6.
— Я в полной заднице, Мишель.
Подруга, сидевшая передо мной за столом, смотрела в одну точку, прикусив свою губу в размышлениях. Мои ладони покоились на плечах. Я потирала их от бессилия. Тошнота, сопровождающая меня на протяжении всего дня, утихла с приходом Мишель, но переживания по-прежнему крутились в моей голове. Между проблесками идей Миши и моих собственных мыслей, голос внутри все время твердил: «Что делать? Что делать? Что делать?». И это не могло не изматывать меня.
Все было бы до невозможного просто, будь у меня стабильная работа или хотя бы первоначальная помощь родителей, как это обычно бывает при поступлении в институт, но я сама по себе достаточно давно, а кондитерская – лишь способ внушения о реальной работе по своей профессии. Но я не имела ни того, ни другого.
А хозяин квартиры требовал оплаты за несколько месяцев, что я не уплатила.
Я чертовски мучилась с момента нашего с ним разговора. Он довольно понимающий мужчина, никогда не следил за сроками оплаты аренды, за коммунальные услуги я всегда платила сама, и если учитывать мою просрочку по квартире, – с волокитой я разбиралась ежемесячно. Я платила за квартиру исправно до определенного момента, и каждый раз обещала себе и хозяину найти деньги, но забивалась в тупик, когда снова и снова промахивалась с публикацией на выставке. Мне не хватало своих средств на оплату и половины месяца.
— Как мне быть?
Я поставила локти на стол, уперевшись головой в свои ладони. От безвыходности хотелось выть и ползти на стену, а варианты, где быстрее можно было заработать отлетали из головы со скоростью света.
— Поживи у меня.
— Ни за что, Миша. Я ценю твое гостеприимство, но личное пространство для меня превыше всего, ты это знаешь.
— Этот твой нрав меня когда-нибудь сведет с ума, Ана. — она хлопнула себя по коленям. — Мой дом – не общежитие, а я – не соседка по комнате.
— Знаю. Но твои слова никак не повлияют на мое мнение.
Мишель цокнула, отвернувшись к окну. Повезло ей куда больше, чем мне. Девочке из глубинки России никогда не быть ровней коренной жительнице столицы, у которой к двадцати четырем годам была собственная квартира. Родители у неё замечательные, за долго до совершеннолетия взяли квартирку в ипотеку, и сейчас могут совсем не беспокоиться, что их дочь когда-нибудь может оказаться на улице.
Голову пронзила резкая боль, и я прикоснулась к вискам, пытаясь утихомирить наступившую мигрень. Я вспомнила времена, когда только переехала в мегаполис, и моих денег хватало только на съем комнаты в общежитии вблизи университета. Я совмещала учебу с работой, брала ночные смены в баре и практически отказывалась от сна. Моему терпению стоило позавидовать, потому что я преуспевала как в учебе, так и в работе, где меня ставили в приоритет выше остальных. Я часто получала премии за выполненный рабочий план, и за это наживала врагов. Но мне было плевать на все остальное, когда единственное, о чем я думала – это как бы поскорее выбраться из неудобства, в котором мне приходилось жить.
Я переехала на съемную квартиру за полгода до окончания университета. Вид деятельности сменялся один за другим, однако я продолжала работать и в день, и в ночь, сменяла работу чуть ли не каждые два месяца, изнуряла себя настолько, что не хватало времени даже покушать.
Мишель никогда не говорила о том, что работа меня убивает, хотя это было видно по мне невооруженным взглядом. Она не соглашалась с тем, что я все свое время забиваю работой. Работа мешала мне в некоторых моментах учиться, Мишель помогала. Я работала с семи утра до вечера, а она приходила с конспектами и занималась со мной. Мы могли сидеть так до поздней ночи, пока она точно не убеждалась, что я усвоила материал. Или пока моя соседка по комнате не предъявляла нам, что мы ей мешаем.
