Глава 2. "Город, где спит солнце"
Самолёт приземлился в Барселоне рано утром. Город ещё не проснулся полностью — лишь уличные фонари лениво догорали, уступая место медленному, тёплому рассвету. Эллис стояла у окна такси, смотрела, как испанское небо окрашивается в оттенки персика и золота, и чувствовала, что внутри неё всё ещё ночь.
Мама молчала рядом, прижимая к себе папку с документами. Сзади тётя Сильвия тихо всхлипывала в платок. Эллис не хотела плакать. Не здесь. Не в этом городе, который бабушка так любила. Она должна была быть сильной — ради неё.
Такси остановилось у небольшого отеля в центре Барселоны. Фасад был увит зеленью, пахло кофе и тёплым камнем. Эллис сразу ощутила что-то странное — будто это место уже жило в её памяти, как будто бабушка когда-то показывала его ей во сне.
⸻
Похороны назначили на вечер — «чтобы солнце тоже попрощалось», как сказала мама, будто бы повторяя бабушкины слова. Потом— лишь тишина, документы, венки, фразы на испанском, в которых Эллис ловила знакомые интонации, но не всегда смысл.
Она вышла из отеля одна. На плечах — светлая льняная рубашка бабушки, та самая, в которой та пекла пироги и смотрела на море. Эллис бродила по узким улицам Готического квартала, вдыхая запахи выпечки, мыла и апельсинов. Люди улыбались ей — незнакомые, простые, добрые. Это раздражало.
"Как вы можете жить, когда её больше нет?"
Проходя мимо художника, рисующего акварелью скамейку в парке Гуэля, Эллис остановилась. Он посмотрел на неё — молча — и передал ей лист бумаги. Без слов. Просто так. И она села рядом, впервые за много дней взяв в руки кисть.
Она рисовала тени. На плитке, на лицах, в небе. Всё, что скрывалось от прямого света. Потому что ей казалось — в тенях прячется правда.
⸻
Церемония была скромной. Маленькое кладбище, оливковые деревья, закат. Вазочка с прахом бабушки — простая, белая, с выгравированной розой. Эллис стояла рядом с мамой, крепко сжимая в руке сложенный лист — письмо, которое она так и не успела дочитать бабушке вслух.
Когда подошло её время сказать слова прощания, Эллис сделала шаг вперёд. Все взгляды обратились к ней, но она смотрела не на людей, а в даль — туда, где небо встречалось с морем.
— Моя бабушка научила меня любить цвет. — голос дрожал, но она продолжала. — Когда я рисовала серым — она напоминала: «Тени делают свет ярче». Когда я боялась играть — она говорила, что даже дрожащая нота может тронуть сердце. А ещё она верила, что душа не умирает. Она просто возвращается домой. И, возможно, Барселона — это её дом.
Слёзы всё-таки появились. Но это были светлые слёзы.
После церемонии Эллис осталась на кладбище одна. Она села на скамейку у могилы и достала блокнот. Писала прямо на коленях, размазывая чернила рукой. Не для кого-то — для себя.
"Бабушка, ты всегда говорила: если станет слишком темно — играй. Если потеряешь себя — рисуй. Если станет больно — пиши. Я буду стараться. Правда. Но мне тебя не хватает так, что иногда я не дышу. Я приехала в город, где ты родилась, и я обязательно найду здесь тебя — в цветах стен, в запахе кофе, в музыке улиц. Я тебя найду. Обещаю."
⸻
Когда она возвращалась в отель, небо уже было фиолетовым. Город зажёг свои фонари. Она шла по площади, где подростки играли на гитаре, дети бегали с мячами, а в окнах светились чьи-то ужины.
И вдруг — она услышала мелодию. Простую, но знакомую. Песню, которую бабушка напевала, готовя пирог с яблоками. Где-то вдалеке — старый испанец играл её на аккордеоне.
Эллис остановилась. Закрыла глаза. И поняла
— бабушка с ней.