Падение вниз [1]

Год назад

Сирена

Я изо всех сил стараюсь смотреть в свое домашнее задание, напускаю на лицо сосредоточенный вид, но постоянно отвлекаюсь. Это довольно плохо для ученицы выпускного класса, но не критично – я прекрасно знаю, что мои оценки позволят мне поступить на нужную кафедру. Возможно, я даже смогу претендовать на стипендию, но в моем случае она не так важна.

Я не из тех девушек, про которых можно сказать что-то по типу «бунтарка» или «прогульщица», но и до «ботанки» мне далеко. А если честно, я даже рада, что не приближена к какому-то ярлыку или статусу, который можно было бы на меня нацепить. Тогда ведь нужно было бы ему соответствовать? Так вот, я совершенно точно не из тех людей, которые хотели бы чему-либо соответствовать.

Поэтому я прекращаю в данный момент изображать, что предстоящий тест сильно меня волнует, вскакиваю с кровати, оставив на ней учебники и тетради, и подхожу к зеркалу. В моей комнате оно занимает довольно большую часть, поэтому я имею возможность рассмотреть себя в полный рост. Белая футболка, спортивные брюки – вполне домашний вид. Рыжие волосы собраны в тугой пучок, но выпадающая прядка делает общий вид более сексуальным. Раздумываю, стоит ли накраситься, но тут же отбрасываю эту мысль – нет, я у себя дома, это будет слишком неестественно. Вместо этого меняю широкую футболку на обтягивающий топ, который охрененно выделяет мою грудь почти третьего размера. Растягиваю его чуть ли не до бедер, от чего он натягивается еще сильнее, выставляя напоказ ложбинку между грудей.

Теперь мой вид меня более чем устраивает – по-домашнему, но пикантно.

Подмигнув своему отражению, беру в руки телефон, лежащий на постели, и выхожу из своей комнаты.

Голоса раздаются ожидаемо из гостиной на первом этаже.

Напускаю на себя скучающе-равнодушный вид, спускаюсь туда, где сейчас находится мой брат со своими друзьями.

Это не будет казаться странным, если я признаюсь, что в свое время была влюблена в каждого из них? Хотя отчего? Подростковые гормоны бьют ключом по каждому красивому парню.

Первым я замечаю белую макушку Сина Фэйри – он сидит на стуле, перевернув его и облокотившись о спинку, держа в одной руке банку пива. Они с Дасти дружат сколько я себя помню. Наши матери познакомились, когда еще были беременны нами. Самая невинная моя влюбленность, когда мы все посещали младшую школу. Тогда мы с братом-близнецом не отличались так сильно как сейчас, меня стригли коротко и одевали в комбинезон. Видимо, из-за этого одноклассницы стали дразнить меня мальчишкой или делано путали с Дасти. Было чертовски обидно, и однажды свидетелем таких подколов стал Син. Тогда он влез в разговор-травлю и с убеждением шестилетнего мальчишки-героя сказал девчонкам, что я самая красивая в классе. Симпатичный блондин Син уже тогда пользовался некоторой популярностью среди женского пола, поэтому его комплимент в мою сторону был воспринят более, чем серьезно. Как итог – больше меня никто не дразнил, а я в благодарность за дружескую помощь около месяца потом сочиняла перед сном детские романтические истории, где я была принцессой, а Син – моим рыцарем.

Вторым я вижу Алека Брайта – который чуть ли не с ногами сидящий на диване показывает моему брату что-то в телефоне и через фразу смеется. Видимо, идет активное обсуждение фотографий девушек с едкими комментариями парня. Замечая мой взгляд, он слегка улыбается мне. Улыбка из-под капюшона, надвинутого почти до светлых зеленых глаз, слегка прикушенная клыком губа – мир рухнет, а его внешняя красота и внутренняя бешеная харизма всегда будут незыблемы. С ним Дасти познакомился, когда нам всем было по четырнадцать лет. Алек тогда только переехал в наш район, но довольно скоро стало понятно, что он станет тем самым чуваком, влюбленность в которого переживет каждая вторая девушка в нашем окружении. Именно так и получилось. Я сама не была исключением, и в том возрасте, как и многие, насмотревшись молодежных фильмов и сериалов, мечтала о популярном парне. Алек, ставший учеником нашей школы, уже тогда начал становится именно таким – активный, красивый, безрассудно смелый и отбитый. Полный набор. Моя тайная влюбленность в него длилась почти два месяца.

