Падение вниз [1]

Наше время

Кей

Просыпаюсь я ожидаемо в одном из самых скверных настроений в своей жизни – в таком, что хочется снова закрыть глаза и провалиться обратно в гребаный сон. И не просыпаться как можно дольше.

Но и ночью мне снились всякие кошмары, которые тут же стирает мое сознание, но оставляет еще более подавляющий осадок.

Похер, встаю – надо уже смириться, потому что опыт жизни не раз намекнул, что жалеть себя – это весьма бездарное занятие, а от реальности не убежишь.

Почистив зубы и приняв ледяной душ, я иду на кухню и варю себе кофе – его зерна хранятся у меня порой по полгода, потому что я старался ограничиваться по утрам зеленым чаем. Потом кладу в кружку целые две большие ложки сахара – совсем нетипично для меня. И чтобы совсем унизить свои привычные устои – открываю окно и закуриваю сигарету.

Три маленьких греха уже ничего не изменят в копилке грехов побольше.

Нет, я не собираюсь послать нахер здоровый образ жизни напрочь – жрать вредную пищу три раза в день, забить на тренировки, выкуривать по пачке в сутки и пристраститься к алкоголю. Но также и не собираюсь делать из былого образа весь смысл жизни.

Да и не было это никогда смыслом жизни, так, скорее доведенная до крайности фиксация, выращенная мной из-за детских комплексов. Хватит уже, я не тот ребенок, можно закрыть эту тему. Тем более, вчерашним вечером я неплохо проехался по Гарри, о чем не жалею нисколько.

Мудак полностью заслужил это.

Хорошая, кстати, эта мысль – ко мне она тоже относится.

Я как тот самый стремный неудачник из самых отбитых фильмов. Пусть хоть я и давно любил Сирену, но стоило мне ее окончательно потерять, как чувства к ней увеличились в двойном размере. Почему из всех правил жизни именно это срабатывает всегда гарантийно?

Я ни хрена не лгал ей вчера – дай она мне шанс, я бы смог сейчас вступить в нормальные отношения, о которых она мечтала раньше. Я бы стал для нее тем, кем она хотела меня видеть.

И не потому, что я, в принципе, готов делать все, лишь бы вернуть ее расположение. Пожалуй, я впервые только вчера во время нашего разговора осознал, где была моя ключевая ошибка. И впервые пожалел, что в свое время не поступил иначе.

До этого – я действительно только честно признавал, что причиняю Сирене боль, но не пошевелил и пальцем, чтобы это изменить. Твою мать, раньше я и мысли не допускал, что можно было поступить иначе.

Мне всегда было легче все свернуть и отстраниться. Соврать. Промолчать. Уйти. И на каждый такой случай у меня всегда было заготовлено самооправдание по типу «ты же знал, чел, что хорошим ничего не закончится. Потому что – (функция: выбрать подходящую причину).

То, что Сирена поставила теперь сама точку на нашем будущем – это результат моих поступков, поэтому я нахрен принимаю поражение. Я сам себя не могу простить, что уж говорить о ней.

Отпустить ее – я это сделаю.

Передумает – я буду самым счастливым на свете.

В ближайшее время мне нужно будет заняться поиском новой работы. Теперь без дополнительного заработка я вряд ли смогу позволить себе прежний образ жизни, потому что, подрабатывая в скорой – не потяну даже аренду приличной квартиры. Придется выбирать – либо жилье, либо банальные бытовые потребности в виде хорошей еды, одежды, да даже топлива для машины.

В идеале найти бы такую работу – с карьерным ростом и перспективой на будущее. Потому что, черт побери, я не какой-то там аскет, и уж тем более не романтичный мальчик, за пазухой которого только добрая душа и бешеные кредиты. С учетом того, что «добрая душа» – это тоже не про меня.

Перебирая идеи в голове, я пью жутко сладкий до противности кофе и смотрю в окно на утренний город, который уже проснулся и шумит привычным гулом ранних пробок, гомоном толпы внизу, спешащих людей по своим делам, въедливыми повторяющимися мелодиями из расположенного рядом популярного торгового центра.

Сирене нравился такой ритм жизни и этот вид. Она всегда хотела переселиться из безмятежного Даствуда в крупнонаселенный район с высотными зданиями, разветвленным метро, блестящими магазинами, шумом и светом.

В принципе, переехав из города, думаю, она исполнила эту мечту.

Опять же без моей помощи.

Так, хватит этих мыслей. Чем больше думаю о Сирене, тем хуже. Потому что все сильнее хочется приехать к ней и забрать из дома силой к себе – и это будет уже полным дном. Заставлять девушку насильно быть с собой – такие истории меня не прельщают.

Интересно, через какое время я найду себе оправдание, что и подобные поступки для меня – не такое уж и дно, в принципе?

Так, стоп.

Я тащусь с кружкой обратно в спальню, чтобы найти свой телефон. Ночью я его выключил, когда на меня посыпались звонки от Алека. Он либо хотел узнать, чем закончился мой побег за Сиреной, либо оторваться на мне за драку в его коронном клубе. А я точно не хотел обсуждать с ним ни первое, ни второе в своем дурном настроении, понимая, что сорвусь на нем.

