25. Перед свадьбой.
Свою последнюю незамужнюю ночь мама провела в лучшем номере фешенебельного отеля вместе со мной и Ханной. Мы разговаривали до полуночи, сидя на огромном диване перед столиком, заставленным шампанским, свежей клубникой и пирожными. Вспоминали прошлое, болтали о будущем. Мама казалась счастливой, но в ее глазах порою проскальзывали то ли страх, то ли грусть. Она несколько раз напомнила мне, что Уилл ничего не должен знать о ее прошлом. Мама буквально заставила меня проговорить то, как мы жили по ее версии, до встречи с Каулитцем. Она сбежала от монстра и встречалась с несколькими богатыми мужчинами.
— Думаешь, Уилл действительно не знает? — спросила я Ханну, когда мама первой ушла спать. Она ужасно нервничала перед завтрашним днем и хотела выглядеть на все сто, хотя у меня возникло ощущение, что нервничает она по другому поводу.
Мамина подруга внимательно на меня посмотрела и поставила на столик бокал с шампанским.
— Смотря что.
— То, чем раньше занималась мама, — осторожно сказала я.
— Ты так говоришь, словно она была проституткой, — усмехнулась Ханна, и я смутилась. Она была тем самым человеком, который умеет смущать своей прямотой.
— Я знаю, что не была. Просто... Мне все это кажется странным, — призналась я. — Неужели Вильям не в курсе? Он слишком богат. У него есть своя служба безопасности. А значит, они явно проверяли маму.
Ханна налила себе в бокал еще шампанского и предложила мне. Но я, помотав головой, отказалась.
— Ты правильно мыслишь. Трезво. Как взрослая. Поэтому и поговорю с тобой, как со взрослой девочкой, Авка. Люди путают эскорт и проституцию. Хотя это понятно — и там, и там продаешь себя. Твоя мать сопровождала богатых клиентов, но недолго. Во-первых, она была согласна только на чистовой эскорт. Чистовой — это никакого интима за бабки. Во-вторых, она быстро нашла себе покровителя. И верно смекнула, что этот вариант лучше бесконечных поездок с богатыми мужиками, которым нужно появиться в обществе с красивой образованной женщиной. У нас ведь всякое бывало. Клиенты иногда были просто неадекватными... — Ханна прикрыла глаза, вспоминая прошлое. — Один обдолбался какой-то дури и заставил заказанных девушек всю ночь прыгать с ним на батуте и играть в прятки. А один напился и... Даже не буду говорить тебе, что сделал. Только ту девушку едва спасли. Ну да ладно. Я отвлеклась. У Вильямчика действительно есть служба безопасности, да и сам он не дурак. Дураки миллионами не ворочают. Верно?
— Верно, — вынуждена была признать я.
— Он многое знает про твою мать. Понимает, что она была любовницей богатого человека.
Ладно, Ав, идем-ка спать. Завтра будет веселый денек, — зевнула она и, не сдержавшись, ущипнула меня за щеку, как в детстве. — Как там твой парень-то?
— У меня его нет, — отозвалась я.
— А зря... Ты хоть для здоровья себе заведи, что ли. Пока молодая — нужно. — Ханна снова зевнула и вдруг призналась: Никогда не думала, что забитая соседка с ребенком на руках станет женой такого человека, как Каулитц. Ох, Мелисса-Мелисса...
На этом Ханна ушла спать в одну из спален, а я осталась одна. Вышла на балкон, взяв телефон в руки. Ответила на сообщение Софи и открыла сообщение от Адриана, которое не решалось открывать весь день.
«Привет! Как ты? Давай погуляем завтра?» — писал он.
Я вздохнула. С момента нашего поцелуя — моего второго поцелуя в жизни — он, кажется, запал на меня. Часто писал, звал куда-то... А я все находила причины отказать. Адриан был хорошим парнем, и мне не хотелось давать ему пустых надежд, ведь я прекрасно понимала, что между нами ничего не будет. Я попробовала поцеловать его, чтобы понять — на всех ли парней я реагирую так, как на проклятого Тома, или же только на него...
Оказалось, что на него.
