Глава 32
Когда Рэйчел в следующий раз разлепила глаза, она услышала глухой стук. Покосившись на окно, ей удалось разглядеть, что его издаёт бьющийся в стекло крупный снег. Неуютная палата озарялась деликатным светом, не резавшим измученные глаза пациентов.
Если бы они здесь были. Но была только Рэйчел.
Тут в молочно-белой атмосфере палаты она заметила темное пятно в дальнем её конце. Прищурившись, ей удалось разглядеть чёрные кудряшки и нахмуренные брови. Джед Айзек созерцал снег с таким угрюмым видом, будто тот несколько лет назад отжал у него деньги на школьный завтрак. Словно почувствовав на себе взгляд Рэйчел, он повернул голову в её сторону, и черты его лица тут же смягчились.
— Эй, — громким шёпотом сказал он и подтащил стул к её койке. Рэйчел вяло удивилась, когда он осторожно потрепал её по безжизненно лежащей на солнечном сплетении руке. — Ну как ты?
Рэйчел всерьёз задумалась, как в её положении лучше ответить на этот вопрос.
— Отвратно, — прохрипела она и закашлялась. Джед протянул ей стакан с водой и трубочкой и держал, пока она силилась сделать глоток. Вода не была ледяной, но всё равно окутала начисто пересохшее горло характерной покалывающей болью.
— Помнишь что-нибудь? — с некоторой опаской спросил Джед.
Рэйчел проглотила остаток воды, который до этого гоняла в полости рта, чтобы смочить её и немного согреть воду, и в упор посмотрела на Джеда.
— Урывками.
Джед тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, запрокинув голову к потолку. Там не было ничего интересного, но он смотрел туда довольно долго. Его нога беспокойно приплясывала, а на скулах гуляли желваки. В общем, весь его вид говорил о том, что он старательно подбирает слова.
— Знаешь, — наконец проговорил он, — когда я прокручивал тот момент в голове... мне всё больше казалось, что он нарочно это сделал.
— И я об этом думала, — задумчиво проронила Рэйчел. Она тоже смотрела в потолок. — Решил от меня избавиться и нашёл идеальное решение.
Она этого не видела, но Джед посмотрел на неё с такой болью, что казалось, вот-вот закричит.
— Я не это имел в виду, — возразил он через силу. — Больше походило на то, как будто он решил избавить нас от себя.
Рэйчел посмотрела на него пустым взглядом.
— Ты, должно быть, рад, что всё кончилось...
— Должен бы. И был бы, если бы его смерть освободила тебя!.. Но я же вижу, что это не так.
Рэйчел нахмурилась.
— А мы точно говорим об одном и том же? О какой смерти ты говоришь? Тодд ведь должен быть жив.
Джед уставился на неё, будто впервые видел. Пока он молчал, Рэйчел спросила:
— А что потом произошло?
Джед всё ещё недоверчиво смотрела на неё, и начал рассказывать со всей осторожностью, на какую только был способен.
— Мы в ступор впали. Брат твой опомнился первым, ринулся к тебе. Потом нам велел отвезти тебя в больницу как можно скорее, а сам остался с полицейскими объясняться. Я краем уха слышал, как он им втирал что-то про убийства, психушку, отца... Я ни слова не понял, но его как-то быстро усадили в тачку и увезли. Тебя тоже уже покатили в больницу, а копы к нам прикопались. Эду хуже всех пришлось, походу. Он вообще после того, как тебя задел, будто перестал понимать, что происходит. Ну, я им рассказал про него, а потом нас повезли в участок... Я вырвался как смог, узнал, куда тебя увезли — и пулей сюда. Мой отец, кстати, просил позвать его, когда ты проснёшься — у него к тебе пара вопросов. Ну, стандартных, ты не волнуйся.
Рэйчел хмыкнула. Кое-что в рассказе Джеда её смутило, но она не могла понять, что именно.
— Ты вроде не говорил, что твой отец еще и следователь, — сказала она.
Джед неловко усмехнулся.
— Не хватало ещё, чтобы от меня шарахались ещё и из-за этого. Так ты не возражаешь, если я ему позвоню?
Рэйчел еле заметно кивнула, и Джед вышел в коридор.
Стандартные вопросы, значит? «Мисс Логан, как вам удалось вонзить мастихин в глазницу под таким необычным углом?..» Такие вопросы он имел в виду?
