24. Проклятый чувствами.
Том рассекал по ночным улицам, наслаждаясь скоростью, а рядом с ним сидела Алекса. Она была не совсем в его вкусе, но красивой: тонкой, нежной, какой-то хрустальной, с тихим голосом, обаятельной улыбкой и хорошими манерами. Алекса была из его круга, как говорила мать. Она знала, как одеваться неброско, но стильно, свободно разговаривала на нескольких языках и занималась балетом. Их родители были знакомы много лет и поддерживали видимость дружбы. Отцы пытались играть в гольф, подражая западным традициям, но неизменно каждая их игра заканчивалась в бане, стоящей на берегу озера и душевными разговорами в парилке. Матери делились сплетнями, вместе шопились и летали отдыхать на Лазурный берег.
Мать Тома очень хорошо относилась к Алексе и часто говорила, что о такой идеальной дочери стоит только мечтать, после чего всегда опускала глаза и замолкала, погружаясь в свои невеселые думы. А в последнее время, после того как Том вернулся в родной город, часто намекала ему, что хорошо бы начать встречаться с Алексой.
— Эта девочка — приятная и достойная партия, — говорила она в те редкие минуты, пока находилась в хорошем настроении. — Подумай о ней, мой мальчик.
Она часто называла его так — «мой мальчик» или «мой котенок».
Том в ответ только морщился. Ему нужна была свобода, а не отношения с дочерью маминой подруги, с которой он не виделся несколько лет.
— Отстань, мам, у меня есть другие девчонки, — постоянно отвечал он, пытаясь добавлять в голос мягкости, чтобы не обидеть мать.
А она качала головой и повторяла:
— Если рядом с тобой будет достойная девушка, а не какая-нибудь шалава, я буду спокойна.
Но однажды мать вдруг рассердилась. Это произошло за пару недель до того, как она попыталась покончить с собой. Настроение у нее скакало так сильно, что менялось несколько раз в час. Том старался как можно меньше времени проводить дома, потому что эти перепады тяжело было вынести.
— Ну что ты как отец?! — закричала мать, когда он по обыкновению сказал, что у него есть другие девушки, намекая, что Алекса, какой бы достойной ни была, ему не нужна.
— В плане? — вспыхнул Том, для которого фраза «ты как отец» стала почти оскорблением.
— Я хочу, чтобы ты был с нормальной девочкой! Из хорошей семьи! А ты как папаша, то с одной, то с другой, то с третьей! Такой же бабник! Под любую юбку готов заглянуть! — в отчаянии выкрикнула мать.
Том разозлился еще сильнее.
— Не под любую, раз мне на фиг не нужна твоя Алекса.
Она метнула в него диванной подушкой, но Том успел перехватить ее до того, как подушка попала ему в лицо. И сжал в пальцах.
— Хватит, мама, — тихо сказал он.
— Я так надеялась, так хотела, чтобы ты был другим! Но яблоко от яблони недалеко падает! Мой сын — такой же козел, как его отец! Господи, ну за что мне это? За что?..
Мать закрыла лицо дрожащими ладонями и заплакала. Злость Тома тотчас сменила вина. Из-за него мать плачет, он снова ее расстроил. Реально, как отец.
— Мам, ну ты чего? — Том сел рядом с ней и несмело коснулся ее плеча. В такие моменты из уверенного в себе парня, который, казалось, был способен решить любую проблему, он превращался в растерянного мальчика. — Мам, ну прости. Я не хотел тебя обидеть. Ма-а-ам, пожалуйста.
Она, кажется, успокоилась. Вытерла глаза от слез, подняла на Тома глаза — такого же янтарного оттенка, как у него — и сказала:
— Прости, я сорвалась. Мне не нужно было этого говорить. Ты совсем не похож на отца. Совсем. Ты другой, не такой, как он. Ты мой хороший мальчик, мой сыночек... — И она обняла его, словно придя в себя. — Я беспокоюсь за тебя. Не хочу, чтобы ты жила так, как живет отец. Не хочу, чтобы менял девушек как перчатки. Хочу, чтобы рядом с тобой была одна — достойная. Как Алекса. Или какая-то другая девушка из хорошей семьи, которая будет любить и уважать тебя. Которая всегда поддержит. Понимаешь?
— Понимаю, мам, — вздохнул Том.
Нет, он не побежал общаться с Алексой, слова матери все-таки задели его, хотя Том не мог признаться в этом себе. Но когда спустя время судьба случайно столкнула их с Алексой на вечеринке в честь чьего-то дня рождения, Том решил пообщаться с ней.