Адриан был гораздо, гораздо лучше, но... С ним я так ничего и не почувствовала. Может быть, он просто был не моим человеком?
«А Каулитц, что, твоим?» — спросил внутренний голос.
Я ответила Адриану:
«Извини, завтра у моей мамы свадьба».
И он тут же ответил, словно ждал моего сообщения:
«Ого, не знал! Тогда напиши, когда будешь свободна?»
«Хорошо», — напечатала я, пожелала ему спокойной ночи и ушла в свою спальню. Едва я опустилась на прохладную шелковую простынь, как провалилась в тревожный сон. А проснулась спустя несколько часов — рано утром.
День свадьбы выдался превосходным — стояла теплая и сухая погода, такая, в которую приятно ездить на пикник куда-нибудь в парк, сидеть на траве под тенью раскидистого дерева, есть фрукты и пить холодную колу, слушая, как поют птицы и плетя венки. По лазурному небу проплывали белые облака, похожие на взбитые сливки. Свежий ветерок играл с кронами деревьев, заставляя их шуметь, а солнце заливало золотом комнаты нашего номера. Такие дни наполнены радостным спокойствием и летним умиротворением, когда кажется, что жизнь по-настоящему прекрасна. Идеально для проведения выездного бракосочетания. Именно о такой погоде мечтала мама.
Утром за нами приехал роскошный белый лимузин. После завтрака в номере мы сели в него и отправились за город, на торжественную выездную церемонию у воды, которая проходила на территории шикарного бутик-отеля. После церемонии планировался банкет в ресторане с видом на воду. Единственным, что меня тревожило, был Том. Я знала, что увижу его — иначе и быть не могло. И решила, что буду играть с ним в Снежную королеву. Просто не стану обращать на него внимания.
С мамой на связи был то Уилл, то координатор церемонии, который уже ждал нашего приезда. И мне казалось, будто бы они с мамой не свадьбу организовывали, а управляли целой страной! До места проведения свадьбы мы добрались часа за полтора. Я видела, что мама нервничает и успокаивала ее. А Ханна, которая опять пристрастилась к шампанскому, пыталась ее развеселить — громко и с выражением рассказывала какие-то смешные и порой пошлые истории, которые заставили заулыбаться даже молчаливого водителя лимузина.
— Может быть, и не нужно все это было?.. — почти с отчаянием спросила мама, когда мы вышли из машины. — Может быть, вернуться?..
— Мам, подумай об Уилле, — серьезно сказала я. — Разве ты не любишь его?
— Люблю, — прошептала она.
— Тогда в чем дело? Выходи за него скорее! На твоем месте мечтают оказаться тысячи женщин! А он выбрал тебя, мам. Не сомневайся.
— Какая ты у меня взрослая, — вздохнула мама и, кажется, взбодрилась.
Мы отправились в отель, который полностью был забронирован для гостей торжества. И уже там, в большом красивом номере, началась дикая суматоха. Приехала команда визажистов и парикмахеров, которые должны были собрать и маму, и нас с Ханной. Пришли фотограф с помощником и видеооператоры, которые тут же начали снимать все и всех. Следом пожаловали несколько человек из свадебного агентства, которые отчитывались, что все готово.
Меня умело накрасили и уложили волосы так, что я едва узнала себя в зеркало — губы стали больше и чувственнее, скулы — выразительнее, а в глазах появилось до этого незнакомое для меня выражение уверенности. Из зеркала на меня смотрела незнакомая девушка, которая не просто хорошо выглядела, но знала себе цену.
Я облачилась в то самое длинное облегающее платье глубокого малахитового цвета, которое мне так понравилось, надела босоножки и серьги, которые подарила мне мама, и вышла из своей спальни. Увидев меня, мама улыбнулась, подошла ко мне и осторожно обняла.
— Какая ты у меня красивая, — сказала она и погладила меня по уложенным волосам.
— Нет, мам, это ты у меня красивая, — рассмеялась я. — Самая красивая невеста!
