Глава 10 - Письма, которых нет
Вернувшись в Нью-Йорк, Эмили словно превратилась в тень самой себя. Утро начиналось с кофе, но он больше не согревал ее. Дни проходили среди холстов и отчетов о реставрации, разговоров с художниками и шума галерейных выставок, но каждый звук отскакивал от ее внутренней пустоты, как мяч от холодной стены.
Себастьян был рядом с ней. Более внимательный, чем раньше, но и более молчаливый. После Бостона между ними возникло странное напряжение, как будто они переступили черту, за которой чувства не закрепились, а стали хрупкими. Эмили чувствовала, что та близость, которую они разделяли, не сделала их настолько близкими, как она надеялась. Напротив, она обнажила все неразрешенное.
Особенно Жаклин.
Это имя не прозвучало вслух, но повисло в воздухе тяжестью невысказанной истории. Себастьян не произнес ни слова, но Эмили заметила, как он отводил взгляд, когда она пыталась задать вопрос, как мягко менял тему. Каждый взгляд на его телефон, каждое короткое молчание теперь вызывали тревогу.
Однажды вечером, заполняя папки с архивами галереи, она нашла тонкий, почти выцветший каталог выставки двадцатилетней давности. На первой странице, аккуратно, со знакомым наклоном, было написано:
"Для моей Эмили. Чтобы ты всегда видела мир ярче, чем я. - Папа".
Ее сердце болезненно сжалось. Она провела пальцем по строчкам, словно пытаясь уловить давно исчезнувший голос.
Флэшбэк
Было лето. Теплое, знойное, с запахом липы и мороженого. Эмили была совсем маленькой - лет семи. Отец держал ее за руку, когда они шли по залам художественного музея. Он говорил медленно, словно боялся нарушить тишину в картинных галереях.
- Видишь, как у Моне все размыто? - прошептал он, указывая на акварельный пейзаж. - Это потому, что он передает не то, что видит, а то, что чувствует.
- А я чувствую, что он грустит, - ответила она, глядя на туманную лилию.
Отец рассмеялся и поцеловал ее в макушку.
- Искусство - это язык, на котором говорит душа, когда слова устали. Помни, малышка.
Наши дни
Эмили сидела на полу в архивной комнате, сжимая в руках каталог. В ее голове звучала одна и та же фраза:
"Когда устают слова..."
Она поняла, почему ее тянет к Себастьяну. Его молчание говорило с ней. Его внутренние бури, не выраженные словами, были родными. Но и опасными. Ведь когда она открывалась, он закрывался. А ведь она уже теряла подобное.
Ночь, когда ее отец не вернулся, она помнила до мельчайших подробностей.
- Я не переживу этого во второй раз", - прошептала она в пустую комнату, словно кто-то мог услышать.
И только тишина отвечала ей. Письма, которых не было. Слова, которые не были произнесены. Любовь, которая не умела быть громкой.
В ту ночь она не пошла к Себастьяну. Не ответила на его сообщение. Она легла в постель, не снимая одежды, и долго смотрела в потолок, чувствуя, как внутри поднимается буря - тихая, без грома, но от этого еще более разрушительная.