридора, им не нужно было притворяться. Доран притянул Деви к себе, обняв за плечи, и она прижалась к нему, жадно впитывая тепло и твердость его тела.

— Он сегодня понял одну вещь. — Голос Дорана прозвучал низко, почти в такт их шагам. — Что ты не одна. Если в прошлый раз он еще сомневался, то теперь уверен — у него нет шансов.

Деви не ответила, лишь крепче сжала пальцы на талии профессора.

Он приоткрыл дверь машины, пропуская ее внутрь. Деви села, но дрожь в руках не утихала. Доран быстро обошел автомобиль, устроился за рулем и тут же включил обогрев. Теплый воздух потянулся к ее промерзшим ногам.

— Думаешь, он расскажет в университете? — спросила она, хотя уже знала ответ.

Доран фыркнул, завел двигатель.

— Нет. Этот таракан все еще надеется, что ты подаришь ему наследство.

Деви скривилась, вспоминая слова Камала.

— И наследника. Фу.

Доран не ответил, лишь резче сжал руль, так что костяшки пальцев побелели. Машина тронулась с места, оставляя позади огни галереи и невысказанные угрозы, прозвучавшие под звон хрустальных бокалов.

Деви отвернулась к окну, наблюдая, как городские огни сливаются в золотые реки.

— Я не позволю ему использовать тебя, — внезапно добавил Доран тихо, но уверенно. — Ни ради денег. Ни ради чего-либо еще.

Она посмотрела на него. В профиль он казался еще жестче — резкие линии, сжатые челюсти, тень ресниц, прячущих взгляд. С противоположной стороны скрывался шрам, и Деви сильно захотелось коснуться его губами.

— Я знаю, — прошептала она.

Доран на мгновение перевел взгляд на Деви, и в его глазах промелькнуло что-то дикое, первобытное, что так сильно нравилось в нем.

— Ты моя. И я разорву любого, кто посмеет утверждать обратное.

Сердце Деви бешено застучало о кости ребер. Не от страха. От чего-то куда более опасного. Она сжала бедра плотнее, стараясь не концентрироваться на жаре, который скапливался внизу живота, растекаясь по венам желанием.

— Угрожаешь? — Она приподняла бровь, но губы дрогнули в почти улыбке.

Доран резко свернул на пустынную улицу, притормозил и, прежде чем Деви успела понять его намерения, наклонился к ней. Его пальцы вцепились в подлокотник рядом с ее бедром, а губы оказались в сантиметре от ее уха.

— Это не угроза, принцесса. Это обещание.

Деви затаила дыхание, мечтая о продолжении. Пусть и в машине, платье бы отлично задралось наверх, и она смогла бы оседлать бедра профессора.

— Хорошо, — выдохнула она, уже собираясь на необдуманный поступок.

Доран медленно отстранился, но его глаза все еще пылали. Машина снова тронулась, а Деви вновь поймала себя на мысли, что она хочет Дорана слишком сильно и думать в эти моменты она просто не может.

Деви постаралась расслабиться, осознавая одну простую вещь:

Сегодня она станет его по-настоящему.

Машина плавно остановилась у подъезда башни, ее фасад отражал холодный лунный свет. Деви вышла, ощущая, как ночной воздух обжигающе свеж после душной атмосферы выставки. Ее взгляд невольно поднялся вверх, скользя по этажам, пока не остановился на самом верхнем уровне, где располагалась квартира Дорана и некогда ее.

— Смотри. — Она тронула руку Дорана, указывая на освещенные окна пентхауса. — Там кто-то есть. Новый неприятный сосед.

Огни горели ярко, контрастируя с темнотой ночи. Через огромные панорамные окна можно было разглядеть движение тени. Место консьержа в холле пустовало, это не огорчало Деви, словно с уходом старухи Фрау с нее сняли давящий контроль от опекуна.

Доран посмотрел в сторону лестницы, но сделал шаг к лифту; Деви поймала ее взгляд и не могла не уточнить:

— Мы можем подняться по лестнице. — Деви не хотела идти пешком, но была на это согласна, зная, как профессор чувствует себя в закрытых пространствах.

Доран остановился и посмотрел на туфли Деви, беззвучно намекая, что это будет провальной идеей.

— Это не проблема. — Она быстро стянула туфли, понимая Дорана без слов, зажимая обувь в руке.

