Зараженная

enter>нас разнесло по ветру кого куда.

пиши мне о самолётах и поездах.

пиши мне о тонких струнах твоей души.

пиши мне о чём угодно. пиши, пиши.

холод внутри не согреет замёрзших рук.

борись для того, чтоб выиграть свою игру.

борись для того, чтоб чувствовать кожей риск.

борись каждый день с собою. борись, борись.

покоя не даст проигранный новый бой.

люби меня, чтобы чувствовать эту боль.

люби меня, как царапины любят бинт.

люби меня неизменно. люби, люби.

нас разнесло по ветру кого куда.

живи, потому что жизнь – это высший дар.

живи ради света вечной своей любви.

живи для меня. живи просто так. живи.

старайся забыть о том, что такое страх.

пиши мне о неизведанных мной мирах.

пиши мне о том, как льётся в окно закат.

пиши мне двенадцать долгих часов подряд.

пиши мне, как будто пишешь в последний раз.

пиши мне в блокноте старом роман о нас.

я в тебя верю. я тебя не предам.

нас разнесло по ветру кого куда.

Хедвиг

</center>

— Даня! — в комнату аки вихрь ворвался Декабрий — Где мои носки?

— Они там, — Богдана неопределенно махнула рукой куда-то в сторону, так и не отрываясь от листка с нотами. — Ты с ними тут скакал, а потом куда-то запихнул.

Лунцов-старший взвыл и понесся в ванную. Девушка лишь вздохнула, чуть не ломая в пальцах ручку.

После выписки прошло около трех дней. В больнице ее постоянно навещал Юрий, один раз даже остался на ночь. Правда зашедшая утром медсестра подняла такой шум, что музыкантка даже загорелась желанием сравнить громкость голоса несчастной работницы и громкость аккордеона. Их отношения (Юрия с Богданой естественно, а не Богданы с медсестрой) как пары, практически не отличались от тех, когда они были просто друзьями. Добавились только вечные «ласковые домогательства» и забота со стороны Плисецкого. Ну и ревность, разумеется.

Вот представьте себе ураган. Это опасно. А ревнующий Юра — опасней втройне. Денис чуть было не огреб по самое не хочу, когда просто подошел и обнял Лунцову со спины. Думаю, не будет ли лишним сказать, что Коста тогда тоже долго на Умарова дулась.

А еще фигурист любил немного шантажировать свою девушку тем, что она ему ничего не рассказывала о болезни.Но до этого у него никогда не получалось дойти, что, собственно, еще больше раззадоривало зеленоглазого.

— Даня! — опять крик, только уже из кухни. — Ты точно не поедешь?

— Дек, ну я же после операции. — девушка театрально приложила руку ко лбу, состроив страдающую моську.

Брат вздохнул и пошел одеваться, а пепельноволосая опять уставилась на ноты. Ну вот не получалось у нее третью строчку разобрать, хоть ты тресни!

Братишка ее всегда немного нервничал, когда собирался к родичам, особенно со своей девушкой Юлей.Ну, в чем Богдана не сомневалась точно, так это в том, что Вересова точно понравится их с Декабрием родителям.Будь Дана парнем, сама бы на ней женилась, ведь Юля просто мечта, а не девушка! И приготовить может, и убрать, и попсиховать, если надо.Причем попсиховать она может и со сковородкой в руке. Золото, а не баба!

Взвыв, будто наступила на деталь конструктора, Лунцова принялась долбиться лбом об стол.На стук прискакал Лунцов-старший с расческой в волосах.

— Даня! — заорал тот, когда у него начал дергаться глаз из-за ритмичных постукиваний голов. — Не занимайся дурью! Ты в школу опоздаешь!

Пепельноволосая подняла голову на брата и недоуменно сверкнула серыми глазами.Она как минимум хотела провести день дома, поднатянуть мастерство, подучить лишние мелодии, а не протирать штаны, сидя на стуле и слушая нудную болтовню учителей и запугивания Единого Государственного Экзамена, а еще она хотела пойти к Юрию.Да, именно к этому заносчивому фигуристу.

— Дек, ты издеваешься?

— Я еще и не начинал, — усмехнулся себе под нос парень и кинул в сестру лежащую рядом книгу. — Давай, шевелись, рыбонька моя.

— Рыбонька твоя сейчас тебе даст! — взвилась Лунцова, отправляясь в свой шкаф на поиски давно забытого школьного рюкзака.

