5.
Улицы, застроенные высокими домами, быстро сменились на трассу, а затем — на дорожку, ведущую вдоль частных домов. Машина остановилась у ворот двухэтажного дома. Парковочная зона была полностью занята автомобилями, и мужчина лет тридцати, который вез меня, попросил меня как можно скорее выйти из машины, пока ему не перекрыли выезд. Я соскользнула с заднего сиденья, вылезая из машины. Закрыв за собой дверь, я сразу же поправила подол своего длинного чёрного платья, которое открывало спину и доставало до пола. В тот момент, когда такси уже отъезжало, поднялся сильный ветер, и я завязала пальто на поясе плотнее. Взгляд устремился в небо, где темные тучи сгущались прямо надо мной и предвещали скорый дождь. Я глубоко вздохнула, переводя дух, прежде чем сделать шаг на дорожку перед частным домом.
Оглядывая территорию, я обратила внимание на людей, которые выходили из машин и также кутаясь в верхнюю одежду, спешили попасть в дом. Каждый из них, хоть и не полностью, соблюдал дресс-код, надевая разнообразные маскарадные маски. Свою, купленную незадолго до мероприятия, я держала в руках. Некоторые из прибывших сразу выделялись своим богатством: они приезжали на дорогих машинах и были одеты в люксовые бренды. Но были и те, кто выделялся не своим богатством, а лаконичностью. Простой. Отнести себя к какой-либо определенной категории я не могла, но точно знала, что выделялась среди остальных. Здесь я была белой вороной. Не останавливаясь в раздумьях, я приложила маску к лицу и туго затянула веревки на затылке.
Я прошла мимо ворот участка, которые украшали наконечники в виде орлов, и невольно нахмурилась, вспоминая человека из прошлой жизни, который увлекался хищными птицами. Неприятная догадка заставила на секунду оторопеть, но махнув головой, я отбросила навязчивые мысли и продолжила путь по склонной дорожке, ведущей к дому.
Красивый выстриженный газон блестел от недавнего полива или пройденного дождя, и я удивилась как при таком морозе трава оставалась зеленой. На просторном участке газона были разбиты небольшие клумбы, украшенные белыми и красными розами.
От наблюдений меня отвлек громкий, звонкий смех, доносящийся с террасы дома, что был прямо по направлению к зданию. Мой взгляд невольно обратился в ту сторону. Но прежде чем я обратила внимание на смеющихся гостей, моё внимание привлек человек, который пригласил меня на этот вечер. Лемин, идя мне навстречу по дорожке, застегивал пуговицы на чёрной рубашке. На его лице красовалась маска — главный атрибут сегодняшней благотворительности. Медленно, спокойно расправляясь с пуговицами, на которых был сосредоточен его взгляд, он спускался все ниже и ниже, практически настигнув меня.
— Помочь?
Мягко поинтересовалась я, когда Дмитрий чуть не столкнулся со мной. . Он не шёл в мою сторону, я поняла это по его удивленному выражению лица.
— Рубашка новая. В петле нужно проделать дырку.
Я отодвинула его руки и посмотрела. Место, куда должна вставляться пуговица, и правда было зашито. Я достала из сумочки ключи, на связке которых когда-то закрепила небольшой штопор. Я была уверена, что он обязательно пригодится в жизни — либо для личных нужд, либо в целях самообороны. Конечно, я не думала, что он поможет в такой ситуации. Но тоже неплохо.
— И как ты этого не заметил раньше? И куда вообще шел?
Я пыталась забить тишину вопросами, пока расправлялась с зашитой петлей на рубашке Лемина.
— К машине.
Он проигнорировал вопрос о том, как не заметил зашитую петлю.
— Не важно. — сказала я, вдевая пуговицу в петлю. Поправив воротник, я убрала свои руки с его шеи. — Тогда привет?
— Привет.
Я прокашлялась. Дмитрий прошелся руками по тем местам, которых я касалась секундами ранее, перевел свои зеленые глаза на меня и улыбнулся.
— Прекрасно выглядишь. И спасибо за помощь.
— Пустяки. Я вернула должок за шарф.
