Падение вниз [1]

Наше время

Сирена

Я падаю вниз.

Но откуда и куда?

Я вижу только бесконечную мглу, словно оказалась в космосе, напрочь лишенного звездного света, солнца, планет. Абсолютное ничего.

Мне страшно.

Неизвестность пугает больше визуализации конкретного страха. И чувство, что я здесь абсолютно одна.

Падение длится и длится, что я даже успеваю думать – и это странно.

Но внезапно я вижу перед собой чей-то образ.

Это человек. Парень.

Боже, он тоже падает? Что с нами произошло?

Пока я пытаюсь разглядеть его, все как будто замедляется. И я приближаюсь к этой фигуре.

Это мой брат.

– Дасти? – Не смотря на всю странность происходящего, меня охватывает звенящая радость. Мне уже без разницы, чем закончится это падение – со мной брат. Живой. Я приближаюсь к нему все ближе.

– Дасти, это я. – Кричу ему, пытаясь сократить расстояние между нами. – Что с нами происходит? Нам нужно выбираться отсюда.

На лице брата грустная, спокойная улыбка. Да, она грустная – и очень похожа на ту, что была у него на фотографии...там. Но получается, что прошлое было неправдой? Ведь он живой, живой, живой.

– Мне страшно. Не оставляй меня больше, пожалуйста, – молю я. – Я совсем одна.

Я хочу обнять его, почувствовать тепло тела близкого человека. Как же я скучала. И, наконец, мы вместе. Теперь все будет хорошо – даже если это странное место погубит нас, но я больше не одна, и мне не страшно.

Я тяну руку, чтоб перехватить брата за пальцы. Делаю рывок ближе к нему.

Дасти, заметив это, тоже протягивает руку мне навстречу.

Но на ней нет пальцев.

Что?

Я промахиваюсь в эту искаженную пустоту, лишенная возможности взяться с братом за руки.

Плевать.

Меня не пугают эти обрезанные под корень фаланги – точнее, то, что от них осталось. Я не хочу об этом думать. Я должна зацепиться за брата.

Но взявшийся неизвестно откуда порыв ветра отталкивает меня от него на метр.

Нет, нет, нет.

Я в надежде смотрю на Дасти, что он поможет мне – тоже попытается удержать меня.

Пожалуйста!

Меня все больше уносит от него, от чего я кричу изо всех сил.

С каждой секундой белая футболка брата окрашивается все больше в красный цвет. Я с силой заставляю себя молчать, пытаясь разглядеть меняющуюся картинку перед собой.

Это кровь. Вся футболка брата в крови. Как ее много, боже. Откуда только?

Я уже вижу – откуда.

В левой части его груди зияющая рана от пулевого отверстия.

Я завороженно наблюдаю за ней, как из нее маленьким пульсом вытекает кровь.

А потом все резко исчезает.

И я просыпаюсь.

Это просто жуткий сон. Но каким же реалистичным он казался. Я даже чувствую слезы в уголках глаз, и тут же стираю их.

Кошмар порождает кошмар.

Я в максимально скверной ситуации, поэтому даже странно, как мне удалось заснуть вообще. Хоть сон был и короткий, но мне неловко даже за него.

Меня похитили.

Я заперта в пустом, старом трейлере, но при этом – с плотными стеклами в окнах, которые невозможно разбить.

И скорее всего, здесь я и встречу свой конец, и сон как бы намекает на подобное.

Кое-как размявшись, я первым делом добираюсь до подобия биотуалета, чтобы справить нужду. Обнаруживая, что воды нет – меня снова передергивает. Но быстро опускает – какая теперь уже разница, насколько чисты мои руки?

И снова возвращаюсь на кушетку, на которой успела подремать.

Телефон у меня, естественно, забрали, но по проникающим скромным лучам солнца, я понимаю, что уже наступает утро.

Поджав колени под себя, я пытаюсь понять, что меня ждет вообще, к чертовой матери? Как я докатилась до такой жизни, что стала жертвой похищения? Почему же мне так фатально не везет?

И почему опять я в ужасной ситуации из-за Кея?

