3.
Сильный дождь бил по подоконнику с улицы. Я готовила себе завтрак, пока тишину разбавляла негромкая музыка радио. Последние шесть дней я чувствовала себя отвратительно, неспособной делать что-то по дому, но сегодня я взяла себя в руки, принявшись за еду. Но в этом, как и в мечте всей своей жизни, я мало преуспевала – тосты сгорели, яичницу я жарила с попавшими на сковородку скорлупками, а чайный пакетик, оставшись надолго в стакане, превратил мой обычный утренний напиток в чифирь. Не то, чтобы я вообще не умела готовить... Просто мое настроение кануло в бездну после пройденной выставки.
Такого абсурда я не переживала ни разу в жизни.
Музыку с ноутбука перебило оповещение. Я печально взглянула на сковородку, в которой ещё не успели приготовиться яйца, и сняла её с огня, выкинув все внутри находящееся в мусорку. И только после этого подошла к столу, выключила музыку и зашла в диалог с Мишель. Я удивленно вскинула бровями. После выставки, это первое отправленное мне сообщение от нее.
Срочно переходи по ссылке. Это просто улет!
Краткое содержание заинтриговало. Я нажала на ссылку, перекинувшую меня на сайт давно известного мне Орбпипа.
Статья о выставке. Я пододвинула стул, усевшись поудобнее, и принялась читать.
«Красочная фото-выставка выдалась на выходных и в который раз убедила всех в своем профессионализме, умению отбора и качестве фотографий. В первых рядах, как и всегда, можно было заметить всеми полюбившихся Арсения Крылова, Викторию Слабину, Михаила Демьянова и других. Однако не все так красочно, как хотелось бы быть.
Глупость, совершенную залом, выдалось застать лично. Анастасия Ям, Ксения Завьялова, Мария Серчук и Анатолий Вербида — фотографы, чьи работы были обозначены в первых числах, но по случайности (или же нет) оказались не на назначенных позициях. Скажете: «Это же не критично», но на это есть разъяснение. Даже несколько.
Стало непонятным, как работы выставляются в зале без надобной связи. Без предупреждений, без каких-либо сообщений и звонков, вместо всего этого – консервативный, устарелый способ в виде бумажки в конце зала. Помимо этого, наших любимцев с первых позиций долго не выпускают на волю. В чем причина? Нам неизвестно. Успешные контракты, деловые встречи, и самое главное, без чего не обходится ни один из них, деньги – все это имеют уже известные всем имена. Может, дело в проценте, получаемом выставочным залом с продаж? Разве, «Крауз-холл» недостаточно успешен, раз пренебрегает своими полномочиями? Ведь основная цель зала в развитии новых лиц.
Кажется, у «Крауз-холл» с этим возникли проблемы. Наши вопросы остаются открытыми.
С вами, как и всегда –
честный Орбпип.»
Волнение возникло неожиданно, когда последняя строчка статьи была прочитала мною. Я совсем не ожидала, что Лемин станет копать так глубоко, обнажая ошибки зала. А вместе с этим, я затаила дыхание, устремив взгляд на свое напечатанное имя.
Это утро больше не казалось испорченным. Мое имя красовалось в статье Орбпип, о большем я и не мечтала.
У меня нет слов.
Я отправила короткое сообщение Мишель, и сразу же получила от неё приглашение на видеозвонок. Нажала на зеленый телефончик, принимая вызов.
— Ты прочитала? — взбудоражено выдала она. — Я просто глаз оторвать не могу, перечитываю снова и снова. Твое имя в статье! А число прочитанных – сто сорок тысяч!
Я и слова не успевала вставить, вместо тщетных попыток, я просто упиралась ладонью в подбородок и с улыбкой слушала все, что говорила Мишель.
Об этом раньше я только и мечтала. Казалось, я до сих пор не могла поверить в происходящее...
— Тебя срочно нужно ущипнуть! Ты, кажется, в самом деле не осознаешь что произошло.
Я засмеялась.
— Нет, Мишель. Я прекрасно все поняла, как и ты прочла несколько раз. — я набрала в легкие побольше воздуха, — мое имя в статье Орбипа.