Я взяла его под руку, и тогда Лемин начал идти в обратную сторону, по направлению к дому.
— Так кто инвестор, организовавший этот вечер?
— Роман. — ответил Лемин, поджав губы. Я пристально посмотрела на него, и он, словно чувствуя мой взгляд, поспешил оправдаться: — У нас натянутые отношения с того момента, как я стал руководителем художественного отдела.
— Почему же?
— Я не разделяю его подходов в работе, он моих. Благотворительные вечера мне мало интересны, но его приносят пользу, и это единственное, за что его можно уважать.
— Почему тогда ты здесь?
— Издержки профессии. И повод показать то, чего ты была лишена при встрече с Палецким.
— Что ж, тогда все ясно.
В доме было жарко. Я поспешила снять пальто, и Дмитрий тут же протянул свою руку. Я предпочла не замечать этого жеста и повесила верхнюю одежду на вешалку сама. Музыка, доносящаяся с колонок, играла тихо, а скопление людей, то у приоткрытого окна, то у столов, расставленных ромбом, превышали мои ожидания. Приметив все это, я поняла что в доме скорее было душно, чем жарко.
— В чем суть маскарада?
— Если ты о вечере, то в основном для того, чтобы собрать средства на открытие собственной студии одного из художников. А маскарад... Потешить самолюбование публики.
— Много желающих вкладываться? Или здесь больше зевак?
— Пьяные люди самые щедрые люди. А с алкоголем тут нет проблем.
И Лемин оказался прав в своих словах.
Я сделала шаг в сторону к колонне и остановилась. Меня не тянуло к фуршетному столу, напичканному всякими закусками, как и не тянуло занять место за столом раньше времени. Вместо этого я разглядывала людей, среди которых абсолютно никого не знала. Многим из них было так же жарко, как и мне на входе, и спасались они от этой духоты салфетками, что служили веерами.
— Д-о-обрый вечер. Не ожидал подобной встречи.
Я повернула голову в сторону говорившего. Передо мной стоял Андрей Палецкий, одетый в белый костюм. На фоне светлого, отчетливо был заметен его смуглый цвет кожи.
— Да, — незаинтересованно отвела взгляд, — добрый вечер, Андрей.
— В твоем положении стоило просто проигнорировать наше нахождение здесь. — произнес Дмитрий.
В ответ, Палецкий рассмеялся.
— Ну зачем так категорично, друзья. Я всего лишь удивлен такой встрече. Москва умеет сводить людей снова и снова.
— К сожалению.
— На самом деле я этому только рад. Так я могу извиниться за прошлую встречу. Я человек азартный, но эта игра была мне не по силам.
— Мне считать это за извинения или оскорбление?
— Извинения, конечно же.
Я натянула улыбку и отвернулась в сторону. Пробегаясь глазами по тем, кто стоял рядом с нами, я показывала Андрею, что его компания нам не интересна. Но он продолжал молча стоять, испепеляя меня своим взглядом.
Медленно повернувшись к нему, я приподняла брови и, словно спрашивая: «Что-то ещё?» — слегка покачала головой.
— Извинения приняты.
Андрей широко улыбнулся, сложив руки в замок. Немного поклонившись, он произнес:
— Хорошего вечера, друзья.
Он исчез в толпе так же быстро, как и появился.
— Что-то мне неспокойно.
— Почему?
Дмитрий внимательно считывал эмоции на моем лице. Я не знала отчего тревожилась. И объяснить ему не могла.
— Прохладно здесь.
Лучшей отмазки в самом душном месте придумать и нельзя было. Но вместо того, чтобы задавать какие-то вопросы, журналист произнес:
— Скоро начнут программу. Пойдем за стол.
Кивнув, я последовала за Дмитрием. Он двигался в сторону стола, который стоял почти у самого основания импровизированной сцены. Я оглядывалась по сторонам, подмечая детали интерьера, и присматривалась к людям. Но каждый раз мой взгляд возвращался к Лемину, к его широкой спине, которая закрывала меня от посторонних глаз. Я с восхищением смотрела на крепкие руки критика. Его ладонь то и дело сжималась и разжималась, и я могла разглядеть тонкие линии вен, которые проступали на тыльной стороне ладони.
