Падение вниз [1]

Наше время

Сирена

Я – та самая безголовая девушка, если залезть в мысли которой, нормальный, здравомыслящий человек испытает раздражение и стыд. Та самая героиня, за которую другие могли бы переживать, надеяться, что вот-вот, и она откроет глаза и выберет правильный путь, а потом проклинают за то, что она готова наступить на старые грабли.

Старые грабли лично для меня – Кей Хирш.

И у меня есть много причин, чтобы послать этого человека ко всем чертям.

Да, сейчас, сидя на медной, холодной скамейке, сырой от недавно прошедшего дождя, для меня его отвратительные поступки становятся немного понятнее.

Детский буллинг – мне кажется, Кей сам до сих пор не осознает в полной мере, насколько это страшно, тем что несет последствия уже во взрослой жизни. Это может напрочь изменить психику, и какие-то плохие вещи могут начать казаться правильными, а хорошие – признаком слабости. Мне самой еще сложно представить, как такой уверенный в себе, красивый, сильный парень был объектом жестоких насмешек насчет внешности.

Конечно, глядя на него сейчас – мне бы и в голову не пришло, что Кей когда-то страдал от лишнего веса. Ведь у него такое сексуальное тело, никакого жира, одни мышцы. Он кардинально изменил себя – я помню то фото в его квартире, но это только внешние изменения.

С трудом, но я готова признать и факт того, что Кей действительно был в неоднозначном положении, покрывая моего брата. Он верно хранил его тайну и план уехать. И опасения были не беспочвенными. Я буду честной с собой – узнав о болезни Дастина, я бы вначале много плакала, заставляла его до конца лечиться в клинике официально и надеялась бы на счастливый исход. Которого, видимо, не могло быть. Но я бы точно не смогла его отпустить в последнее путешествие, вот не смогла бы, даже если бы понимала, что для него – так лучше. Я бы спорила, закатывала истерики, обижалась, следила бы за ним в оба глаза на каждый шаг, только чтобы он меня не оставил.

Сейчас нет смысла судить, как было бы лучше в итоге, потому что все пошло не так, как было задумано. Планы Дасти тайком путешествовать в одиночку закончились его убийством в ночь выпускного. Мои планы учиться с ним в одном в университете и жить счастливо изначально не могли сбыться – брат все равно бы уехал.

И лучше бы его желание осуществилось.

Лучше бы Кей, мать его, выбрал иное место для того, где спрятать этот гребаный «Окси», лучше бы я вообще не отпустила никуда в тот день. И пусть я не сомневаюсь, что формально Кей не выбирал специально такую концовку, где мог бы оказаться Макс Колди, которого он и лично-то не знает, но...

Если ты хоть косвенно оказался причастен к смерти близкого человека, то уже сложно полноценно обелить себя.

Как если бы я заставила ехать родителей, брата или того же Кея за любимыми сладостями в любой случайный магазин, которой взбрел мне в голову, а они в том месте попали в тяжелую аварию или там находились бы террористы, которые убьют их – я бы тоже жила потом с грузом вины. Понимала бы, что не желала такого, но не смогла бы отрицать свою косвенную причастность.

Кей живет с этим.

И теперь мне надо жить с этим, что мой любимый человек косвенно, но приложил усилия, чтобы случилась трагедия.

Он мне врал, выбирал не меня, стал причастным ко смерти брата – этот список просто горит красными флагами. Сейчас бы мне любой человек сказал – это ненормально, вообще, никак. Это будет абсолютно нездоровым – закрыть глаза на все это и сделать вид, будто ничего не было. Не попадайся снова в эту ловушку.

Умная девочка и не попалась бы – она бы и слушать не стала такого парня. И правильно бы сделала.

Слишком много негативного, слишком мало чего-то светлого.

Но как же меня тянет к нему...

Сколько себя не кляни, не обещай себе начать новую жизнь – моя проклятая любовь к Кею Хирша все еще жива. Это нездоровое чувство заставляет сидеть меня здесь и принимать какое-то решение, когда мне стоило бы уйти без разговоров.

Но я не ухожу, смотрю на часы в телефоне, считаю минуты – и готовлюсь к чему-то.

Уйти и обманывать себя, что мне все равно. Удовлетвориться, что не повелась на обещания предателя с красным флагом, что я молодец, гордиться собой... и скучать по нему. Не находить никого похожего, кто может настолько вскружить голову.