Может Миша ожидала большего счастья на моем лице, от того и сощурилась. А может, ей была не до конца понятна моя реакция. Но в глубине души я была до одури счастлива.
— Это точно его статья.
— Ну конечно. Чья же ещё.
— Сомневаешься?
— Ни капли. Ты посодействовала этому.
— Ничего я не делала. — закатила она глаза. — Открыть очевидное не значит сделать сенсацию.
— Именно это ты и провернула.
— Он точно запал на тебя.
Я вскинула брови, удивляясь как мы перешли от одной темы к другой.
— Не говори глупостей.
— Как обычно, Ана ничего не видит, ничего не слышит. Удобно же иногда притворяться дурочкой, да?
— Удобно же сразу родиться такой.
Я прикусила язык. Ну кто тянул меня на такие слова...
— Я не это имела ввиду. — оправдывалась я, — само вырвалось.
— Дурочкой быть всегда удобнее. Даже если ты рождена ею.
Я облегченно выдохнула, обрадовавшись тому, что Мишель не стала обижаться и просто отшутилась. Но осадок в глубине души от такой глупой шутки все равно остался. Я поспешила загладить вину.
— Прости, Мишель, пожалуйста прости.
— Я не сержусь. — она закатила глаза на мой щенячий взгляд. — Ну правда, Ана, чем больше мы об этом будем говорить, тем больше я буду придавать значение твоим словам.
— Пошли в бар сегодня вечером?
— Спрашиваешь! Я согласна.
— Я скину тебе адрес. Будь готова к восьми.
— До связи.
Я сбросила первой. Чувство вины снова накатывало, и мне пришлось приложить усилия, чтобы проглотить ядовитый ком в горле. Прямолинейность в моем случае – не дар, а наказание. И меня в очередной раз охватывал стыд перед Мишель за свой быстрый язык.
Помахав головой, я сбросила с себя чувство вины и вновь перечитала статью Лемина. Меня удивляло, что он вообще позаботился об этом, нашел других людей, что оказались в такой же ситуации как и я, и осветил это миру. И не могла не согласиться, что меня давно так ничто не радовало, настолько что аж кружилась голова! Эта статья определенно придала мне сил на новые свершения, воодушевила и замотивировала.
Я сгорала от полного счастья, предполагая, что эта статья не принесет мне ничего, кроме внутреннего удовлетворения, но все равно, как ребенок, широко улыбалась, перечитывая текст снова и снова.
Вдруг я задумалась: нужна ли мне вообще та признательность, о которой я постоянно твержу? Или это все моя детская наивность и отражение слов отца? Ведь это он натолкнул меня в далеком детстве на работу с фотоаппаратом, давая щелкнуть его с уловом на рыбалке, и вместо того, чтобы сделать кадр с отцом – я навела объектив на закатную реку.
Эта фотография стала моим началом. Отец говорил, что я талантлива в этом, поэтому каждый раз когда мы куда-то отправлялись вместе, он брал с собой фотоаппарат и давал волю моему воображению. А сейчас «раритет» отца пылился на верхней полке шкафа-купе в коробке с самыми первыми фотографиями, сделанными моими руками, ведь несколько лет назад я, из-за своей неуклюжести и мимо проезжающего велосипедиста, уронила его и разбила вдребезги. Выкинуть такую важную для себя вещь не смогла. Оставила на память.
Встряхнув головой, я отбросила воспоминания, и воодушевленная от статьи, схватилась за чистую сковородку, вновь принимаясь за готовку.
* * *
Поднявшись на эскалаторе из метро, я сразу же обратила внимание на Мишель, ходившую взад-вперед в ожидании. На улице заметно чувствовался мороз, а подруга совершенно не щадила себя, надев джинсовую юбку с разрезом сбоку до икр. По оголенной части её ноги можно было заметить капроновые колготки, что вряд ли защищали от ощутимого низкого плюса на улице. Именно поэтому она и зашла внутрь станции, ждала меня рядом с обогревающими вставками в стене. И мельтешила, в очередной раз злясь на меня за опоздание.