— Садись.
Он отодвинул для меня стул, но я не спешила садиться, а лишь бросила взгляд на Дмитрия, который обеими руками держался за спинку сиденья. Журналист кивнул на стол, словно безмолвно приглашая меня, и я наконец села.
Остальные тоже начали рассаживаться за столами. Кроме меня и Дмитрия, за нашим столом ещё никого не было. Я заметила наполненный бокал шампанского рядом с сервировочной посудой и взяла его в руки.
— Я привыкла говорить тост всякий раз, когда пью. Поэтому, за ожидания.
От журналиста не было никакой реакции. Он сидел за столом, глядя перед собой в пустоту. Одна его рука лежала на скатерти, а другая была закинута на спинку стула. Я недовольно поджала губы, заметив отстраненную реакцию Дмитрия, и по всему видимому, дело было в недавнем разговоре с Палецким.
— Эй, — я щелкнула пальцами перед его лицом. — еще успеешь сбиться с концентрации.
— Да, — он прокашлялся, — задумался.
Он поднял свой бокал с водой, легко стукнувшись с моим, и сделал глоток, скрывая едва заметную, натянутую улыбку.
Дмитрий больше не был увлечен. Ни вечером, ни мной, и чем были заняты его мысли я не могла и предположить.
К нам за стол присоединились мужчина с женщиной. Присаживаясь на свои места перед нами, они продолжали о чем-то болтать. Я не могла разглядеть их лиц, пока они были повернуты к нам спиной.
На сцену зашел ведущий. Разговор сидевших передо мной ненадолго оборвался. Что-то в них казалось мне знакомым. Я слабо слышала их голоса, и все же, до меня доносились обрывки фраз. Голос женщины звенел так ярко, когда она пыталась перебить всеобщий гул повышенным тоном, как мог только у одной подобной в моей жизни. Сощурив глаза, я старалась разглядеть ее лицо, но было тщетно: оно скрывалось за маской.
— Ты знаешь кто это?
Я кивнула в сторону пары перед нами, интересуясь у Лемина. Он пригляделся, но в ответ лишь пожал плечами. Дмитрий оставался молчаливым собеседником, и это меня совсем не радовало. Я откинулась на спинку стула, поджав губы. Ведущий начал свою речь, и громкий поток перешептываний то здесь, то там остановился.
— Добрый вечер дамы и господа! Рад приветствовать вас на сегодняшней увлекательной благотворительности. Акция совсем скоро начнется, а пока вы можете насладиться вкусным меню под прекрасное выступление студии современных танцев. Но перед этим, давайте поаплодируем организатору данного вечера — Роману Илатову!
Под общий хор аплодисментов, посвященных Роману Илатову, я ахнула и широко раскрыла глаза от удивления, пока мужчина за нашим столом медленно встал с места и, скромно схватившись рукой за живот, покрутился из стороны в сторону. Кивая голой, он не замечал напуганную меня, сидевшую прямо за его спиной. Я крепко схватилась за ножку бокала и перевела взгляд на женщину, с любовью смотрящую на своего мужа. Конечно, это была Оксана, никаких сомнений. Мои брови свелись к переносице, я истомно вздохнула и опустила взгляд вниз. Она была точно такой же, какой я ее запомнила много лет назад. Ничего в ней не изменилось.
— Виновник торжества. — над ухом услышала я.
— Почему ты не сказал, что Илатов организовал этот вечер?
— Вы знакомы?
Его удивленный тон я уловила сразу. Он наклонился вперед, перехватывая мой блуждающий, паникующий взгляд. Я покачала головой, отказываясь признаться ему, что знакома с этими людьми куда больше, чем он может себе предполагать. Не поворачивая головы, я вновь посмотрела на Рому с Оксаной.
Рома всегда грезил мечтой о высшем. Быть подобным своему отцу. Крутиться в обществе, в коем он сейчас и находился. Я даже на секунду словила себя на гордости за него. Но лишь на мгновенье, а затем вспомнила почему так яростно его ненавижу.