Нет, меня не били, не насиловали, не накачивали веществами. Пока что. Но как безвольную куклу довезли до незнакомого места, в котором я не смогла сориентироваться из-за темноты, да и просто страха. И просто заперли здесь – в пустующем трейлере, в котором нет ничего такого, чтобы я могла как минимум прорубить дверь к свободе, и не намекнули, сколько я здесь пробуду и чего мне ждать.

Я попыталась кричать в надежде на помощь – но быстро сорвала горло и поняла бесполезность затеи – поблизости безлюдное место.

Если бы мексиканец ничего не сказал мне, скорее всего я бы сейчас думала, что меня похитили с целью выкупа или какого-то шантажа моим родителям. Я из очень обеспеченной семьи плюс смотрела немало боевиков, где с помощью подобных действий бандиты пытаются получить рычаг давления на обеспеченных людей через их детей.

Может, так было бы лучше – в перспективе.

Потому что я уверена, что мать и отец немедленно бы вписались в ситуацию, чтобы меня вернули отсюда живой и здоровой. Но...

«Как думаешь, золотая рыбка, насколько ты дорога Кею Хиршу, м? Я тебе дам шанс это проверить, маленькая сучка».

Всему причиной Кей.

Спустя время родители, конечно, в любом случае заинтересуются, куда я пропала на такое длительное время. Постепенно у них появится подозрение, что что-то не так. Мой телефон будет отключен, а никто не сможет им сказать, что со мной все в порядке и где я, если они начнут задавать вопросы. Они обратятся в полицию и, скорее всего, меня быстро объявят в розыск. С учетом трагедии, произошедшей с моим братом год назад, поиски будет максимально усилены. Начнут проводить параллели – не являюсь ли я второй жертвой Макса Колди, который в своем умопомешательстве решил окончательно добить остатки моей семьи.

И на все это уйдет время – просто неизвестно какое.

И за это самое время меня здесь действительно могут зарезать как свинью, только сделает это не Макс Колди, либо, если долго никто не появится, я сама сгнию в этом трейлере хотя бы от жажды.

Моя судьба зависит от Кея. Это уже не насмешка этой самой судьбы, это просто ее пощечина.

Перед тем, как уйти, мексиканец пытался трижды выйти с ним на связь – но Кей то ли просто скидывал вызовы, то ли отключил телефон вовсе, убивая во мне крохотную надежду, что все может решиться в течение ближайших часов и, может, даже благополучно.

Фраза похитителя перед тем, как запереть меня: «Неужели, я ошибся, и ты для него никто» – предназначалась не мне. Он уже не думал обо мне в этот момент, просто мысли вслух. Но резануло меня по живому.

Ведь я хотела дать Кею второй шанс.

В итоге я хотела вернуться к нему.

Меня осудят все феминистки мира и просто борцы за здоровые отношения, но я выбрала свои больные чувства к нему, а не разум.

Я люблю Кея – со всем грузом своих, его, наших общих проблем. Пока он будет стремиться быть со мной, я каждый раз наступлю на грабли, и приму его. Позлюсь, но приму. Тем более, мне действительно казалось, что в машине он говорил со мной искренне.

Но сейчас весь мой любовно-позитивный заряд инфантильной дуры резко сходит на нет, что вполне естественно.

Все это похищение будто отрезвило меня и тычет лицом в горькую истину.

Кей – не спасатель, и никогда им не был.

Возможно, он специально не брал телефон, не желая впутываться в трудности, к которым сам и причастен. Возможно, он уже знает, что со мной. Но – это ведь только моя беда, так?

Спасение утопающих дело самих утопающих – вот что являлось всегда лейтмотивом наших отношений.

Когда я была разрушена, разбита, полностью утратила себя в день похорон Дастина – Кей видел это. Кей знал, что я переживаю буквально самый тяжелый день в жизни.

Он не просто не утешил меня хотя бы словом.

Он выбросил меня как ненужный груз из своей жизни, и подписал это не менее жестокими фразами.

Это был тот момент, когда я сломалась окончательно.

Потом я абсолютно замкнулась в себе, перевела свои документы для зачисления в Университет другого штата и полностью перечеркнула прошлое на целый год, даже мысленно не позволяя себе вернуться туда.

Я могла бы сколько угодно надеяться, что моей любви к Кею хватит на двоих, моей верности и преданности, но так не работает. Это симуляция.