От отсутствия каблуков Деви стала значительно ниже, возвращая привычную для них разницу не только в возрасте, но и в росте.

— Ты поднимешься до пятого максимум. — Доран хитро смотрел в сторону Деви, а она уже была готова принимать вызов.

— Спорим? — Деви сняла пиджак Дорана и отдала его владельцу, немного расправила плечи, давая понять, что готова к сражению.

Сил у нее хватило только на то, чтобы согласиться, но стоило ей ступить в сторону дверей, за которыми виднелась лестница, она сразу поругала себя за импульсивный поступок, но в груди все равно было хорошо от того, что Доран поднимется без сжимающего горло ужаса.

Когда было пройдено несколько этажей, а Деви искала новые легкие, Доран заговорил совершенно свободно, без капли отдышки.

— Когда в следующий раз решишь таким образом отвлечь меня от замкнутых пространств... — Он перепрыгнул через две ступеньки и уже стоял наверху как божество.

В белой рубашке и брюках с закатанными рукавами до локтей, в черных классических брюках, которые очень неприлично обтягивали бедра, что Деви даже спотыкнулась, пока смотрела.

— Я ничего такого. — Деви постаралась оправдаться, но Доран перебил.

— Можешь просто обнять меня, а лучше поцеловать.

Доран договорил и не сдвинулся с места, дожидаясь, пока Деви доберется до него.

Деви, запыхавшись, наконец поднялась.

— Это... нечестно, — прошептала она, останавливаясь на ступеньку выше, чтобы быть с Дораном на одном уровне.

— Никто и не обещал честной игры.

Он пожал плечами, пальцы скользнули по ее щеке, и Деви закрыла глаза, чувствуя, как дыхание смешивается с ее.

— Ты проиграла. — Он притянул ее ближе.

— Я не против проигрывать... если на кону поцелуи.

Деви задержала взгляд на его губах — таких желанных, таких знающих ее. Дыхание участилось, а в груди разлилось сладкое, тягучее тепло, вытесняя усталость от подъема. Она сделала шаг ближе, становясь на самом краю ступеньки, и теперь их глаза оказались почти на одном уровне.

Деви провела кончиками пальцев по скуле Дорана, ощущая под кожей напряжение его челюсти.

Доран не ответил. Его руки схватили ее за талию, резко прижав к себе. Губы нашли ее безошибочно — горячие, влажные, ненасытные. Он вновь не целовал — он забирал, покорял, заставляя забыть обо всем, кроме его вкуса, его запаха, его тела, прижатого к ней так плотно, что она чувствовала каждый мускул, каждый удар сердца.

Деви застонала в поцелуй, когда его язык вторгся в ее рот, настойчивый, требовательный. Тонкие пальцы впились в его волосы, спутанные и мягкие, утягивая его еще ближе, еще глубже в неизбежное. Деви прикусила его нижнюю губу, и он ответил низким стоном, от которого у нее дрогнули колени.

Но помог ей не упасть, не сорваться вниз.

— Ты играешь с огнем, принцесса, — прохрипел Доран, отрываясь на секунду, чтобы провести губами по ее шее, оставляя влажный след, который тут же обжигал прохладный воздух.

— Я давно готова гореть, — выдохнула Деви, запрокидывая голову, отдаваясь прикосновениям.

Руки Дорана скользнули ниже, обхватив бедра, и в следующее мгновение она уже была в воздухе — он поднял ее, как перышко, прижав к груди.

— Держись, — прошептал он ей в губы, и Дивия обвила его шею руками, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Он понес Деви вверх по лестнице, иногда прерывая поцелуй, чтобы не оступиться на повороте, шаг за шагом, будто ее вес ничего для него не значил. Деви прижалась к Дорану, ощущая, как его мышцы напрягаются под ее пальцами, как дыхание становится все тяжелее — но не от усталости, а от желания, которое раскаляло воздух между ними.

— Если так будет всегда, то от лифта можно навсегда отказаться. — Деви смазано поцеловала Дорана в шею.

Профессор глухо засмеялся.

— Если ты будешь подниматься пешком на двадцать пятый этаж, у тебя совсем не останется сил на меня, поэтому нет, принцесса, лифт мы оставим. В нем тоже можно делать многое.

В глазах Дорана горел тот же огонь — дикий, неконтролируемый. И Деви горела вместе с ним.