Это произошло неделю назад, когда он перестал обращать внимания на девушек — в голове была лишь эта проклятая Авигель. Ему неприятно было целовать других, не то, чтобы спать с ними. И раз за разом приходилось снимать напряжение самому, как подростку, которому никто не дает. Билл ржал, что Ярослава прокляла его, а Том глухо просил его заткнуться. Он реально чувствовал себя проклятым.
Увидев Алексу, Том подумал: может быть, мать права? Может быть, ему нужна достойная девочка? Внимательная, заботливая, любящая. Не такая, как Авигель. И тогда мысли об этой ведьме пропадут сами собой. Клин клином вышибают — ведь так говорят?
Том начал общаться с Алексой, и та, почувствовав внимание с его стороны, сама потянулась к нему. Алекса вела себя мило и нежно. Смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых плескался восторг, тянулась за поцелуями, постоянно касалась его, когда видела, — была слишком тактильной, но при этом совершенно невинной. Они не спали, дело дальше поцелуев и объятий не заходило. Между ними не летало искр. По крайней мере, Тома не тянуло к ней так, как к Айви. Хотя мать, с которой он часто говорил по телефону, была несказанно рада их общению.
На ночном свидании с Алексой они просто гоняли по городу и слушали музыку. Том решил для себя — ему нужно привыкнуть к ней, а Алексе — к нему. Когда он затормозил на светофоре, маленькая ладонь девушки вдруг оказалась чуть выше его колена. Том удивленно повернулся к Алексе, а та улыбнулась и лукаво взглянула на него из-под ресниц. До этого он не замечал, чтобы Алекса так на него смотрела. С желанием.
— Ты мне нравишься, — призналась она.
— Сильно? — спросил Том с усмешкой.
А может, она не такая невинная, как он думал?
— Очень сильно.
— Докажешь?
— Как? — прошептала Алекса.
Но ответить ей Том не успел — зазвонил телефон. Это был отец. Пришлось отвечать.
— Ты ведь за рулем? — спросил отец, зная, что ночами Том часто катается по пустым дорогам.
— Да, — отрывисто ответил парень.
— Отлично. Заедь к Мелиссе в квартиру и узнай, что с Авигель. Она должна быть дома, но не берет трубку, а Мелисса очень переживает. Сегодня сама не своя.
— А сама она заехать к дочурке не может, раз так сильно переживает? — спросил Том с отвращением.
— Мелисса сейчас в спа-отеле в ста километрах от города, — хмуро ответил отец. — А я, как ты знаешь, в Мюнхене. И лично приехать не могу.
— Вели кому-нибудь их охраны заскочить, — недовольно сказал Том. — Или консьержа.
— Я прошу не охрану, а своего единственного сына, — с нажимом произнес отец. — Проверь, что с Авигель. Это моя личная просьба. Выполни ее, пожалуйста. Ведь я выполняю твои просьбы.
Том усмехнулся, понимая, куда клонит отец. Он давно обещал купить ему новую тачку и, наконец, после закрытия сессии сделал щедрый подгон — разрешил выбрать любую. Том выбрал юркую малышку «Ламборгини», на которую давно засматривался. Тачки вообще стали его едва ли не единственной радостью за последнее время. У него была коллекция моделей машин, которую он собирал с детства, и теперь ему вдруг захотелось собрать свой маленький автопарк. Отец намекал, что раз покупает сыну дорогую тачку, значит, тот должен делать все, что он скажет. У отца вообще был талант заставлять людей делать то, что он хочет, даже не повышая при этом голоса. Поэтому мать всегда говорила, что отец манипулятор.
— Окей, — холодно ответил Том. — Давай адрес, заеду, навещу бедную девочку.
Только когда отец назвал ему улицу, номер дома и квартиры, он вдруг понял — ему интересно. Интересно посмотреть, как живет эта маленькая стерва. Интересно увидеть ее посреди ночи — сонную, растрепанную и ничего не понимающую. Почему-то Том был уверен, что Айви просто спит и не слышит звонков матери. Ему вдруг захотелось узнать, в чем эта девчонка спит. В детской ночнушке с кружевами? Игривой пижаме с медвежатами? Или в одном нижем белье? А может быть, в такую жару Айви спит обнаженной?
Эта мысль заставила его улыбнуться, а перед глазами предстала картина — Авигель лежит лицом к стене и видно ее спину с выпирающими лопатками, а длинные волосы разметались по подушке. Он подходит к ней, трогает за плечо, она просыпается, поворачивается к нему, ничего не понимая, и он рассматривает ее красивую аккуратную грудь, а затем касается ее и сминает, заставляя Айви издать тихий полустон.
— Куда ты повернул? — выдернула его из фантазий удивленная Алекса.