Пусть Богдана не была неряхой, но «домашняя Нарния» ее была завалена по самое не хочу.Чего там только не было! И мыла, и старых учебников, и пара эльфийских сапог для «качественного» косплея, и свечки, и даже игрушечный Гендальф в зеленом пальто! На ругательства Деки, Юли и Косты, Лунцова отмахивалась, аргументируя свой бардак «творческим беспорядком».

— Данечка, — пропел черноволосый братец, входя в комнату сестры. — Только что звонила Констанция и просила передать, что если ты сейчас же не притащишь свои булки на первый этаж, она самолично вынет из тебя душу.

— Передай ей, что может идти без меня! -пропыхтела пепельноволосая, забрасывая все барахло обратно в шкаф. — Мне еще до-олго...

— Если тебе долго, — раздалось грозное из прихожей. — То мне быстро стукнуть тебя по голове!

В комнату гордым и размеренным шагом вплыла невысокая кареглазая девушка. Каштановые волосы крупными кудрями лежали на плечах и спускались вниз, до спины.Прямая осанка, сведенные к переносице тонкие темные брови, покрасневшие щеки, нос и лоб.Пухлые губы прикрыты алым шарфом.На темно-синем пуховике красуются снежинки.

— Костя! — взвизгнула Лунцова-младшая и кинулась на шею к подруге.

— Меня зовут Коста. — прошипела Брженская, отцепляя от себя музыкантку.— Я тебя, пакость ты эдакая, три часа на улице жду!

— Вообще-то три минуты. — буркнула Лунцова, вытаскивая из шкафа блузку и колготки.

К школьной одежде у этой парочки было особое отношение. Богдана выбирала то, что прикрывало почти все части тела, причем одежда должна была быть или темная, или яркая, но чтобы теплая. А вот Конста любила легкие рубашки или блузки, что не висели на ней мешком, подчеркивая самые красивые части тела.

— Не-не-не! — заорала каштановолосая, увидев как ее подруга натягивает мятую мужскую темно-синюю рубашку, которую раньше носил Декабрий. — Ты пойдешь в этом?!

— Как-то так.— пискнула Лунцова, втягивая голову в плечи.

— Богдана! — взвилась Констанция, с невероятной скоростью раскрывая дверь шкафа. — Смотри, сколько у тебя нормальных блузок!

Она стала тыкать в нос подруге полупрозрачную белую рубашку.Та заорала что-то из серии «я тебе что, с легким поведением?», на что Брженская ответила то, против чего Богдана пройти не смогла.

— Данька, с меня сухарики. — заговорщицки подмигнула подруге каштановолосая, кося взглядом в сторону вещи.

Наконец-таки, когда Лунцова вышла из своей комнаты, дабы спросить мнение брата о ее «новом виде», то чувствовала себя пингвином.

— Фихасе, — присвистнул Декабрий, стоило только музыкантке начать маячить на горизонте. — Ты что, подскользнулась и головой ударилась?

— Дека, — прошипела Богдана, хмуря брови. — вякнешь что-нибудь, придушу.

<center>***</center>

— Боже... Что у тебя за мысли?! — вырвалось у меня, когда Умаров сморозил очередную шутку про нас с Плисецким.

— Я не виноват, что у вас с ним еще до этого не доходило.

— Денис! — вырвалось у Брженской и парень получил отличный щелчок по носу.

— Конст, ну за что? — воскликнул златовласый, щенячьими глазами посмотрев на шатенку.

Я лишь смеялась, смотря на все это.В сердце у меня давно горел огонек надежды, что эти двое все-таки станут парой.Но этого так и не случалось.

Умаров все так же шутил, даже не замечая девушек вокруг себя, а Констанция была слишком озабочена другими кадрами из нашего класса. Сейчас вечер: мы идем из школы, попутно останавливаясь, чтобы поиграть в снежки или поваляться в сугробах.У меня замерзло абсолютно все, но я не могла не улыбаться.Все-таки Декабрий был прав, когда отправлял меня на учебу.Хотя бы с одноклассниками увиделась, ей-Богу!

Скоро показался мой дом.Моя высокоэтажка.

Я со всей силы обняла друзей, схватила у Дениса из кармана пару сухариков, дернула Брженскую за прядь каштановых волос и принялась подниматься по лестнице.Все-таки сегодня пятница и мы не будем видеться целых два дня! Даже грустно как-то.

Добравшись до второго этажа, где у нас находился лифт, я нажала кнопку вызова, попутно пережевывая взятые сухарики со вкусом томата.Когда раскрылись двери лифта, я сделала огромный шаг в ту сторону, попутно нажимая на цифру моего седьмого этажа.Двери бесшумно закрылись, отрезав меня от мира.Я ехала и просто прокручивала в голове события сегодняшнего дня.