Когда я сняла квартиру, Мишель была в не себя от радости.
— Теперь никакая зануда не будет хныкать, что мы мешаем смотреть ей мелодрамки.
Говорила Мишель, когда впервые ступила на порог моей квартиры.
Ей всегда хотелось привнести уюта в моем доме, она предлагала различные картины, лампы и цветы, но я во всем отказывала. Ее это обижало, меня — вводило в смятение. Я бы хотела, чтобы мой дом оставался таким, каким я хочу его видеть. Мишель хотелось помочь, но такая помощь мне была не нужна.
За полгода до окончания университета я переехала. Тогда же увидела на каком-то сайте рекламу о выставочном зале, которое обеспечивало будущее юным талантам. Я загорелась этой идеей и думала, что ничто не сможет меня остановить.
Какая же глупость.
Подруга встрепенулась, подскочив на месте, и это испугало меня.
— Точно! Точно-точно!
Щебетала она, схватившись за свой телефон. Что-то быстро напечатала в нем и повернула телефон ко мне лицом.
— На днях будет квиз. Ты можешь подработать на нем фотографом. Я договорюсь.
Я прикусила губу и сощурилась, читая пост о предстоящем квизе. Это здорово помогло бы мне в сложившейся ситуации. Но я отчего-то сомневалась.
На то было несколько причин. Я видела себя фотографом исключительно в том, как я воспринимаю ситуацию. Мои работы отчасти включали в себя мою душу, мысли и переживания. Я видела то, что многим было не под силу. И именно это было моим талантом, а не работа на заказ. Да, Мишель постоянно твердила мне, что я отлично ловлю кадры и все фотографии, сделанные для нее, она публиковала с гордостью. «Лучше тебя меня никто не фотографирует.» – говорила она, но я в этом не видела ничего особенного. Мои убеждения шли наперекор тому, что предлагала Миша.
И у меня нет фотоаппарата. Свой прежний я утопила.
— Не знаю, Мишель... — хмурилась я. — Это не совсем то, что я хочу.
— Ты такая упертая! Это же выгодно.
Я захныкала, скрыв свое лицо за ладонями. В глубине души понимала, что другого выбора у меня нет. И это казалось предательством своих убеждений.
Мне просто нужно было сделать выбор: согласиться на задумку Мишель, или следовать своим убеждениям и дальше, теряя время и возможность заработать.
— У меня все равно нет фотоаппарата.
— Не проблема.
— Хватит напоминать, что ты всевластная.
— Не всевластная, Анастасия! Я тебе помочь хочу, не более. Он же тебе и в творческом прорыве нужен.
— Боже мой, ты такая идеальная. Меня сейчас стошнит.
— Слушай, как только получишь свое желаемое признание обязательно вернешь мне деньги за фотоаппарат, а сейчас будь милой. Соглашайся на мое предложение.
Я вздохнула. Всяко лучше, чем могло быть.
— Хорошо, Мишель. Я согласна.
— Отлично! Я сейчас же им напишу.
Я подняла руки в воздух, качнувшись на барном стуле.
* * *
Тучи сгущались за окном, мои ноги приятно щекотали ворсинки мятного ковра в спальне Мишель и я внимательно наблюдала за вырисованными линиями на мягком покрытии, пока подруга истерически хлопала дверцами в поисках счастливого браслета.
— Да где же он?!
Фотоаппарат, что мы купили с Мишель на днях, надежно покоился в моих руках, а сама я уже устала от бесконечной агонии подруги и ждала лишь одного: когда мы уже выйдем на улицу и отправимся на вечеринку.
Мишель навязалась со мной со словами: «Я буду участвовать в квизе», но на самом деле я слышала в её словах то, что она не произнесла бы вслух: «Я хочу сверкать в твоем объективе.» Противиться было не в моем случае: благодаря Мишель я получила фотоаппарат и работу. Меньшее, что я могла сделать – фотографии для неё.