Как только дверь в квартиру открылась, навстречу бросился кот — изящный комок свалявшейся шести, он повел единственным ухом, будто почувствовал напряжение, витающее между ними.

Доран медленно опустил Деви на ноги.

— Кто-то требует внимания, — усмехнулась Деви, проводя пальцами по мохнатой спине, пока Доран насыпал корм в миску.

Кот даже не попытался ее убить за прикосновение, что означало самое настоящее доверие.

— Кот, ужин готов, — бросил Доран через плечо, сбрасывая пиджак на спинку стула. Его пальцы потянулись к пуговицам рубашки, и Деви замерла, наблюдая, как с каждой расстегнутой застежкой обнажается все больше бронзовой кожи.

Один. Два. Три.

Мускулистый торс, едва заметные шрамы, тени рельефного пресса — она облизнула губы, чувствуя, как внизу живота закручивается горячая спираль. Опять.

— В душ я иду первый, — заявил Доран, сбрасывая рубашку с плеч. Мелкие капли пота блестели на его груди, и Деви сжала кулаки, чтобы не подойти и не прикоснуться.

Он нес ее на руках до двадцать пятого этажа, Деви не была уверена, что это вообще физически возможно, но Доран только что показал ей на наглядном примере, что с выносливостью у него все в порядке.

— Угу. — Она лишь кивнула, понимая, что не готова больше отпускать Дорана.

Он скрылся за дверью спальни и через пару минут зашумела вода; этого времени Деви хватило на то, чтобы трижды набраться смелости и ни разу не испугаться. Положив туфли и сумочку в коридоре, она последовала на шум.

Дверь в ванную была приоткрыта ровно настолько, чтобы сквозь клубы пара пробивался золотистый свет. Деви замерла на пороге, наблюдая, как за матовым стеклом двигается высокая тень — плавно, мощно, с той самой хищной грацией, которая сводила ее с ума с первого взгляда.

Шум воды заглушил и без того тихие шаги, когда она толкнула дверь душевой, пар хлынул ей навстречу, обволакивая кожу влажным жаром.

Доран стоял спиной, запрокинув голову под струи. Вода стекала по плечам, очерчивая каждый мускул, каждую впадину между лопатками, прежде чем ускользнуть к талии и ниже. Его руки были подняты, он упирался ладонями о стену. Деви видела, как напряглись бицепсы, как тень между ребрами углубилась при движении.

Доран не обернулся. Но он знал.

— Привет... — Деви сделала шаг вперед, и голос растворился в гуле воды.

Ее пальцы нашли молнию на боку платья. Медленно, слишком медленно, она стала спускать ее вниз, наблюдая за движением мышц на спине.

Доран наконец повернулся.

Вода скользила по его груди, задерживаясь в мелких шрамах, стекая по твердому прессу. Его глаза — темные, горящие — приковались к ее рукам, к тому, как платье теперь висело на одном плече, обнажая изгиб ключицы и приоткрывая декольте еще больше.

— Ты не умеешь слушаться. — Его голос прозвучал низко, хрипло, едва слышно сквозь шум.

Деви выпустила ткань из рук. Платье соскользнуло на пол душевой, превращаясь в ненужную ткань. Она старательно не смотрела ниже груди Дорана, боясь, что потеряет сознание, если увидит его полностью обнаженным.

— Никогда, — согласилась Деви, делая еще шаг, выходя из упавшей ткани.

И тогда Доран двинулся навстречу — стремительно, не оставляя ей шанса на отступление, которое Деви и не планировала. Руки обхватили ее талию, поднимая, прижимая к мокрой плитке на стене. Холодный камень впился в спину, но тело горело, перекрывая все остальные ощущения.

— Деви, — прошептал Доран, — ты уверена? — Он провел носом по ее шее, вдыхая запах, оставляя поцелуи на влажной коже.

В ответ Деви вцепилась пальцами в его волосы и притянула к своим губам.

Поцелуй был яростным, влажным, голодным. Вода лилась на них, смешиваясь со вкусом друг друга, а его руки скользили по ее бедрам, поднимая выше, плотнее прижимая к себе. Из одежды на Деви остался только низ белья, и сейчас она ненавидела этот мешающийся кусок ткани.

— Я уверена.

Деви оттолкнула Дорана, чем вызвала секундное замешательство на его лице. Но потом, когда она медленно опустилась на колени, он все понял.

