Падение вниз [1]

Год назад

Кей

Отпахав свои рабочие часы в Скорой помощи, я еду из Центра в Даствуд, точнее к школе Сент-Лайк для привилегированных подростков. Само четырехэтажное из белого кирпича здание растянуто так широко, что в него легко поместилось бы две обычных государственных школы, учеником которой я был год назад. При всем этом учеников в Сент-Лайке было вдвое меньше, чем в типичной школе – просто коридоры и классы здесь как президентский номер в гостинице.

Красиво. Дорого. Внушительно.

Не моё.

Моё – это работать на полставки при госпитале Святого Варфоломея, совмещать это с учебой в Медицинском Колледже при Университете, по ночам совершать не совсем законные действия. При этом мне все равно с трудом удается покрывать расходы на тот же бензин и аренду жилья.

Двухкомнатная квартира в Центре, которую я снимаю с начала учебного года вдвоем с одногруппником – может считаться везением. Потому что Рон – идеальный сосед. Он приехал из другого штата, стабильно вносит плату, но при этом девяносто девять процентов времени проводит у своей девушки-ассистентки на нашей кафедре, с которой они начали встречаться буквально сразу же.

Я бы мог продолжить жить с родителями, я их люблю и у нас отличные отношения, но этим двоим что-то ударило в голову и после того, как мне исполнилось десять лет – они четыре года подряд плодили новых Хиршей. Это их дело, да и я люблю своих братьев и сестер, но все же дети – это всегда роскошь. Из среднеобеспеченной семьи мы довольно быстро превратились в семью на грани. Если я обучался хоть и не в Сент-Лайке, но в довольно приличной школе Центра, то остальным маленьким Хиршам не светила даже моя школа. А приличная ранее пятикомнатная комната для трех членов семьи теперь стала тесной для всех.

Поэтому при первой возможности я освободил квартиру от себя в надежде получить общежитие на время учебы. Но пролетел и с этим – их заняли иногородние студенты, а я все же не дотягивал до касты остро нуждающихся. Работа, частичная стипендия – этого мало даже для себя одного, а я еще надеялся, что смогу помогать родителям.

Поэтому я выполнил просьбу Дастина насчет Алека, и ожидаю встретить любого из них, сидя в машине у Сент-Лайка, обучение в котором мне никогда не светило, даже будь я единственным ребенком в семье.

Можно быть сколько угодно гордым и принципиальным, если ты богат, говорить красивые слова и вершить благое. Но это не мой случай.

Это не зависть. Это просто факт.

На фоне моих друзей – я нищая крыса. Я постоянно хожу в модном, дорогом костюме-тройке, рассчитанный на деловых, обеспеченных мужчин – не по причине, что я весь такой взрослый, будучи их старше всего на какой-то год. И не потому, что являюсь отбитым любителем классики и пускания пыли в глаза.

Это просто самая приличная одежда в моем гардеробе – подарок от родителей на завершение старшей школы. Я не жалуюсь – по итогу я все равно сделал его своей фишкой, отличительной чертой – на фоне сверстников в футболках и толстовках.

Включив кондиционер, я снова достаю свой телефон, ожидая ответа на свой знак сигнала «Я подъехал». Таблетки я оставил в Парке Теней – самым неприметном месте всего города, но точные координаты только лишь покажу на бумаге и тут же уничтожу – никаких исключений. Я доверяю друзьям, но не доверяю всем остальным – мало ли на меня ведется охота и я под подозрением. Эти двое легко откупятся от любого подобного обвинения – я же просто похороню себя и свое будущее.

Дасти пишет длинное сообщение, что задерживается из-за какого-то там учителя. Верю, потому что, как ни странно, в его случае – друг относится к учебе вполне серьезно. Это точно нельзя сказать про Алека, но от него я получаю какое-то скупое «занят».

Сукин сын. Это в его интересах – ради него я, по сути, притащился сюда, рискуя не успеть на первую лекцию в колледже. Алек Брайт же, который посещает школу только ради галочки и не скрывающий это, внезапно становится очень «занят» там.

Я не удивлюсь, если он специально сейчас злит меня, высаживает на нервы.

«Минута – и я сваливаю, Брайт. Мне на хрен это не нужно».

