4.
«Внешнее отражение человека зачастую не соответствует его внутренним качествам, и это чревато огорчением и полным разочарованием. Внешне он может быть солиден, вежлив и общителен, но глубоко внутри – черств, глуп и страшен. Если быть краткой: Пустышка.
Пустышки хорошо владеют своими качествами манипулирования, и их отличительная черта – харизма. Я не могу сказать, что Пустышки полностью захватывают ситуацию в свои руки, но этот вариант весомо оправдывает глупость и наивность тех, кто попадает под их чары.
Я верю в Пустышек. Они до безумства влиятельны, даже когда сами того не осознают.»
Я поднималась в ресторан на скоростном лифте в одной из башен «Москва-Сити», куда несколько дней назад меня пригласил некий инвестор. Стараясь не паниковать, когда мои уши резко закладывало от давления, я быстро моргала и также быстро глотала слюну. На пятьдесят четвертом этаже лифт остановился, и дверцы открылись за моей спиной.
Ступала я совершенно неуверенно, то и дело думая: «может бросить все и уйти домой?», но продолжала идти, успокаивая себя разминкой пальцев. Человек, с которым я согласилась на встречу, был мне не знаком. Андрей Палецкий – имя, которое было указано на странице написавшего мне человека, нашел меня сам на просторах сети. От него не ускользнули мои фотографии, выложенные в личном аккаунте, и те, что особенно ему приглянулись, он не оставил без внимания: проставил лайки. Очень много лайков... Меня поражали и удивляли такие моменты. В наше время казалось все таким простым. Стоит только оказаться в статье известного издательства, где тысячи просмотров на постах в интернете, стоит только набрать имя того, кто упомянут в ней – и вот, ты уже имеешь связь с заинтересовавшимся в тебе инвестором. Возможности, которые даны нам сейчас до того просты, что иногда даже вводят в заблуждение. Неужели все может быть настолько просто? Главное, хвататься за них и не отпускать. Иначе, их отберет кто-нибудь другой. А с конкуренцией в нашем времени проблем уж точно нет.
Итак, Андрей Палецкий. Инвестор. Тридцать два года. Не женат, не имеет детей. Судя по фотографиям в личном профиле, часто отдыхает в Арабских Эмиратах. Судя по профилю в целом, предпочитает жить в зале – большинство его публикаций именно оттуда.
Наша переписка началась позавчера, когда от неожиданно многих уведомлений я взяла телефон в свои руки. Из моих публикаций он выделил не так много (как выразился он сам), для меня же – Андрей поставил лайки практически на все, и после этого, написал сообщение и рассказал о себе:
«Добрый вечер, Анастасия.
Несколько дней тому назад я увидел статью в Орбпипе о Вас. Конечно, не только о Вас, но и других тоже. Я представлюсь, пожалуй, чтобы у Вас было представление кто я.
Андрей Палецкий – инвестор и бывший сотрудник Орбпипа.
Ваши работы завлекли мое внимание, и я бы очень хотел сотрудничать с Вами. Если позволите, я бы пригласил Вас на деловой ужин, в пятницу вечером.
О месте договоримся.
Буду ждать Вашего ответа.»
Конечно, мной одолели сомнения. В его профиле не было ни одного упоминания об инвестировании, и на просторах интернета тоже, но в одном он не соврал точно: он руководил художественным отделом в издательстве «Орбпип» до того, как руководителем стал Дмитрий Лемин. И это притупило мои смятения по поводу того нужно ли соглашаться на подобное предложение.
Все же, я согласилась на эту встречу. Не потому, что надеялась на хороший исход. А из интереса. Подобных предложений у меня и в помине не было, а из этой встречи я могла вынести полезный опыт. По крайней мере, я так надеялась.
— Добрый вечер, у вас забронировано?
Я потрясла головой, приходя в себя. Перед мной стояла девушка в красном платье и мило улыбалась, держа в своих руках меню.
— На имя Андрей.
— Можете сдать свое пальто сюда. — она указала на мужчину, что принимал одежду. — И пройдемте за мной.