Рэйчел каким-то образом иногда удавалось забывать о том, что она убила Виктора. Казалось бы, как о таком можно забыть хоть на секунду? Ей всё больше казалось, что та безумная ночь привиделась ей в кошмаре. Что всё это происходило не с ней.
Её пробрала дрожь. Она сядет, несмотря на несовершеннолетие. Н-да, семейка как на подбор: жестокий отец-алкоголик, бродяга-сын и дочь-уголовница...
Он что-то говорил про отца полицейским. Почему Тодд вообще про него вспомнил?
Тут вошёл Джед, а за ним — его копия, только с проседью в чёрной шапке волос и небольшим брюшком. А следом за ними показался офицер Айви, который закрыл дверь. Рэйчел показалось, что сто лет прошло с тех пор, как он позвонил ей и сообщил о смерти бабушки.
— Рэйчел, меня зовут Ричард Айзек, — сказала копия Джеда, вперив в неё жёсткий взгляд. — С офицером Айви ты, должно быть, уже знакома. Мы зададим тебе пару вопросов о произошедшем.
Рэйчел слабо кивнула.
— Нам поступил вызов от ваших с братом соседей, которые услышали стрельбу. Тодд встретил нас и заявил, что тебя похитил серийный убийца. Высокий, в серых плаще и широкополой шляпе.
— ...Да, — согласилась Рэйчел, только сейчас припомнив кого-то похожего на это описание.
— Далее, согласно показаниям Джеда и Эдди Скотта, — продолжил офицер Айви, — им удалось проследить за вами, и все четверо оказались в одном из заброшенных домов на окраине города. Затем, неожиданно появился Тодд Логан, и Эдди Скотт... — он красноречиво посмотрел на её забинтованное плечо, — ранил тебя. После чего маньяк бросился на Джеда, и тот убил его выстрелом из ружья.
— Так вот кого убили... — пробормотала Рэйчел, почувствовав облегчение от того, что с Тоддом, должно быть, всё в порядке. — Да.
Всё это время Ричард Айзек сверлил её подозрительным взглядом, и когда она подтвердила второе показание, раздражённо вздохнул.
— Если не возражаешь, Рэйчел, мы хотели бы побеседовать с тобой ещё раз, когда ты окончательно оправишься, — грубовато бросил он и, положив руку на плечо Джеда, вышел из палаты. Джед непонимающе обернулся к Рэйчел и последовал за ним.
— К сожалению, я не могу ждать до твоего полного выздоровления, Рэйчел, — вздохнул офицер Айви и присел на стул, где до этого сидел Джед. — Я должен сообщить тебе плохую новость.
— Меня арестуют? — дрогнувшим голосом спросила Рэйчел, которая всё это время напряжённо ждала вопросов о трупе Виктора в её мансарде. Почему они тянут с этим?
Но офицер Айви только вскинул брови и провёл рукой по лбу.
— Что ты, нет, конечно. Это касается твоего брата. Он арестован за убийства.
И без того медленное течение мыслей Рэйчел наткнулось на плотину. Она непонимающе посмотрела на него.
— Убийства?..
Офицер Айви снова тяжко вздохнул.
— Это произошло два года назад.
Тут цифры в голове Рэйчел сошлись. Она начала подозревать, в связи с чем Тодд вспомнил про отца.
Два года назад он умер.
— Мы нашли... тело твоего отца и пистолет и решили, что это самоубийство. Но на самом деле...
— ...его убил Тодд, — Рэйчел не могла понять. Она же своими глазами видела, как отец поднял руку и выстрелил в правый висок. Тёмно-красное склизкое пятно подползает всё ближе. Рэйчел не хочет его касаться, но у неё нет сил пошевелиться. Голова. Казалось, она вот-вот расколется, как орех в зубах у щелкунчика.
Офицер Айви, словно прочитав её мысли, сказал:
— В тот вечер ты поступила в эту больницу с тяжкими телесными повреждениями — в частности головы, — и тебе диагностировали сотрясение мозга. При сотрясениях пострадавшие часто неправильно интерпретируют реальность — вот тебе и показалось, что отец застрелился. Вчера Тодд во всём сознался, назвал марку и калибр того пистолета. Всё сошлось.
Рэйчел прикрыла глаза.
— С другой стороны, — осторожно заметил офицер, — если бы Тодд не остановил его, ты вполне могла погибнуть в тот вечер.