Деви замерла на коленях, ощущая, как горячие капли воды скатываются по ее обнаженным плечам и груди, щекоча соски.

Ее пальцы дрожали, когда она впервые провела ладонью по его возбуждению — такая странная смесь шелковистости и твердости, пульсирующая вена под тонкой кожей.

Он такой... большой.

Пронеслось в голове Деви, когда пальцы не смогли полностью обхватить член Дорана. Кожа под ладонью была горячей, почти обжигающей. Она чувствовала, как под ее прикосновением он пульсирует.

— Ты... не обязана... — Голос Дорана звучал прерывисто, сдавленно, будто каждое слово давалось ему с трудом.

Но она уже приняла решение.

Она хотела этого.

Хотела видеть, как этот всегда контролирующий себя мужчина теряет голову из-за ее прикосновений.

Сначала лишь кончиком языка — легкое, почти невесомое к самой чувствительной части. Солоноватый вкус, неожиданно приятный, заставил сердце бешено застучать. Деви повторила движение уже увереннее, изучая реакцию его тела.

Доран резко вдохнул, его пальцы уперлись в кафельную стену, словно он пытался удержаться от того, чтобы не схватить Деви за волосы и не повести себя грубо.

Деви улыбнулась себе в маленькой победе и продолжила свою первую практику минета.

Губы — мягкие, вопросительные — коснулись его снова, на этот раз уже не только головки, но и всей длины. Она чувствовала, как его тело напряглось, как мышцы пресса сжались, как бедра слегка подрагивали от сдерживаемого желания.

— Деви... — Ее имя на его губах звучало как предупреждение и мольба одновременно.

Но она не останавливалась.

Ладонь скользнула вдоль члена, сжимая, ощущая каждую выпуклость, каждую вену, каждый сантиметр горячей плоти. Потом снова язык — медленный, мокрый, исследующий. Она наслаждалась вкусом, реакцией, тем, как он постепенно теряет контроль.

Когда Деви, наконец, взяла член в рот, Доран издал низкий стон, и пальцы все же вцепились в ее волосы — нежно, но властно.

— Не спеши... — прошептал он, голос дрожал.

Деви послушалась, но лишь отчасти. Она двигалась в своем ритме, то ускоряясь, то снова замедляясь, заставляя его глухо стонать, напрягаться всем телом.

— Черт! — Доран вцепился в душевую рейку, мышцы натянулись как стальные тросы.

Деви почувствовала странную власть — она, неопытная, неумелая, заставляла этого сильного мужчину терять контроль. Ее язык медленно обвел головку по кругу, изучая каждый выступ, наслаждаясь тем, как он вздрагивает при каждом ее движении.

— Деви... — Имя прозвучало хрипло, когда она взяла его в рот глубже, чувствуя, как он заполняет все пространство.

Ее пальцы сомкнулись у основания, создавая приятное давление, пока губы и язык работали с верхней частью. Она слышала прерывистое дыхание, видела, как вздымается мощная грудь.

Когда Деви попробовала опуститься глубже, почувствовав легкий спазм в горле, его рука в волосах мгновенно подсказала ритм — не толкая, но четко контролируя глубину и скорость.

— Попробуй расслабиться... — прошептал он, и Деви послушно замерла, давая себе время привыкнуть к ощущениям и размеру.

Капли воды смешивались со слюной, создавая неприличные мокрые звуки. Щеки горели, но странное возбуждение перекрывало всякий стыд. Особенно когда она подняла глаза и увидела его лицо — сведенные брови, полуоткрытый рот, выражение мучительного наслаждения.

— Я не... долго... — предупредил он, пальцы слегка сжали волосы, пытаясь отстранить.

Но Деви только прибавила темп, чувствуя, как его тело наливается еще большей твердостью. Когда горячая волна заполнила ее рот, она не отстранилась — лишь крепче сжала пальцы на мужских бедрах, принимая все до последней капли.

Поднявшись, она встретила взгляд Дорана — темный, дикий, полный чего-то нового. Не страсти, не желания... а восхищения.

— Ты... — Он притянул ее к себе, стирая капли воды с ее подбородка большим пальцем. — Никогда не перестанешь меня удивлять

Доран притянул ее к себе, их мокрые тела слились в единое целое. Его ладони скользнули по ее бедрам, помогая снять последний промокший лоскут ткани, и Деви даже не дрогнула — ни тени смущения, ни обычного желания прикрыться.

