Глава 12 - Как будто дождь прекратился
Неделя прошла как в полутени.
Эмили не избегала Себастьяна, но и не приближалась к нему. Они обсуждали работу, встречи, предстоящие выставки - сдержанно, корректно. Но в каждом движении, в каждом взгляде сквозила невысказанная обида. Ни вопросов, ни ответов. Только молчание, плотное, как пыль на старом холсте.
И все же именно искусство, как и тогда, снова стало мостом.
Был поздний вечер пятницы. Галерея была пуста, сотрудники разошлись. На стенде в центральном зале висела одна свободная картина, которая не вписывалась в концепцию выставки, и Эмили осталась, чтобы разобраться с ней. Она поднялась по лестнице, пересекла зал... и увидела его.
Себастьян сидел на полу, прислонившись спиной к стене, рядом с ним лежал тот самый холст.
Он поднял голову.
- Я знал, что ты придешь.
Эмили замерла. Она хотела уйти - в прежние времена она бы развернулась. Но не сейчас. Не сейчас, когда он стоял перед ней вот так - усталый, человеческий.
- Ты... ты специально остался?
- Наверное, да. А может, ты просто не хотел оставаться один.
Она подошла. Остановилась рядом с ним. Картина была странной: абстрактный пейзаж, где два силуэта словно растворялись в свете. Невозможно было понять, что это - встреча или прощание. А может, и то, и другое одновременно.
- Ты недавно спрашивала, - неожиданно сказал Себастьян. - О миллиметре между двумя людьми. Почему это имеет значение.
Он поднял на нее глаза. - Потому что иногда этот миллиметр - все, что у нас осталось.
- Или все, что мешает. - Ее голос был тихим.
- Да, - выдохнул он.
Снова повисла тишина, но теперь она была другой. В ней не было холода. Она была похожа на вечерний воздух перед дождем - наполненная чем-то важным, но еще не нарушенная.
Себастьян встал.
- Я не знаю, как говорить о себе. И уж точно не знаю, как извиниться.
- И я..." Эмили сглотнула. - Я боюсь доверять. Потому что однажды я слишком сильно доверилась.
Он кивнул. Они оба говорили как могли. Неловко, неровно, но искренне.
- Я не хочу, чтобы ты уходила. - сказал он.
Она сделала шаг ближе.
- Я... больше не хочу уходить.
Себастьян медленно поднял руку и отвел прядь волос с ее щеки. Эмили не отшатнулась. В мире внезапно воцарилась тишина. Даже свет ламп стал мягче. И этот момент был, пожалуй, тише, чем все их разговоры, но громче, чем любое признание.
И когда их губы встретились, речь шла не о страсти. Речь шла о том, чтобы остаться.
Знаешь, уже поздно. Давай я отвезу тебя домой, - сказал Себастьян.
Давай прогуляемся и поговорим, мне кажется, нам есть о чем поговорить, - сказала Эмили.
Себастьян молчал дольше обычного. Они шли по аллее Центрального парка, где редкие золотистые листья все еще цеплялись за ветки, словно природа отказывалась сдаваться осени. Эмили чувствовала, как он борется с чем-то внутри, сдерживая рвущиеся наружу чувства. И в какой-то момент - как будто устало - он просто выдохнул.
- Я не собирался возвращаться в искусство, - сказал он, глядя вперед, словно боясь встретить ее взгляд. - Это... было слишком связано с чем-то, чего я больше не мог принять.
- Что это было? - тихо спросила она.
- Моя мать была художницей. Но не из тех, кого вывешивают в галереях. Она рисовала для себя. На бумаге, на стенах, на обоях. Когда она была счастлива, это были цветы. Когда она не была счастлива - только тени. После ее смерти я... я даже не мог держать кисть в руках. Я занялся финансами, бизнесом, контролем. Всем, что можно просчитать и контролировать. А потом... что-то сломалось.
Он замолчал. Только ветер шелестел в сухих ветвях над их головами.
- Один человек сказал мне, что искусство - это способ остаться в живых, когда больше не для чего жить. Это было так похоже на нее. Я начал собирать коллекцию. Сначала как воспоминание. Потом как манию. А потом я понял, что хочу не просто владеть этим. Я хочу быть частью чего-то, что живет дольше, чем мы.
Он обернулся.
- А потом я встретил тебя. И ты вдруг напомнила мне, зачем я вообще все это затеял. Не цифры. Не статус. Это было чувство.
Эмили не знала, что сказать. В его голосе не было театральности. Он звучал так, словно был удивлен собственной откровенностью.
- Мне страшно, Эмили, - добавил он. - Потому что впервые за долгое время я хочу чего-то, что не могу рассчитать. И я боюсь все испортить.
Она просто взяла его за руку. Нежно. Без слов.
И это прикосновение, легкое и хрупкое, стало их общей клятвой - пусть и невысказанной.