— Кажется, так и произошло, — прошептала Рэйчел еле слышно.
Офицер Айви потрепал её по руке.
— Насчёт второго убийства — Тодд сказал, что ты уже всё знаешь. Это тоже его рук дело...
— Он ещё твердил, что его откуда-то не выпускали, — припомнила Рэйчел.
— А, это ещё одна история, которую твоя бабушка решила скрыть от тебя, — признался офицер. — Тодд просил ничего тебе не говорить — сказал, что сам всё расскажет.
Рэйчел начала гадать, как же он это сделает.
— Кажется, ему грозит большой срок, — сказала она.
Офицер Айви снова вздохнул. Он побледнел и выглядел так, будто сидит у смертного одра.
— Это если ему сильно повезёт. — У Рэйчел упало сердце, в горле встал ком. — Если к убийству отца ещё можно притянуть смягчающие обстоятельства — он всё-таки пытался защитить тебя, а ваш отец к тому времени уже привлекался за домашнее насилие, — то убийство Габриэль Логан...
Он недоговорил. Рэйчел смотрела в потолок и, кажется, начала понимать, что такого привлекательного нашёл в нём Джед.
— Если по-честному, есть одна возможность избежать казни — если его признают невменяемым. Мы всё ещё выясняем детали по этому делу, — наконец подал голос офицер. — Вчера он дал нам наводки, адреса... Рэйчел, — он сжал её руку и попытался поймать её взгляд, — я понимаю, что всё это тяжко переварить. Всё, что навалилось на тебя. Но я уверен, что когда весь этот ад закончится, тебя ждёт счастливое будущее. Тебе просто нужно найти в себе силы бороться за него. Не сдаваться сейчас.
— Почему вы так уверены, что меня ждёт в будущем?
— Может это и глупо для полицейского, но я верю в теорию чёрных и белых полос. В твоём случае, я просто уверен, что после такого жирной чёрной полосы, тебя непременно ждёт не менее жирная белая... Этот парнишка, Джед... что-то мне подсказывает, что он не бросит тебя наедине со всем этим. Да, он бывает вспыльчивым, в последние годы даже агрессивным... но что-то в нём изменилось совсем недавно. Он хороший парень. Ему можно доверять.
— Спасибо за рекомендацию.
Офицер Айви сначала не поверил своим ушам, но увидев на истончившихся растрескавшихся губах Рэйчел слабую улыбку, нервно хохотнул.
— Вот видишь, ты ещё способна шутить. Значит, не всё потеряно. Значит, в твоём чёрном-пречёрном чулане, называемом памятью, ещё сохранились светлые воспоминания, за которые стоит держаться.
Рэйчел улыбнулась, но эта фраза отозвалась в ней смутным воспоминанием.
* * *
— Отец, в чём дело? — спросил Джед, закрыв за собой дверь.
Ричард Айзек помотал головой и глубоко вздохнул.
— Я не знаю, когда вы успели придумать эту сказочку про мужика, у которого из спины растут... щупальца, но детали вы продумали лучше некуда.
Джед обомлел и смотрел на отца с раскрытым ртом.
— Т-ты что... не веришь? — прошипел он. — Я же сказал, наверху валялся его труп, всё что вам оставалось это подняться и...
— Ничего там не было, Джед.
Повисло ошарашенное молчание. Джед мелко затряс головой.
— Быть не может. Я видел, как его прострелило, как он рухнул перед нами...
Ричард снова вздохнул (что делал довольно часто в присутствии сына), положил руку ему на затылок и слегка потрепал.
— Ты рисковал жизнью, последовав за опасным маньяком, за что тебя ждёт домашний арест. Эта девушка... что ты о ней знаешь?
Джед покраснел. Вокруг неё всегда витал какой-то странный ореол осуждения. Она и сама, казалось, это понимала, но будто никак не могла объяснить, с чем это связано. А Джед, к своему стыду, только сейчас задумался о причинах.
— Ну, её бабуля была железной леди, — сказал он, будто разговаривал сам с собой. — Она тут же избавилась от Вика после того вечера, — Джед с опаской покосился на отца, который едва узнав о происшествии в школе, немедленно применил все отцовские способности, чтобы преподать сыну урок. — Она рисовала, вроде даже неплохо. За неё ещё тот художник, Флэтчер, часто вступался. Но в остальном казалось, что Рэй довольно одинока.