Но стоило мне только в третий раз нажать на кнопку дверного звонка, как меня точно мешком с картошкой по голове жухнули.Дверь никто не открыл.

Я еще шесть раз позвонила в дверь, пнула три ее раза, пока точно не удостоверилась, что дорогой братишка укатил в Москву.Ну, и что мне теперь, на улице ночевать?

Я набрала номер Консты.Долгие гудки приводили меня в бешенство, одновременно добавляя паники.Если она сейчас не возьмет, то мне придется звонить кому-нибудь другому.Когда же раздалось монотонное «Абонент не отвечает, пожалуйста, перезвоните позже», то я тут же стала перебирать в голове список тех, у кого я могу переночевать.Стоп. У меня же Плисецкий есть!

Я мгновенно набрала выученный наизусть номер и приложила трубку к уху.За те десять секунд, что показались мне вечностью, я успела перетереть свои последние нервные клетки.

— Да, — раздалось в трубке.

— Ю-юр, — протянула я, чуть не плача. — Юр, Дека уехал в Москву на неделю, а я без ключей остала-ась...

— В смысле? — я даже почувствовала, как фигурист нахмурил брови. — Он уехал в Москву, так? — я мычу. — Дверь закрыл, так? — я киваю, он продолжает. — Ты без ключей, так? — я говорю «да» и жду его ответа. — Отлично, — пыхтит он. — Ты можешь хоть день не влипать в неприятности?

— Нет. Это мое хобби. — рычу я в мобильник.

— Значит так.Спускаешься вниз, я сейчас только с катка еду.Как раз заберу тебя, ночевать у меня будешь.

И сбрасывает трубку.

<center>***</center>

— Как ты? Замерзла? — спрашивает Юрий, запуская меня в свою квартиру.

Я молчу. Мне стало как-то страшно сейчас прямо перед ним снимать пуховик. Во-первых, у меня там на половину прозрачная блузка, а про ревнивого Юру я вам говорила. А во-вторых вам хватит того, что было и во-первых.

Плисецкий проходит на кухню, и я наконец-то могу стянуть с себя верхнюю одежду. Оставшись в адовой одежде (за это Брженская получит отдельно) я тихо шлепаю на кухню, предварительно прижав рюкзак к груди. Отлично, в школе я хотя бы кофту Умарова напялить могла, а тут, блин, даже жилетки нет!

Квартира у фигуриста весьма уютная. Однокомнатная, компактненькая. Пусть тут и не царит идеальный порядок, но и такого капитального срача, как у Деки, тоже нет.

Я осторожно прокрадываюсь на кухню. Плисецкий уже ставит чай, при этом нахмурив брови.

— Юр. — начинаю я, кусая губы — Не мог бы ты дать мне футболку?

Тот кивает и указывает рукой на табуретку, мол, садись. Я осторожно, все еще не отпуская сумки, присаживаюсь на край стула. Тут же же с двумя чашками в руках ко мне поворачивается фигурист.

— Рюкзак положи. За столом, знаешь ли, не принято с этими вещами в обнимку сидеть — он ставит кружки на стол, при этом оставаясь стоять. А я кладу рюкзак на пол. Опустив взгляд на мою рубашку, он секунду ошарашено смотрит на что-то в районе груди, а потом начинает медленно сводить брови к переносице

— Не понял — немного ошарашено начинает парень — ты в <b>этом</b> ходила в школу?

— Ну да — пищу я, стараясь не смотреть ему в глаза — Коста предложила пойти, а я не смогла ей отказать...

— Ты, блеять, понимаешь, что у тебя все просвечивается, блеять?! — Плисецкий начинает активно жестикулировать руками

— Юра — я тоже начинаю говорить на повышенных тонах, даже немного приподнимаясь с табуретки — я уже взрослая, не маленькая, могу ходить в таких блузках. И да, если ты не знаешь, почти все женские рубашки просвечивают.

— Богдана — мне кажется, или он рычит? — ты в курсе, что ты еще маленькая? Тебе, бляха, надо своими... достоинствами посверкать?!

Я только открываю рот, ибо мне крайне неприятно слышать о себе такие вещи, как тут же его захлопываю. Сейчас Плисецкий раскален не хуже металла, только что вынутого из печи.

— Юра, я почти все время ходила в кофте — все-таки пищу я, делая шаг назад. Не-а, там стол.

Фигурист сверлит меня взглядом, а затем подходит и требовательно впивается поцелуем в мои губы. Я не отвечаю, по крайней мере стараюсь. Плисецкий рычит, сразу видно, что он разозлен.