В общем-то, нужно. Мне очень помогут эти деньги. Но все же не так критично, чтоб я связывался с этим идиотом.

«Кей, я правда занят. Через десять минут выйду – сейчас не могу. Дождись, пожалуйста».

Я дважды перечитал его сообщение. Кей? Не очередное тупое прозвище? Слово «пожалуйста»? Нет явного намека на какой-то стеб?

Мне точно пишет это Алек? Или какой-то очередной умник из Сент-Лайка, позаимствовавший его гаджет?

Если он серьезно, то мне очень будет интересно узнать, что на него нашло и при каких обстоятельствах он это писал. И да, я дождусь его.

Я даже уставился в окно, открывающее вид на территорию школьного двора в ожидании этого ублюдка, внезапно ударившегося в несвойственную ему вежливость и ответственность в школе.

Но тут же вижу гораздо более интересное для меня, чем он.

Сирена – уверенной походкой шагающая к парковке, где оставляют свои велосипеды немногочисленные школьники. Это ничуть не странное событие, не козни судьбы, что сталкивает нас вместе – все вполне логично, девчонка здесь учится. А я с радостью понаблюдаю за ней издалека.

Длинные, красивые ноги Сирены Лайал так элегантно обрамляют раму от велосипеда, что мне хочется самому стать этим гребанным велосипедом. Но, с другой стороны, лучше нам держаться друг от друга подальше. А её классным сиськам тем более лучше держать дистанцию от меня. Мне хватает их прошлого образа у моих ног, а потом порно во снах.

За тонированными стеклами девушка вряд ли узнает, что я наблюдаю. Такая у нас игра в кошки-мышки. Вероятно, когда она «ненароком» упала, то поджидала меня. Я был ее «мышкой», как она могла посчитать. Но сейчас Сирена – моё подопытное животное, мой объект наблюдения.

В какой-то момент она резко поворачивает голову в сторону машины, не доезжая до ворот. Выражение её лица меняется с каждой секундой. Сирена то ли чрезмерно рада мне, что готова ворваться в салон и грубо отдаться на пыльном сидение, то ли чрезмерно презирает меня, что я не отодрал ее в саду роз её матери. Еще секунда, и девушка мчит к моему внедорожнику.

Кажется, даже ладони потеют от такой стремительной встречи. Каменное, незаинтересованное лицо – мой исключительный спутник для встреч с Сиреной. Это лучше для всех нас. Чтобы я и Сирена Лайал никогда не были больше, чем друг и сестра Дастина.

По мере приближения замечаю, что она пытается строить злое лицо, но выходит это жутко комично. Её маленький, вздернутый носик опускается при хмурых бровях, а ей все равно это идет. Сирена слишком открытая, слишком естественная чтобы изображать из себя кого-то. В мире девушек, что вечно строят из себя нечто большее, чем являются – одухотворенные, осознанные, просчитывающие каждый свой жест – эта маленькая велосипедистка как глоток свежего воздуха.

В этом её прелесть...

– Ты просто гребанный озабоченный мудак! – выкрикивает Сирена.

Я сижу поодаль, рядом с Калебом, который, как и всегда безэмоционально, наблюдает за перепалкой двух близких людей Дасти. Тот, в свою очередь не вмешивается, а просто стоит между ними, перебрасывая взгляд с одного на другого. Зато Син пропускает все веселье сегодня, когда мы тусили в местном тисовом парке, неподалеку от школы Сент-Лайк.

Сирена иногда зависала в нашей компании, занимаясь попутно своими какими-нибудь делами или скроллила ленту социальных сетей. Сегодня было это «иногда». Парни не воспринимали её отдельной девушкой, она была просто Сирена, сестра Дастина. Потому обсуждалось при ней все нужное и не нужное.

В тот день я в очередной раз привез Дасти метку с расположением таблеток. И как-то само собой вышло, что задержался со всей этой компанией придурков, которые обсуждали незнакомых мне школьниц.

Десятью минутами раннее мы выслушивали тираду Алека про то, как это убого, когда у девушек сиськи размером с голову, а маленькие, которые просто помещаются в ладонь, еще хуже.

«Красивых сисек не осталось, а выпячивают так, словно все надрачивают на них с утра до ночи»

Я поглядываю на Сирену, которая кидает косые взгляды на Алека, но стискивает зубы, делая вид, что ушла с головой в какие-то пометки для школьной газеты. Однако я скоро заметил, как терпение её подходит к концу.