— Ты уже упомянул один из ключевых элементов, — сказал Ричард. — Габриэль Логан. Несомненно, она руководствовалась благими намерениями, но... всем известно, куда они ведут...
— Какое отношение это имеет к маньяку? — непонимающе посмотрел на него Джед.
Ричард хмыкнул и слегка помотал головой.
— Я подозреваю, что вы трое, включая Тодда Логана, придумали эту историю с монстром, чтобы... представить себя героями, победившими злого дракона, и спасшими принцессу. Вы с Эдди хотели искупить вину за ту поножовщину, а Тодд...
— С каких это пор ты разбираешься в этих психологических штучках? — нервно рассмеялся Джед.
— На курсы ходил. Как бы то ни было, тела маньяка не обнаружено — только лужа крови и гильзы от ружья, вы четверо — относительно целы и невредимы, но с явным посттравматическим синдромом и странной историей о чудовище. Будь это город покрупнее, из вас бы клещами вытягивали правду, но... — Ричард слегка махнул рукой. — Нам придётся и дальше ловить этого неуловимого преступника, опираясь на скудные факты.
— Ты сказал, что мы придумали эту историю, — Джед до сих пор не мог осознать, что отец ему не верит. — А Рэйчел? По-твоему, она тоже?
Ричард сухо улыбнулся.
— Она ни слова не сказала о щупальцах, Джед. И вообще казалось, что у неё осталось крайне мало воспоминаний об убийце.
Джед думал. А ведь и правда, значит, ему не показалось — Рэйчел действительно он нём забыла. Но если труп кальмара так и не нашли, это может означать только одно...
— Не говори ничего Рэйчел, — будто прочитав его мысли, предупредил Ричард. — Кажется, она считает, что убийца мёртв. Пусть так и остаётся, не нужно её беспокоить.
— В моём молчании не будет смысла, если он снова придёт за ней, — проворчал Джед, почти не сомневаясь, что так и будет.
* * *
Офицер Айви ушёл, и его место тут же занял Джед. Вслед за ним вошла медсестра, чтобы отсоединить капельницу. Понаблюдав за тем, как бережно Джед держит стакан, пока Рэйчел пьёт, она правильно оценила ситуацию и с понимающей улыбкой предупредила Джеда, что время посещения скоро выйдет.
— Этот офицер тебя не сильно замучил? — спросил он, когда дверь за медсестрой закрылась. При этом у него не вышло сдержать виноватой улыбки. Рэйчел ответила на его улыбку, как могла, и мотнула головой.
— А вы с отцом о чём говорили?
На мгновение Джед почувствовал желание во всём ей признаться, но усилием воли подавил его и широко улыбнулся.
— Да так, уточнил пару моментов.
Рэйчел наморщила лоб, но не стала допытываться.
— Ты ведь придёшь завтра? — вместо этого спросила она.
— Если б можно было, я бы и не уходил вовсе.
Рэйчел ощутила, как краснеет, и отвернулась.
— А как Эдди?
— Переживает так, будто руку тебе отстрелил. Хотя, промахнись он на пару сантиметров...
— Ему же ничего за это не будет? — поспешно перебила Рэйчел. — Это же была случайность.
— Ну-у-у, по правде говоря, когда я поехал к тебе, его ещё допрашивали... Но ничего серьёзного, мне так отец сказал. Я приведу его завтра. Но предупреждаю, он может зареветь, так что ты над ним не смейся.
Рэйчел рассмеялась было, но это аукнулось ей болью во всём теле. Джед испытующе смотрел на неё и наконец рискнул спросить:
— Кажется, тебе полегчало после разговора с Айви? Что он тебе такого сказал?
— Да так, уточнил пару моментов.
Джед расхохотался было, но Рэйчел зажмурилась, как от головной боли, и он резко замолчал.
— Прости, — прошептал он. — Привык орать на футбольном поле... Кстати, я теперь знаю, почему у тебя постоянно кровь носом шла. Не переживай: у нас в команде у каждого второго сотрясение — и ничего, живы, бегают, орут и нарываются на очередной фатальный удар по голове.
Рэйчел хотела было сказать, что им повезло, раз сотрясение они заработали на игровом поле, а не от родственников, но промолчала. Ей пока не хотелось обсуждать это с ним.
— Джед Айзек, — негромко окликнула его медсестра со всё той же улыбочкой.