Поспешно сняв с себя верхнюю одежду, я отдала ее в руке мужчине и забрала жетон с номером. Руки едва заметно задрожали от волнения, и я схватилась пальцами за запястья, пытаясь унять нарастающую дрожь. Последовав за девушкой в зал, я оказалась у круглого стола, накрытого белой скатертью.
Солнце уже уходило за горизонт. Приглушенный свет в ресторане настраивал на интимную обстановку, тихо играющая классическая музыка придавала месту уют.
— Ваш столик.
Палецкий опаздывал. Я натянула улыбку и кивнула девушке. Она поспешила оставить меня одну.
Прокашлявшись, я присела на стул и огляделась. Ресторан открывал вид на вечернюю Москву с высоты, я смотрела сквозь панорамные окна на людей, щеголявших в офисе в башне напротив, на загорающиеся огни города.
— Добрый вечер. Ваше меню.
— Спасибо. Можно воды?
Парень кивнул и удалился. Я пролистала меню без нужды, и на то было несколько причин: я не собиралась здесь ужинать и... во мне присутствовал страх.
Я выросла в достаточно маленьком городе, где присваиваются такие свойства, как жадность. Не в том понятии, в каком его принято понимать. Тебе жалко потратить крупную сумму на вещи, жалко оплатить хороший, дорогой ужин в ресторане, жалко сходить к платному врачу, вместо бесплатной, изнурительно долгой поликлиники. Я жила больше пяти лет в Москве, где людям порой срывает голову и слово жадность им чуждо. Изыски и роскошь – то, чего хотят большинство тех, кто как и я, перебирается в Мегаполис. Постепенно, свойство жадности забывается со временем, но не у меня. Я до одури жадная на деньги, и не готова переплачивать. Никогда.
Захлопнув меню и отодвинув его в сторону, я потерла ладонью свой лоб. Мой взгляд, бегавший по интерьеру ресторана переместила на вид за окнами, и я не смогла отвести больше взгляд. Он был действительно завораживающим. Яркие краски на небе отражались в окнах соседней башни, в некоторых из них уже загорался свет, и можно было заметить собирающихся домой работников офиса. По Москве-реке едва проплывали рабочие катера, по набережной рядом проходили гуляющие люди. С высоты ресторана они казались маленькими букашками.
— Ваша вода. Что-нибудь выбрали?
Официантка поставила меня в легкий ступор. Я не смотрела цены, однако произнесла:
— Да...Кофе, пожалуйста. Капучино.
— Все или ещё что-нибудь?
Я понимала, что задавать этот вопрос в ее обязанностях, но мне стало так неловко. Я покачала головой, подняв подбородок, и только собиралась связать два слова, как нас прервали.
— Простите за опоздание.
Я перевела взгляд на говорившего передо собой. Мужчина, что заставил ждать, улыбался и прижимал руку к поясу, собираясь присесть напротив меня. Не могла не отметить, как он был хорош собой: очень короткая стрижка, слегка вздернутый нос, пухловатые губы разомкнутые в улыбке и кристаллически голубые глаза, слегка морщинистые, добродушно смотревшие прямо на меня. Я приподняла уголки губ, приветливо хлопнув ресницами.
Неловкость сняло рукой, и мои напряженные плечи медленно опустились вниз.
— Не могли бы вы подойти позже? Я заставил свою спутницу ждать.
Официантка кивнула, удалившись от нашего столика. Наш разговор я начала первой:
— Полагаю, пришло время познакомиться.
— И правда. — тихо посмеялся он. Его рука скользнула над столом, вытягиваясь в знак рукопожатия. — Андрей Палецкий.
— Анастасия. Коротко Ана. — я пожала его руку в ответ. — Вы выбрали красивое место для встречи.
— О да-а. Нравится эта маленькая Москва с высоты.
Когда официант снова подошел к нам, Андрей поспешил узнать чего бы я желала.
— Я думаю, мы пришли поговорить, а не поесть. — уточнила я. — Предпочту капучино, которое я заказала ранее, и на этом всё.
В компании мужчины, отделаться кружкой кофе казалось не таким жалким зрелищем. Хотя с чего вдруг это зрелище должно быть жалким?
— Тоже верно, — кивнул Андрей. — Тогда мне то же самое, будьте добры.