Она никогда не считала себя красивой, слишком угловатая, слишком... не такая. Но сейчас, под его взглядом — горячим, почти обжигающим — она чувствовала себя богиней.

— Ты смотришь, будто видишь меня впервые, — прошептала Дивия, проводя пальцами по его шраму у глаза.

Доран поймал ее руку, прижал к губам.

— Потому что каждый раз ты для меня новая. И каждый раз — совершенная.

Слова растаяли в поцелуе — медленном, сладком, таком отличающимся от яростной страсти, что была минуту назад. Они стояли под струями воды, просто дыша друг другом, и Деви вдруг поняла:

Это и есть счастье.

Когда тебя любят не несмотря на, а вместе с.

С каждым шрамом.

С каждой общей тайной.

С каждой искрой этой безумной страсти, что могла бы поджечь целые континенты.

— Я твоя, — ответила она на вопрос заданный утром, прижимаясь лбом к его груди.

И его ответ пришел не словами — а крепкими объятиями, в которых не было ни капли сомнения, что другого Доран и не ждал.

Пар все еще клубился в воздухе, когда Доран взял в руки мочалку, налив на нее немного геля с терпким ароматом кофе. Его движения были медленными, почти ритуальными, когда он начал проводить ей по спине — сначала широкие круги вдоль лопаток, потом ниже, к изгибу поясницы.

— Ты вся напряженная, — прошептал Доран, усмехнувшись.

Деви закрыла глаза, позволяя горячей воде и его прикосновениям смыть с нее остатки вечера. Но когда его руки опустились еще ниже, к округлостям ягодиц, она невольно засмеялась:

— Это не мытье, это...

— Это забота, — перебил он, но в его голосе слышалась улыбка.

— Тогда моя очередь позаботиться о тебе.

Мочалка в ее руках казалась игрушечной по сравнению с массивной фигурой Дорана. Она начала с плеч — таких широких, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Каждая мышца под ее пальцами была как высеченная из камня, и Деви вдруг осознала, как редко он позволяет себе быть таким... уязвимым.

— Ты мой любимый монстр, — пробормотала она, проводя мочалкой по груди, где вода стекала в углубление между ключицами.

Доран замер, наблюдая, как руки скользят по его телу, смывая пену, оставляя за собой следы дрожи. Когда Деви добралась до пресса, он резко напряг мышцы живота, но она не отступила — напротив, ее пальцы впились в напряженные изгибы, словно пытаясь запомнить каждый мускул.

— Ты... — Его голос сорвался, когда она опустилась ниже.

— Я просто мою тебя, профессор, — ответила Деви с невинным выражением, но в глазах горел озорной огонек для продолжения.

Доран уже был твердый и готовый.

Он обхватит Деви руками за талию, подняв так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Член упирался ей в живот, и она потерлась об него.

— Тогда будь добра... доделать начатое, — прошептал он с вызовом.

Вода лилась на них, смывая последние следы пены, но ничто не могло смыть то напряжение, что снова нарастало между.

И когда Деви наконец отпустила мочалку, позволив ей соскользнуть на пол, стало ясно — этот душ закончится так же, как и начался.

В объятиях друг друга.

Доран подхватил Деви на руки, не утруждая себя вытиранием. Капли воды стекали по их телам, оставляя мокрые следы на кафеле, когда он шагнул из ванной в спальню. Прохладный воздух встретил их, но не смог погасить жар, разливавшийся по жилам.

Деви чувствовала, как дрожь пробежала по спине, когда Доран бережно опустил ее на прохладные простыни. Влажная кожа мгновенно оставила мокрый отпечаток на белом льняном полотне. Она лежала, вся открытая его взгляду, и странно — не испытывала ни капли стыда.

Его руки скользнули по ее бокам — такие большие, теплые, сильные. Каждое прикосновение оставляло след, будто выжигало невидимые узоры под кожей, уходя в сторону сердца.

— Ты прекрасна, — прошептал Доран, когда его губы коснулись ключицы.

Деви зажмурилась от предвкушения, когда его пальцы начали неспешное исследование. Сначала легкие, почти невесомые касания внутренней поверхности бедер, заставляющие ее вздрагивать. Потом — осторожное поглаживание там, где она уже была вся мокрая от желания.