Но уже начался новый день, и я не собираюсь прятаться от мира, отключившись полностью от связи.

И первыми на меня ожидаемо сыплются сообщения друга, разделенные на три этапа его настроения.

Сначала все в стиле – «гребаный ты мудак, устроил мне тут», «скажи спасибо, что я тебя отмазал перед копами, урода кусок», «я решил вопрос с этим типом – он не будет писать заявление на тебя – немедленно благодари меня, щенок».

Я усмехаюсь.

Потом тон меняется – «Ну что у вас там? Вы вернетесь? Вдвоем? Один? Мне ждать?», «Я все понял, удачно потрахаться и все такое».

Как бы не так.

Под конец непривычно серьезно-сдержанное: «Хирш, нам бы с тобой встретиться. Есть что обсудить. Набери мне, как сможешь».

Допивая кофе, я уже готов набрать его – только из-за последнего сообщения. Вежливый Алек Брайт – это то, что скорее настораживает, чем радует. За все время я так привык к его обычно раздражающей манере общения, что, когда он начинает говорить как нормальный человек – я чувствую сигнал, что случилось что-то сродни Армагеддону.

Но пока я добираюсь до изображения зеленого телефона рядом с его контактом, как он опережает меня ответным звонком. Не глядя на экран, я понимаю вызов и тут же спрашиваю:

– Что за катастрофа у тебя, Брайт?

– Брайт?

Стоп, это вообще не его голос.

Я поворачиваю экран телефона к лицу и понимаю, что поспешил с выводами – это не Алек, а чей-то чужой номер, которого вообще нет у меня в контактах.

– Кто это? – уточняю я, решив не извиняться за свою оплошность перед неизвестным собеседником. Переживет, кто бы это ни был.

– Не узнаешь? Или успел удалить мой номер?

Тянущий гласные звуки акцент. Я знаю, кто это. Но еще лучше знаю – что мне с этим человеком говорить точно не о чем. Я надеялся, что мы все решили, и он меня понял – в принципе, он так и написал – но, видимо, до его мозгов это не дошло.

– Что надо, Юсуф? – Я с трудом вспоминаю его странное имя, потому что по привычной кличке – Чувак больше не хочется к нему обращаться. С Чуваком у меня были общие дела в прошлом, о которых хочется забыть. С Юсуфом – у нас вообще нет тем для разговоров.

– Немногого, Кей. Всего лишь каплю справедливости в этом мире.

Забавно от него это слышать. По справедливости, он должен сидеть за решеткой. Возможно, там же должен находиться и я сам.

– Конкретнее?

– Ну знаешь. Все довольно просто и давно обкатано в этом мире, – мурлычет Юсуф мне в трубку. – Когда человек увольняется с работы, он либо находит себе замену, либо должен отработать, пока ему ищут замену – довольно распространённая практика, не находишь?

Я точно был наивен, когда думал, что так легко отделался от этого дерьма. Твою мать, только этого мне не хватает для полного счастья – разборки с Чуваком, что я там должен, а что нет.

Я понимаю, к чему он ведет. Поэтому сразу обрубаю:

– Заканчивай, я на такое не ведусь. Разводи других идиотов.

– Кей, дорогой. – От этого обращения меня тянет блевать. – Тут либо ты должен отработать прежние заказы в удвоенном количестве за свое кидалово. Второй вариант – придется отдать нехилую сумму, которой я лишаюсь за твой уход. Я ведь могу и кое-что шепнуть копам о тебе анонимно и предоставить свидетельские доказательства.

Ни первое, ни второе.

Я совершенно точно больше не подпишусь на подобное дерьмо, зная, насколько опасен «Окси». К тому же, я вообще не уверен – а получали ли таблетки от меня люди, которые действительно нуждались в них? Или мне так «повезло» только с Дастином, а остальные – просто использовали лекарство как дурь? Мне даже не хочется этого узнавать – скорее всего, меня ждет еще большее разочарование. Как в принципе, и угроза ареста, если я всунусь в это вновь, когда страна все еще стоит на ушах новыми расследованиями и арестами.

Второй вариант только кажется менее опасным. Но на самом деле – это чистый шантаж. Даже если я найду сумму, то пройдет время – с меня снова начнут тянуть вдвое больше, почувствовав аппетит. В итоге я снова стану работать на Юсуфа, только в ином формате, отдавая ему деньги, чтобы он не подставил меня.

Но он охрененно ошибся, решив поиграть со мной в подобные игры.

Я бываю порой достаточно внимателен – и у меня есть все основания полагать, что Чувак сам давно жрет эти таблетки, естественно, не имея для этого ни законного рецепта, ни действительной нужды. Мне самому не составит труда сдать его, куда нужно, а анализы покажут следствию о Юсуфе как самое прямое доказательство.

Меня разводит сейчас не сильно умный торчок, и в его интересах никоим образом не провоцировать меня на какие-либо ответные действия.

– Отвали, гондон, – сразу предупреждаю я. – Иначе сам огребешь проблемы.

– Значит, нет?

– Правильно понял.