Кей Хирш – моя самая сильная и безумная любовь.

Кей Хирш – мое постоянное напоминание и триггер, что я никогда не смогу на него рассчитывать.

И я не рассчитываю. Я смиряюсь.

Поэтому, когда через полчаса дверь в трейлер раскрывается, и ко мне заходит мой похититель, покуривая сигарету, и тычет телефон мне в руки – я даже не делаю попытки сбежать. На меня наваливается какая-то вселенская тоска, что я уже готова просто принять любую свою участь, лишь бы только все от меня отстали.

Может, и сон был вещий, а я скоро встречусь с братом?

– Поздоровайся со своим бойфрендом, – тычет меня грубо в бок мексиканец.

Да нет у меня бойфренда. А если и был, то он бросил меня уже давно. Надеяться на то, что его можно шантажировать мной – пустая трата времени. Ему не впервой оставлять меня в безвыходных ситуациях.

Но я не спорю – на всякий случай, и выполняю просьбу, равнодушно бросая в предложенный телефон:

– Привет, Кей.

Мексиканец обратно забирает гаджет и резко выходит наружу, громко хлопая дверью.

Этот хлопок немного отрезвляет меня. Я вскакиваю с кушетки и тыкаюсь в дверь, в надежде, что он не успел закрыть за тобой. Облом величайший – заперто. Я подбегаю к окну и вижу, как этот парень в цветастых балахонах стоит буквально напротив меня и продолжает разговор по телефону. Наши взгляды пересекаются, и на его лице расползается какая-то странная улыбка.

Господи, за что мне все это?

Я отхожу от окна, облепленного паутиной, которая цепляется за мой нос, и возвращаюсь снова на свое «царское ложе».

Во мне одновременно и дурная апатия и закономерный страх.

Я одна. Помощи не будет. Я должна бороться за себя – заставляю себя повторять, растирая окаменевшие икры ног. Через минуту саморефлексии я снова оказываюсь у двери. Весьма вовремя – потому что как раз в этот момент мексиканец снова пытается войти ко мне.

У меня нет ни одного средства самообороны – даже туфли валяются где-то у порога, каблук которых я могла бы использовать. Зато есть кулак и отчаяние. Когда парень застывает на пороге, пытаясь найти меня взглядом – я подхожу к нему со спины и со всей дури замахиваюсь, целясь ему в затылок.

И промахиваюсь.

Случайный поворот головы – и мой кулак пролетает по касательной мимо его уха.

О, нет.

Если до этого мое положение было ужасным, то теперь становится катастрофическим. Парень быстро запирает дверь, пряча ключ, и впивается в мое лицо взбешённым взглядом. Зрачки в темно-карих глазах увеличиваются от гнева, от чего они полностью кажутся черными.

– Сучка хотела меня ударить? – свистящим шепотом произносит он. Я хаотично продумываю в голове удобоваримую версию, что не все так однозначно и он не так все понял. Но парень с силой дергает меня за руку, едва не выворачивая локтевой сустав, а потом толкает в сторону кушетки. – Сучка ответит за это.

Падая задницей на поверхность, затылком я при этом больно ударяюсь о железную стену, что из меня хорошенько выбивает дух.

Но инстинктивно я все же пытаюсь вскочить снова на ноги, потому что полулежать на кушетке перед этим подонком совершенно точно не лучший выход.

Но парень не дает этого сделать, он стоит сверху, а правой ногой удерживает меня в моем положении, придавив колено к моему животу.

– Пусти!

Мой голос все еще хриплый с ночи после попытки удушения, а в глазах начинаются скапливаться слезы – затылок ноет от боли, а страх только набирает обороты. Я уже почти готова была смириться со своей возможной смертью, но, если перед этим меня изнасилует это грязное чудовище – это уже перебор. Такое вообще не рассматривается.

– Сучка, не брыкайся. – Зацикливается над этим словом урод и склоняется надо мной. От такой близости я буквально цепенею, но все же заставляю себя шевелиться, выдвинув перед собой барьер руками. – Иначе хуже будет.

Куда еще хуже?

Лучше просто убейте меня.