— Пока ты не начала читать мне лекцию, спешу сказать что я не специально опоздала. — поднимая руку вверх, подходила я к Мишель. — В моем подъезде загорелся мусорный бак. Мне нужно было убедиться, что все в порядке.
— Ну да. У тебя же так много ценных вещей в доме. — закатила она глаза, складывая руки на груди.
— Чем тебя так обидел мой минимализм?
— Неуютно.
Я схватила Мишель под руку, выводя из метро. «Ана, ты без чувственная», «Ана, у тебя вообще вещи есть?», «Ана, ты умеешь по-настоящему смеяться?» – зная все эти выражения подруги, я решилась на лучшее что могла предпринять, и просто отвлекла её, выводя на мороз, где в своем наряде она могла думать только о том, как бы поскорее добраться до бара и не обморозиться.
— Кстати, я полностью разобрала документы кафе Тихоновой. Посмотри, как будет время. Я пришлю тебе на почту.
— Обязательно. — я остановилась у входа в бар. — А теперь замолкай. Мы пришли отдыхать.
Она коротко кивнула, заводя меня под локоть в помещение.
— Добрый вечер, — с улыбкой приветствовала нас девушка-администратор, — у вас забронировано?
— Да, на имя Анастасия.
— Секунду, — вбивая мое имя в планшете, просила она. — Пройдемте за мной.
Не снимая верхнюю одежду, мы последовали за девушкой, огибая деревянные столы, упитанные вкусной едой и напитками. Народу было хоть отбавляй – хорошо, что я забронировала место заранее, хоть бар и не находился в горячей точке. Теплое освещение не напрягало глаза, создавалась атмосфера уюта. Из интерьера – небольшие деревья в горшках, искусственные кусты на полках, вбитых в стены, черно-белые картины.
Сам бар – прямоугольной формы – не был огромным, но вмещал в себя достаточно большое количество людей. Когда мы прошли половину зала, я заметила парня с микрофоном в руке, общающегося с диджеем, и тут же насторожилась. Вечер субботы, вполне возможно сегодня должна была быть какая-то развлекательная программа, но я хотела иного от вечера с Мишель.
— Ваш столик. — указала девушка. Он находился чуть дальше середины зала.
— Сегодня будет какая-то программа?
Поинтересовалась я у девушки, на бейджике которой было написано имя «Лера».
— Вы насчет ведущего? — я кивнула на её вопрос. — У нас каждую субботу проходит интерактивная часть с посетителями, после чего объявляется время дискотеки до самого закрытия бара.
Я натянуто улыбнулась.
— Что ж. Спасибо.
— Ваш официант скоро подойдет к вам. Приятного вечера.
Я присела на диванчик, Мишель напротив меня на стул.
— Ну и что за кислое выражение лица? Тебе не понравилась идея с ведущим?
— Хотела уединения и спокойной обстановки. Видимо я выбрала неудачное место.
— Ну поучаствуем, в этом же нет ничего плохого. Тем более, я такое обожаю!
— Если бы я разделяла твои чувства, то непременно бы обрадовалась.
— Лучше сидеть недовольной? Расслабься, Ана.
— Ладно-ладно.
Официант принес меню, и Мишель сразу же определилась с выбором. Я последовала примеру подруги, заказав жаркое, фруктовую нарезку и Лонг-Айленд.
— О! — воскликнула она. — Я хочу заказать кое-что на нас двоих, но пусть это останется секретом, пока не попробуешь, ладно?
— В составе яд?
Мишель рассмеялась.
— Нет. Ты и без него, как гадюка.
— Сочту за комплимент.
В итоге она прошептала свой заказ официанту на ухо, когда тот подошел брать заказ, и довольная своим выбором, откинулась на спинку стула, оглядываясь по сторонам.
Забавно, но Мишель считала меня уверенной в себе девушкой. Она всегда твердила: «Как бы я хотела так же равнодушно относиться к мнению окружающих», даже не подозревая, как сложно мне порой приходилось быть в окружении большого скопления людей. По ее мнению, я не обладала никакими комплексами или страхами, только одним недостатком, лишним составляющим моего характера – слова Мишель – упертостью. И сейчас я прикладывала усилия, чтобы показать равнодушную, не паникующую сторону от присутствия ведущего в баре. Я молилась, лишь бы его программа никак не коснулась лично меня. «Ты такая настоящая и уверенная». Если бы Мишель только знала.