– Все сиськи нормальные, – вставляю я, все еще глядя на девушку. Лицо ее немного расслабляется. Она словно рада, что я, даже если не на её стороне, то уж точно не за этого помешанного сексиста. – В больших можно утонуть охрененно, а маленькие выглядят эстетично.

– Нет, вы посмотрите, – с негодованием выкрикивает Алек, показывая что-то в своем навороченном смартфоне. – Разве это секс? Херня это дешевая. Висят, соски огромные, темные еще. Блевать хочется от такого зрелища, – он засовывает два пальца в рот и делает вид, что его сейчас стошнит.

Вот тут-то Сирена и не выдерживает... Спрыгнув с бампера машины брата, идет немедленно в разнос.

– Ты кретин и придурок, Алек Брайт! – начинает выговаривать она, выпрямляя спину, будто готовится к схватке.

– Не хватает попкорна, – сказал Калеб.

Я оборачиваюсь на него ­­– ноль эмоций, но в глубине черных глазах виднелись веселые искры.

– С хрена ли? – возмущается Алек, как бы нехотя оборачиваясь к Сирене.

– Ты воспринимаешь девушек как мясо! Ты просто тупой ублюдок, ничего не видящий дальше своего члена, – меня веселит такая ругань. Сирена сейчас выглядит такой искренней, но воинственной и злой. Как вздымается ее грудь при каждом вздохе и как она отпячивает свою классную задницу, вставая в позу ­– отдельный вид искусства.

– Да что ты вообще знаешь про члены? Пай-девочка даже порно никогда и не смотрела!

– Очень надеюсь, – добавил Дастин, посмотрев на сестру.

– А на что там смотреть? Как вы своим обрубкой девушек тыкаете, еще и выглядите так важно, будто целый мир спасает от скуки мирной жизни. Да ваш член никому не сдался!

– Ты просто нормальный хер не видела, – Брайт гордо опускает взгляд на свой пах, выпячивая его вперед.

– Фу, – сильнее бесится девушка, закрывая глаза рукой, – Даже через штаны это полная жуть. Никто даже не позарится на твой хер, пока ты относишься к чужому телу как к мясу на рынке. Если хочешь знать, то размер полового органа особо не влияет на оргазм, от того, что ты вставишь свой якобы «огромный», – она показывает кавычки в воздухе, – болт в вагину, оргазма не появится. Надо техникой владеть. А ходить и козырять своим членом – ничего не даст.

– Тебе то откуда знать, какой у меня член?! – наступает Алек.

– Хотелось бы этого никогда не знать, иначе я постигну десятый круг ада!

Калеб улыбается. И я не могу не сделать этого тоже.

Сирена Лайал во всей красе отстаивает себя и остальных девушек, делая это так красиво и по-злому прекрасно. Ей плевать, что скажут в ответ, она говорит, что думает и не боится. Ее большие, шикарные сиськи только что обругали, а она явно стала гордиться ими еще больше. Открытая, без комплексов.

Посмотрев на неё сегодня, я, кажется, поплыл и разглядел в ней большее. Красивая грудь – это круто, но еще важнее, кто владеет таким богатством.

Сейчас передо мной стоит пародия на злую Сирену из того дня. Чем дольше она смотрит на меня, тем шире хочется улыбнуться. Она и сама еле держится, я легко это подмечаю.

– Привет, Кей! – напускает в голос строгость.

– Привет, Сирена, – отвечаю ей, поправляя ворот пиджака.

– Чего ты здесь забыл? Неужто приехал растрепать новые сплетни про наши встречи? – Она хмурит брови, обернувшись на дверь школы. А потом снова поворачивается ко мне.

– О чем ты?

– О том, что ты мудак! Смеетесь там надо мной, будто я в ноги тебе падаю и поклоняюсь! – Сирена злобно отбрасывает велик на землю, что тот гулко звенит пару секунд. – Нет, это правда считается забавным?

Я тут же смеюсь с ее предъяв, откинувшись на спинку сидения.

– Ты думаешь, что я хожу и всем про тебя рассказываю?

– А разве не так? – Сирена с недоверием смотрит на меня. Возможно, даже слегка расстраивается, что я в действительности не посвящаю ей часть своего времени. Пусть даже и с таким сомнительным оттенком.