Я ощущаю руки парня на своем лице – он хаотично трогает мои губы, щеки, нос, брови. От каждого прикосновения буквально тошнит, поэтому я инстинктивно вцепляюсь зубами в его палец, когда тот снова оказывается на моей нижней губе.

И тут же получаю весьма сильную пощечину, после которой уже меня разрывают рыдания.

Но мне не столько больно, сколько просто противно от всего происходящего. Боль можно перетерпеть, она пройдет, но все катится к самому худшему развития сценария, который я не могу предотвратить.

Мексиканец отдаляется от меня – и на секунду я выдыхаю с шумом. Может, пронесет? Все, что угодно, только не сексуальное насилие – пожалуйста. Все, что угодно.

Поэтому я даже без крика и лишних эмоций воспринимаю, когда из кармана широких джинсов парень достает складной нож, которым он пугал меня еще ночью в машине.

Даже рыдания прекращаются мгновенно, когда я в упор смотрю на показавшееся лезвие.

Вот и всё, пожалуй.

Острие ножа в считанные секунды оказывается у моей груди. Я втягиваю в себя воздух и задерживаю дыхание.

Дасти убили выстрелом в сердце, меня туда же, но зарежут ножом. Судьба близнецов?

Но вместо этого, парень рассекает лезвием лиф моего платья. Тонкая ткань под натиском острого предмета тут же поддается, обнажая мою грудь. Какое счастье – я сегодня в лифчике, какое горе – вряд ли это остановит урода, который творит со мной подобное.

Помогите мне, пожалуйста!

Неожиданно на этом все заканчивается. Мексиканец убирает нож обратно в карман, складывая его на ходу, поднимается с меня и равнодушно отходит.

– Шлюшек иногда нужно пугать, чтобы знали свое место, – произносит он, пока я все еще не могу поверить, что самого страшного не произошло. По крайней мере, пока. Я принимаю сидячее положение, автоматически прикрывая руками разъезжающееся на уровне груди платье и глотаю слезы.

Когда это животное в очередной раз покидает меня, закрывая за собой – я просто тихо забираюсь в угол трейлера, прислонившись спиной к прохладным стенам и съезжаю вниз. Обхватываю колени руками и начинаю рыдать враз от пережитого ужаса и немного от облегчения, что обошлось только стремными прикосновениями к лицу и порванным платьем.

Если урод хотел только напугать меня и сломить мой дух – у него это получилось.

Не хочу и не могу больше ни о чем думать.

Мне страшно. У меня болит голова. Я хочу пить. Я чувствую дикую слабость во всех частях тела.

Как никогда ощущаю себя маленькой, потерянной и беспомощной.

Я не женщина-боец, увы. Я не смогу защитить себя, если это чудовище вернется и решит все же изнасиловать меня. И да, обнимая сейчас саму себя руками – я просто жалею себя, потому что все действительно хреново. Можно не хорохориться. Апатия прошла. Остается только страх.

Пожалуйста, спасите меня. Пожалуйста. Пожалуйста. Я сама не могу.

В таком положении я нахожусь довольно долго, пока у меня не начинают ныть колени.

Утерев рукавом слезы и сопли с лица, я все же поднимаюсь на ноги.

За окном слышны голоса, но я не рискую даже посмотреть, боясь снова привлечь к себе внимание этого парня – я быстро запоминаю дурной опыт.

Мне хочется просто снова лечь на свое ничем не застеленное ложе и уснуть. Провалиться в сон как в обморок, чтобы хоть на какой-то промежуток времени отвлечься от пережитого ужаса.

Я так и хочу поступить.

Но стекла в окне хоть и слишком твердые, чтобы пробить их, но звук пропускают неплохо. Потому что я могу различать голоса. Я могу слышать.

И я слышу.

Кей здесь.

Он пришел за мной!

Забыв былые опасения, я тут же подскакиваю к окну, буквально расплющивая себя на нем – только чтобы меня хорошо было видно – я здесь!

Кей стоит как раз лицом ко мне, а буквально под моим окном с ним разговаривает мой похититель. Но сейчас он снова не один – за спиной Кея горой стоит вчерашний водитель, что привез нас сюда. Напарник мексиканца – довольно сильный и мощный с виду. Он не ведет диалог, а просто присутствует, словно действует страховкой, если Кей захочет уйти.