— Нашла! — воскликнула она, достав браслет из нижнего ящика стола.
— Аллилуйя. А теперь на выход.
На улице стояла темнота, когда мы поспешили с Мишель к такси. Вечерами уже чувствовалась прохладная осень, а теплые дни становились все короче и короче. Я ловила себя на мысли, что слишком тревожилась. Единичный случай пугал и путал мои мысли, этот квиз был первым и вероятно последним в месяце, а значит дальнейшее сотрудничество могло произойти лишь месяц спустя. Я боялась остаться без дохода после этого. Словно шла туда, где мне не удержаться за стабильность и придется в любом случае снова искать другие варианты.
Мишель тараторила о масштабах вечера, о полностью скупленных билетах, и что нам очень повезло оказаться там. Я её не слушала. Слышала, но внимание мое было зациклено на пейзаже желто-красных деревьев за окном, на проходящих по улочкам людей, окутанных в зимние пуховики, на ярких огнях вывесок различных магазинов. Отвлеченность на мелочи спасало от назойливых мыслей.
— Где вообще будет проходить этот квиз? — скучающе спросила я.
— В баре Траппист на Черкасском переулке.
— Практически центр. — поджала я губы, размышляя.
— Сладкая, все будет хорошо. — уверяла больше себя Мишель.
— Конечно. — поддакивала я.
Машина остановилась напротив бара, где рядом с названием сразу было написано, что акцентируется в Трапписте: Бельгийское пиво и свежие мидии.
Спокойная музыка, приглушенный свет, запах свежего пива и жаренных креветок – все это моментально окутало меня при входе. По табличкам на пустых столах можно было догадаться, что участники ещё не пришли.
Ведущая вечера подошла к Мишель и мило улыбнулась. Мы обсудили детали работы. Я внимательно слушала, время от времени кивая на слова организатора. А в это время первые участники уже стали занимать свои места.
Руки слегка потряхивало от волнения, и я прикрыла глаза, успокаиваясь.
— Как только начнется игра, начинай фотографировать. — Мишель погладила меня по плечам. — Все пройдет круто. Расслабься, сладкая. Я пойду займу свой столик.
— Будешь играть одна?
— Возможно кому-то посчастливиться сыграть со мной из новоприбывших. Пока ожидается семь команд.
— Хорошо, я поняла.
— Ты справишься!
— Иди уже, Мишель.
Я раздраженно отошла от неё ко входу. Люди все заходили и заходили, и чтобы заглушить свои переживания, я облокотилась на стену рядом с баром, достала телефон и стала листать ленту новостей. Движение пальца вверх и быстро читаемый текст хоть на время отвлекло и помогло сосредоточиться. До начала оставалось пару минут, и я поспешила достать фотоаппарат из сумки, поставив сумку на барную стойку. А через несколько минут прогремела музыка, оповещающая о начале квиза.
Со своего места я отошла после объявления команд, и отщелкав первых участников, направила объектив на следующий стол. Я делала это издали, не мешаясь под ногами у ведущей и не отвлекая участников. Сделав быстрые кадры, я перепроверила их и остановилась в ожидании объявления следующего стола, ненароком уже наблюдая за компанией.
Две девушки, два парня. Прищурившись, я разглядела парня, что сидел лицом ко мне: знакомые пепельные кудряшки, сияющий камушек на зубе... Я не сразу узнала в нем Кирилла, друга Лемина. Девушка, сидевшая напротив него, нагнулась вперед, чтобы что-то сказать другой, той что сидела рядом с Кириллом, и после этого легкого жеста, мне открылся вид на мужчину, сидевшего на той же стороне: Дмитрия Лемина.