Я никогда не была уверена в себе.
Страх порождает страх. Именно поэтому я казалась Мишель упрямой и резкой. Сама я вряд ли знала, какой была в глубине души.
«Доверие необходимо заслужить.»
Твердили мне в детстве. Но как же заслужить его у своего собственного «я»?
На стол поставили два стакана, и тем самым официант вывел меня из раздумий. Я притянула один из коктейлей поближе к себе, разглядывая белый напиток.
— Пробуй уже давай. — подталкивала Мишель.
Я ударила свой бокал об бокал Миши и сделала первый глоток. Сливки было первым, что я почувствовала. С каждым новым глотком вкус все больше становился приторным, до невозможности сладким. Я скривилась, отодвигая бокал подальше от себя.
— Это оргазм, детка!
— Ничего хуже в жизни не пробовала. — констатировала я.
Музыка стала громче, ведущий начал свою пламенную речь, чем вызвал ободряющую реакцию присутствующих. Я откинулась на спинку дивана, закинув ногу на ногу, и оперлась лбом на руку. Тяжело вздохнула, разочаровываясь в этом вечере.
Мишель с интересом повернулась назад. Из нас двоих кому-то нужно было наслаждаться этим моментом. Молодой парень в зеленом костюме приветствовал публику, вводил в курс дела – что конкретно ждало нас этим вечером, и кроме того, что придется участвовать, как единое звено вместе с подругой от нашего столика, я не услышала.
Я сразу обозначила Мише, что участвовать не стану. Она лишь пожала плечами, отвечая на это: «Ну что ж поделать».
Так вечер и прошел, она заполняла бланк, раздаваемый самим ведущим в начале, отвечала максимально стараясь, и прыгала на месте от счастья, когда они оказывались верными. Я провела это время в телефоне, время от времени находя возможность перекинуться парой слов с Мишель. Дельного диалога на время программы у нас так и не вышло, я потеряла подругу, как только ведущий стал говорить в микрофон. Я не возникала, не пыталась одернуть Мишу, не выдавала свое разочарование. Мы были абсолютно разными, и ей, как очень активной и слегка впечатлительной девушке, что-то подобное нравилось.
— Спасибо за этот вечер, друзья, вы потрясающие! — говорил ведущий. — До скорых встреч.
Аплодисменты заполнили зал. Многие уже были пьяны и раскрепощены, одни уходили сразу после развлекательной программы, другие же вставали со своих мест, заполняя импровизационный танцпол. Я допивала свой третий Лонг-Айленд, когда Мишель вдруг тоже встала со своего места, протягивая мне руку.
— Пошли потанцуем.
— Иди без меня, — я мягко улыбнулась, чтобы она не подумала, что я могла быть недовольной.
Она не стала уговаривать, ушла одна.
Я скатилась по дивану чуть вниз, облокотившись головой на спинку, и наблюдала за людьми. Контингент присутствующих здесь казался абсолютно разным; молодые девушки и парни, взрослые мужчины, женщины за тридцать, и каждый из них находил себе место в этом шумном заведении.
Лонг-Айленд кончался. Я подозвала официанта, вновь заказывая коктейль в двойном количестве. И после этого вновь осмотрела находящихся в баре. Мой взгляд остановился на знакомом мне парне, что стоял поодаль от танцующих. С бокалом в руке он беседовал с парнем напротив себя, время от времени кивая на его речи, но сам не проронил ни слова. На нем не было привычного мне костюма, на замену ему я видела бежевую футболку, что прекрасно открывала накаченные руки, и темно-серые брючные штаны. На правой руке, в которой он держал бокал с напитком, красовались механические часы, а выше них – серебряная цепочка, переливающаяся на свете от стробоскоп. Его каштановые волосы, обычно убранные назад, спадали на лоб, и сейчас он мне казался особенно красивым. От его глубокого, проницательного взгляда я впадала в оцепенение даже находясь вдали.