Он ведь не уйдет? Не оставит меня тут?

– Значит, мы договорились? – хорошо слышен голос мексиканца. – За то, что тянул время – ты должен будешь и денег как за десять заказов, и работаешь еще месяц. Но учти – заказов теперь будет втрое дольше.

Твою мать! Это связано с таблетками, о которых мне рассказывал Кей? Этот парень заставляет его заниматься этим? Поэтому я здесь как средство шантажа?

Наконец замерший как солдат в напряженной позе, Кей замечает меня. Его взгляд задерживается на мне – и я хочу подать ему какой-нибудь знак. Но пока думаю, какой именно, он уже не смотрит на меня, снова сосредоточившись на мексиканце.

Я задерживаю воздух в легких.

В любом случае, это неплохо. Он меня увидел. Все будет хорошо.

– Чувак, ты же понимаешь, все не так просто, – теперь я слышу его голос. И не узнаю. Впервые Кей применяет такой тон – как будто виноватый, заискивающий, испуганный. Если он тоже боится этих типов, то все намного сложнее. – Мне негде взять такую сумму.

Похититель заходится мерзким смехом, даже от этого звука которого мою кожу покалывают мурашки.

– Хирш, это не мои проблемы. Мне самому срочно нужны бабки. Я сам в дерьме, поэтому не дави на жалость.

– Дай мне немного времени, прошу тебя. – И снова этот умоляющий тон. Кей, все так же не глядя на меня, начинает ходить из стороны в сторону. Такая паническая реакция так не характерна ему, что я бы подумала, что он разыгрывает комедию. Если бы не знала, что мы в фильме ужасов.

– Я дам, Хирш, дам. Просто знай – каждые потраченные тобой сутки на поиск бабла скажутся на твоей сучке.

– Что ты имеешь в виду?

– Секс. Я буду трахать ее рот. Одни потерянные сутки взамен одного отсоса.

От омерзения у меня кривится лицо, словно я оказываюсь резко в опасной близости с ведром помоев. Хотя это вовсе недалеко от того, что происходит.

Пусть скорее это закончится, Боже.

– Ты не посмеешь.

– Я обещаю, что так и будет. Поэтому лучше тебе начать прямо сегодня создавать бешеную активность, пока я еще не порвал хорошенький ротик твоей рыжей сучке.

– Три дня – я достану тебе сумму.

Нет.

– Чувак, я все сделаю, как скажешь. Я даже думаю вернуться и продолжить дело.

Нет.

– Ты только не будь слишком грубым с ней, ладно?

Нет. Нет. Нет.

Меня отбрасывает от окна как пробку от шампанского. Я немедленно забираюсь в свой угол и затыкаю крепко уши двумя руками уши, чтобы больше не слышать ни слова. Ни одного гребаного слова.

Я уже знаю, что будет дальше. Мексиканцу больше не придется запугивать меня ножом, когда он вернется за мной. Я сама его достану у него и перережу себе горло.

Я даже начинаю этого хотеть как можно скорее.

Снова накатывают рыдания, но они смешиваются с неестественным нервным смехом. Моя нервная система окончательно выпотрошена.

Ты думала, он пришел тебя спасать?

Я хихикаю еще громче, поражаясь сама с такой наивности. Опять поверила, надо же! Кей просто спасает свою шкуру, вляпавшись в прошлые махинации – вот и весь рассказ. То, что меня будет насиловать его коллега – это ничего страшного, да? Он ведь постарается, чтобы это не длилось дольше трех дней. А если и дольше – наверное, тоже некритично.

Вспоминай, Сирена, как он и тогда ушел спокойно от тебя, зная о том, что тебе плохо. Ничего не изменилось.

У меня уже начинается икота от смеха и рыданий, но я не могу остановиться.

Бью сама себя по щекам, чтобы успокоиться.

Не время сожалений о Кее – я действительно была в курсе, что он не станет меня защищать. Просто хотелось поверить, что это изменилось, и я ему правда дорога. Это не так, что ж.

Мне нужно настраиваться к бою.

Как разговор закончится, вернется мой насильник. Возможно, в компании своего дружка. Я должна быть готова ко всем сценариям, чтобы успеть перехватить нож. Недавний опыт показал, что импровизация тут не поможет. Страх тоже. Нужна холодная голова, а не истеричность.