– Грустно, конечно, – не меняя тона, продолжает он. И я готов уже сбросить вызов, чтобы не тратить время на тупого барана. – Но я переживу это предательство от тебя. Успокою себя тем, что хотя бы трахну сейчас одну горячую девочку по имени Сирена. Ты же ее пробовал? Она действительно так горяча, как выглядит?

Нет, сука, вот только не это.

Он не должен даже имя ее произносить вслух. Тем более, не говорить о ней в таком тоне. О том, чтобы угрожать подобным – не может быть и речи.

– Ты ее не достанешь, – пытаюсь я спокойно отвечать, чтобы мудак не понял, что вот сейчас – он меня задел.

– Вообще-то уже достал. Она с ночи со мной – такая красивая, такая грустная. Но я уже вижу по ее лицу, что девочка мечтает взять в рот мой член и хорошенько так его отсосать.

Он может лгать.

Сирена сейчас у себя дома, а этот дрочер просто ссыт мне в уши, чтобы я занервничал и согласился на что угодно.

На самом деле, я нервничаю. Я сильно нервничаю – до зуда в руках, потому что одни только подобные слова про Сирену стоят разбития тупого лица Юсуфа.

– Докажи.

– Секунду. – В телефоне виснет молчание. И я молю господа, чтобы сейчас урод прогавкал, что она якобы не может говорить и еще кучу отговорок. А я в это время рвану к дому Сирены, что убедиться, что это голимая ложь, и думать дальше, как сделать так, чтоб и не пересекаться с ней, но при этом быть уверенным в ее безопасности. Но мои планы рушатся, когда в трубке раздается действительно голос Сирены. Черт, черт, черт – он это сделал! – Привет, Кей. – Просто говорит она. И больше всего меня пугает этот тон.

Будто она не заложница тупого дебила, а просто зашла к нему в гости и, узнав, что он разговаривает со мной, передала мне привет.

Что он сделал с ней?

– Ну что? – снова переключает внимание на себя Чувак, которому хочется немедленно проломить череп.

– Что я должен сделать? – озвучиваю я уже более внимательно, потому что уже ни хрена не смешно. И добавляю: – Чтобы ты отпустил ее, прямо сейчас.

– Уже интереснее, да? – И гребаный смех. – Выбор за тобой, как я сказал выше. Если согласен – забирай свою сисятую шлюшку хоть сегодня.

После этого звонок резко обрывается, а с номера приходят координаты, куда предполагаемо мне стоит приехать. Я с ходу считываю расположение и снова зверею – заброшенный трейлерный парк. Даже мысленно не хочется совмещать подобные места и Сирену, а с учетом ее «компаньона» в виде угашенного Чувака – это просто вынос мозга.

Но у меня нет времени думать.

Угрозы, шантаж Юсуфа все так же не воспринимаются всерьез. Для меня это равносильно, что нырнуть в чан с помоями. Но и в полицию обращаться довольно безрассудно – Чувак в итоге сядет, и по нескольким статьям. Однако не факт, что я не займу за прошлое пособничество какую-нибудь соседнюю камеру.

Инстинкт самосохранения? Возможно.

Плюс получить проблем из-за тупого придурка, возомнившего из себя мафиози – тоже признак не высокого ума. Я не в бандитском фильме, где против меня ополчилась местная мафия, поэтому самого себя пугать я тоже не хочу.

При этом слишком мало времени.

Не для меня – для Сирены.

Она снова попала в переплет, снова из-за меня. И если я уверен, что Чувак не способен принести мне серьезных проблем, то в его бережном отношении к девушкам – я иллюзий не питаю.

Да черт бы другие девушки. У него Солнечный Свет.

Ладно.

Нужно собираться и быстро.

Из-за гребаного выключенного телефона и так упущены минуты и часы опасности для Сирены. Из-за гребаного Алека и его бестолковых, назойливых звонков и сообщений мой телефон был выключен всю ночь.

Я беру в руки уже заряженный гаджет, и еще раз мажу взглядом по мигающим оповещениям непринятых вызовов от друга.

У меня есть три человека, к котором я могу обратиться за советом и помощью, будучи уверенным, что мне не откажут.

Год назад ты бы сам смеялся, скажи тебе кто-нибудь подобное.

Син. Он, в принципе, против насилия, поэтому похищение мудаком сестры Дастина вызовет у него самого злость и стимул.

Калеб. Само спокойствие – минимум вопросов и уточнений – как я допустил подобное, никаких укоров. Молчаливая помощь.

И Алек. Самый ненадежный из всех. Он и раньше был необязательным, слишком шумным, слишком непредсказуемым. После смерти Дасти он изменился, но как оказалось – в худшую сторону, усилив втрое все свои негативные качества.

И тем не менее, я звоню именно ему с просьбой подстраховать меня.

Может, и глупо.

Может, я и зря.

Но потери в прошлом, если можно так сказать, подарили другу одно качество, которое мало кто видит в этом сумасбродном психе.

Самопожертвование и безграничная верность к тем людям, кого он считает своими близкими.

То, чего был лишен я долгие годы. Именно поэтому я хорошо вижу это в других.

Пока что в других.