Пока наше кофе готовилось, Андрей деликатно расспрашивал о моей жизни, об увлечении и фотографиях. Я говорила четко по делу, не углубляясь в подробности. Возможно, я была чересчур осторожна, а возможно хитра.
— Так вы нашли мою страницу после статьи?
—Орбпип достаточно популярен среди москвичей, и я не исключение.
— Да. Если еще и учитывать, что вы там когда-то работали.
— Обратили внимание значит? — отшутился он. — Опасно иметь с Вами дело.
— Стараюсь не идти на риски в мятой одежде. Так что такого примечательного вы увидели во мне? И только во мне ли?
— Скажем так... — задумчиво приложив пальцы к подбородку, Андрей откинулся на спинку стула. — Есть в ваших работах что-то цепляющее.
— Интересно, что именно?
Инвестор, коим он себя называл, раздумывая, прикусил губу.
— В них чувствуется тяга к жизни. Всепоглощающая, глубокая. Не всем подобное дано.
На нашем столе оказались кружки с кофе. Разговор не прекращался, Андрей цеплялся за любую возможность узнать меня получше, и в какой-то момент мне показалось, что я интересовала его больше, чем то, с чем была связана наша встреча. Он умело подбирал слова в вопросах, и я сама не замечала, как не раздумывая отвечала на них.
— Мы уплываем от важного, — вставила я, когда с уст Палецкого слетел очередной вопрос не по теме. — Расскажите о себе вы. Как давно занимаетесь инвестированием? В чем суть?
— Я начал развиваться в этом ещё в юном возрасте. К тому же, у меня есть хорошие связи и семейная жилка к находчивости.
— Меня кое-что смущает. Я хочу поинтересоваться.
— Что же?
— Вы долго работали в Орбпипе и имели должность руководителя. Почему ушли от журналистики в инвестирование?
— Выбрал дело по душе. — его улыбка показалась мне нервной. Что-то скрывал? — На моей практике уже есть несколько фотографов, которые добились своих высот благодаря мне.
— Не подскажите имена?
— Предпочту не разглашать подобную информацию.
Странно. Все это было очень странно.
— Чего я смогу добиться благодаря вашей помощи, как инвестора?
— Мне приятно видеть с какой пылкостью вы хотите узнать всю подноготную. Но так, увы, не будет.
Нахмурившись, я взялась за полупустую кружку.
— Тогда ради чего данная встреча?
— Не помешаю?
Притягательный, дурманящий запах одеколона ударил в ноздри быстрее, чем я успела оглянуться на знакомого мне журналиста. Его приятный низкий тембр, ни с чем не сравнимый строгий голос в сочетании с настойчивой фразой просто сокрушил твердость, с которой я общалась с Палецким. Я молчала, удивленно посматривая на Дмитрия снизу вверх.
Нахмурившись, он напряженно свел брови к переносице и ждал какого-то ответа от меня, но я все так же молчала. Я не понимала его эмоций, почему он напряжен и строг со мной, не понимала и то, как он оказался здесь, в этом месте, словно в Москве больше некуда пойти поужинать. Но несмотря на все это, я инстинктивно насторожилась, когда заметила смену эмоций и у Андрея.
Ну конечно же они были знакомы.
Эти переглядывания между нами троими продолжались и дальше, пока я думала кто из них представляет объективно большую безопасность, и как закончить непонятный разговор, когда к нам присоединился и тот, чья влиятельность была мне на руку.
Я встряхнула головой.
— Помешаешь.
Андрей постукивал пальцами по столу, откинувшись на спинку стула. Горделиво вскинув подбородок, он пытался показать главенство, но выглядело это на мягкость глупо. Я скривилась, сама того не замечая.
— Определенно. — холодно бросил Лемин. — Что здесь забыла ты?
Его взгляд вернулся ко мне.
— Вы знакомы? — поинтересовался Палецкий.
— Играешь в дурака? Хороший ход.
— О чем ты? — вставила я свое слово.
— Ну почему же в дурака. Бери ставку выше.
Палецкий вскинул голову, надменно смотря на Лемина.
— Как я мог забыть. Моя статья отлично пришлась тебе по вкусу, значит.
— Еще как.
— И ты выбрал из всех именно Ану?