При лучшем раскладе – я выхватываю нож и успеваю ударить им мексиканца вообще куда угодно, потом сбегаю.

При раскладе на любителя – нож у меня, но противник силен и отражает атаки, тогда нужно будет резко направить его в себя. В сердце, чтобы наверняка.

Ужасный расклад – их будет двое. Тогда...

Я не успеваю продумать стратегию, как раздается громкий звук со стороны двери, будто ее разносят в щепки.

Так и не придумала никакого жизнеспособного плана. Как все быстро заканчивается.

Я инстинктивно закрываю глаза руками, замечая на пороге две фигуры, освещенные яркими лучами солнца, поднявшимся над горизонтом. Вот оно. Самый страшный исход событий. А я не готова.

Не готова.

Не готова.

Не надо, пожалуйста.

Я отчаянно скулю и прячу лицо, сковываю ноги, когда ощущаю, что один из них хватает меня с пола и поднимает на ноги. Скорее всего, это подельник мексиканца, потому что он мощнее.

– Сирена!

Я всхлипываю сильнее, отбиваясь руками. Никто не поможет. Даже я сама себя не спасу. Мое лицо оказывается прижато к мужской груди, и я невольно делаю вдох. В мой нос проникает цитрусовый запах.

Что?

– Солнечный Свет. Все будет хорошо, успокаивайся. Никто тебя не обидит больше, обещаю.

Я поднимаю лицо и встречаюсь с глазами Кея.

Это Кей день держит меня в объятьях. Это он пытается меня привести в чувство. Это не мексиканец. Не водитель автомобиля. Меня никто не будет насиловать или бить. Тихо, Сирена, тихо!

– Ты меня что, заберешь отсюда? – все еще не веря, спрашиваю я.

Я же своими ушами слышала, как он говорил обратное. Как же...

– Да. Только дыши.

Я вначале не понимаю, что он имеет в виду. Но легкое головокружение говорит за себя – стоило моему обонянию учуять родной цитрусовый запах, как я перестала выдыхать, стараясь задержать его в себе как можно дольше.

И я выдыхаю.

Потом еще вдох. Выдох.

Он не оставил меня. Не оставил в этом ужасе.

Я дотягиваюсь рукой до его подбородка, ощущая жесткую щетину. Я замечаю его взгляд – серьезный, взволнованный, но в котором нет ни капли сомнений. Притрагиваюсь к светлым каштановым волосам у виска.

Это мой Кей.

Все будет хорошо – я ему верю.

– Эй вы, – вдруг слышится голос за спиной Кея. Точно, я же видела – он появился здесь не один. – Может, еще потрахаетесь здесь для экзотики? Или есть шанс, что мы свалим отсюда?

Я заглядываю за плечо Кея и вижу... Алека.

Он, прислонившись боком к распахнутой двери, скучающе смотрит в нашу сторону.

– Все готово? – не оборачиваясь, спрашивает у него Кей.

– Ага. Я закинул «Окси» под этот стремный шкаф, а копов вызову, как выедем с района. Все будет круто. Два дилера набили друг другу морды, не поделив «клад». Я как случайный свидетель буду изображать смертельный ужас при виде такого кровопролития.

– Если удары не будут соответствовать?

– Слушай ты, бойцовская овчарка, – тут же вспыхивает Алек. – Из нас двоих я гений актерского мастерства – придумаю что-нибудь. Или подсыплю денег местным копам.

Пока не могу понять, о чем они говорят.

Но когда Алек ловит мой взгляд, то весело улыбается, обнажая выступающий клык справа. Его фирменная улыбка, которая заставила сходить с ума сотню девчонок, но я вижу в ней своеобразную поддержку.

Я снова переключаюсь на Кея, который успокаивающими движениями гладит меня по спине.

И мне действительно становится спокойнее с каждой секундой.

Мне даже хорошо.

Потому что он рядом со мной.

Потому что не дал мне упасть в пропасть, из которой я бы уже никогда не выбралась.

Я быстро целую его в подбородок, шепча:

– Спасибо. – А потом беру за руку. – Давайте скорее уйдем отсюда.