Весь год мои чувства были на нуле. Из меня словно ушла жизнь. Никаких эмоций, которыми я жила всю жизнь – просто робот, который делает все на автомате. Даже спутника жизни я собиралась искать по критерию – «мне плевать на него совершенно, зато он вроде неплохой человек, этого достаточно».

И только встречи с Кеем снова взрывают меня.

Это больно – я помню, как кричала над тем обрывом, впервые выплескивая всю боль – от смерти брата, от предательства бывшего парня. Впервые за год, даже в этой боли, я чувствовала себя снова живой. Потом там же я кричала от страсти – переполненная любовью и ненавистью к лежащему подо мной Кею.

С ним я всегда живая.

Тот, кто принес мне больше всех боли – сам того не зная, возвращает меня к жизни.

Это ужасно и так не должно быть.

Но и я не в сказке, где девочка в итоге выбирает хорошего парня, проучив плохого.

Девочка Сирена снова хочет выбрать своего мучителя. Девочка Сирена хочет дать ему гребаный второй шанс, зная, что он не заслужил и первого.

Мне так хочется верить в то, что он действительно изменился.

Я так хочу обрести уверенность, что это не просто слова – «теперь все будет иначе». Потому что еще раз подобное я не выдержу. У всего есть лимит. Наверное.

Я готова принять его обратно, готова понять и простить, но абсолютно не готова к тому, что он снова отвернется меня в первый же тяжелый момент.

Именно это разбило меня окончательно год назад.

Я бы все пережила, если бы Кей тогда был со мной рядом.

Но у него всегда есть куча причин – почему нам лучше не быть вместе, стоит что-то пойти не так. Он сам искренне в это верит.

Я не такая требовательная на самом деле, но мне нужна минимальная защита со стороны своего парня и знание – что бы ни произошло – он со мной, за меня, для меня.

Хочу верить Кею и закрыть на все глаза.

Но не верю.

Хочу дать ему второй шанс исправиться – но склоняюсь к тому, что мне придётся убедиться в обратном – новое испытание в наших отношениях, и я становлюсь снова ненужной, тяжелой обузой, за которую Кей не готов нести ответственность. От которой откажется по щелчку пальцев.

Осталось пять минут, чтобы я приняла решение.

Я должна уйти, вызвать повторно такси и, не прощаясь, уехать домой – это будет правильно.

Но я этого не делаю.

Я не могу.

Я настолько зависима и безумна в своей любви, что готова наступить на эти грабли повторно. Господи.

Я что, действительно готова?

Я вздрагиваю, когда ко мне на скамейку неожиданно приземляется незнакомый парень. Погрузившись в свои мысли, я полностью утратила чувство реальности – что жизнь идет свои чередом, передо мной по дороге мчатся машины по каким-то своим делам, вдалеке слышен гул клуба, сияющего неоновыми огнями.

– Девушка, – обращается ко мне незнакомец с длинными дредами. Как невовремя.

– Что? – буркаю я, не здороваясь. Вообще не до него. Абсолютно.

– Я не местный, – поясняет он, оставляя гадать, для чего мне эта информация. Я с нетерпением смотрю в его глаза, которых на самом деле не вижу из-за темных очков. Не местный, и что? Внешность чистого мексиканца и так говорит об этом, или он имеет в виду район? – Мне посоветовали клуб «Левада», типа там круто, все дела. Я заехал в этот район, брожу тут часами и не могу найти.

Звучит как бред – парень явно знаком с достижениями науки – в его руке современный телефон, где можно легко найти нужный объект в «Гугл-картах», даже если ты действительно заблудился. Но опять же – может, у него проблемы со зрением? Зачем еще солнцезащитные очки в темное время суток? В редколлегии у нас был парень, что постоянно ходил в темных очках – потому что от любого света его глаза слезились и раздражались. Мало ли.

Тем более, этот мексиканец буквально находится напротив «Левады» – через дорогу высится это здание, и только действительно полуслепой его не заметит.

Я указываю пальцем в сторону мерцающих огней.

– Туда.

Парень смотрит левее от моего указания.

– Но там же какой торговый центр?

Точно слабовидящий или имеет проблемы с косоглазием.

– Вон туда, – я поднимаюсь со скамейки и уже вытягиваю повторно руку в нужном направлении. – Вот там огоньки, перейди дорогу, иди прямо и попадешь, куда нужно.

– Не понимаю, где, – мямлит он, вставая за мной вслед.