Джед что-то невнятно проворчал и поднялся с таким недовольным видом, что Рэйчел снова прыснула от смеха. Тогда он комично упёр руки в боки и погрозил ей пальцем.
— Ты не обольщайся — завтра я вернусь с Эдди, и здесь станет вдвойне шумно, — посулил он с кривой улыбкой.
Когда он ушёл, Рэйчел со вздохом прикрыла глаза. Прежде чем снова погрузиться в сон, она прокручивала в голове последние слова офицера Айви. Почему-то они показались ей знакомыми, но она не могла вспомнить, где слышала их раньше.
* * *
Весь следующий день Рэйчел клонило в сон, но все вокруг словно сговорились и не давали ей спать. Когда она в очередной раз попыталась задремать, в палату с широкой улыбкой влетел Джед. За ним медленно плёлся Эдди, посматривая на Рэйчел так, будто она была безумным королём, который в любой момент мог приказать отрубить ему голову. Но Рэйчел ещё была слишком слаба даже для того, чтобы запустить с него стакан, так что Эдди тут же зачастил, перечисляя все возможные грехи, в которых он повинен. У Рэйчел против воли вырвался смешок.
— Прости, — пробормотала она, глядя в его растерянное лицо, — я со средней школы представляла, как передо мной будут извиняться задиры, но даже предположить не смела, что это реально произойдёт.
Джед расхохотался в своей обычной оглушительной манере и двинул Эдди кулаком в плечо.
— Молодец, ты её расшевелил — это её самая длинная фраза за пару дней!
Рэйчел напряглась. Ей показалось, что эти слова она слышала совсем недавно. Или же эта фраза была более ёмкой, чем та, что сказал офицер Айви?
— Что, что такое? — встрепенулся Джед.
— Кажется, у меня провалы в памяти, — вздохнула Рэйчел. — Мне каждая вторая фраза кажется знакомой, будто я её где-то слышала раньше.
— Спрошу у твоего доктора, если хочешь, — вызвался Эдди, но Рэйчел махнула рукой.
— Не стоит, наверняка это просто бред.
Джед и Эдди беспокойно переглянулись и поспешили сменить тему.
Через пару-тройку часов всё та же медсестра явилась выгнать визитёров, и те с недовольными лицами потащились к выходу.
— Вы ведь придёте завтра? — спросила Рэйчел.
Парни просияли.
— Естественно, за кого ты нас держишь?
— Может, тебе что-нибудь принести?
Они ушли только спустя десять минут. Рэйчел как-то резко окутала тишина, и она поёжилась от неприятного чувства. Сами собой всплыли мысли о Тодде. О том, что она, возможно, больше никогда его не увидит.
Она точно должна была зарыдать от такой перспективы, но слёз по-прежнему не было.
Рэйчел забеспокоилась, но очень скоро её сморил сон.
Когда больничные часы пробили два часа ночи, Рэйчел как по чьей-то команде открыла глаза. Она удивлённо оглядела палату, залитую ярким серебристым светом. Повернув голову к окну, она поняла, откуда он исходит — луна неправдоподобно ярко горела в ночном небе, словно прожектор.
Прожектор.
В единственном затенённом углу что-то пошевелилось, и в следующее мгновение от тени отделилась высоченная могучая фигура в широкополой шляпе. Рэйчел так и подскочила на матрасе, и какой-то из экранов над ней недовольно пискнул.
— Ты?..
Оффендер промолчал, только грустная улыбка появилась на его лице. Он придвинул стул и медленно сел у койки Рэйчел. От него тут же начал расплываться пьянящий аромат.
— Т-ты... так ты... не сон?
— Вероятно, в твоём сознании я не больше чем сон, — согласился Оффендер. Что-то в его позе кричало о невыносимой боли. — Вот что бывает, когда я по своей воле оставляю жертву в покое — я понемногу стираюсь из её памяти.
Перед мысленным взглядом Рэйчел проносился калейдоскоп из событий и образов, которые она считала обрывками снов.
— Зачем... зачем ты это сделал? — пробормотала она после долгой паузы.