У меня перехватило дыхание от испуга, когда я поняла, что нахожусь на опасном расстоянии и разговора с ними было никак не избежать. И Лемин, ничего не знающий о наших отношениях, о моей близкой связи с этими людьми, сидел рядом.
По лбу стекал холодный пот. Я была уверена, что в мгновенье побледнела.
— Его жена Оксана. — продолжал Дмитрий. — Прекрасная женщина. Но как я знаю, Илатов ей изменяет.
Я выронила бокал из рук. Вздох, слетевший с моих губ, Дмитрий расценил как что-то подозрительное. Я судорожно начала поднимать бокал, и Дмитрий задал вопрос:
— Да что с тобой?
— Закроем эту тему, пожалуйста.
Такой ему выдавалось видеть меня не впервые. Но все же, я чувствовала себя неловко от того, что не могла объяснить причину.
Он подозрительно покосился на меня, но больше не стал задавать вопросов. Откинувшись обратно на спинку стула, предпочел молча наблюдать за мной.
Первая часть выступления закончилась, все приступили к еде. Я не притронулась к приборам, отводила взгляд в сторону, прикрывая лицо волосами. Моя задача оказаться незамеченной была глупой, Дмитрий на смену еде выбрал наблюдать за моим странным поведением искоса. Я сдерживала себя, чтобы не одернуть его за такие брошенные взгляды, ведь они вводили в заблуждение и казались странными со стороны.
— Друзья, еда очень вкусная, — подал голос Рома, — попробуйте уже.
Я пригляделась к его приборам. В его стакане налита вода, и я удивленно вскинула бровь. Надо же, какой прогресс, Рома не пил.
— Не голоден. — ответил Дмитрий.
Рома прищурил глаза, разглядывая заговорившего.
— Сложенные обстоятельства поражают меня. Здравствуй, Дмитрий. — продолжая трапезу, на натянутых нотах произнес инвестор. — Кто твоя спутница? Не представишь нас?
— Это А...
— Кхм-кхм.
Прокашлялась я, прерывая Лемина. Вся ситуация казалась сплошным абсурдом. Я оттягивала неизбежное как могла, хотя разговора с родственниками мне было не избежать.
— Анастасия. — закончил журналист. Я взглянула на него, заметила поджатые губы и удивленный, ничего не понимающий взгляд.
— Анастасия? — встрепенулась Оксана. — Случайно, не...
— Да. — я неуверенно поерзала на стуле, сложив руки на коленях. — Это я.
— Настя? — громче обычного сказал Рома. — Надо же.
Я не поднимала глаз. Во мне не было столько силы, чтобы сейчас взглянуть на Рому и Оксану, как и на Лемина, который наконец осознавал мою причину таинства: я все же была знакома с этими людьми.
— Настя. — мягко произнесла Оксана. Я услышала легкий звон метала. Вероятнее всего, она положила приборы на стол и пристально посмотрела на меня. — Мы так давно не виделись.
— И лучше бы столько же.
Я усмехнулась, услышав слова Ромы. Разумеется, я не ожидала от него ничего, кроме колкости.
— Как ты... Ты сейчас живешь в Москве?
Я чувствовала ту неловкость, с которой Оксана обращалась ко мне. От этого разгоралось чувство необъяснимого стыда внутри, пусть я и не была ни в чем виновата.
— Не так давно, как вы.
— Хороший путь выбрала для продвижения, с ним у тебя точно всё пойдет в гору. Молодец, знаешь как правильно использовать свою хитрость.
— Рома! — вскрикнула Оксана.
Мои веки дрогнули, когда я подняла взгляд на них. Оксана выглядела испуганной и расстроенной словами мужа, но, несомненно, я знала точно, она скучала по мне. Рома же, с самого начала нашего разговора оскалившись, продолжал трапезу.
Слова Илатова шли наперекор всему, чего я ожидала. Сам Лемин считал иначе, я же – только от части. В гору вряд ли, но соучастие его мне не помешает, чтобы прийти к желаемому. Я немного задумалась о сказанном им, но слова его имели совершенно другой посыл, и Оксана сразу же поняла это.
