Коронованные

Сегодня небо было цвета призраков: серое и безжизненное.

Элизабет Прайс никогда не считала себя склонной к поэтичности, но в день возвышенной скорби так и тянуло к чему-то подобному. Или это дух Деборы витал рядом и навевал подобные мысли: они когда-то и познакомились-то в библиотеке.

Элизабет тогда была совсем девчонкой, только вышла замуж, и Пол купил дом в небольшом уютном городке. Элизабет тут нравилось: тихо, спокойно, самое то растить детей и заниматься садом, как она всегда мечтала.

В первую неделю она закрутилась с переездом, а потом пошла в библиотеку, чтобы взять книгу на вечер, ее всегда успокаивало чтение. Там и познакомилась с Деборой Мортон, миловидной блондинкой, с которой еще и соседками оказались!

Их дружба длилась больше двадцати лет. Их старшие сыновья делали первые шаги вместе, а дочка Элизабет уйму времени потом проводила в библиотеке, где работала Дебора.

Правда, сегодня она не приехала из-за учебы, а сын работал. Да и нечего им делать на похоронах, невеселое это дело.

Хотя собрался весь город. О Мортонах ходило много разных слухов, их все припомнили в последние дни, но не могли отрицать и другого: Дебора всегда была милой со всеми, не отказывала в помощи. В библиотеке с радостью советовала книги, а уж сколько всего организовала в школе!

Ее муж, Луис Мортон, жил тут с рождения. Неразговорчивый и замкнутый, он был первоклассным доктором и никогда не отказывал зайти после работы еще и к соседям, послушать кашляющего ребенка или принести очередную припарку больному колену Пола.

Пол, муж Элизабет, сегодня часто вздыхал и качал головой. Он знал Луиса. Не то чтобы они были друзьями, но хорошими соседями.

- Какой унылый день, - сказал он утром, выглядывая в окно. – Самое то для похорон. Какой лучше?

Он показал жене два галстука, не в силах определиться, какой подойдет к траурному костюму. Элизабет однозначно указала на серый, и пока Пол разбирался с одеждой, выглянула в окно: дом Мортонов был самым большим в городе, построенным еще в прошлом веке. Предки Луиса Мортона жили здесь с незапамятных времен. Дебора умела сделать темный камень загадочным, а не унылым, а стоило прийти осени, украшала кованую ограду гирляндами.

Дождик накрапывал на пустую ограду и осиротевший дом.

Смерть Мортонов потрясла городок. Успешные и молодые (еще пятидесяти нет!) они разбились на машине прямо на въезде. Приятель Пола работал в полиции, он рассказал, что машину сильно занесло, видимо, Луис не справился с управлением. Столкновение со старым дубом было лобовым и таким сильным, что тела пришлось вытаскивать, будто из раздавленной консервной банки.

- По крайней мере, они не мучились, - философски заметил Пол. – Мгновенная смерть.

Сплетничали другое: будто бы Луис умер на месте, а Дебора была еще какое-то время жива, но не могла выбраться из машины и там же истекла кровью.

Конечно же, рассказывали, что видели над тем местом воронов, которые летали спиралями. И вообще, никакая это не авария, а происки недоброжелателей или проклятие. Говорить о том, что на самом деле Мортоны то ли колдуны, то ли сектанты было модным столько, сколько жила здесь Элизабет.

Она и сама вспоминала кое-какие странности, хотя была склонна считать их совпадениями и развитой интуицией соседей. А то, что над порогом их дома всегда висела веточка рябины, так это для красоты.

Что Элизабет знала совершенно твердо, так это то, что ей жаль сыновей Деборы.

Она смотрела на них, пока все толпились перед парной могилой, где должна упокоиться чета Мортонов. Пол шепотом читал молитвы, Элизабет тихонько прикладывала платочек к глазам.

Мальчики стояли напротив, она могла хорошо их видеть.