— Нужно кое-куда заехать. Проверить одного человека, — не стал ничего ей объяснять Тос, чувствуя себя охотником на добычу, которую нужно было поймать.
До нужного жилого комплекса они добрались минут за пятнадцать. Тос припарковался, перегородив кому-то дорогу и, оставив Алексу в машине, зашел в дом — консьержа заранее предупредили о его приходе. Снова и снова видя перед собой обнаженную спящую Айви, Том поднялся на лифте на ее этаж и позвонил в дверь. Открыли ему быстро, но не Авигель, как он думал, а какой-то бухой незнакомый парень, который сразу куда-то пропал. Том нахмурился — в квартире тусовалась куча народа, но вот самой Айви нигде не было. Он и не думал, что эта скромная с виду девочка устраивает такие вписки.
Не понимая, что происходит, Том зашел в гостиную и в полутьме увидел парочку: девица с малиновыми дредами едва ли не прыгала на парне. Кажется, он видел ее рядом с Айви. Точно, это одна из ее подружек.
— Где Авигель? — спросил он громко, заставив девицу с дредами оторваться от своего дружка и повернуться к нему.
— В своей комнате, — отозвалась она весело, явно не узнавая его. — Они решили уединиться с Адрианом!
Одно лишь чужое мужское имя, и Тому сделалось не по себе. Его будто кулаком под дых ударили. Сам не понимая, зачем, он вышел из гостиной и пошел дальше по коридору — туда, где располагались двери в спальни. Одна спальня оказалась заперта, а вот дверь во вторую распахнулась без труда. Том, наконец, увидел Айви и понял, почему она не отвечала на звонки матери. Она была увлечена каким-то белобрысым придурком. Вероятно, своим парнем, в существование которого Том сначала не поверил.
Они сидели на ее кровати и целовались. Его пальцы поглаживали густые светлые волосы Авигель так, словно он имел на нее право. И язык хозяйничал в ее рту так, словно она была его.
Осознание этого заставило Тома сжать кулаки от внезапно нахлынувшей ярости вперемежку с ревностью. Смотреть на то, как эта стерва целуется с другим, было физически больно — в груди засаднило, а виски сдавило невидимым обручем. Хотелось кинуться к ним и вырвать ее из чужих объятий, но Том сдержался. Он понимал, насколько это будет тупо. Ему нужно было уйти, но он не мог. Просто не мог сделать шаг назад.
Айви заметила его. Выставила полным придурком и дала понять, что хочет, чтобы он ушел. Ее дружок попытался поставить его на место — Том запомнил его. Если встретит — у них будет не самый приятный разговор. Своих врагов он предпочитал учить вежливости.
Том выскочил из квартиры, слыша в голове наполненный презрением голос Авигель.
«Редкостный урод».
Это он урод, он?! Тогда кто она сама? Ведь только притворяется правильно! А сама, встречаясь с кем-то, позволила себе тот гребаный поцелуй в библиотеке, и флиртовала с ним! Копия матери, точная копия! Обе гнилые.
Черт, да почему он так сильно запал на нее?!
Проигнорировав лифт, Том стал быстро спускаться по лестнице. Испепеляющая ревность драла грудь когтистыми лапами, а перед глазами вместо фантазии стояла картина, как Айви целуется с другим.
Ей было так же хорошо, как и с ним?
Они спят?
Она стонет, когда он с ней? Или шепчет его имя, оставляя на спине царапины?
Тому не хотелось знать правду.
Пошла она! Пошли они все!
Вне себя от ярости он вышел на улицу и сел в машину, громко хлопнув дверью. Дыхание все никак не могло выровняться — то ли после стремительного спуска, то ли из-за эмоций.
— Что случилось? — несмело спросила Алекса. — Ты сам не свой...
— Ерунда, — отрывисто ответил Том, а когда она попыталась его поцеловать, уклонился от поцелуя. Ему было противно. Не из-за Алексы — из-за того, что он видел Айви с другим.
Том довез Алексу до дома — она жила в соседнем районе, в похожем новом жилом комплексе, огородившемся от остального мира забором. И довел ее до подъезда.
— Ты был у девушки? — вдруг проницательно спросила она, когда Том хотел попрощаться с ней.
— С чего взяла?
— Ты вышел сам не свой. Парни бывают такими, только когда их кидают девушки.
— Не придумывай. — Том заправил Алексе за ухо пепельные волосы и поцеловал в щеку, почувствовав аромат дорогих свежих духов. А затем попрощался и направился к машине.
Об Авигель Вейгель он думал всю дорогу домой, в душе и в кровати, пока пытался заснуть — но получилось это у него лишь на рассвете.
Он точно проклят.