— Я ее инвестор.
Я закрыла рот, не успев сказать слова. От подобной наглости я не находила ответа. Какой к черту инвестор?! Я ждала объяснений, прямо смотря на Андрея, но он, словно не замечая меня, с кривой ухмылкой смотрел лишь на Дмитрия. Безнадежные попытки дождаться ответов не оправдались, и я не сдержалась от нервного смешка. Передо мной теперь сидел другой человек. Не тот, что учтиво и вежливо обращался со мной, не тот, что интересовался пустыми и ненужными фактами о моей жизни, а напыщенный и «деловой» индюк.
Ладно. Он просто показал свое истинное лицо.
— Какой к черту инвестор? — четко проговаривая каждое слово, низким голосом говорила я.
— Дело ведь за малым?
Я медленно встала со своего места, бросая взгляд то на Дмитрия, то на Андрея.
— За каким малым, Андрей? Мы ни о чем не договаривались, и, если у вас двоих присутствует какое-то соперничество, как будто вы в карточном мире, попрошу меня в это не втягивать.
— Может расскажешь, как устроен твой мир? — засунув руки в карманы брюк, заносчиво обратился к Андрею Лемин.
— Почему ты все время оказываешься там, где тебя быть не должно?
Андрей закипал. Это было видно по тяжелому постукиванию пальцев, по дергающейся ноге и оскалу.
— Серьезно? Только это сейчас важно? — отвечала я вместо журналиста.
— Не делай вид, что не ожидал меня здесь увидеть, — взмахнул Лемин рукой. — Не инвестор он, Анастасия.
Говорил журналист, но лицом ко мне так и не поворачивался.
— В тебе говорит зависть? — Андрей так же встал со своего места.
— Какая еще к черту зависть? Ты потерял все, что имел по своей вине, и не нужно пытаться взять то, что тебе и подавно не принадлежит.
— Она и тебе не принадлежит. — Палецкий лениво указал в мою сторону. Я не сдержалась от возмущенного вздоха. — Не твоя собственность. Так зачем влезаешь не в свое дело?
— Низко с твоей стороны обращаться к девушке, которой предлагал инвестицию так, будто она какая-то вещь. Просто скажи уже правду, и мы уйдем спокойно.
— Заделался спасателем?
— Предостерегаю.
Я посмотрела на Дмитрия, повернутого ко мне профилем. От накала желваки на его лице то проявлялись, то пропадали, но взгляда на меня он до сих пор так и не обратил.
— Собери свое предостережение в кулак и иди к чертям. Мы сами решим, что делать.
Внутри разрасталась тревога и непонимание, что вообще происходит. Я складывала пазл из разных частей, но так и не могла одного понять: почему эти двое так друг друга ненавидят, что развязали спор между собой в моем присутствии. Дело в месте, которое теперь занимал Лемин вместо Палецкого?
Андрей, такой правильный и спокойный, сейчас полыхал от злости к Дмитрию. И тут до меня дошло нечто важное. Не имело дела кем они являлись друг другу, какой спор и вражда присутствовала между ними, нет. Все было куда проще, на поверхности. Палецкий не предстал истинным лицом передо мной.
Он предстал передо мной гребаной Пустышкой.
Меня накатила волна отторжения, сморщившись, я схватила сумку, что висела на стуле, и молча последовала на выход.
Как я не могла заметить этого раньше!? Он же весь вечер пудрил мне мозги, заговаривал зубы, чтобы я повелась на его махинации и согласилась на то, чего просто и быть не могло! А я, как дурочка, почти попалась на крючок.
Мой уход был неожиданным для обоих, тем более он был безмолвным. Я не хотела обрушить нахлынувшей злости на недоинвестора и ни в чем не виновного критика, но видимо этому не суждено было сбыться: меня схватили под локоть, грубо разворачивая на себя.
От резкого движения сумка слетела с моего плеча, а я, пораженная от наглости Андрея, отступила на шаг назад, схватившись за место крепкого хвата. Тяжелое, рваное дыхание выдавало меня, хоть я и не пыталась казаться спокойной. О чем думал этот больной Палецкий?!