– Нет, не так. Кто тебе сказал чушь про поклонение?

– Ну-у, – тянет она, поджимая губы, – самого слова не было... Но была гребанная стратегия падений!

– Тупой вопрос про «кто тебе сказал». Явно кроме Алека никто не мог такую чушь произнести, – улавливаю на ходу знакомые ноты речи приятеля-идиота. Девушка в ответ только кивает, поправляя свою юбку – я же невольно смотрю на ее стройные ноги.

– Теперь за тобой должок, – с ехидством произносит она. – Отвези меня домой.

– Придурок в этой ситуации Алек, а долг за мной?

– Я слишком злилась на тебя и уронила велик, теперь он сломался.

Смотрю на железяку – велосипед в полном порядке. Ладно, хороший ход, Сирена Лайал. Но понравится ли тебе эта поездка?

– Окей, прыгай, – я открываю багажник, куда она быстро кладёт свой «сломанный» велик, а после этого быстро оказывается на соседнем сидении. Положив руки на колени, как прилежная школьница, с улыбкой пялится на меня, будто я действительно собираюсь исполнять ее желания.

– Ну что, в лес? – блокирую двери.

Сирена думает, что я хороший, но должна думать обратное. Просто обязана, мать вашу. Пусть тренирует свои женские чары на своих тупых одноклассниках.

– Какой лес? – в ее глазах так и сквозит непонимание. Еще бы. Ждет милую поездку, получит обратное.

– Обычный, – выезжая за ворота, я специально сворачиваю направо, чтобы она понимала, насколько я серьезен. – Не учили, что садиться в чужие машины небезопасно? Особенно хорошеньким девочкам.

Последнее явно было лишним.

– Ты не чужой, – продолжает топить свое милая дурочка. – Ты тусуешься с моим братом, а Дасти плохих людей за версту чует.

– Твой брат не собака, чтобы чуять людей. Кроме того, мы встречаемся с ним не особо и часто. Так не быстро ли я стал родным? – усмехнувшись, я набираю скорость.

Сирена продолжает спокойно сидеть, глядя на меня через зеркало.

– Думай, что хочешь, я тебя не боюсь, – неожиданно на ее лице появляется светлая улыбка.

– Сирена, я больше тебя в два раза, везу в темный, глухой лес. И так для темы, девушки со мной долго не задерживаются, – я стараюсь делать голос грубым и злым. А она продолжает доверительно улыбаться.

– Ага, – кивает она. – Чего еще скажешь?

– То есть насилия ты не боишься?

– Я не боюсь тебя, Кей! – Кудрявая прядь волос падает ей на глаза, и мне сразу хочется её поправить, чтобы она не закрывала обзор на их теплый ореховый цвет. Но я лишь сильнее сжимаю руль.

– Очень-очень зря. У меня с собой медицинские принадлежности. Двери заблокированы, ты не убежишь. Один укол, лес, и ты, просыпающаяся голая на холодной земле. Никто ведь даже не подумает, что ты тут.

– Для маньяка ты слишком откровенен. Тебе учиться и учиться, – Сирена двигается чуть ближе, делая вид, что с интересом разглядывает мою аптечку.

Мне не нравится, что она так близко. И что она черт вообще не боится. Сейчас меня просто бесит ее такое искреннее доверие ко мне, которое я не собираюсь оправдывать.

– Ты чрезмерно наивная, – заезжаю на подножье к лесу, может, это ей скажет, что я не шучу. Она тихо смеется. В лесу есть не одно укромное место, где можно спрятаться от любого чужого присутствия. Не знаю еще, что буду делать, когда остановимся, но делать шаг назад сейчас – бессмысленно.

– Это почему?

– Я тебя вижу насквозь, маленькая принцесса. Твой якобы сломанный велик – это просто смешно. Твое доверие мне походит на инфантильность девочки из младшей школы. И да, насчет твоего «ой, я упала», а потом согласие ехать ко мне – ты думаешь, я ничего не понимаю? – Наконец, я вижу смятение во взгляде, поэтому бью словами дальше. – Хочешь скажу прямо, почему я не реагирую на это так, как ты этого ожидаешь?