— Помнишь, я тогда спросил тебя, что ты выбираешь — меня или обычную жизнь? Ты колебалась, но всё же выбрала меня. — Оффендер поднял к ней лицо и снял шляпу. — Не будучи одурманенной. Не будучи запуганной. Я безмерно благодарен тебе за это, но всё же... надеялся, что твой ответ будет иным. Слова того парнишки с ружьём окончательно раскрыли мне глаза... Ну, в переносном смысле, — горько усмехнулся он. — Это простая истина, но мне понадобилось не одно столетие, чтобы её осознать — насильно мил не будешь. Ты заслуживаешь лучшей жизни, чем скитаться со мной по миру до конца дней.
Рэйчел казалось, что её голова сейчас разорвётся от такого количества неожиданной информации. С каждым его словом она вспоминала последние несколько месяцев, что они провели вместе, и от осознания того, что всё это происходило на самом деле, её била дрожь, а дух захватывало. Как она могла так легко и быстро всё это забыть?
— Значит, ты и правда бросился на Джеда, чтобы... освободить меня?
Оффендер чуть вздрогнул, но нашёл в себе силы усмехнуться с некоторой пренебрежительностью.
— Чтобы ты понимала, «освобождать» тебя — это самый пренеприятный процесс, который мне когда-либо доводилось переживать. Мне пришлось буквально заново отращивать мозг.
Рэйчел невольно посмеялась. Оффендер одарил её грустной улыбкой и, кивнув на её забинтованное плечо, поинтересовался:
— Надеюсь, тот парень извинился?
— Раз сто, наверное, — заверила Рэйчел и испытующе посмотрела на него. — Значит ты пришёл, чтобы...
— Сначала я не собирался, — признался Оффендер. — Какой смысл разыгрывать спектакль с твоей смертью, если потом тот, ради кого ты это сделал, узнаёт, что ты выжил. Но потом... — он прерывисто вздохнул, — я понял, что не смогу уйти, не поговорив с тобой.
Рэйчел прикусила губу.
— Так ты решил уйти?
Оффендер горько рассмеялся.
— Подумать только, несколько месяцев охоты просто коту под хвост... Но я не жалею, Рэйчел.
Она посмотрела на него.
— К тому же у меня для тебя пара новостей, которые больше некому передать, — добавил он. — Во-первых, пока происходила вся суматоха, а избавился от тела того паренька, которого ты проткнула.
Рэйчел чуть не задохнулась от потрясения.
— Что-что ты сделал?.. Как ты сумел, ты же был...
— ...фактически мёртв, да. Но чтобы добраться до твоего дома, мне сил хватило. Денёк мы полежали с этим парнем практически в обнимку под твоей кроватью на случай, если бы кто-то пришёл. Ну а ночью мы с ним распрощались в местном парке. Жаль, конечно, что у вас тут лесов поблизости нет — там мне бы помогли избавиться от тела гораздо быстрее...
— Н-не говори так о нём, — Рэйчел чувствовала, что дрожит. — Виктор... не вещь. Он когда-то был жив.
Оффендер пожал плечами.
— И вообще, — продолжала Рэйчел, — как ты вообще смог добраться до моего дома? После того, как тебя ранил Тодд, тебе понадобилось где-то полчаса, чтобы оправиться, а после выстрела в голову... — Тут до Рэйчел дошло. Она судорожно вздохнула. — Ты тянул время, да?.. Чтобы нас нашли полицейские.
Оффендер слегка развёл руками.
— Браво, Ватсон.
Рэйчел провела рукой по лицу, нервно рассмеялась. Оффендер накрыл её руку своей, тёплой и гладкой.
— Всё же мне не даёт покоя один вопрос, — пробормотал он. — Несмотря на всё то горе, всё зло, что я тебе причинил — ты выбрала меня. Почему?
Рэйчел покачала головой.
— Я... я не знаю. Я была уверена, что у меня нет никого, кому я была бы нужна. Когда погибла бабушка, я особенно остро это ощутила. А ты... мне казалось, ты проявил ко мне сострадание, в котором я так нуждалась. Потом, когда я поняла, зачем я тебе нужна... мне как будто было всё равно. Всё равно, что меня используют. Я готова была стерпеть это — лишь бы не оставаться одной.
— Вот видишь, ты сама это сказала, — усмехнулся Оффендер. — Я тебя использовал. А ты всё-таки преувеличиваешь: рядом с тобой были люди, которым ты была небезразлична. Твоя бабуля, художник, потом твой братец, а затем и те двое...
— А теперь почти никого не осталось, — уронила Рэйчел. — Тодд... я могу никогда больше его не увидеть. Его арестовали за убийство бабушки и... отца. Оказалось, что это было не самоубийство, Тодд его...