Объявляется команда за столом, что был в моем наблюдении, и я медленно обогнула препятствие в виде стула перед собой, чтобы сделать кадр со всеми участниками. Глаза мои моментально встретились с манящими зелеными, и я сделала глубокий вдох, чтобы не выдать свое волнение. Его совсем не удивляла наша встреча, будто он знал о моем нахождении здесь. И оно было очевидно: Лемин мог заметить меня у бара, когда только заходил или же позднее, занятой фотографиями предыдущих участников.
Он поднял бокал с напитком, повторив тот же жест, что и я в одну из наших встреч. Быстро сфотографировав их столик, я поспешила к следующему.
На мгновение опустила фотоаппарат и выдохнула. И только как мы каждый раз сталкивались лбом друг с другом в огромнейшей Москве? Это просто казалось невозможным.
Участники квиза мало обращали на меня внимание за исключением Мишель.Она постоянно меняла позы для фотографий, и мне было немного грустно за неё: в этой соревновательной игре она так и осталась за столиком одна.
Но время квиза подошло к концу, я сделала достаточно кадров, а победителями стала команда, что занимала второй столик. Трое мужчин за сорок, в деловых костюмах, встали со своего места, направившись к фотозоне, где вручалась грамота за участие и приз. Я встала напротив них, настраивая фотоаппарат, пока им вручали подарок: шампанское Дон Периньон 2012 года. Я была уверена, что эта бутылка в красивой упаковке — подделка. Отщелкнув их, я опустила прибор ниже груди и улыбнулась.
Я фотографировала каждую команду на награждении. Когда подошла очередь команды, где играл Дмитрий, а они заняли третье место, я почувствовала легкое прикосновение руки к своей талии. Я сделала глубокий вдох через нос, надеясь, что мою дрожь не заметят окружающие люди. Мой взгляд бегал по кругу. Не поворачиваясь к тому, кто прикоснулся ко мне, я уловила запах ненавязчивого одеколона, который был уже хорошо знаком. Сложно было представить, кто бы позволил себе такое прикосновение, кроме Лемина.
— Нам и правда не нужна никакая связь, чтобы найти друг друга.
— Это точно. — мой голос дрожал. — Меня смущают твои прикосновения.
— Странно. — усмехался Дмитрий, проговаривая слова у моего уха. — Почему же?
— Дим, ты идешь? — его окликнул Кирилл, подзывая к себе рукой. Я перевела свое взгляд на него. Кирилл улыбнулся и, подмигнув мне, снова позвал Дмитрия на фотографию.
Рука Лемина плавно скользнула вниз, полностью освобождая меня от приятных оков. Я выдохнула, когда журналист отошел от меня. Он направился к своей компании, ждавшей только его. С трудом сосредоточившись, я сделала несколько нажатий и опустила фотоаппарат вниз. Следом за ними поспешили остальные команды, а я также продолжила выполнять свою работу.
Фотографируя каждого, я ощущала, как горит то место, к которому прикоснулся Лемин, и не могла избавиться от волнующего чувства и учащённого сердцебиения.
Квиз окончательно подошел к концу, большинство участвовавших разбрелись из Трапписта. Столики, за которыми несколько минут назад шли оживленные разговоры, постепенно освобождались. Мишель, радостная и довольная, подлетела ко мне, молча разглядывая потолок бара в ожидании, пока я собирала фотоаппарат обратно в сумку. После того, как сумка была застегнута, я бережно провела рукой по ткани. Самый ценный подарок.
— Какое же странное совпадение. — подала голос Мишель. — И Лемин собственной персоной оказался здесь.
Мои веки дрогнули. Я подняла голову и, оглянувшись через плечо, увидела столик, за которым продолжала свой вечер компания из четырёх друзей, где главным человеком в обсуждении с Мишель являлся Дмитрий.
Возвращаясь взглядом к подруге, я удивленно наклонила голову. Мишель была совершенно спокойна, в ней не было и тени того энтузиазма, с которым она обычно подталкивала меня к разговору с критиком. Вместо этого я заметила в её глазах искреннее любопытство, когда мы в очередной раз столкнулись в случайной обстановке. Ее взгляд по-прежнему был прикован к столику, и мне снова захотелось взглянуть туда же.