— Все будет так, как ты захочешь, — прошептал он, чувствуя, как ее тело напрягается в ожидании.

Деви кивнула, не находя в себе сил для полноценного ответа. Она доверяла Дорану больше, чем себе, казалось, он знает ее гораздо лучше, чем она сама себя узнала за двадцать три года жизни.

Большим пальцем Доран начал делать медленные круги вокруг клитора, не касаясь самого чувствительного места. Деви застонала, бессознательно приподнимая бедра, пытаясь усилить давление. Но Доран был неумолим — продолжал эту сладкую пытку, пока ее ноги не затряслись от напряжения.

Только когда она уже была на грани, его пальцы наконец скользнули ниже, осторожно введя один совсем на немного, давая привыкнуть, и потом второй, не проникая слишком глубоко. Движения были плавными, размеренными — он словно давал ей время принять новые ощущения, подготавливал.

Деви чувствовала, как ее дыхание сбивается, когда пальцы Дорана осторожно исследовали.

— Тебе не больно? — Его голос прозвучал приглушенно, будто сквозь вату.

— Нет, нет. — Она покачала головой, цепляясь пальцами за простыни. — Продолжай, пожалуйста... Мне очень хорошо.

Слова вышли прерывистыми, сдавленными. Каждое новое движение пальцев заставляло ее вздрагивать, дыхание срывалось, тело напрягалось в сладком предвкушении.

Доран, кажется, понимал все без слов. Он не пытался проникнуть глубже, не торопил события — будто знал, что там, внутри, ее тело еще не готово принять его полностью. Пальцы скользили по краю, слегка надавливая, но не вторгаясь туда, где могла быть боль.

И это... это было прекрасно.

Не больно.

Не страшно.

Просто ново — как первый глоток вина, как первый шаг в неизвестность.

А потом...

Потом он нашел то самое место.

Легкое, едва уловимое движение — и мир взорвался в миллионе искр. Деви ахнула, ее тело выгнулось, бедра сами потянулись навстречу его пальцам, требуя больше.

— Вот так... — прошептал он, и в его голосе звучала теплая усмешка.

Большой палец вернулся к клитору, рисуя медленные круги, а другой палец — тот самый, что только что открыл ей новый мир — продолжал нежные, но настойчивые движения внутри.

Деви закрыла глаза.

Она не успела понять, когда именно все перешло черту. Просто в один момент мир сузился до точки там, внизу живота, а в следующий — взорвался.

Она не кричала. Не дергалась.

Просто исчезла — растворилась в этом чувстве, умерла на несколько секунд...

Чтобы тут же воскреснуть, наполненная до краев чем-то теплым, сладким, бесконечно хорошим.

Когда она открыла глаза, Доран смотрел на нее — золотистый взгляд, слегка прищуренные глаза, губы, тронутые едва заметной улыбкой.

— Ну что, — он наклонился, касаясь ее лба своими губами, — станешь моей?

И Деви, все еще не находя слов, лишь кивнула.

— Дыши, — проговорил он, одной рукой придерживая бедро Деви, другой направляя себя. — Ты готова?

Он все еще был готов передумать, это придавало Деви уверенности в том, что Доран именно тот, кто был ей необходим.

Доран вновь коснулся клитора пальцем, двигались с бесконечным терпением, разжигая новое желание, пока Деви не начала выгибаться навстречу, теряя контроль над собственными реакциями.

Когда настал момент, Доран замер над ней, его лицо было искажено борьбой с самим собой. Деви понимала, он не хочет причинить ей боль, и она была благодарна, что ее первый раз именно такой.

— Я готова. — Деви выдохнула признания и опять приподняла бедра.

— Медленно, — предупредил Доран, и это прозвучало как обещание и предостережение одновременно.

Первое проникновение было мучительно неторопливым, словно время замедлилось, растягивая каждый миг до бесконечности. Деви ощущала, как он заполняет ее — не спеша, миллиметр за миллиметром, давая ее телу возможность приспособиться, принять его. Острая боль пронзила, заставив зажмуриться, но почти сразу же сменилась чем-то новым, неожиданным — странной, почти невыносимой полнотой.

Он не вошел полностью. Она понимала это по позе — по тому, как его мускулы напряглись, сдерживая себя, как дыхание стало прерывистым, но контролируемым.