Старшему Риверу было двадцать три, он отучился в колледже и не вернулся после этого домой, устроился на работу в большом городе и вроде был там очень успешен. Здесь он всегда был в центре внимания и душой компании: светловолосый, лучезарно улыбающийся, прямо как мать. Они были очень похожи. Только темные глаза и внимательный взгляд он унаследовал от отца.

Все любили Ривера, а он, кажется, всем вокруг дарил свет. Даже когда ввязывался в сомнительные истории, выходил из них с блеском и неизменным обаянием. Элизабет помнила, как его и нескольких парней, когда они были подростками, застукали за курением травки. Ривер каким-то образом отмазал их всех и его репутация «хорошего мальчика» умудрилась ни капли не пострадать.

Он не очень изменился, только на кладбище надел темное шерстяное пальто и тщательно расчесал обычно непослушные волосы. И сейчас, конечно, не сиял: наоборот, его потухший взгляд не отрывался от разверстых могил, а пару раз Элизабет видела, как он рассеянно тер глаза, как человек, который давно не спал.

Сплетницы уже пошептались, что видели, как перед похоронами он украдкой пил какие-то таблетки. Вроде как кто-то слышал, что это антидепрессанты. А кто-то заявил, что совсем нет, это таблетки, чтобы не слышать голоса, ведь всем известно, что у старшего из сыновей Луиса проблемы «по этой части... ну, вы знаете».

Элизабет ничего подобного не знала. И думала, что бедный мальчик пьет успокоительные, ничего удивительного.

Оба младших брата жались к Риверу. В этом не было ничего удивительного: все трое были дружны. О, Элизабет видела, как они ссорились! Но обычно это длилось минут пять, а потом они уже снова делились игрушками и куда-то лезли вместе.

Ноэлю исполнилось семнадцать, он перешел в выпускной класс, хотя Элизабет слышала, как вздыхали учителя: до брата ему далеко, и вряд ли он легко поступит в колледж, как Ривер. Он носил рубашки и свитера, как аккуратный мальчик, иногда даже нацеплял очки, а его волосы слегка кудрявились. Но быть милым он даже не пытался. Часто показывал средний палец, язвил и не расставался с сигаретами.

Если тонкий Ривер всегда казался хрупким лучом, то Ноэль был скорее ярким огнем в ночи.

Но сегодня он молчал и не отходил от братьев. Ноэль явно казался подавленным и курил, почти не переставая.

Майклу было четырнадцать, и он отличался от братьев. Он походил на отца: молчаливый, серьезный, темненький. Элизабет слышала много разговоров о Майкле: будто бы он таскает в школу мертвых птичек, которых находит на дороге, ни с кем не дружит и скорее всего заторможен в развитии.

Элизабет знала точно только то, что Майкл терпеть не мог чужие прикосновения и даже объятия матери скорее терпел и принимал, нежели правда желал. Но сейчас он стоял справа от Ривера и крепко прижимался к нему. Майкл вообще не отходил от братьев и постоянно цеплялся за пальто Ривера.

Все трое походили на воробушков, выпавших из гнезда. Потерянные и жмущиеся друг к другу. Элизабет искренне их жалела: они такие юные, а уже потеряли обоих родителей!

Осиротевшие, как их дом.

Наконец, с церемониями покончили, и процессия потянулась к выходу с кладбища. Элизабет знала, что приехавший пару дней назад Ривер наотрез отказался устраивать дома поминки, местные сплетницы уже позлословили на этот счет. В итоге собирались в библиотеке, и мальчики туда не ехали.

Элизабет шагала позади, так что хорошо видела затянутые в черное спины братьев Мортонов. Она заметила, когда Ривер покачнулся – шедший рядом Ноэль тут же его подхватил, но вес брата удержать явно не смог, и Ривер осел на землю, теряя сознание.

Пол и еще несколько человек тут же оказались рядом, помогли ему добраться до лавочки.

- Бедный мальчик, - качнула головой Элизабет.

Она не знала, чем помочь: Ривер казался ужасно бледным, будто поблекшее, потускневшее золото, а его братья точно перепугались. Майкл залез на лавку рядом с ногами, прижимаясь к Риверу, испуганный Ноэль маячил с другой стороны.