— Она всегда такой была, ты уже забыла? На все готовой ради денег. — продолжил он.
Я с ненавистью посмотрела на Илатова. Он ждал от меня резкого ответа, но я не спешила говорить. Я гордо подняла голову и пристально смотрела на него, словно хотела прожечь дыру в его лбу. Я привыкла к подобным словам с его стороны, и мне не нужно было отвечать язвой на язву, чтобы притупить его. Лучшая защита от Ромы — молчание.
Но мысленно я уже прожгла эту дыру в его лбу.
— Я не стану молча слушать, как вы оскорбляете Ану. И я бы на вашем месте не продолжал эту дискуссию, которая не приведет ни к чему хорошему.
Я удивленно взглянула на парня рядом. Я привыкла отмалчиваться, когда дело доходило до каких-то споров. Но мой принцип был нарушен, не мной, а другим человеком, мне даже на секунду стало приятно от того, что Лемин встал на мою защиту.
— Да ладно тебе, — закатил Рома глаза. — Многие уже касались этих ножек, уверен, и тебе это пришлось по вкусу. Да, Настя?
Оксана прикрыла лицо руками. Она не имела власти над мужем, все что ей оставалось – краснеть, сидя рядом.
— Чьи ножки только не трогали вы, Роман Константинович. — гневно произнес Лемин.
Илатов оскалился, но не открывался от еды.
Ситуация накалялась. Я была очень смущена и чувствовала себя неловко после слов Ромы. Я крепко сжимала ткань платья в руках и поджимала губы. Как же низок был Илатов. Не знала, что им двигало, злость от того, что он не добился желаемого или желание унизить меня перед Дмитрием... Я заметила, как Лемин сжал челюсти, хотя внешне он оставался невозмутимым, видела, как челюсть Лемина сжималась, хоть он и оставался внешне невозмутимым. Его неприязнь к Роме была и без моего участия. Он сам неоднократно говорил об этом. А теперь, возможно, ситуация стала ещё более напряжённой. В конце концов, я не знала Дмитрия так хорошо, чтобы предугадать его следующий шаг, а потому, я мягко коснулась его плеча и жалобно взглянула в глаза.
Не нужно выяснять с ним отношения. Не нужно защищать меня.
Я пыталась донести это до него одним только взглядом.
Лемин прикрыл глаза, слегка наклонил голову и кивнул мне. Он понял меня без слов.
Я вновь взглянула на Рому. Он был не так молод, как в моих воспоминаниях. Седина виднелась в отросшей щетине, некогда большие карие глаза скрывались под морщинками. Когда-то каштановая шевелюра сменилась короткой стрижкой. Но, несмотря на всё это, я продолжала видеть в нём того самого мужчину, который разрушил мои отношения с Оксаной. Я видела в нём молодого человека, который позволял себе прикасаться ко мне в тех местах, где не позволено. Того, кто безнаказанно совершил неположенное.
— Ты очень резок в своих высказываниях. — грубо ответила я. — Может, последовать твоему примеру и обнародовать случившееся много лет назад?
Оксана, как ребёнок, опустила взгляд. Я не ожидала от неё другой реакции, она всегда была привязана к Роме — и материально, и эмоционально. Она всё стерпит, всё переварит и снова будет вести себя как ни в чём не бывало.
— Не сможешь.
Его ухмылка говорила о том, что он полностью уверен в своих словах. Я посмотрела на него исподлобья и холодно произнесла:
— Без сомнений. Ноша, которую я несла столько лет не останется со мной навсегда, и когда-нибудь, я от нее избавлюсь. Может быть, сделать это сегодня?
Рома, коснувшись своей груди, поперхнулся. Его глаза горели от злости, а я лишь радовалась этому.
Дмитрий встрепенулся. Приблизившись ко мне, он прошептал у самого уха:
— Что именно он сделал с тобой?
Думаю, он уже догадывался о чем шла речь. Дмитрий умный, он без сомнений сложил все кусочки пазла и прекрасно все понимал.