Вдали от остальных, в кресле-качалке, с электронной сигаретой в руках сидит Калеб Грейв. Сколько помню, это бесполезное сидение однажды купил отец, но никто им в итоге никогда не пользовался, от того оно было сдвинуто к окну. Зато этот парень постоянно занимал его, словно бы отделяя себя от остальных. Дасти с Калебом познакомились немногим позднее, чем с Алеком, но мои чувства к нему пришли с опозданием. Тогда я переживала небольшой подростковый кризис и тащилась по мрачным парням из рок-групп. Молчаливый, длинноволосый в то время Калеб, постоянно одевающийся во все черное под цвет волос, всегда имел какую-то ауру темной загадочности. Я его загадок не разгадала, мне хватило одного лишь образа, а когда я услышала, как он играет на гитаре – он идеально попал в мой желаемый образ тёмного лорда. Три месяца я умирала по нему, конечно же, снова тайно, пока период тяги к мрачным неформалам не прошел сам собой.

Честно говоря, я никогда не понимала, что связывает эту компанию друг с другом. О, это совсем не из тех историй «мы такие разные, поэтому вместе». Иногда мне даже казалось, что парни терпеть друг друга не могут, несмотря на то что много времени проводят вместе. Син бесился с беспочвенной грубости, свойственной другим, Алеку, казалось, попросту тесно в их кругу с его неуемной энергией, Калеб – он даже порой не скрывал, будто его достал каждый человек на расстоянии десяти метров от него. Но надо признать – по отдельности каждый из них хорошо относится к моему брату. К которому в комплекте идет сестра-близнец, поэтому я автоматом попадаю в их расположение.

Но это мой максимум. Я никогда не была членом их компании, не знала их секреты – а они есть, сколько раз в моем присутствии резко менялась тема разговора.

В нашей старшей школе – Сент-Лайк – они популярны, хотя это отходит от канона, что самые классные ребята – это обычно спортсмены. Пожалуй, только Дасти серьезно занимался баскетболом до шестнадцати лет, но потом, не объясняя причин даже мне и родителям, ушел из школьной команды. Что касается остальных – шумный, красивый Алек, устраивающий бесконечные тусовки, улыбчивый, дружелюбный Син – эти двое точно меняли девчонок только так. О Калебе в основном только тайно мечтали, потому что он не подпускал к себе никого.

– Ну сиськи у нее ничего, – слышу голос Сина, который поднявшись со своего места, тоже навис над телефоном Алека, рассматривая что-то там. Точнее, после его фразы я вполне себе представляю, что там именно. Фотография какой-то девушки – и обсуждение ее достоинств – ничего для меня интересного, как и нового. Пожалуй, из всей этой компании в постоянных отношениях иногда бывал только Син.

– На рот посмотри, – уточняет Алек.

– Что с ним?

– Он огромный, чувак. Словно в нем побывали все члены Сент-Лайка.

Алек презрительно ухмыляется, обнажая края клыков, Син пытается скрыть улыбку, но у него это не выходит. Мой брат отсаживается от них подальше и делает страдальческое лицо:

– Алек, ты иногда такой мудак!

– Иногда? – Слышится со стороны окна низкий голос Калеба. По его отстранённому взгляду и тону совершенно не понятно, пытается ли он подколоть или всерьез не допускает, что бывают моменты, когда Алек – приятный и милый парень.

Тот в свою очередь отвечает ему:

– Слушай совет, Тень, если бы ты рискнул хоть иногда изобразить на своей унылой роже улыбку, тёлки бы, возможно, хотя бы из жалости посылали тебе свои нюдсы.

