Последний шанс.

Июль выдался особенно жарким, и Настя, спасаясь от пекла, в очередной раз обливалась холодной водой из-под крана. Через считанные секунды она выскочит из своего дома и направится к соседнему — в гости к тете, где проводила большую часть своей жизни со дня смерти отца.

Оксана, родная сестра мамы Насти — Дианы, часто приходила в гости, и так же часто звала к себе, но Диана не любила ходить по гостям, тем более, она недолюбливала супруга сестры. Оксана часто жаловалась Диане на поведение Ромы, на его слова и поступки, и на то, как часто он стал выпивать, не заботясь о том во сколько возвращается домой. Диана пропускала мимо ушей. Ей в тягость было даже уловить суть всего буйства Оксаны по поводу Ромы, не могло идти и речи о том, чтобы она как-то поддерживала сестру. И как бы ей стоило поддержать Оксану, если Диана делала все то, в чем обвиняла собственная сестра ее парня? Она беспробудно терялась в бутылках вина, забываясь в нескольких днях или неделях, пока организм сам не давал ей отпор. Оксана пыталась достучаться до сестры, но попытки были тщетны и совершенно бесполезны.

Настя часто слышала их разговоры, стараясь не вникать в сказанное касательно мамы, но точно ненавидела Рому за отношение к тете. Но находясь с ним рядом, молчала в тряпочку и опускала глаза вниз. Он был старше немногим, но все же имел авторитет, как минимум, потому что был практически законным мужем Оксаны. А тетю Настя очень любила.

Сложно сказать, как она объявилась в жизни Насти, как стала появляться так часто, что спасала ее от угнетающего общества мамы, но радовалась каждый раз, когда Оксана звонила или приходила лично и звала к себе в гости. У нее выдалась нелегкая ситуация: она не могла иметь своих детей, а Настю любила и обожала, как родную. И Настя в ответ, любила тетю так, словно она была ее мамой.

И любила бы дальше, если бы не роковой день.

Как и обычно летом, Настя смело выскочила из квартиры пятиэтажки и проскакивала ступени, весело шевеля мокрыми от воды волосами. Бежала до Оксаны, с ключами от квартиры в руках, и думала лишь об одном: о купленных для нее красках и плотных листах бумаги. Тетя прекрасно знала об увлечении юной племянницы, а когда узнала о том, что рисунки Насти оказались разорваны, попыталась исправить ситуацию как могла. И обещала, что о новых рисунках ни за что не расскажет Диане. Так у них появился маленький секрет.

Дома никого не было. Оксана работала, а Рома скитался неизвестно где. В тот период, у них был сильный разлад в отношениях, но Настя не углублялась в это. Быстро сняв шлепки, она подбежала к столу на кухне и с энтузиазмом вытащила листы из папки, открыла краски и вылила их на специально приготовленную палитру. Она долго рисовала так, не замечая, как проходит время, пока дверь неожиданно не отворилась, и в квартиру не зашел, еле стоя на ногах, Рома.

Руки Насти машинально затряслись. Прекрасно понимая, как ведут себя пьяные люди, она насторожилась и сделала вид, что не заметила Рому. Лучшая защита от помутненного ума - спрятаться, как мышка, и не дышать. Настя продолжила рисовать и не поднимала больше взгляда на него. Но попытка оказаться незамеченной не увенчалась успехом, Рома прошел на кухню, схватил яблоко и нож с кухонного гарнитура, а потом сел по правую сторону от Насти. Молча наблюдая за ней, он отрезал кусочки фрукта и пихал себе в рот. Сердце ее заколотило от страха, предчувствуя что-то плохое. Рука дернулась, когда она захотела набрать еще краски с палитры, и оставшаяся краска на кисточке размазалась по столу. Настя ахнула и принялась вытирать это своей рукой, но сделала только хуже.

Пристальный взгляд все усугублял. Она понятия не имела, что таилось в мыслях Ромы.

— Долго еще будешь возиться с этой ерундой?

В нос тут же ударил терпкий запах алкоголя. Настя скривилась, но ничего не ответила.

— Я задал вопрос.

Она не знала точно сколько было лет Роме, но предполагала, он был старше ее лет на двенадцать, а значит, ему было около двадцати семи. Громко вздохнув, Настя опустила руки и думала, как ей избежать разговора с ним.

— Знаешь, в твоем возрасте меня за такое наказывали. Акриловые краски очень тяжело отмываются.

Настя сглотнула. Ее и так наказывали за всякие мелочи дома, неужели он захотел заделаться отцом сейчас?

— Поверхность не такая, чтобы не отмыться. Я возьму тряпку.