Я нагло разглядывала Дмитрия, пока он не подозревал о моем нахождении в одном месте рядом с ним. Эта мысль заставляла чувствовать преимущество, хоть и не имело никакого смысла. Он стоял, разговаривая с другом, а я в то время прищуривалась, представляя как, должно быть, он удивится, заметив меня.
— Лонг-Айленд.
Я перевела взгляд на молодого официанта, похлопав ресницами. О чем я вообще думала?
— Не могли бы вы кое-что сделать для меня?
Я достала из сумочки ручку, написав записку на салфетке и отдала официанту.
— Передайте вон тому молодому человеку.
Он коротко кивнул и направился к Лемину. Я с замиранием сердца наблюдала, как тот передал записку и указал на столик, за которым сидела я. Плечи машинально расправились, когда он быстро отыскал мои глаза и взглянул прямо в них. Когда Лемин раскрыл мою записку, я почувствовала волнительный холодок, прошедший по спине.
«За неслучайные встречи.»
Я подняла свой бокал в воздух, натянув ехидную улыбку. Алкоголь придавал мне смелости, потому я не казалась смущенной. Не только же ему всегда выглядеть стойким и уверенным.
Его собеседник продолжал болтать, словно совсем не замечал озадаченности друга. Записка отправилась в карман его штанов, а безучастный взгляд Дмитрия пал на парня рядом. Я томилась в ожидании его дальнейших действий.
После нескольких секунд раздумий, журналист усмехнулся себе под нос, покачал головой и поднял свой бокал в воздух, не отрываясь взглядом от своего друга. Я испустила смешок, сделав глоток первой, следом за мной выпил и Дмитрий.
Наш молчаливый диалог остался тайным. Хоть и реакция Лемина не ускользнула от болтливого парня напротив.
Я не знала точно, стал ли его товарищ расспрашивать Дмитрия кто я такая, когда боковым зрением заметила взгляд обоих мужчин, обращенных ко мне, но оно уже было не важно, ведь за стол одиночества и таинства снизошла энергичная бестия.
— Срочно выпить!
Отдышавшись, Мишель сделала большие глотки.
— Кстати, Лемин здесь. — наклонившись, прикрикнула я.
Глаза подруги округлились.
— Да ну? И где он?
— Справа от тебя. Только не оглядывайся! — поспешила сказать я. Закинув ногу на ногу, я в очередной раз поднимаю свой бокал. — За дурацкий вечер и не состоявшийся разговор по душам.
— Что за глупый тост? Надо пить за любовь, всегда.
— И за настоящую дружбу, в частности.
— Знаешь, — сощурилась она, приблизившись через столик, — еще несколько дней назад я так злилась на тебя, а сейчас сижу и не понимаю за что.
— Нет-нет-нет, только не сейчас!
Мишель покосилась вправо. Туда, где стоял Лемин и его друг.
— Если ты мишень в его игре, — не знала, почему она говорила так, когда все было наоборот, — то она определенно беспроигрышная.
И она чокнулась об мой бокал, не давая мне возможности ответить. И что это могло значить?
Ответа я так и не получила. Мишель, быстро допив свой коктейль, снова убежала на танцпол.
Мне не пришло в голову ничего лучше, чем выйти на улицу и прийти в себя. Душно становилось даже сидя.
Открыв дверь, я вышла на свежий воздух, и ветер, что едва разносился по городу из-за замкнутого пространства дворов, слегка развил мои взмокнувшие у корней волосы. Рядом со входом у курилки стояли небольшие компании и я, отойдя немного в сторону от них, остановилась у закрытого кафетерия. Блаженно прикрыла глаза и вдохнула как можно больше воздуха в легкие.
Ветер подул сильнее, и меня качнуло в сторону. Я открыла глаза, опустив голову ниже, и уставилась на дома напротив. Еще несколько лет назад я видела перед собой скучные, однотонные дома, ничем не отличающиеся друг от друга, а сейчас могла прогуливаться по улочкам Москвы, видеть разные новостройки. Конечно, не в этом было счастье переезда. Но забавно даже думать о том, что было и что я имела сейчас.