Это была не ложь — мама выглядела отлично! Ее белоснежное платье смотрелось по-королевски сдержанно, но при этом роскошно, и великолепно сидело на тонкой фигуре. Полуоблегающий силуэт, открытые плечи и оголенная спина, жемчужная дорожка из пуговиц, небольшой шлейф. Никаких легкомысленных кружев, воланов или бантов — ничего лишнего, одна лишь изысканная элегантность. Волосы собраны в низкий пучок, без фаты — к такому платью она ни к чему. Единственное украшение — длинные серьги, камни в которых буквально искрились на свету.
Увидев маму, сентиментальная Ханна растрогалась. Взяла ее за руки и тепло улыбнулась, словно сестре.
— Ну вот и настал твой день, моя хорошая. Ты просто обязана быть счастливой несмотря ни на что. Поняла?
— Спасибо тебе за все, Ханна, — улыбнулась мама. — Только не плачь!
— Конечно, не буду, у меня вся косметика потечет, — сварливо отозвалась ее подруга и повернулась ко мне: — Ави, тебя я следующую выдаю замуж!
— Спасибо, не хочется, — поблагодарила я и предложила: — Давай лучше мы тебя выдадим?
— Благодарю покорно, — тут же отказалась Ханна. — Мне и одной хорошо, а мужики эти надоели! Не всем же везет себе такого, как Вильям отхватить?
Мама рассмеялась. И я поняла, что самым ее красивым украшением, была счастливая улыбка.
***
Перед самой церемонией маму увели, а я вместе с Ханной отправилась в вэлком-зону, в которой располагалось несколько шатров, фуршет, коктейльные столики, лаундж с кальянами, фотозона, столики с бонбоньерками — специальными комплиментами для каждого гостя и много всего другого. В вэлком-зоне уже начали собираться гости, которых на свадьбе должно было присутствовать огромное количество. Видя всех этих богато одетых, уверенных в себе людей, между которыми сновали официанты, я немного растерялась, однако Ханна чувствовала себя, словно рыба в воде.
— Пойдем есть, — сказала она, выискивая глазами фуршетные столы.
Однако взять Ханна ничего не успела — увидела кого-то и решила подойти, а я осталась одна.
Боже, это свадьба моей мамы, а я снова чувствую себя чужой. Пытаясь прогнать это чувство, я осторожно взяла канапе с черной икрой. Однако не успела даже прожевать, как раздался знакомый мужской голос:
— Привет, Авигель.
Я обернулась и увидела Билла с бокалом в руке. Он улыбался, глядя на меня. На его лицо падало солнце, и он немного щурил глаза. Ресницы у него были густыми, а глаза медового оттенка, подведённые карандашом, скрились на свету. Черные волосы покоились в такой же аккуратной стрижке. Первый раз я увидела его в официальном костюме, ведь он всё время ходил как настоящий ценитель эмо-культуры. Хотя, я его недооценивала. На его шее всё также красовался чокер с шипами, а ногти накрашены темным лаком. Просто идол, уж слишком похож на какую-нибудь знаменитость! Понятно, почему Софи на него запала.
— Привет, — ответила я с полным ртом, и, кажется, это было смешно, потому что Билл улыбнулся и смотрел, как я пытаюсь быстро прожевать канапе, со смехом в глазах.
— Не знала, что ты тоже будешь на свадьбе, — сказала я, наконец.
— Мой отец — друг и правая рука Вильяма Энши, — отозвался Билл. — Мы приехали всей семьей.
— Здорово.
Что ему еще говорить, я категорически не знала.
— Ты отлично выглядишь, Авигель, — продолжал Билл, рассматривая меня.
— Спасибо, ты тоже, — вернула я ему любезность.
— А как тебя называют сокращенно? — вдруг поинтересовался парень. — Ава?
Его вопрос меня удивил.
— Ави. А что?
— Мне кажется, Ава подходит тебе больше. Можно я буду называть тебя Авой? — спросил Билл.
— Тогда я буду называть тебя Билли, — отозвалась я.
— Почему? — весело рассмеялся он.
— Мне кажется, что Билли подходит тебе больше, чем Билл, — пожала я плечами. Странный какой-то... Может, его Том подослал? Кто его знает?.. Я с логикой одноклеточных разбираюсь плохо.
— Меня так тысячу лет не называли. А ты смешная. Только не обижайся, это комплимент. Мне нравится твое чувство юмора, — дружелюбно сказал Билл.