Каждый из сидевших за ним находил себе занятие: коротко стриженная блондинка, сидевшая теперь слева от стола вместе с Леминым, которая смеялась время от времени на квизе сейчас скучающе теребила трубочку своего коктейля. Откинувшись на спинку диванчика, она наблюдала за оживленным разговором Кирилла и девушки рядом с ним. Но по её взгляду можно было понять что ее мало интересовали обсуждения пары напротив. Я осмотрела сидящих справа, сначала девушку. Закинув ногу на ногу, она сидела корпусом вперед к Кириллу рядом и звонко смеялась, и каждый раз, когда её озаряла улыбка, девушка моментально касалась ладонью плеча парня. Его волосы, слегка кудрявые, подпрыгивали всякий раз от касания темноволосой, и лицо его озаряла неподдельная, счастливая улыбка. Казалось, только им одним весело в компании друг друга. Я взглянула и на Дмитрия. В его руках был телефон, и то, что он читал, казалось ему гораздо интереснее того, над чем смеялись его друзья.
Я вся горела от странных чувств, не переставая удивляться почему Мишель, вечная заноза в заднице с неконтролируемым потоком слов молчала, не придумывая очередную уловку, на которую я с легкостью бы повелась. Почему вместо: «Ана, ты должна подойти к их столику и увести Дмитрия на разговор!» она стояла и наблюдала с улыбкой за этой компанией? Я с удовольствием бы сделала то, что казалось бы спором, с очередной порцией недовольств с моей стороны и ехидством Мишель, а взамен лишь прокручивала в голове сцены, где мои глаза встречаются с проницательным взглядом Дмитрия, где его низкий, с легкой хрипотой тембр голоса вызывает во мне непередаваемые мурашки, где его уголки губ тянутся в тонкую усмешку, от которой я впадаю в краску.
Я была убеждена, что мне не нравится Дмитрий Лемин. Но, размышляя о странностях Мишель, о её загадочном молчании, из-за которого я снова и снова переживала в мыслях то, что хотела пережить в реальности, я осознавала, что мои убеждения были всего лишь большой, огромной ложью.
Мое желание подойти к их столику было из этого убеждения. Мишель была проводником, а я ключевым аспектом, и лишь я одна могла убедиться в собственной правоте. Но в этом не было необходимости, потому что Лемин при каждом удобном случае напоминал о себе, оказывался в моих мыслях, когда я совсем этого не ждала, находился в тех же местах, где и я. Наша первая случайная встреча повлекла на себя череду остальных, при самых разных обстоятельствах. Это напрочь сбивало меня столку.
Я не могла влюбиться в него. Это исключено.
Но тогда какие могли быть объяснения моим странным ощущениям?
Я вернула взгляд к Мишель. На её лице красовалась самодовольная улыбка. Вздернув бровями, я махнула головой.
— Он мне не нравится. — отметила я.
Подруга поджала губы и скрестила руки. Не верила мне. Я закатила глаза, закидывая сумку с фотоаппаратом на плечо. Пусть думает, что хочет.
— И, кажется, у Кирилла есть «подружка». — рассмеялась я. — Теперь не нужно переживать, что тебя настигнет эта участь.
Мишель закатила глаза, махнув рукой.
— Как будто мне это было важно. — улыбнулась она. — Пойдем уже.
Она первая ступила к выходу из бара. Я шла следом, стараясь не оглядываться.
В груди неприятно жгло, и на секунду я уловила давно не присущее мне чувство: огорчение. Наша встреча так и осталась без острых комментариев и многозначительных разговоров.
Двери бара за мной не закрылись. Мишель первая обернулась, и на её лице просияла довольная улыбка. Такая улыбка говорила только об одном: «Я так и знала!». У меня перехватило дыхание, когда я подала знак подруге, спрашивая тем самым: «Это он?». Она кивнула, подтверждая мою догадку.
