17.Исключение.
Утро наступило слишком тихо.
Как будто само поместье боялось пошевелиться после случившегося.
Ёнсо проснулась в библиотеке. Голова гудела, пальцы были холодны, а губы пересохли. Хёнджин сидел у окна, всё в той же одежде, заляпанной кровью. Он не спал. Не с тех пор, как убил Сонхва.
— Ты не должен был этого делать, — прошептала она, сев на диван.
Он не обернулся.
— Я знаю.
Снаружи шел снег. Крупные хлопья ложились на землю, на чёрные крыши, на застывшие тела, которые никто не посмел убрать. Игроки теперь даже не прятали смерть — она стала привычной. Как декор в этом проклятом доме.
Ёнсо встала, подошла к нему. Её рука зависла на мгновение, а потом легла на его плечо. Он вздрогнул, но не отстранился.
— Ты не виноват, — сказала она. — Это была уже не его душа.
Он молчал. Его глаза были красными, усталыми. Но внутри всё ещё горел огонь. Не ярости. Огонь цели.
— Они думают, что это я, — сказал он после паузы. — Что я сошёл с ума.
— Кто?
— Все. Они шепчутся. Они боятся меня теперь так же, как и Сонхва.
Ёнсо прикусила губу.
— Пусть боятся. Они живы благодаря тебе.
Он наконец посмотрел на неё. Его взгляд был не резкий, не угрожающий — он был больной, надломленный, но в нём сквозила благодарность. Глубокая, немая.
После завтрака — если это вообще можно было назвать завтраком — всех игроков собрали в главном зале. Вход закрыли массивными деревянными дверьми. Пространство казалось слишком большим. Воздух — слишком тяжёлым.
На экране, который выдвинулся из стены, загорелись алые буквы:
«Промежуточное объявление. Перевалка этапов. Адаптация участников завершена.»
Все затаили дыхание.
«Оставшиеся: 16.
Начинается Фаза 2: «Восстание теней».
Теперь: вы выбираете, кто умрёт.»
По залу пронесся гул.
— Что это значит?.. — кто-то из учеников резко встал. — Как это — «вы выбираете»?!
Экран мигнул и выдал новое сообщение:
«Сегодня вечером состоится голосование. Каждый участник получит 1 голос.
Игрок с наибольшим количеством голосов — будет казнён.»
— Это не игра! — выкрикнула Чису из класса C. — Это безумие!
— Это мы и раньше поняли, — прошептала Ёнсо себе под нос.
Но следующая надпись повергла всех в ступор:
**«Кандидаты для казни:
Хван Хёнджин
Ли Ёнсо»**
Ёнсо почувствовала, как всё тело похолодело. Она резко посмотрела на экран, потом на людей вокруг. Все молчали. Кто-то отвёл глаза. Кто-то — усмехнулся.
— Почему я?! — сорвалось с её губ.
«Причина: нарушение логики игры.
Подозрение в преднамеренном саботаже.
Контакт с нестабильным участником.»
— Меня хотят казнить за то, что я доверяю ему? — прошептала она. — Вы... вы серьёзно?
Хёнджин сжал кулаки.
— Это ловушка, — сказал он. — Игра пытается натравить нас друг на друга. Превратить в монстров. Точно как с Сонхва.
Но никто не слушал. Паника уже расползалась по залу. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то обсуждал, как голосовать, будто это — обычный классный час.
Позже, когда их отпустили, Ёнсо сидела в коридоре, облокотившись о холодную стену. К ней подошла Сомин — девочка из её комнаты. Раньше они почти не разговаривали.
— Ты ведь не виновата, правда? — тихо спросила она.
— Конечно, нет. Но это не имеет значения. Здесь решают страх и слухи.
Сомин присела рядом.
— Некоторые уже обсуждают, что будут голосовать против тебя. Говорят, ты «слишком близка к нему». Что ты можешь быть такой же, как он.
— Я просто... — голос дрогнул. — Я просто пытаюсь понять, что происходит. Я не хочу никого убивать. Я... не хочу умирать.
Сомин взяла её за руку.
— Я проголосую за кого-то другого. Обещаю.
Это было мало. Но это было хоть что-то.
Когда день клонился к вечеру, игроки стали собираться в общей комнате. Атмосфера напоминала приговор. Каждый взгляд был колючим, каждый жест — осторожным.
Перед началом голосования на экране снова появилось сообщение:
«Система голосования активна.
Голоса будут засчитаны в течение 15 минут.
Один голос на одного кандидата.
Убийство вне голосования — карается мгновенной смертью.»
Ёнсо смотрела на телефон. Два имени. Её и Хёнджина.
— Я голосую против себя, — сказал он вдруг.
— Что?
— Если ты выживешь, у тебя будет шанс. Спасти остальных. Меня уже не спасти.
Она шагнула ближе.
— Не смей так говорить. Ты спас Сонхва. Ты остановил чудовище. И если ты уйдёшь, игра просто найдет нового козла отпущения.
Он долго смотрел на неё, потом склонил голову, словно соглашаясь. Но в его глазах уже затаилась решимость.
За 5 минут до конца голосования в поместье снова пропал свет.
Экран включился только на мгновение, и на нём высветилась надпись:
«Особое задание:
Если до окончания голосования один из кандидатов покинет здание — второй получит иммунитет.»
— Что за... — прошептала Ёнсо.
Она рванулась в коридор. Хёнджина нигде не было.
Он собирался пожертвовать собой.
Она нашла его на выходе, у задней двери, где ветер выл сквозь разбитые окна, и снег влетал в холл. Он стоял спиной, держа руку на дверной ручке.
— Не делай этого! — закричала она.
Он не повернулся.
— Прости. Я не могу иначе. Если я выйду — ты останешься. А ты... ты заслуживаешь шанса.
— А ты?! Ты тоже!
Он наконец посмотрел на неё. В его глазах отражался белый снег, размытые звёзды и... слёзы.
— Я слишком глубоко зашёл, Ёнсо. Но ты... ты всё ещё чистая.
И он шагнул вперёд.
В тот момент, когда его тело пересекло порог, раздался резкий звуковой сигнал. Над залом загорелась надпись:
«Игрок Хван Хёнджин покинул зону.
Ли Ёнсо получает иммунитет.
Голосование завершено.
Кандидат устранён.»
Ёнсо опустилась на колени. Слёзы текли по её лицу, падая на пол, словно снег.
Хёнджина больше не было.
Но сердце всё ещё звало его.