У меня нет ни времени, ни желания становится его провожатым. Я уже все предельно ясно объяснила – в конце концов, даже имея проблемы со зрением, этот парень как-то же смог добраться до сюда?

Ничего больше не говоря, я делаю шаг к пешеходному переходу.

И тут же чувствую ледяные руки, смыкающие мою шею. От неожиданности и испуга, я начинаю кашлять и пытаюсь делать вдох, но пальцы вжимаются все сильнее, грозя удушить меня.

Что происходит? Что происходит? Что происходит?

Я вцепляюсь в сжимающие шею холодные руки, но у меня нет такой силы, чтобы разжать их. И, как назло, поблизости вообще никаких прохожих.

Меня хочет задушить маньяк. Я умру.

Плотные заросли деревьев и кустов полностью закрывают хоть какой-то обзор с парковки, чтобы я могла надеяться, что меня может увидеть Кей.

Точно умру. Идеальное место – и никто не увидит.

– Не дергайся, сучка, – голосом с нотками нездорового веселья приказывает мне мой душитель.

Он на секунду ослабляет хватку, чтобы я могла сделать судорожный вдох. Я хочу воспользоваться этим коротким моментом, чтобы закричать, но из горла вырываются только слабые хрипы. А потом пальцы снова сжимаются.

– Иди вперед.

Я не хочу. Никуда не хочу. Но урод подталкивает меня в спину, и я спотыкаясь, иду в указанном направлении.

Мне хочется брыкаться, заехать ему ногой по яйцам, но подонок предусмотрел это, длительно сдерживая мою шею и лишив меня нужного воздуха, поэтому я обезоружена. Перед моими глазами начинают мелькать мушки, и я полностью теряю концентрацию.

Воздух, попадающий через нос, не помогает мне никак, когда еще немного – и мне попросту сломают шею.

Я бесполезная, бессильная кукла, которую ведут в неизвестном направлении, и я покорно волоку ноги.

Чувствую, что меня куда-то заталкивают. Чей-то автомобиль, он вроде совсем близко от того места, где я сидела. Видимо, отсюда за мной и наблюдал этот маньяк, выжидая момент.

Я все еще плохо понимаю, что вообще происходит.

В какой-то момент я даже отключаюсь, то ли от недостатка кислорода, то ли от боли.

Если суждено умереть – пусть я ничего не почувствую.

Но, к сожалению, довольно быстро прихожу в себя.

Первым делом я начинаю глубоко и хрипло дышать, поняв, что мою шею больше не сдерживает стальная хватка. От прилива воздуха в легкие, у меня на глаза выступают слезы.

Меня везут куда-то в машине.

Впереди за рулем еще один незнакомый парень, а мы с моим похитителем на задних сиденьях затонированного салона.

Шок блокирует хоть какое-то понимание происходящего. Мало того, что легкие горят огнем, шея кажется сломанной, вместе с этим еще сердце от страха бьется так сильно, что я готова снова потерять сознание.

В таком состоянии даже речи не может идти о самообороне, о которой я знаю постольку-поскольку. Какая я слабая, Господи.

Я могу только в ужасе смотреть на этого парня, пытаясь понять, что меня ждет. Он замечает мой взгляд и лениво спрашивает:

– Как думаешь, золотая рыбка, насколько ты дорога Кею Хиршу, м?

Кей?

Кей причастен к этому?

Ничего не понимаю. Вообще ничего.

Я хочу что-то сказать – хоть что – но из горла вырывается только хрип.

Парень усмехается, глядя на мою беспомощность в чистом виде.

– Я тебе дам шанс это проверить, маленькая сучка.

Он ударяет меня по щеке – не больно, но унизительно, и смеется надо мной. Я делаю попытку собраться с силами и закричать. Это бесполезно в моем случае. Водитель явно причастен, и помощи мне не окажет.

Я должна сделать хоть что-то!

Прочистив горло, я делаю глубокий вдох. Вариантов не так много, но я лучше брошусь в схватку с этими уродами, создавая опасную ситуацию на дороге, чтобы машине пришлось остановиться. Я буду вцепляться им в волосы, зубами грызть руки, ногтями выцарапывать глаза. При первой же возможности – открою окно, и закричу, привлекая к нам внимание других водителей. Еще вдох, чтоб сконцентрироваться полностью и нанести первый удар.

И тут же замираю. Мое зрение наконец-то проясняется.

К моему боку приставлен нож.