Я медленно обернулась. Передо мной в одной водолазке, что четко сидела по его фигуре, очерчивая мускулы, стоял Дмитрий. Совсем не растерянный. Он, как это и бывало раньше, засунул руки в карманы брюк и наклонил голову вбок, разглядывая меня.
— Я кажется забыла взять чек! — подала голос Миша. — Это очень-очень важная вещь. Скоро вернусь, сладкая, не скучай!
Она поспешила забежать обратно в Траппист, пока я так же молча смотрела на Лемина. Что он хотел от меня, раз выбежал вслед за нами?
— Я не мог упустить возможность услышать пару остроумных замечаний.
— Только это заставило тебя выйти вслед за нами?
— Не совсем.
Он замолчал, заглядывая в самую душу. Мне было тяжело выстоять подобный взгляд, и я изо всех сил держалась, чтобы не отвести взгляд в сторону. Что он пытался найти в моих глазах такого, что смотрел будто сквозь них?
— Зачем же тогда?
— Так значит, помимо увлечения, ты работаешь фотографом?
— Я юрист. — нахмурившись, ответила я. — Мишель нашла для меня эту подработку.
— Юрист? — удивился Дмитрий. — Надо же.
— Почему тебя это так удивляет?
— Для такой работы у тебя резкий язык.
Я усмехнулась.
— Мишель очень ценит это во мне.
— Я задам вопрос, который мучает меня долгое время.
— Спрашивай.
— На выставке, когда я спросил тебя: что заставило тебя вернуться, ты ответила – спор. Ты ведь солгала?
— Я была взбудоражена и возмущена, откуда мне помнить солгала я или нет?
— Опирайся на чувства. Ты же убеждена в сердечной вере.
Я вздохнула. Я никогда не говорила ему, что я человек, который полагается на свои чувства. И уж тем более не упоминала о своей «сердечной вере», как он выразился. Мои слова были лишь рассуждением, то, чем я бы хотела обладать.
— Я вернулась, потому что сама хотела этого.
Лемин нахмурился, отводя взгляд в сторону. Я переминалась с ноги на ногу, не зная что ещё сказать или сделать.
— Из-за того, что я журналист, Анастасия? Или причина была в другом?
— Какая правда тебе нужна? Твоя собственная или моя?
— Любая.
— Я не знала, что буду опубликована, но я вернулась, потому что осознавала твое влияние.
Он рассмеялся, поворачиваясь ко мне профилем. Не понимала, что означала его реакция, не понимала, что именно его так рассмешило и в каком направлении мои слова повлияли на дальнейший ход игры. Но что-то подсказывало мне, что не в благоприятный.
— Честность хорошее качество. — произнес Лемин. — Спасибо за это.
— Что... — я совсем растерялась. — Что ты хотел услышать? Что я вернулась ради тебя?
Он принял серьезное выражение лица.
— А разве нет?
— Нет.
— А сейчас, Ана, почему напряжена?
— Перенервничала.
Лемин сделал несколько шагов навстречу мне, и сровнявшись, дотронулся до моей ладони. Я наблюдала, как он переплетает наши пальцы, и поджимала губы, чтобы не выдать свое смущение.
— Ты потенциальная лгунья или искренне веришь в свою «правду»?
Меня словно пронзил мощный удар электрошока. Его неожиданное высказывание эхом отбивалось в сознании. «Потенциальная лгунья или искренне веришь в свою правду». Он совершенно точно подметил мое рвение пресечь любую близость с ним. И это, все же, не мешало нам вести странные, пропитанные увлечением разговоры.
Он называл меня лгуньей. А лгунам присуща уверенность в сказанном. Я же, напротив, сомневалась в сказанных словах, и быть честной с ним отчего-то казалось непосильной задачей. Я, словно слепой котенок, чувствовала страх и волнение. И только почему?