— Наверное, нужно быть хорошей девочкой и сказать, что мне тоже нравится твое чувство юмора, но ты его не демонстрировал, — отозвалась я. — Ну или я не заметила...
— Я не спец по юмору, — развел руками Билл. Я заметила, как красиво он накрашен.
А потом вдруг потянулся к моему лицу и что-то убрал со щеки рядом с губами. Как оказалось, это был крем из авокадо, которым я умудрилась испачкаться. И вместо того, чтобы вытереть палец, Билл просто облизнул его.
Но я даже сказать ничего не успела по этому поводу — за его спиной вырос его высочество принц Том, одетый в черный, словно траурный, костюм. Под руку с ним была та самая пепельная блондинка, с которой он целовался возле университета.
— Ты где потерялся? — грубовато спросил Том у Билла и заметил меня. В его глазах появилась неприязнь, а мое лицо, кажется, стало недобрым.
— Я тут, увидел твою будущую сестру и подошел к ней, — спокойно ответил Билл.
— Будущую сестру? — удивилась девушка. — Это как?
— Никак. Он шутит, — отрывисто сказал Том и одарил меня еще одним неприятным взглядом.
— Ава — дочь невесты Вильяма Эншм, — словно не слышал его Билл, у которого воспитания и такта было на порядок больше.
— Серьезно? — глаза блондинки округлились, и она протянула мне маленькую изящную ладонь. — Привет! Рада с тобой познакомиться! Я Алекса. Девушка Тома. А его, ты, наверное, знаешь, он сын жениха твоей мамы.
Я осторожно пожала ее прохладную руку. Боже, как пафосно. Я еще никогда не здоровалась ни с кем за руку. Почему она меня так бесит? Потому что девушка Тома?
— Приятно познакомиться. Авигель, — ответила я, стараясь быть спокойной.
— Думаю, теперь мы будем часто видеться, — улыбнулась мне Алекса, но я почему-то вдруг почувствовала фальшь. Словно за маской красивой и милой девочки скрывался кто-то другой. Только кто?..
— Свадьба безумно красивая, все оформлено со вкусом, — продолжала Алекса, положив руку на плечо Тома так, будто он был ее собственностью. — Я умею ценить красоту, а здесь мне очень комфортно.
Несколько минут я разговаривала с Алексой и Биллом, пока молчавший и явно недовольный Том не сказал им:
— Идемте отсюда.
— Куда? — поднял бровь с пирсингом его друг.
— Я сказал — идемте, — нахмурился тот.
— Ава, ты с нами? — повернулся ко мне Билл.
— Нет, мне нужно найти кое-кого, — покачала я головой. С ними? Да ни за что! Лучше Ханну дождусь!
— Тогда встретимся позднее, — улыбнулся Билл и на прощание приставил два пальца к глазу, словно он айдолка, которая собирается сделать селфи. Мне показалось это слишком милым.
Они с Алексой прошли вперед, а Том чуть задержался. Специально, чтобы сказать мне кое-что — так, чтобы слышала только я.
— Постарайся не попадаться мне на глаза, портится настроение. — Его злой тихий голос раздался прямо над моим ухом.
Господи, ну как у него это получается?! Пара фраз — и я готова его придушить!
— Взаимно, дорогой, — прошептала я и словно случайно уронила ему на идеально начищенный ботинок остатки канапе с икрой. — Ох, извини, я нечаянно. Какая беда. Помой в фонтанчике.
Том вдруг поймал мою ладонь и сжал ее в своих пальцах, заставив забыть меня, как дышать. Воздух между нами тотчас наэлектризовался.
— Не смей вести себя со мной так, — прошипел он.
— Как — так? — вздернула я подбородок, не спеша вырывать руку — слишком приятны мне были эти касания. Ненавистны и приятны одновременно.
— Так высокомерно.
Он переплел свои пальцы с моими и снова сжал. Его кадык дернулся. Том будто не хотел меня отпускать. Он неотрывно смотрел на меня, и на мгновение мне показалось, что сейчас Томобнимет меня и прижмет к себе. Но он не сделал этого, а отпустил мою руку. Резко развернулся и пошел прочь.