— Я знаю.
— Откуда? — ошарашенно прошептала Рэйчел.
— А это уже вторая новость, с которой я к тебе пришёл.
Оффендер снова полез за пазуху и вытащил бумажный прямоугольник письма. Едва взглянув на почерк, Рэйчел поняла, от кого оно.
— Он сказал, что всё расскажет сам, — пробормотала она, разворачивая лист бумаги, исписанный с двух сторон. — Значит, ты был у него, зачем?
— Заверить, что с тобой всё в порядке. И... в какой-то степени извиниться. Читай.
Рэйчел опустила глаза на строчки...
Эй, Рэй!
Наверное, тебе уже рассказали о том, что я сдался полиции. Когда тебя ранил тот пацан, я понял, что всё это во многом случилось из-за меня. Вообще всё. Пожалуй, лучше б мне было не появляться в твоей жизни, но сделанного не воротишь. Я решил во всём сознаться. Сначала хотел передать это письмо через офицера Айви, но потом ко мне явился этот, Оффендер (какое тупое имя, чёрт), и сказал, что передаст его тебе. Понятия не имею, как он выжил, но, если честно, он больше не производит опасного впечатления. Хрен знает, почему так и чем я думал в тот момент, но я ему доверился.
С чего бы начать?..
Помнишь тот день, когда отец в очередной раз до тебя доебался, и я огрел его бутылкой так, что он вырубился? Мы заперлись в комнате, и я поклялся тебе, что как только вырасту — подыщу нам отличное место, подальше от него, и заберу тебя. И спустя какое-то время действительно уехал. Но не на поиски лучшей жизни. Я должен был рассказать тебе раньше, чтобы избежать всей это канители в дальнейшем. Я убил пацана в школе. Случайно. Он докопался до меня, и я грохнул его тем, что под руку попалось, но удар был слишком сильным, и он умер на месте. Понялся скандал. Бабушка убедила меня уехать подальше, пожить в частной клинике какое-то время, пока всё не подзабудется. Я не хотел бросать тебя, но она сказала, что присмотрит за тобой, и я согласился. Она сказала, что тебе лучше не знать о том, что я натворил и куда еду.
Я пробыл в клинике два года, но бабушка всё твердила, что мне пока рано возвращаться. Я не понимал, почему, но позже узнал, что владельцы клиники неплохо получают за моё содержание и формируют липовые заключения о моём психическом состоянии. Я говорил, что должен вернуться за тобой, что ты наверняка думаешь, что я бросил тебя. И тогда бабушка завещала мне корпорацию. Она сказала, что обучит меня всему, когда я вернусь, и передаст мне должность. Мол, тогда мы с тобой никогда не будем ни в чём нуждаться, можем уехать куда захотим и жить так, как нам хочется... И я согласился. На самом же деле, это была попытка нассать в уши, но тогда ей удалось меня убедить.
Спустя ещё два года ситуация не изменилась, и тогда я решил сбежать. Мы сдружились с одной медсестричкой — это от неё я узнал о липовых заключениях. Она видела, что происходит, и вызвалась помочь мне. Достала сколько-то денег — из тех, что бабушка давала на моё содержание, — даже пушку где-то откопала. Ну, и вывела меня, рассказала, как добраться до города. Я не верил, что это правда — я еду домой! И первое, что я увидел, как только заглянул в окно родного дома — отца, нависающего над тобой. Мной овладела какая-то хладнокровная злость. Я понял, что впервые за столько лет могу избавить нас от него. Тогда я пробрался в дом, с пушкой в руке и... Выстрелил. Да так выстрелил, будто он сам всадил себе пулю в висок. Повезло, что был в перчатках. Хотел забрать тебя, но тут услышал полицейскую сирену. Пришлось скрыться. Хорошо догадался бросить пистолет рядом. Я смотрел, как приехала полиция. И в тот момент понял: нам не быть вместе, пока я остаюсь Тоддом Логаном — психопатом и убийцей. Нужно было начать жизнь сначала. А что может помочь мне лучше, чем деньги и влияние, думал я. И тогда мне пришло простое решение — ты, наверное, и так уже догадываешься, какое. Но опять же, я не мог сделать это сейчас же, тогда все бы точно связали мой побег и два убийства. Так что у меня не оставалось выбора — к утру я уже вернулся в клинику.