Долго стоять в панике мне не пришлось. Подошедший к нам Лемин медленно поднял сумку с пола и встал напротив Андрея, огораживая меня от очередного выпада.
Меня удивляло, что никто из персонала не спешил разрешить ситуацию. Все стояли на своих местах, перешептываясь.
— Послушай, со мной ты будешь в гарантированной роско...
— Достаточно. — сурово произнес Лемин.
Я стояла за его широкой спиной, словно за стеной, и чувствовала, как злость уходит на второй план. Через плечо я видела перекошенное от гнева лицо Палецкого, и радовалась, что я не один на один рядом с ним.
— Не нужна мне никакая роскошь. — процедила я. — тем более та, что заставляют принять. Я не птица в клетке.
— Ну и славно! Только вот знаешь что, дорогая Анастасия? С ним ты точно высоко не взлетишь.
— Детский сад.
Прошептав эти слова себе под нос, я поспешила к выходу. Накидывала на себя пальто впопыхах, боясь что неугомонный инвестор выбежит за мной следом. Но вместо этого навстречу мне вышел Лемин, размеренно приближаясь ко мне с сумкой на плече.
Я не стала ждать и вышла к лифту. Пока он ехал до нужного этажа, со мной сравнялся и Дмитрий, все так же покорно держа мою сумку. Сраный принц на белом коне. В лифт мы зашли оба молча.
Я не выдержала первой.
— Что это вообще было?!
Вместо ответа, Лемин рассмеялся, облокотившись на стенку лифта.
— Умей видеть людей насквозь.
— Я понимаю, вы враждуете между собой, во что я, конечно же, лезть не собираюсь, но как, как там оказался ты?
Я нервно обматывала шею шарфом. Получалось плохо, я вся тряслась от эмоций.
— Тише. — Лемин перехватил мои руки и полностью размотал шарф. Опустив одну часть ниже, он закинул ее на другую сторону и спокойно обмотал им мою шею.
Я оцепенела. Время на миг остановилось, и я не могла ничего видеть, кроме внимательного взгляда Дмитрия и ловкости, с которой он справлялся с моей неудачей. Положив низ шарфа крест на крест, он одним движением притянул боковые части моего пальто на себя, приложил к моей талии и схватился за ремешок. По инерции, я сделала несколько маленьких шагов к нему на встречу и оказалась слишком близко.
И только в этот момент я пришла в себя. Лифт опустился еще ниже, и уши заложило с сильной болью. Я поморщилась, сглатывая, и быстро отстранилась от журналиста, закончив то, что он начал.
Что на него нашло?
— Об этом я говорил тебе в прошлую встречу, Ана. Чтобы ты была осторожней.
— Думаешь не справилась бы без тебя?
Двери лифта открылись. Я вышла первой и раскрыла рот, будто зевая. Только это помогало полностью от ощущения налитых водой ушей.
— Теперь так не думаю. Вдруг ты доверчива к людям?
— С этим у меня проблем нет, уж поверь на слово.
— Андрей потерял то, что ценил больше всего на свете и не может смириться с этим. Потерял голову и остатки разума.
— Какую роль в этом всем играла я?
— Остается только догадываться.
— Есть мысли?
Дмитрий пожал плечами. Моя сумка съехала с его плеча, и он снял ее, передавая мне в руки.
— Кажется, твое.
Я перехватила сумку, не сдержавшись от шутки:
— Жаль, тебе она шла больше.
— Далеко живешь? — проигнорировав, спросил он.
— Да.
— Я на машине.
— Здорово. У меня оплаченная карта метро.
— Ана. — рассмеялся Дмитрий. — Это намек. Я могу подвезти тебя.
— Я думала ты хотел похвастаться.
— Ты идешь?
Лемин начал отступать назад, показывая рукой на парковку. Я сомневалась, размышляя про себя.
— Ладно, так уж и быть, поддамся искушению посмотреть какая же машина у такого широко известного журналиста нашего времени.
Я нагнала Лемина в секунду. Он странно посмотрел на меня, фыркнул своим собственным мыслям и пошел прямо.
На парковке стояло кучу машин, одна из них замигала, когда Дмитрий коснулся ключа в своих руках. Он обогнул белую мазду и открыл дверь пассажирского сиденья для меня.