Машины едва проезжали мимо, неподалеку мельтешила молодежь; я стояла на своем месте, улыбаясь от какого-то неожиданного счастья.
— Не помешаю?
Я повернула голову на говорившего. Им оказался Лемин.
— Нет.
Коротко ответила я и отвела взгляд, не переставая улыбаться.
Признаться, находиться рядом с ним было в разы сложнее, чем наблюдать издали. И хоть во мне присутствовала эта щепотка самонадеянности, о которой талдычила мне Мишель, я теряла любое самообладание рядом с этим мужчиной. И как ему только удавалось производить на меня такое впечатление?
Мы простояли несколько минут молча, и я могла бы с легкостью поверить, что критик ушел от такой молчаливой собеседницы, если бы боковым зрением не видела его, смотрящего прямо перед собой, туда же куда смотрела и я.
— Хорошая статья получилась. — подала я голос.
— Рад слышать. Она была посвящена тебе.
Я потеряла дар речи. Подобное я не ожидала от него услышать, и это заставило меня смутиться.
— Неужели мои глупые слова стоили того?
— Глупые? Обвинения были точными.
— Я никого не обвиняла.
Дмитрий было хотел вставить слово, но я перебила его, вытянув руку вперед.
— Это мое мнение.
— Я высказал свое в статье. Иногда так бывает: два разных мнения могут быть схожи.
— И что же, наши схожи?
— Да ладно. — усмехнулся он. — Не отрицай, что не возненавидела весь мир от ошибки работников Крауз-холла.
— Не буду. — повернулась я к нему. — Но я далека от журналистики, и тем более, я не скептична.
— Не каждый журналист скептик.
— Странно, я полагала статьи именно в этом и заключаются.
— Так и есть.
Лемин то отрицал, то соглашался с фактами, имеющими один и тот же смысл. Не знала кто был больше пьян – я или он.
— Ты меня запутал.
— Если бы я не был скептичен в работе, все бы пало крахом. А так, это позволяет мне оставаться на плаву.
— Может, ты вообще тогда человек без убеждений? Раз пытаешься удержаться на двух лодках одновременно.
— Если ты так считаешь. Я могу сказать лишь так: будь я и в жизни скептиком, то не видел бы важного.
Я замолкла. Частично он был прав. Возможно, он более рационален, чем я сама.
— Значит голова. — себе под нос произнесла я.
— Что значит «голова»? — Лемин усмехнулся, посмотрев на часы.
— В выборе между разумом или сердцем, ты выбираешь первое. Голову.
— Так и есть.
— От разумной веры нет никакого интереса. — закатила я глаза, сложив руки на груди.
— А ты значит сердечной придерживаешься, так?
Я пожала плечами.
— Может и так.
— Так ты романтик. — подытожил он, кивая в собственное убеждение.
— Больше мечтатель. — я сонливо моргнула, откинув голову к небу. — Сомнения мешают и сводят с ума, но в этом есть и своя прелесть. Но это роль побежденного, никак не победителя.
Дмитрий сделал шаг навстречу мне. Я опустила голову в исходное положение, встретившись своими глазами с его. Какие же они до одури глубокие...
Наш рост сровнялся, если не учитывать что я была на каблуках.
— Какая же роль отведена тебе, Анастасия?
Я прочувствовала мурашки от своего имени из его уст всем телом.
— Предпочитаю оставаться в заблуждении.
Я снова взглянула на небо. Из-под густых облаков выглянула луна.
— Но ты явно свою роль знаешь. — улыбнулась я, в последний раз взглянув в его зелёные глаза. — Я пойду.
Я обогнула его, как вслед услышала:
— Будь осторожна. Моя статья может принести тебе пользу, но не исключает вреда.
Развернувшись, я нахмурила брови и спросила:
— И как это понимать?
Лемин пожал плечами.
— Не могу сказать точно. До следующей встречи.
— Ты так в этом уверен? В следующей встрече?
— Человек без убеждений в одном убежден всегда: в своей собственной правде.
Обдумывая его слова, я поджала губы.