Ты, наверное, спросишь: «Но моего отсутствия не могли не заметить и всё равно должны были заподозрить в убийстве отца». Я тоже боялся, что со дня на день они нагрянут за мной, но шли дни и всё было тихо. «Труп и орудие убийства нашли рядом — что с того, что на нём не было отпечатков? А я в глазах окружающих всю ночь просидел в своей палате. Ничто не указывало на меня». Так я это для себя объяснил. И стал думать, что делать дальше.
Прошло ещё два года — последних, — и мне наконец удалось убедить бабушку, что её дурят, чтобы получать содержание. Всё та же медсестричка помогла. Всё это время она собирала улики: записи разговоров, скриншоты переписок, даже копию денежных расходов клиники умудрилась сделать. Не медсестра, а Джеймс Бонд какой-то... Осознав, что я просидел в клинике намного дольше, чем было нужно из-за алчности владельцев, бабуля рассвирепела и в тот же день забрала меня. Не сомневаюсь, что напоследок она устроила владельцам сладкую жизнь. Зато потом была такой... счастливой. Всё болтала о том, что теперь всё будет хорошо, что Рэйчел по мне очень скучала... В какой-то момент я вообразил себе жизнь втроём. Никто не поднимает на нас руку, в доме пахнет чистотой, а не вечным перегаром. Но потом я подумал, что в глазах местных всё равно останусь тем же Тоддом — убийцей. На нашу семью будут смотреть косо, избегать случайных встреч на улице и всё такое. И стоило мне это представить, как башню у меня сорвало. Я не собирался возвращаться в город прежним Тоддом. Чтобы измениться в глазах окружающих, нужна была более серьёзная причина, чем возвращение блудного внука. И я убил бабулю.
Мне кое-как удалось доехать до окраины города, там я бросил её тело на дороге так, чтобы нашли, и снова уехал — избавиться от машины. И стал ждать, пока меня не станут искать в связи со смертью бабушки: я остался твоим единственным совершеннолетним родственником, который смог бы оформить над тобой опекунство и уладить все формальности с похоронами и завещанием.
Так я и вернулся — другой Тодд Логан, сирота, но владелец огромной корпорации. Убийца, но любящий брат.
Как я и предсказывал, на меня смотрели косо первое время, но я так старался помочь всем: владельцу обанкротившегося магазина выписал чек на приличную сумму безвозмездно, больному ребёнку обеспечил доступ к лекарству, которое поставляется в страну ограниченными партиями. Помогал одному старику, которому не хватало сил банально гулять с любимой собакой. В общем, всячески старался изгладить из их сознания себя прежнего. И вроде как у меня получалось.
А потом я узнал, что пока я старался обелить себя, за тобой начал таскаться этот Оффендер. Всё сразу пошло наперекосяк. И в итоге, когда он тебя схватил и куда-то утащил, я понял, что всё изначально пошло с меня. Если бы не убил отца... нет, если бы я не убил того бедного пацана в школе, ничего этого бы не случилось. Не знаю, как объяснить, но весь этот груз вины, злости и хрен знает чего ещё навалился на меня одновременно и я решил, что всё, баста. Если у меня получится спасти тебя, я во всём сознаюсь и понесу заслуженное наказание.
И вот я здесь, за решёткой. Мёрзну, но хотя бы на душе легко. Мне сказали, что наказание могут смягчить, но знаешь... Я бы не хотел этого. После всего, что я натворил, мне уже не отмыться, так почему бы не покончить со всем? Прости, Рэй, но ты взрослая девочка и, думаю, сможешь меня понять.
Вероятно, мы уже не увидимся, и это единственное, что заставляет моё сердце леденеть от ужаса. Но умом я понимаю, что это то, что я заслужил. Я всё сделал только хуже. Если приговор всё же смягчат... мне трудно это представить, но если это всё-таки случится — я с радостью приму новую жизнь, в которой смогу хоть иногда видеть тебя. Если ты этого захочешь после всего, что я натворил, конечно.
Береги себя. Я люблю тебя, сестрица.
Последние предложения Рэйчел с трудом разбирала. А когда дочитала до точки, на письмо шлёпнулись первые солёные капли.
А потом Рэйчел разрыдалась, и плач её напоминал крик новорождённого, грудь которого разрывается от боли, а глаза слепит яркий свет, в котором ему предстоит провести свой долгий век.