Калеб, не меняя выражения лица, показывает Алеку средний палец и отворачивается к окну, явно не желая участвовать в дальнейшей словесной перепалке, которую с удовольствием бы продолжил друг.

Незаметно для остальных проскальзываю мимо и выхожу в коридор. В спину слышу голос Дастина:

– Сирена, ты куда?

Оборачиваюсь и сталкиваюсь с глазами, так похожими на мои.

– Выйду воздухом подышать, – отвечаю с небрежностью в голосе. Для убедительности потягиваюсь, словно от сидения за учебой у меня затекли мышцы. Ну конечно!

Брат не особо верит, но кивает мне, пряча улыбку.

Я спешно влезаю в кеды, подминая их заднюю часть пятками. С длинной вешалки, расположенной в холле, снимаю спортивную ветровку и накидываю поверх себя. Но к молнии не прикасаюсь, чтоб не прятать красивый вид своих сисек, обтянутых тугим топом.

Закрыв за собой дверь, оказываюсь в семейном саду. В этой части города, именуемой Даствуд, вся местность состоит из дорогих особняков и поместий с большими территориями – наша семья не исключение. Все дети Даствуда посещают престижную школу Сент-Лайк, после которой чуть ли не автоматически для них открываются двери для поступления в Лигу Плюща. Один из ее университетов расположен в часе езды отсюда, и именно там мы с Дасти планируем учиться уже этой осенью, когда закончим двенадцатый класс, попрощавшись со старшей школой.

Весенний теплый ветер развевает специально выпущенные пряди из моей прически, когда я по тропинке иду к центральному входу. Скоро здесь распустятся и зацветут любимые мамины красные розы. Их уходом занимается даже не один садовник, а специальная бригада – потому что их действительно очень много – на несколько гектаров. Наш дом за это даже называют Поместьем Роз.

Насколько романтично, настолько же и тривиально. Если бы меня просили выбрать – я бы точно сменила розы на какие-нибудь другие, более интересные цветы. Не зацикливалась бы на одном сорте. Возможно, так однажды и будет, если... Да, если гребаный Кей Хирш когда-нибудь решится ответить мне взаимностью.

Гребаный Кей... Исключение из всех правил.

Он даже сейчас опаздывает, хотя я даже не уверена, что он сегодня приедет. Друг Дасти, с которым он познакомился два года назад.

Исключение первое – он был старше всех нас на год, он никогда не учился в нашей школе и вообще жил в другой части города. С шестнадцати лет он посещал курсы парамедиков, а теперь уже как год учился на Кафедре Медицины, получив стипендию.

То, что я закономерно влюбилась в этого грубого сукиного сына с самым сексуальным, накачанным телом – это не было исключением. Это должно было пройти, как проходило с остальными. Очередной друг брата – новая влюбленность, тайная и недолгая.

Вот только меня заклинило. Я сохну по нему уже два года, проходя все стадии этого чувства от легкого замирания сердца в его присутствии до сексуальных фантазий и желания сожрать его, чтоб никому не отдавать.

Мы не пересекаемся с ним как с другими в школе, поэтому все наши встречи зависят только от брата. Я их жажду, я их вкушаю, я ими живу, хотя за два года не продвинулась больше, чем «сестра друга» для Кея.

Возможно, мне уже следует принять факт того, что ублюдок просто равнодушен ко мне. Скорее всего, это так. Но что я могу сделать со своей тягой к нему? Могла бы – выкинула его из головы уже давно. Только это не работает так. Даже если каждый день буду торжественно произносить «мне плевать на Кея Хирша» – от этого мне не станет на него плевать в действительности.

Поэтому и провокационный топ идет в дело, как и другие жалкие попытки пробудить в парне интерес ко мне более романтичного плана. Срываю равнодушно с земли бутон нераскрывшейся розы – и пытаюсь вдеть его себе в волосы над правым ухом.

Так более романтично, да?

Когда слышу шум подъезжающей машины к воротам, еще раз оттягиваю топ ниже и потом замираю. Это он.

Кей Хирш, я так тебя люблю.