Глава 6
Туристический магнит притягивал своей красотой. На много километров вокруг простиралось лесное море, где можно было запросто заблудиться... или при свете дня наткнуться на петли, висящие на деревьях. Прекрасное место, где можно тихо и спокойно умереть.
— Аокигахара - удивительнейшая достопримечательность Японии, — говорил голос. — Деревья густые, кроны не пропускают даже слабые лучики света. Ничто не коснётся её бренного тела, уж поверьте.
— Она заслужила, — произнёс второй голос без тени сомнения, словно пытался убедить в этом саму Юки.
Между тем она открыла слипшиеся глаза, а когда всё же смогла узреть некое подобие человеческих фигур, то застонала от досады. Нечёткие силуэты терялись в бесконечной тьме. Она обступила Юки со всех сторон. Плотный лес с массивными деревьями - и ни одной живой души, кроме неё самой. А может, и она на тот момент была уже мертва, только не осознавала этого?
У кромки леса Юки заметила девушку в длинном развевающемся платье. Её пронзительный взгляд прожигал изнутри - тело сковали немыслимые судороги. Юки стало страшно: и от темноты, и от сладкого голоса, вещавшего о её скорой смерти, и от вида красного школьного галстука, предательски висевшего на сучке дерева, словно сигнал о невозможности предотвратить собственную участь.
Юки резко распахнула глаза, боль пронзила виски. Конечности онемели, а шея жутко ныла, будто её сжимали чьи-то сильные руки. Хотели задушить.
Миг - и всё прекратилось. Юки жадно сделала глоток свежего воздуха. Понемногу дыхание восстановилось, а тело перестало быть парализованным куском материи.
«Что это было?»
Ответа на вопрос Юки так и не нашла. Единственным, что она запомнила, был мрачный лес.
«Голос говорил про Аокигахару, но какое я к нему имею отношение? И кто те люди из сна?»
Мысли накладывались друг на друга бесконечными слоями, и отыскать отгадку становилось всё труднее. Одно из предположений, впрочем, показалось Юки верным - узнать хотя бы немного полезной информации можно было в школе.
«Если поспешу, то успею к концу первого урока. Сейчас физкультура, все должны бегать на улице. Ну, кроме старосты. У него что-то с ногой - хромает, потому и сидит в классе, журналы заполняет или уроки учит».
Юки поднялась с розовой простыни и поплелась в сторону кухни. Там никого не было. По всей видимости, Нана пока не проснулась после бурной ночи, а может, просто решила не выходить. Подобное уже случалось: её одолевала апатия, истерики происходили чаще, она становилась ещё более нервной и могла рыдать над романтическими фильмами, а через секунду - ломать технику в доме и при этом громко кричать.
Одна такая сцена особенно запомнилась Юки. Стояло лето, начались долгожданные каникулы в деревне у дедушки. Юки босиком бегала по траве, Азуса носил вещи из машины в дом, а мать беседовала о чём-то с милой соседской старушкой. Юки запретили прикасаться к вещам, поскольку они были достаточно хрупкими - в их числе находились мамин фарфоровый сервиз и новая папина камера. В то время у него была масса клиентов, бизнес шёл в гору. Однако Нану это не устраивало: она считала его работу недостойной и предпочла бы, чтобы он устроился на какую-нибудь должность в офисе. Юки же не задумывалась ни о деньгах, ни о ссорах в семье. Переменчивый характер матери она воспринимала как игру, которую ей было не понять в силу возраста.
В тот день Юки решила помочь уставшим после долгой поездки родителям. Она тоненькими пальчиками вцепилась в тяжёлую коробку, потянула изо всех сил и закричала, когда содержимое с грохотом вывалилось ей на ноги. Нана, увидевшая эту картину, пришла в бешенство: она схватила дочь за плечо и принялась осыпать далеко не лестными словами. Её лицо стало красным от ярости, и Юки казалось, что оно лопнет, подобно шарику. Вечер принёс новый скандал: Нана ещё раз накричала на дочь, после чего отправила её в комнату подумать над своим поведением, а сама обрушила поток гнева на мужа, который лишился возможности зарабатывать на жизнь из-за сломавшегося оборудования.
Воспоминания развеял гул включенного телевизора. Юки не смогла проигнорировать встревоженный голос диктора и спустилась в комнату, где тревожно мерцал экран. Никого не было, однако на столе стояли две чашки с недопитым кофе и грязные тарелки. Юки достала из шкафчика несколько хлебцев и впопыхах попыталась их проглотить. На вкус еда ощущалась как бетон - в желудке моментально началась резь. Юки даже показалось, что она жива: настолько реалистичным было это чувство.