Она хотела встать из-за стола, но рука Ромы, холодная и неприятная, легка на ее коленку. Опешив от подобного жеста, Настя тут же села обратно и уставилась на него округленными от страха глазами. Его лицо не выражало никаких эмоций, глаза, стеклянные от опьянения, смотрели сквозь нее, и его тело слегка качало из стороны в сторону. Тревога подступила с неожиданной скоростью, когда рука Ромы скользнула выше, и четырнадцатилетняя Настя пожалела о том, что надела платье.

Словно оцепенев, она глотала слюни от испуга и не могла пошевелиться. Ладонь продвигалась дальше, глубже, и настигла внутренней стороны бедра, коснувшись грани трусов. Тогда Настя испытала сильное отвращение и испуг.

— Рома, не надо.

— Тш-ш. - перебил он. — Никогда не пробовала подобного?

— Мне не нравится.

Ее трясло. От страха, от неприязни. Но она боялась сделать лишнее движение, пока он крепко держал нож в другой руке.

— Перестань.

Она попыталась отодвинуть его руку, но его хватка была в разы сильнее. Бегая глазами по столу, она принялась за отчаянный шаг. Схватив кисточку, которой она рисовала не так давно, Настя со всей силы ткнула ей в сгибающуюся часть локтя Ромы и вскочила со стула так, что тот полетел назад. Но не успела она ступить и шага, как нож, который Рома держал в руках, хлестнул ее по ноге. Скорчившись от боли, она взвизгнула и побежала до двери.

Он настиг ее обутой, державшей ручку двери. Хватаясь одной рукой за ее платье, он пытался оттянуть ее обратно, бранился и кричал. Сердце Насти невообразимо стучало, она должна была выбраться.

Инстинкт самосохранения спас ее. Не раздумывая, она несколько раз ударила Рому в живот и ниже ногами, и пока он кашлял от боли, схватившись за место удара, Настя выбежала из квартиры Оксаны, пролетев по лестничной площадке за секунды.

Выбежав из подъезда, она продолжала бежать, не обращая внимания на глубокую рану в ноге, из которой сочилась кровь, стекая по ноге до самых щиколоток. Слезы полились сами собой, её дыхание перехватывало от страха и паники, но она продолжала идти, пока не добралась до дома.

Мамы не было. Достав из шкафа перекинь, она побежала в ванную и облила ею всю ногу. Настя выла от боли, кусая руку, чтобы заглушить свои крики. Она терпела до тех пор, пока совсем перестала что-либо чувствовать. Кровь не останавливалась. Приложив к ране висевшую наволочку, она обмотала ею ногу и поспешила в свою комнату.

Маме нельзя видеть эту рану. — твердо решила Настя. Однако она понимала, что проблему нельзя оставлять без внимания.

Спустя несколько дней рана не заживала, периодически кровоточила. Насте пришлось идти в больницу. Когда её спрашивали, где она так сильно поранилась, она говорила что-то невнятное о своей неуклюжести. Не поверив ей на слово, врачи вызвали опекуна - маму. Настя была уверена, что Диана не придет, но она появилась очень быстро. Не задавая лишних вопросов, она подтвердила версию дочери, и врачи зашили обработанную рану.

Но ей все же пришлось рассказать правду маме. На удивление, в тот день она была трезвой.

— Рома, говоришь?

Не уловив эмоций мамы, которая не выглядела ни обеспокоенной, ни расстроенной этой новостью, Настя лишь кивнула в ответ. Больше ее ничего не интересовало.

Спустя еще несколько дней, прежде чем объявилась Оксана. Она даже не взглянула в сторону Насти, лишь сказала Диане, что им нужно срочно поговорить. Они ушли на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

Навострив уши, Настя подслушивала их разговор. И ничего хорошего из него не узнала.

— Она спровоцировала его. — говорила Оксана.

— С чего ради?

— Рома сказал, что она давно привлекает его внимание. И в тот день произошло то же самое.

Дальнейший разговор Настя слышала отрывками. Не в силах больше слушать, она на цыпочках прошла к себе в комнату и закрыла дверь. Упав на пол, она заплакала. 

Оксана поверила словам Ромы и не могла даже подумать, что он мог приставать к Насте. Проводя рукой по ране, обмотанной бинтом, она дрожала от злости. Оксана не верила ей. Единственный человек, который помогал ей, без которого Настя не смогла бы справиться, который знал, как тяжело ей приходилось жить с мамой, не верил, что Рома сам к ней полез. 

Слезы катились по щекам, падая на футболку. Головная боль была невыносимой.

У неё не осталось никого, кроме самой себя.