— Что ж, тогда я держу пальчики за неслучайные встречи.
Подняв в воздух скрещенные пальцы, я ступала спиной обратно ко входу в бар, и как только оказалась у двери, развернулась к Лемину спиной.
Подходя к столику в раздумьях, я обнаружила Мишель не одну: на моем месте сидел молодой человек с окрашенными в пепельный волосами. Он широко улыбался, мило беседуя с моей подругой, и я заметила на его зубе скайс.
И только через несколько секунд разглядывания, я поняла что именно он был в компании Лемина в другом конце бара минутами ранее.
— Здравствуй, таинственная незнакомка! — приветливо помахал он мне рукой. — Я немного пересек черту, подсев к твоей подруге, да?
Я нахмурилась.
— Я Ана. — протянула ему руку. — Коротко от имени Анастасия.
— До чего красивое имя. — он принял мою руку, легко коснувшись тыльной стороны ладони своими губами. — Дима неразговорчив и так, а после твоей записки и вовсе исчез. Удивительно, правда?
Не знала, на что намекал этот парень. Всякое можно подумать о переданной записке от незнакомки.
— Как можно обращаться к тебе? — задала я вопрос.
— О, прости! — он встал со своего места, поклонившись мне. — Кирилл. К сожалению, без сокращений.
Я улыбнулась, недоверчиво глядя на него. Он, заметив мой взгляд, тут же отмахнулся.
—Я не всегда строю из себя дурака.
— Все в порядке, — засмеялась Мишель, обращаясь ко мне. — Мне была приятна компания.
— Всегда к вашим услугам. — он взглянул на кого-то за моей спиной. — Прошу прощения, пришло время удалиться. Анастасия, Мишель – было приятно познакомиться.
Он ушел так же быстро, как и появился.
Я помотала головой, присаживаясь на место, где прежде сидел Кирилл.
— И что это вообще было?
— Не забивай голову. Ему просто было очень интересно за кем пошел Лемин.
— Расспрашивал?
Мишель кивнула.
— Я мало что успела рассказать ему. Уж очень он любит шутки шутить.
— Возможно, эта именно та непосредственность, которая тебе так необходима.
— Не хочу подобного слышать! — возразила она. — Я не буду «подружкой» приятеля Лемина.
— Так ты знаешь.
— Он сам сказал об этом. А ещё, что Дмитрий прежде не был кем-то так заинтересован.
— Профессиональный интерес, и не больше.
— О чем разговаривали?
Я коротко пересказала Мишель наш диалог, после чего мы ещё недолго просидели в баре, и пройдясь немного вдоль улицы от заведения, уехали обе на такси.
Ввалившись в свою квартиру едва стоя на ногах, я кинула ключи на стол и упала лицом на кровать прямо в одежде. И мысли мои были заняты лишь одним человеком.
Мои отчаянные попытки найти объяснения нашей странной встрече и загадочному разговору, оправдания профессиональным интересом, о котором сама говорила Мишель, пали крахом, когда я не находила логики во всем происходящем. Знакомство с его, возможно, близким другом и вовсе меня сводило с ума. Мало того, что он не постеснялся выведать информацию из Мишель, Кирилл и при мне не терялся ни на секунду. И пусть я посчитала его слегка странным, он показался мне довольно искренним и приятным. Я старалась переключить внимание на него, на Мишель, на маму, тетю, дядю, бабушку – на всех, но в конечном счете, все равно возвращалась мыслями к Лемину, к его приятному низкому тембру голоса, к большим крепким рукам, к глубокому взгляду и умным речам.
Я перевернулась на спину, раскинув руки в разные стороны, и уставилась в потолок. В голове крутились отрывки нашего разговора на улице, и я завыла от потока размышлений, закрыв лицо ладонями. После чего вскочила с кровати, надеясь что душ поможет мне привести себя в чувства.
Но и душ не оправдал моих ожиданий, и лежа уже в кровати, я продолжала прокручивать в голове мысли о загадочном Лемине, убежденном в следующей встрече со мной, до того момента, пока я не закрыла глаза, окончательно провалившись в сон.