— Ничего не скажешь?
— Удивительно, что простая.
— Почему?
Я встала перед Дмитрием, держащим для меня дверь, и засунула руки в карманы пальто. Он не сводил с меня глаз и на лице его была насмешливая улыбка. Не знала точно, его забавляли мои шутки или я казалась ему глупой и поэтому он смеялся.
— Не знаю. — смутившись, ответила я. — Это же, по-вашему, не круто.
— По-вашему?
— По Московскому.
Я неловко отвела глаза, когда заметила его озадаченный взгляд, и прошла к сиденью, забивая сказанную глупость невнятным «да-да, сморозила непонятно что». Дмитрий закрыл за мной дверь, и я уткнулась лицом в ладони. Боже, что со мной такое? Какое круто, какое по московскому?!
— Я родился в маленьком городе и прожил там почти все детство, — уже заведя мотор, ответил Лемин. — А об этой машине мечтал еще подростком.
— Я глупость сказала. Просто забудь.
— Это было...забавно. — не сдерживается от очередной усмешки Дмитрий, выезжая с парковки. — Расслабься.
Расслабиться полностью удалось спустя половину пути. Радио, которое я спешно включила сама в самом начале дороги разбавляло тишину и мои мысли. Отойдя от прежней неловкости, я вдруг вспомнила слова Палецкого, произнесенные перед тем, как ушла из ресторана.
С ним ты точно высоко не взлетишь.
— Не взлечу с тобой высоко. — вслух произнесла я. — Серьезно? Что это вообще значит?
— Не придавай подобному значения.
— Ну у него же должен быть мотив, иначе он просто бы не говорил этого.
До моего дома оставались считанные минуты. Мы должны были закончить этот разговор, иначе я стану думать об этом и дома, а там место было и другим мыслям.
— Послушай. Чужой успех иногда сносит башню, и мой успех его разозлил настолько, что он пошел по кривой дорожке. Ты в этом играешь второстепенную роль, и к сожалению, была сегодня лишь приманкой.
Я молчала. Значит, никакой жизнью мои работы не пахли, как говорил Андрей на ужине. Он просто лгал.
— Так он инвестор или нет?
— Он самозванец. — Дмитрий заехал во двор моего дома. — Я могу познакомить тебя с настоящим инвестированием, если тебя это так заинтересовало.
Он остановился напротив моего подъезда и заглушил машину. После длительного ожидания, когда Дмитрий так и не получил ответа, он потянулся за чем-то на заднем сидении и достал оттуда черный конверт.
— Здесь пригласительное на закрытый благотворительный вечер. Я приглашенный гость и зову тебя с собой. Посмотришь, что такое настоящие инвесторы и чем они могут быть полезными.
— Я подумаю над этим.
Но конверт из его рук все же приняла. Кинув в его сторону робкое «пока», я вышла из машины и направилась к подъезду. Как только я приложила магнит к двери, белая мазда отъехала с места.
Я с трудом переваривала то, что происходило на ужине, зайдя домой. Андрей не внушал недоверия с самого начала, казался довольно приятным человеком, но в голове проскальзывали мысли о странностях, и я осознавала там, на ужине, что он слегка недоговаривал некоторые вещи, перескакивая с темы на мою личную жизнь. Однако, я оказалась поймана на его удочку лести, хоть и смогла с неё вовремя спрыгнуть. Это меня не расстраивало.
А разочаровывало.
В жизни каждого, а порой и совсем в юности, встречались хоть раз люди, прозванные мной Пустышками. Попасть в их сети достаточно просто, и сегодня в ресторане, я не додумалась сразу, кем являлся Палецкий на самом деле, и меня настораживала мысль, что если бы я угодила в его власть, не появись вовремя Лемин? Догадалась бы я сама по итогу, кого из себя представлял инвестор? Кем вообще он являлся на самом деле?
Мысли плавно соскользнули с Палецкого на Дмитрия. Тонкая настойчивость узнать, что я забыла рядом с Андреем, стойкость в разговоре с ним. Он ни секунды не сомневался помогать ли мне, когда Андрей схватил меня под локоть, и даже по-джентельменски поднял мою сумку. Встал на защиту, когда его об этом не просили.