– Скажи. – Отлично, улыбка на лице девушки гаснет. Мне противно от себя, но я продолжу:

– Все просто. Ты мне неинтересна. Принимай это. Ты скучная, Сирена, никакая, милая простушка – не больше. – Себя я в этом так и не смог убедить, но пробую, чтобы Сирена приняла это как факт. – Я хочу, чтобы рядом со мной сейчас сидела королева, а не... – Я должен сейчас сказать что-то особенно оскорбительное, и в голове даже перебираю самый болезненный и жестокий вариант.

Но не могу произнести вслух, оставляя девушке пространство для фантазии.

Ветви деревьев царапают стекло. Темнота от крон просит включить фары, но я этого не делаю. Сирена мирно сидит рядом, не отодвинувшись от аптечки и от меня в том числе, молча выслушав все то дерьмо, что я ей наговорил.

Ее тихое принятие и спокойствие меня бесит. Милая, я знаю, какой ты можешь быть в гневе, вот только где он? Почему ты терпишь унижения?

– Приехали, – сквозь зубы, выговариваю я и лезу в аптечку. – Надеюсь, ты не боишься уколов.

Еще сам не осознаю, что я готов сделать и на сколько далеко готов зайти, чтоб максимально разочаровать во мне эту непрошибаемую. Это супер хреново, когда на самом-то деле я в душе кайфую с ее милой влюбленности и уже заранее грущу, что это никогда не выльется во что-то нормальное и взаимное.

Мне что, действительно накачать ее снотворным, раздеть полностью и оставить тут лежать среди деревьев в одиночестве?

Мысленно делаю запрос ко вселенной – подобные действия способны разочаровать человека?

Мысленно делаю запрос себе самому – я всерьез рассматриваю этот вариант?

– Надеюсь, – Сирена с широкой улыбкой на лице поворачивается ко мне, так и не понимая, с кем связалась, и тут же добавляет: – Ты не боишься меня. – И резко, быстро, пронзительно касается моих губ.

И это как удар тока сразу же прожигает во мне желание большего. Я только что думал, как расправится с этой дурочкой, но сейчас мои руки обвивают её шею, притягивая ближе к себе.

Я углубляю этот поцелуй, скрепляя наши языки в жгучем пламени темноты и леса. Сирена придвигается еще ближе, касаясь своей грудью моей.

Член тут же мучительно напрягся, ощущая желание вырваться наружу, чтобы соединиться с девушкой полностью. Ее губы кажутся такими сладкими, словно она съела десятки конфет перед нашей встречей. Наверное, я просто тронулся в моменте, раз в голове возникают такие ванильные сравнения. Мать вашу!

Горячее дыхание, легкие стоны Сирены от моей руки на её талии заводят, возбуждают, разгоняют весь тестостерон, что есть во мне за несколько секунд. Хочется взять Сирену Лайал в этой машине, в этом лесу, во всех позах, которые я только видел во снах. Хочется, чтобы она села на меня и почувствовала, как стоит мой член, хочется, чтобы её губы не отлипали от моих.

Она проводит своим языком по моему, покусывая нижнюю губу, чем еще сильнее дразнит. Сумасшедшая. Я запускаю руку в её волнистые волосы, слегка оттянув их, и легкий стон, сорвавшийся в поцелуе, резко напоминает о моем нерушимом правиле.

Если я не остановлюсь, это зайдет слишком далеко.

Я становлюсь первым, кто прерывает это безумие, хотя видят боги, что это было нелегко. Всем корпусом я отворачиваюсь от Сирены и, медленно переводя дыхание, вцепляюсь в руль.

Не смотреть на нее.

Я только целовался с Сиреной, повелся и откликнулся на это, как слабовольный пес наперекор всем своим словам, что наговорил ей ранее.

«Ты мне неинтересна, Сирена».

Ага.

Теперь это выглядит совсем «правдоподобно».

К черту. Никогда не умел в эти интриги, и пытаться больше не следует. К черту все, к черту.

Больше ни слова, ни взгляда, ни малейшего действия от меня в сторону Сирены – отвезу ее домой и тут же выкину из головы. Пусть подавится этим поцелуем, это был максимум.

Главное, самому не подавиться. Ведь для меня это все еще минимум из всего, что я хочу сделать с Сиреной.

Нет-нет-нет. К черту!