— Разум превыше чувств? — задала я вопрос, заглядывая в его глаза. — Вот и придерживайся этого дальше. Оставайся критиком, журналистом, скептиком или кто ты там ещё... Я добилась меньшего, о чем мечтала: мое имя оказалось в твоей статье, и на этом хватит.
Я выпустила свои пальцы из его хватки и отошла на шаг назад. Сложив руки на груди, я отвернулась в сторону. Смотреть на Лемина сейчас было для меня стыдливо и неправильно. Он бы с точностью распознал мою неуверенность в сказанном.
— Я согласился однажды, что не устану от попыток заполучить твое внимание.
— А я не устану от твоих попыток расположить мое внимание, но наш разговор без итога. Попробуй в следующий раз.
Я ступила вперед, направляясь ко входу в Траппист, как рука Лемина, словно шлагбаум, перегородила мне путь. Его пальцы крепко вжались в мою талию, поворачивая меня к себе лицом. Я поддалась, заглянув в глаза Дмитрия.
— Я ждал тебя. — снова напоминал он о выставке. — Ты – причина по которой я тогда остался, и даже сейчас, моя причина почему я удерживаю тебя. Понимай мои слова, как тебе угодно.
Руки Лемина медленно переместились с талии, на мои оледеневшие щеки, и я удивленно вскинула брови, ощутив какими до одури теплыми были его ладони.
— Позиция «фотограф-журналист» возможно для тебя кажется приемлемой. Но не для меня. — Дмитрий сказал это, понимая, что я так и не вымолвлю слова.
— Это признание?
— Явка с повинной.
Уголки моих губ дернулись вверх. Стоило один раз упомянуть, что я юрист и пожалуйста – саркастичный ответ.
Его глаза опустились вниз, смотря на мою скромную улыбку. Я испытала новый разряд адреналина во всем теле, подумав о его губах на своих словно подросток. И не смогла сдержаться от ответного взгляда на его тонкие, собранные в одну линию от раздумий губы.
Стеклянная дверь Трапписта сорвалась с петель от сильного ветра, ударив по стене рядом, и Дмитрию понадобилась секунда, чтобы убрать руки с моих щек и обернуться на вход. Кирилл, удивленно покосившийся на дверь, рассмеялся когда развернулся на двух девушек, выходивших следом.
— Загадочная незнакомка-а. — заулыбался шире друг Дмитрия, заметив меня. — Рад снова видеть тебя.
— Уже кокетничаешь с фотографом? — без издевки спросила та, что сидела рядом с Кириллом.
Другая, демонстративно цокнув, закатила глаза и ответила вместо меня:
— Что в этом такого?
Другая, высокая девушка, с чертовски изящной фигурой и хорошо поставленной осанкой, презрительно смерила меня взглядом. Я на этот выпад ничего не ответила, вскинув бровь на ее неоднозначный вопрос.
— Лена и Диана, — поочередно показывал рукой Дмитрий. Сначала на светловолосую, грубую девушку, затем на милую шатенку. — С Кириллом вы уже знакомы. Это Анастасия.
— Без обид, — проговорил Кирилл, прижимая руку к груди, — наглость мое второе имя, если я вдруг тебя задел в прошлый раз.
— Подождите, так Лемин тебя упоминал в своей статье? – Диана удивленно вытаращила глаза и улыбнулась. Она сама по себе была достаточно милой девушкой, а ее смешно округлившиеся глаза, добавляли большей красоты. – Я так удивлена, что вы вместе!
— Не вместе, Диана. — прежде чем я успела сказать слово, вставила свое Лена. Внутри я начинала закипать от такого предвзятого отношения с пустого места. — Мы закрыли счет. Вот твое пальто. — Лена протянула вещь Дмитрию. Так и не выразившись по поводу знакомства.