С ним ты точно высоко не взлетишь.
Я вновь подумала об этом, и пусть Дмитрий прямо дал понять, что я была лишь приманкой, в моей голове не укладывалось для чего были сказаны эти слова.
Я включила свет и откинула ключи на тумбочку. Сил совсем не было, мыслей в голове – полная чаша, которая перевешивала, отражаясь тупой болью в висках. Я быстро повысила пальто на вешалку и прошла к ноутбуку, лежавшему на барной стойке.
Она разделяла кухню с гостиной. Моя маленькая студия была без излишеств: кровать у стены прямо напротив кухонного гарнитура, маленькая плазма над ней. Небольшая платформа выделяла зону кухни из общей картины. Справа от входа стоял шкаф-купе, вмещающий в себя все необходимые вещи. Я ненавидела хлам. И если бы мне пришлось переезжать прямо сейчас – все мои вещи уместились бы в три коробки.
Я присела на барный стул, подогнув под себя одну ногу, и открыла ноутбук. Вкладки оставались не закрытыми, а одна и вовсе была в избранном. Мой вечный способ избегания реальных проблем, мой источник силы и веры, мой спасательный круг. Я щелканула на вкладку с почтой без раздумий, начиная новый лист письма, который отправится в никуда.
Нажать было не сложно. А начинать что-то писать – невозможно. Пальцы застывали над буквами, когда я пыталась связать слова в одну общую картину, и как бы я не старалась, у меня не получалось.
Я просидела так, глядя в белый лист черновика, очень долго и вымолвила лишь привычное «Привет».
— Лучше бы ты просто был рядом.
Я прошептала это в пустоту. Он точно не был виноват в том, что его нет здесь, со мной.
На телефон пришло сообщение. Я отвлеклась на него, переводя фокус внимания с письма на смартфон. Оно было от неизвестного номера.
"Твой кошелек выпал из сумочки. Опасно хранить личные данные в нем."
Я ахнула, прочитав сообщение от журналиста. Моментально подбежав к сумке и разворошив в ней все, я и правда не обнаружила там кошелька.
"Теперь он твой. Только верни карточку метро, без нее я как без рук."
Быстро напечатала я ответ и отправила сообщение. Ответа на него не поступило, и я застыла, глядя на номер Дмитрия.
Нет сомнений, что он мной увлечен. Мне импонировала его стремительность, с которой он находил выходы из положений, импонировала пылкость, с какой он старался расположить меня к себе. Заинтересованность это или симпатия – без понятия, но меня вполне устраивало положение, в котором мы находились сейчас. На разных границах.
Усмехнувшись своим собственным мыслям, я отложила телефон в сторону и пододвинула ноутбук поближе к себе. Больше мои мысли не путались.
«Привет.
Когда-то я уже обмолвилась раз про людей-пустышек, хитрых и очень извилистых. Сегодня я встретила человека, идеально подходящего под подобное описание, но дело совсем в другом.
Мне, как и каждому, наносили раны по душе, которые неисцелимы. Когда ты юн, эти удары ощущаются с какой-то особенной силой. А когда ты обделен заботой и каким-то важным вниманием, эта сила удваивается. Здесь не нужны подробности, описание конкретных людей или ситуации. Каждый найдет человека из прошлого или же настоящего, подходящего под описание Пустышки. Но вот о чем я задумалась...
Лисичка. Обычно, ты так называл меня в детстве. «Ну же, лисичка, это всего лишь ссадина.», говорил ты, когда я упала с велосипеда. Именно, пап. Ссадина. Всего лишь ссадина. След от Пустышек неизгладим, но поправим. Как и эта ссадина, след забывается, но отдается глухой болью в месте удара со временем, и это нормально. Мои колени, в общем-то, целы. А значит, и душа моя не настолько изранена, чтобы не восстановиться. Возможно, я еще не пришла к этому исцелению. Но когда-нибудь, обязательно это время придет. И единственная боль, которую я с трудом смогу забыть или излечить, как ссадины на коленях, протертых об асфальт, это жизнь без тебя.
Больше мне нечего тебе сказать. Люблю и скучаю,
навсегда твоя Лисичка.»