Когда боль стихла, Юки потянулась за пультом. Кнопки были испачканы чем-то красным, отвратительным на вид. Экран начал переливаться яркими всполохами, комнату наполнил хохот людей. Почти по всем программам показывали юмористические шоу, которые Юки никогда не понимала. Она, в целом, не находила в них ничего смешного и увлекательного: айдолы или целые группы подшучивали друг над другом, выполняли унизительные задания; нередко вступали в перепалку и сами ведущие, что ей казалось недопустимым. Остановившись на канале, по которому транслировали важные новости, Юки решила помыть посуду, однако её полупрозрачные пальцы проходили сквозь приборы и не желали обхватывать холодные чашки.
В этот момент изображение на экране сменилось, и появилась журналистка, которая стояла у здания знакомой Юки школы. Она поправила волосы и начала тарабанить заготовленный текст: «Произошло одно из самых ужасных убийств за последние пять лет. Школьнице нанесли удар по голове тупым предметом, после чего её изнасиловали и задушили. Тело было найдено в Лесу самоубийств. Его обнаружила группа туристов в двенадцать часов дня. Зашла девушка в глубину леса добровольно или её туда привели силой? Полиция взялась за расследование этого дела, но пока нет ни одной зацепки».
В левом углу появилась групповая фотография с экскурсии. Лицо Юки было обведено кружочком, а рядом указывались фамилия, имя, возраст...
Юки выключила телевизор и некоторое время сидела в полной тишине. Да, ключом к разгадке были одноклассники, которые, как ей казалось, приложили руку к её смерти. Юки не могла вспомнить, становилась ли она жертвой травли или чего-то подобного. Напротив, в голове всплывали одни радостные образы. Были ли они фальшивыми? Или эта бутафория относилась к её псевдодрузьям?
«Совсем скоро я это узнаю», — твёрдо решила Юки и вышла из дома.
С неба падали капли. Они проходили сквозь неё, доставляя дискомфорт. Подобное чувство было сложно описать словами: сначала в теле разгоралось тепло, оно плавно растекалось по призрачным конечностям, а затем в кожу впивалась тысяча иголок.
Юки старалась не обращать внимания на боль, ведь её главной задачей было идти вперёд, найти старосту и наконец-то всё разузнать.
Металлическая дверь школы была закрыта, дети бегали во дворе и кричали. Мальчишки играли в футбол, а девочки щебетали о чём-то на лавочке, изредка поглядывая на лиловое небо.
Проигнорировав сверстников, Юки проследовала в коридор. Она сделала несколько шагов и вдруг во что-то врезалась. Швабра медленно сползла по стене и рухнула проходившему мимо ученику под ноги. Сидевший неподалёку охранник увлечённо слушал радио и потому ничего не заметил. Юки вздохнула и мысленно прокляла себя за неспособность правильно использовать свои силы.
«Как раздражает...»
Она парила над паркетом, огибая идущих на обед учителей, а когда остановилась перед кабинетом ученического совета, то прикрыла глаза - в голове материализовался образ встреченной накануне девочки, Сакуры. Юки вздрогнула от табуна мурашек и прошла сквозь дверь. На ближайшей парте стояла ваза с завядшими цветами, а рядом - снимок улыбающейся девочки с чёрной лентой на рамке.
— Боже, опять эти бездельники забыли поменять воду, — рассерженно пробормотал единственный находившийся в комнате человек.
Это и был Чихару - староста прежнего класса Юки. Он поправил очки в толстой оправе и потянулся к вазе. Его карие глаза, наполненные тоской и тревогой, остановились на полупрозрачном теле. Юки стояла и боялась произнести даже слово. Она пришла сюда с твёрдым намерением получить ответы, однако сочувствие, отразившееся на этом ангельском лице, сковало её тело по рукам и ногам, словно цепь.
«Я должна, я смогу!» — пыталась подбодрить себя Юки.
В кабинете воцарилась гробовая тишина. Чихару снял очки, протёр стёкла и снова надел их. Его трясло от ужаса, Юки понимала это. Увидеть привидение означало испытать сильное переживание. Следовало бы дать ему время пообвыкнуться, но у Юки не было ни одной лишней минуты.
— Привет? — выдавила она, нелепо помахав рукой, хоть и не надеялась, что староста увидит её.
Чихару медленно повернул голову, и его глаза расширились от ужаса. В классе раздался сдавленный хрип, и канцелярские принадлежности посыпались на пол. Чихару упал на спину, схватил карандаш и пополз в угол, где стояли цветы и открытки от остальных одноклассников.
— К-комацу-сан? Т-ты же... Тебя же... — речь его была невнятной, он дрожал и безуспешно пытался встать.
— Убили, — закончила Юки и присела рядом. — Давай по порядку: ты прав - меня действительно убили. Не знаю кто, не знаю почему, но знаю - как. Однако от этой информации мало толка. Скорее всего, это сделал дорогой мне человек, которого я не могу простить и потому вынуждена скитаться в мире живых.