Пока женщины вокруг ахали, вперед деловито прошла Линда Уолтон. Чуть старше Ривера, она работала медсестрой в больнице, так что деловито задала несколько вопросов, покивала, считая пульс, бившийся в запястье Ривера.

Элизабет не понравилось, как он потер сначала грудь, потом висок. Может, он пил таблетки, потому что чем-то болен? Но Линда подумала совершенно о другом, не зря она работала медсестрой и понимала в таких вещах.

- Когда ты в последний раз ел? – спросила Линда.

Ривер пожал плечами:

- Да не хотелось...

Линда хотела что-то ответить, но перевела взгляд на Майкла. Элизабет не сразу поняла, но младший из Мортонов плакал! Видимо, сказалось напряжение последних дней, потому что он всхлипывал, пытаясь сдержаться, но по щекам катились слезы.

- Эй-эй, Майкл, всё в порядке, - Ривер, кажется, сам испугался за младшего брата. Обнял его, а потом потрепал по голове. – Всё хорошо.

- Вдруг с тобой тоже что-то случится...

- Всё хорошо, Майкл.

Линда кивнула:

- Проследите, чтобы ваш брат поел и больше не падал в голодные обмороки. А поспать вам всем не помешает.

Она перевела взгляд на Ноэля, и тот серьезно кивнул. Он сидел напряженный, нахмуренный, совсем не похожий на себя прежнего, расслабленного и вальяжного, как нашкодивший кот, который знал, что ему ничего не будет.

- Если твоим братьям станет спокойнее, - обратилась Линда к Риверу, - заезжай как-нибудь в больницу, проведем обычные обследования.

Элизабет чуть не усмехнулась: похоже, Линда не упустила возможности пофлиртовать! Правда, тут же помрачнела, может, с Ривером что-то не так, но Линда не хочет пугать его братьев.

Или это проклятие, которое, как шептались, ну конечно же точно вьется над Мортонами. Как иначе-то, если они колдуны. И теперь с родителей перешло на старшего сына.

- Я отвезу вас домой, - предложила Элизабет. – Если хотите.

Пол отправился на поминки, а Элизабет была рада помочь детям Деборы. Небольшой крюк, и она присоединится к мужу.

Она думала, Ривер устроится впереди, но три брата сгрудились на заднем сидении. Ривер по центру, как сегодня весь день, обнимая уткнувшегося в него Майкла и напряженного Ноэля.

Теплое, хоть и потускневшее сейчас, золото Ривера, прохладное серебро, похожее на сталь, Ноэля и чернильные разводы с запахом подгнившей листвы Майкла.

- Спасибо, миссис Прайс, - вежливо сказал Ривер.

- Обращайтесь, если что. Я серьезно! Это большая потеря, мы все готовы помочь.

Ривер слабо улыбнулся:

- Нам принесли столько еды... кажется, весь город.

- Надеюсь, она не отравлена, - проворчал Ноэль.

Ривер вздохнул:

- Не начинай.

- Да ладно! Ты здесь больше не живешь. Не в курсе, как за спиной шептались, что у нас дом ведьм и колдунов. Таким положено гореть. В машинах, например!

Его голос дрожал, а вся поза казалась такой напряженной, будто Ноэль собирался выскочить из машины. Ривер устало обнял, прижал его к себе, и Ноэль сразу расслабился, как будто из него выпустили весь воздух.

Элизабет поняла, что каждый из братьев по-своему справлялся с напряжением этого дня.

Она только удивилась, когда Майкл встрепенулся и неожиданно начертил пальцем в воздухе какой-то знак.

- Никакие темные силы нас не тронут, - сказал он, и его голос шелестел ломко, будто сухие веточки по осени.

Элизабет этого не понимала. Зато, когда подъехала к дому Мортонов, некоторое время сидела и не решалась потревожить братьев: кажется, Ривер задремал, а Майкл и Ноэль доверчиво жались к нему.