— Еще? — Его голос был хриплым, почти чужим.

Она кивнула, прикусывая губу, закрывая глаза.

Доран толкнулся вперед еще раз — медленно, осторожно, но уже увереннее.

Тихий всхлип вырвался из ее груди. Слеза скатилась из уголка глаза — не от боли. Или не только от нее.

Она чувствовала себя новой.

Будто все, что было до этого, больше не имело значения.

Мир сузился до этой комнаты, до этого момента, до этого мужчины, которого невозможно было не любить.

Доран поцеловал слезу на щеке — мягко, почти невесомо. Потом его губы нашли ее, и она ответила ему сразу, без колебаний, обвивая его за плечи, впиваясь пальцами во влажные после душа волосы.

Он был везде — в ее теле, в ее дыхании, в каждом ударе сердца.

И она больше не хотела, чтобы это заканчивалось.

Когда они наконец соединились полностью, оба замерли — он, сжав зубы от усилия сдерживаться, она — захваченная смесью боли и неожиданного блаженства.

— Все хорошо? — Голос Дорана звучал напряженно, каждая мышца была как натянутая струна.

Деви кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Ее пальцы дрожали, когда она коснулась его лица, ощущая под подушечками влагу от пота на висках.

Доран начал двигаться с осторожностью, которая сводила с ума, — каждый толчок был выверен до миллиметра, каждое движение рассчитано на то, чтобы доставить удовольствие, а не боль. Постепенно наслаждение стало перекрывать первоначальный дискомфорт, и Деви неожиданно для себя самой застонала, выгибаясь, встречая вместе с болью желание. Ее тело все еще горело, но остановиться или замедлиться было невозможно.

Ее реакция словно сняла последние ограничения. Движения Дорана стали увереннее, глубже, но все так же аккуратными. Он следил за каждым ее вздохом, каждым вздрагиванием век, подстраивая ритм под ее реакции. Деви отдавалась вся без остатка, ей было бесконечно много и мало его одновременно, тело горело, а душа словно перерождалась. Она не думала, что сможет хотеть кого-то так сильно, чтобы желание пересиливало боль.

Оргазм нахлынул внезапно, как морской прилив, сметающий все на своем пути. Он был иным — не похожим на те скупые волны удовольствия, что Деви знала прежде. Это было землетрясение, извержение вулкана, взрыв сверхновой — всепоглощающее, всеразрушающее, всесозидающее.

Тело выгнулось в дугу, пальцы впились в мускулистые плечи Дорана, оставляя на коже красные полумесяцы. Казалось, каждая клетка взорвалась миллиардами искр, превратив ее в сияющую туманность. Мир распался на атомы и собрался заново — уже иной, преображенный.

— Ты... — Хриплый стон Дорана разорвал тишину, когда он последовал за ней в этом падении. Горячее дыхание обжигало шею, а губы, прижатые к ее виску, дрожали.

Они застыли, сплетенные воедино, как корни древнего дуба. Деви чувствовала, как его сердце бьется в унисон с ее собственным — бешено, неистово. В этом ритме не было ничего от размеренного профессора Басу — только животная страсть, только первобытная близость.

Лунный свет струился по их влажным телам, превращая кожу в жидкое серебро. Деви провела ладонью по спине, ощущая под пальцами напряженные мышцы. Ее губы сами нашли его плечо — целовала, кусала, впитывала его запах, смешавшийся с ароматом их страсти.

— Я... — Она попыталась говорить, но слова застряли в горле.

Что можно сказать после того, как тебя разобрали по атомам и собрали заново?

Доран прижал ее к себе, его руки дрожали с непривычной слабостью. Он целовал ее волосы, лоб, веки — бесконечно нежно, будто боялся раздавить. В этих поцелуях не было страсти — только благоговение, только немой вопрос: «Ты в порядке?»

Деви ответила без слов, прижимаясь к его груди. Ее тело еще пульсировало отголосками удовольствия, но в душе воцарилась странная, невозмутимая тишина. Как после урагана. Как после восьмого чуда света.

Он все еще был внутри нее... они подумают об этом с рассветом.

На телефон Дорана пришло оповещение о новом электронном письме.

Отправитель: «Бо».

А в теме написано:

«Узнал, кто слил фото в сеть. И нашел адрес, который ты про...»