— Похоже на сюжет аниме, — произнёс староста, поднявшись с пола. Он стряхнул пыль со своей школьной формы. — Почему я тебя вижу? Я избранный или типа того, ну, как в фильмах ужасов?
— Если честно, не знаю. Я не спец в этом, — виновато улыбнулась Юки.— Возможно, ты имеешь отношение к моей смерти.
Чихару втянул голову в шею и кашлянул.
— Постой... Ты... говоришь? И слышишь меня? Не может быть. Чушь, — сказал он и взял в руки мел. — Я хочу убедиться, что это не розыгрыш.
— Какой к чёрту... — договорить Юки не успела. Кусок мела полетел прямо ей в грудь, прошёл насквозь и с шумом ударился о стену.
— Невероятно, ты и правда стала привидением, — на лице Чихару расплылась блаженная улыбка, и он безумно засмеялся. — Всегда считал истории про призраков и проклятия ерундой, — после этого он озадаченно почесал затылок. — Получается, ты будешь мстить своим убийцам?
Юки залезла на подоконник, поправила волосы и остекленевшим взглядом уставилась в пол.
— Мстить? Неплохой вариант, но чем я тогда буду лучше этих людей? Да и не знаю, кто и зачем со мной расправился. Просто хочу понять причину.
— А что последнее ты помнишь?
— Знаю, что меня задушили в Лесу самоубийц. Но не представляю, что я там делала.
— Значит, совсем ничего не помнишь? — истерично переспросил Чихару. — Может, стоит наведаться в Аокигахару?
Юки встрепенулась. Леденящая душу атмосфера обволокла и парня. Он почувствовал нечто мрачное, ужасное.
— Думаю, ты прав, — произнесла Юки. — Точно, точно! Ты пойдёшь со мной!
— А я-то тебе зачем?
Юки не услышала вопрос, она уже витала в собственных мыслях.
«И почему когда я не хочу что-либо чувствовать, то обязательно чувствую? Что за несправедливость?»
Она потёрла лоб тыльной стороной ладони, закрыла глаза и сначала увидела лишь тёмное пятно. Постепенно оно разрослось и приняло более чёткие очертания.
Хвойные и лиственные деревья сплетались между собой, образуя изумрудные своды. Над головой Юки висел плотный шатёр из массивных ветвей, которые не пропускали свет. Под ногами шуршали листья и комки грязи, прилипавшие к подошвам. Юки сделала несколько неуверенных шагов и ощутила невыносимую боль. Её обувь исчезла, и теперь босые ноги ранились об осколки, которыми была усеяна узкая тропинка. Стопы оставляли чёрные следы, тянувшиеся прямо к обмякшему телу, которое лежало у подножья огромного дерева. На шее у покойного была затянута верёвка. Подойдя ближе, Юки узнала и повязанный тут же галстук. Красный, с названием школы, он колыхался под напором ветра.
В одной руке трупа было что-то зажато. Юки присела на сухую траву и осторожно распрямила одеревеневшие пальцы. Листок содержал следующие слова: «Прости. Нам нужно прекратить общаться». Далее было написано что-то ещё, но послание будто обрывалось на прочитанных словах. Почерк показался Юки смутно знакомым. Она могла бы узнать его, но почувствовала резкую боль в висках. Вдобавок плечо начало саднить от чьего-то крепкого прикосновения.
— Комацу-сан, ты в порядке?
Юки распахнула глаза и увидела перед собой встревоженное лицо старосты. Именно его пальцы сжимали её плечо, и ей стало спокойнее.
— Я в порядке, просто... словно перенеслась в другой мир. В лес. К своему телу, — каждая произнесённая фраза звучала отрывисто, решительно. — Я видела собственное тело.
Староста вздрогнул, его лицо приобрело болезненный оттенок.
— Что ещё ты видела? — дрожащим голосом спросил он. — Я имею в виду...
— Лес Аокигахара. Помню, что там была какая-то девушка. Только я без понятия, кто она такая.
Чихару вмиг оживился и вплотную приблизился к Юки. Он принялся жестикулировать и что-то громко и невнятно говорить.
Юки увидела вспышку, вторую, третью. Мириады вспышек. Между ними она разглядела краешек пожелтевшей бумаги, закрашенной чёрными мелками.
— Комацу-сан, что случилось?
Раздались тихие всхлипы и стоны.
— Точно. Я же ненормальная, да? — Юки подняла глаза и пристально посмотрела на Чихару. — Меня из-за этого убили?
Тот не ответил, лишь виновато опустил голову и моргнул.
Воспоминания понемногу начали возвращаться. И это было совершенно не то, чего ожидала Юки. Её кошмар стал реальностью.