Я с трудом сглотнула и, нащупав его руку, сжала её в своих пальцах. Я попыталась успокоить его, снова и снова прося не вмешиваться. Я не собиралась говорить ему о том, что Рома сделал, но мне нужно было как-то ослабить уверенность Илатова.
Помощь Лемина здесь была бы кстати. И он, без сомнений, со всем своим желанием перевернул бы успешный мир Илатова в два щелчка, но я не желала зла ни Роме, ни Оксане. Сказать о наболевшем проще, чем решить проблему, но она не решаема, а потому, бессмысленно хоть что-то говорить. Я надеялась, Рома не расценит мои слова слишком просто.
Ведь я желала того, о чем говорила, очень сильно.
— Спорить с ним бессмысленно, и никому из нас это не нужно.
Прошептала я Дмитрию, оказавшись слишком близко к его лицу. Пробежавшись по мне взглядом, он коротко кивнул и разжал кулак. Я убрала свою руку в сторону и встала со своего места.
— Приятный вечер выдался. Жаль, не могу сказать этого о компании.
— Настя...
Оксана встала, пытаясь удержать меня, но я вскинула руку, прерывая ее.
— Не надо. — молила я. — Мы обе понимаем почему все так. Я не виню тебя, просто... забудь, что мы вообще виделись.
Она прикусила дрожащую губу, сочувственно кивнув мне на прощание. Я развернулась и, взяв Дмитрия за руку, повела его из дома Илатова. Как только он пришел в себя, крепко сжал мою ладонь в ответ.
Лемин протянул для меня пальто, и я моментально накинула его на себя. Он снова взял меня за руку, выводя на улицу. Мы шли молча, огибая небольшие лужи на дорожке к дому. Белая иномарка справа от ворот замигала, и именно к ней мы направлялись. Дмитрий поспешно открыл для меня дверь, и я без лишних слов села в машину.
Руки сами потянулись к веревкам и, легким движением руки, я сняла сильно затянутую маску. Как только она оказалась на моих ногах, на водительское сидение сел Лемин. Я посмотрела в окно, перебирая слова, которые могла бы сказать сейчас в оправдание всего произошедшего. Он не давил на меня с расспросами, молча наблюдал за каплями дождя со своего места за окном, прогревая машину. Я дотронулась до своего запястья, потирая его, пыталась успокоить мелкую дрожь в руках. Было неловко осознавать, что он стал причастен к мелкой ссоре между мной и Ромой, и оказался в курсе дела, когда мы едва друг друга знали.
Но Дмитрий все же первым прервал молчание, произнеся краткое:
— Кто они, Ана?
— Оксана — моя тетя, а Рома мне никто.
Лемин, не продолжив расспрашивать, выехал с территории.
— Ты ведь не оставишь это просто так?
— Ты хочешь иного?
— Да. — честно отвечала я. — Не знаю почему, но да.
— И я не хочу, чтобы ты молчала. Поэтому внимательно слушаю.
Я сглотнула и перевела дух, прежде чем рассказать.
—Мне было четырнадцать, когда он попытался меня изнасиловать. Не знаю, как так вышло, но... Рома полоснул меня ножом по ноге, когда я вырвалась из его хватки. Теперь на моем бедре красуется шрам.
— Насколько глубока была рана?
— Пришлось идти в больницу и зашивать.
Я не смогла больше сказать ни слова. Упираясь взглядом прямо перед собой, я мысленно унимала дрожь.
— Где были твои родители? Где была Оксана?
Он с силой сжимал руль. И несмотря на внутреннюю злость, держался холоднокровно и спокойно.
— Оксана работала. В остальном, я стала сиротой в семь. — я говорила то, что считала правильным. — Родительской защитой я не обеспечена.
Мне не нужно было объяснять ему, что папы не стало, когда мне было семь лет, а мама, хоть и жила, уже больше пяти лет не появлялась в моей жизни. Если вспомнить ситуацию, которая произошла десять лет назад в квартире Оксаны, то мама в той ситуации малым поддержала меня.
Если быть точнее, она не выразилась по этому поводу никак.