Ну и славно. Она мне тоже не особо понравилась.
— Мне пора. — тихо произнесла я, чтобы услышал только Лемин. Он коротко кивнул, не удосужившись даже взглянуть на меня.
— Спасибо, что сказала это сама.
— Лена! — Диана ахнула, легонько ударив подругу по плечу. — Прекрати, ты очень груба!
Я кинула броский взгляд на нее. Тысяча и одна мысль проскочили в моей голове на выпады Лены, начиная с того, что она спокойно могла быть сама по себе таким человеком, а заканчивая доводами о том, что я могла быть для нее некой преградой, которую она пыталась сломать до того, как она окрепнет.
— Всего хорошего.
Я прошла мимо компании журналиста, даже не посмотрев на него вслед. В свою очередь, он не спешил меня останавливать.
Огорчение вновь просачивалось в груди, как сладкий яд. Мне срочно нужно было уйти из этого места.
На проходе Трапписта меня уже встретила Мишель. Она заметила, какой раздосадованной я была, и без лишних слов схватила за руку, сжав её в своей ладони. Я закатила глаза, усмехнувшись.
— Спасибо, Мишель.
— За что ты благодаришь, сладкая?
«Что как бы я не была жестока к тебе, ты всегда рядом со мной. И я чертовски не заслуживаю тебя, но все равно безумно дорожу.» — подумала я, а вместо этого произнесла:
— За хорошие пинки под зад. А ты о чем подумала?
Мишель улыбнулась. Скажи я ей слова, о которых лишь подумала – она бы просияла.
— Я подглядывала за вами. Давай-ка уйдем уже отсюда?
Я согласилась с ней. Выходя из бара, я заметила что на улице уже никого не было. Это лишь играло мне на руку. Спокойно двинувшись в сторону метро, я говорила о всяких мелочах с Мишель, только бы не затрагивать тему с Дмитрием. И это получилось.
Домой я пришла измотанной. Бессильно упав на кровать, я закрыла глаза. И не заметила, как рутинное окончание вечера за письмами отцу сменялись воспоминаниями о проведенных вечерах с Леминым, где я прокручивала наши разговоры и представляла какая встреча ждала нас в будущем. Это пугало, будто я шагала от привычных установок во что-то новое и мне непривычное. И даже сейчас я была мыслями там, у входа в Траппист, где Лемин пусть и не прямо, но признавался мне в своих чувствах. Я была такой не одна. Но загвоздка заключалась в одном: он сделает все, для того чтобы добиться моего расположения, а я, страшась этих чувств, сделаю все, чтобы его оттолкнуть.
Перед глазами предстал образ Лены: резкой, холодной и невозмутимой. Той, что не возлюбила меня с самого первого знакомства.
Я привстала, принимая положение сидя, и сложила ноги друг на друге. В голове крутился один отчаянный вопрос: почему она так возненавидела меня, если совершенно не знала? Что таилось за их взаимоотношениями и какую роль она играла в жизни Лемина? Она его друг, или близкий товарищ, а может напарник по работе или вовсе – влюблена в него? Я не знала ответа на этот вопрос.
Стараясь отвлечься от этих мыслей, я схватила телефон в руки. День сменился пару минут назад, и я посмотрела на день недели. Суббота. Именно в этот день обычно проводили выставки фотографий, куда я отправляла свои работы.
Одной из отправленных мной работ была та, что я сделала самой первой, и она имела отдельное место в моем сердце. Именно с неё начался мой путь фотографа, путь на который направил меня папа. Я задумалась. Почему я бросила идею стать успешной в этом деле, если у меня не получилось с первого раза?
Что-то щелкнуло во мне, быстро и нежданно. Я загорелась мыслью посетить выставочный зал завтра. Мои убеждения давно были нарушены, планам не суждено было сбыться, так почему бы не испытать удачу ещё раз?
Может быть, в этот раз все будет иначе?