Лемин безмолвствовал. Видимо, обдумывал сказанное мной. Я потянулась к бедру, обводя шрам под тканью платья, и смотрела в окно. Боясь сделать лишнее движение, лишь бы иллюзия доверия, с которой я обращалась к Дмитрию, не испарилась по щелчку пальцев, я робко и очень тихо дышала. Мало кто знал о моей утрате. И Лемин был последним человеком, которому, как я думала, я могу рассказать о подобном.
Но так сложились обстоятельства. При любой другой возможности, я бы никогда этого не сделала.
— Однажды очень важный человек в моей жизни сказал вот что: шрамы, оставленные прошлым, напоминают о стойкости, которая проявится в будущем. Просто помни об этом.
Задумчиво уставившись на него, я медленно убрала руку с бедра и поправила платье.
И правда. Я ведь уже писала об оставленных шрамах отцу. В словах Лемина таился иной смысл, но он был схож с моим. Я натянуто улыбнулась и отвернулась в сторону.
Мы молчали всю дорогу до моего дома. За это время я даже не доставала свой телефон из сумочки, чтобы написать Мишель или отвлечься на новостные паблики. Смотрела в окно, наблюдая за людьми под зонтиками, бросая взгляд на витрины магазинчиков и на небо. Как бы я не любила осень, долгая пасмурная погода меня истощала.
Дмитрий остановился у моего подъезда. Мы просидели еще так пару минут, в молчании, а затем я быстро попрощалась и собиралась выходить.
— Не могла бы ты расстегнуть пуговицу? — попросил Лемин. — Я пытался в дороге, но вышло не очень. Не хочу выбрасывать новую вещь на мусорку.
Я кивнула, приблизившись к журналисту.
— Конечно.
Неловкими движениями, я постаралась расстегнуть рубашку у самого горла. Дмитрий пристально наблюдал за моими эмоциями, и пусть я не уловила его прямого взгляда, устремившись своими глазами в темные пуговицы, все равно чувствовала, с какой невообразимой силой действовали на меня его темно-зеленые глаза. Я прикусила щеку с обратной стороны, пытаясь унять свои чувства, и кожей спины ощущала, как горю только от одного его наблюдения.
Пуговица и правда не поддавалась. Я не знала, что и делать.
— Оттяни воротник с одной стороны.
Попросила я. Пальцы Лемина ловко обхватили воротник, он медленно сделал то, о чем я просила. Сглотнув, я поддела петлю ногтем, а пальцем другой руки протолкнула пуговицу внутрь. Получилось. Расстегнув еще одну, уже свободнее, я погладила Дмитрия по рубашке и отодвинулась.
Он приступил к остальным, расстегнув рубашку еще ниже.
Мне было пора идти. Но я продолжала сидеть на месте и наблюдать за тем, как Лемин расправлялся с вещью. Пять пуговиц. Он расстегнул пять. А потом его взгляд обратился ко мне, и я неловко прокашлялась, напоминая себе, что между нами и быть ничего не могло.
— Спасибо.
Тихо сказал Дмитрий. Я закивала, не смотря на него.
— Мне пора. — мой тон казался странным. Я говорила так, будто совсем не хотела уходить.
— Прости за этот дурацкий вечер.
— Ты же не знал. А значит не вини себя. Все в порядке, правда.
Дмитрий посмотрел на меня, и на его лице появилась натянутая улыбка. Я, подобно ему, сделала то же самое.
Вечер, и правда, был отвратительным. Но я не жалею о проведенном времени с Дмитрием.
Я открыла дверь иномарки, как Дмитрий зашевелился и сказал:
— Не забудь свою вещичку.
Я повернулась обратно. В руках он потрясывал мой кошелек.
— Надеюсь, там только карточка метро? — улыбнулась я.
— Добавил еще кое-что. Узнаешь об этом дома.
Я выхватила кошелек из его рук и громко рассмеялась. Как бы ни был плох этот день, окончание его определенно хорошее.
— Ты когда-нибудь устанешь от попыток завоевать мое внимание. — вдруг произнесла я.
— Может быть. — через время ответил Лемин. — Но ты никогда не устанешь от этих попыток.