— Сука — шипит он, опуская руки на мои ягодицы.

Я так же отвечаю ему шипением, будто змееустом стала. Напрасно дергаюсь, пытаясь вырваться. Все к черту. Он лишь сильнее сжимает меня и через секунду я не чувствую землю под ногами. Плисецкий уже поднимает меня и я инстинктивно смыкаю ноги на его бедрах. Юрий уже давно перешел с губ на мою шею, немного покусывая ее и оставляя на ней багровые засосы. Мимолетом я уже понимаю, что мы двигаемся к спальне. Я начинаю капитально паниковать.

Когда же меня грубо скидывают с теплого «Тигра России» на кровать и при том нависают сверху, намереваясь залезть нахальными руками под блузку, я начинаю хоть как-то сопротивляться. Упираюсь руками в грудь блондину. Тот останавливается, глядя на меня как-то странно и явно требуя объяснений

— Юр-ра — начинаю я, заметно нервничая — Подожди несколько дней, ладно? Мне еще восемнадцати нет — добавляю почти шепотом, опуская глаза в бок.

Тот закатывает глаза, рычит, быстро целует меня в щеку и направляется к шкафу, откуда ловким жестом вытаскивает черно-красную футболку со львом.

— На — он кидает вещь мне, а когда я пытаюсь взглядом намекнуть ему что бы он вышел, парень только сильнее скалит зубы — Давай-давай. Чего тебе стесняться, спать же со мной будешь.

Я хмурюсь. Вот же, гад какой! Я тысячу раз уже пожалела о том, что согласилась приехать к нему. Лучше бы прямо к Косте домой пошла бы.

Я отворачиваюсь от фигуриста и через спину, как это делают парни (Декой же воспитывалась, да и Ярослав в доме был) начинаю стягивать блузку. Когда на мне уже красуется футболка самого Плисецкого, за что мне его фанатки уши бы оторвали, и я поворачиваюсь к любимому, на кухне свистит чайник.

Зеленоглазый хмыкает, стягивает с волос резинку и направляется выключать свистящее чудовище. А я нагло осматриваю комнату, убеждаюсь что других спальных мест кроме как большой кровати нет, и залезаю на нее. Через секунду возле меня стоит Юра, дергает край одеяла, мол, откатись, укрываться чем-то же надо, и я легко выполняю его немую просьбу.

Вскоре на кровать плюхается Плисецкий и поворачивается ко мне. Вот так мы и лежим. Молча. И сейчас его глаза, такие бирюзовые, напоминают воны моря.

Каждый бывал на море. Но не каждый понимает зачем он туда едет, кто-то едет с семьей и не ценит этого времени, когда он вместе с теми, кого любит, хотя кому-то часто говорит, что не любит никого, но ведь мы все с душой и все внутри, глубоко любим своих близких, какими бы они не были. Кто-то едет «на море» с друзьями, чтобы оторваться, пошататься по клубам и купить новые не дорогие шмотки, потому что откуда приехали они, там дороже в два раза. А ведь есть те, у кого море внутри. Не описать как и где оно, оно просто внутри. И ты едешь на море, чтобы вдохнуть морской запах.

Море холодное, все сначала заходят в моря и дрожат от холода, но потом море принимает тебя и становится теплым. Просто бывает так, что ты бросаешь все, и идешь к морю. Берешь с собой тетрадь, кто-то листок и карандаши, чтобы набросить море, а потом вспоминать, а тот кто пришел с тетрадью, сядет и будет писать, все свои мысли, от шума моря, вдохновение появляется. А ведь говорят, что морской воздух укрепляет здоровье, особенно он полезен тем, у кого бронхиальная астма и другим у кого плохо с легкими, но если это и так, да, то может быть и душу лечит? Ну хоть немного? Сидишь себе около берега, пишешь что-то, вдруг слышишь, звук какой-то, смотришь вдаль и видишь дельфинов, которые плещутся вдалеке.

Думаешь...«к черту все», бросаешь все свои вещи, даже не успеваешь снять с себя футболку бежишь в море, оно ледяное, а потом привыкаешь, плывешь, далеко, и к тебе подплывают дельфины, ты хватаешь за одного из них, и плаваешь вместе с ними. Наверное, это будет такое маленькое счастье. А потом когда тебе будет пора, дельфин будто почувствует и поплывет ближе к берегу, ты отпустишь его и поплывешь к суше, а пока ты на коснешься песка, дельфин не отплывет. Ты обернешься и посмотришь на него, он только махнет хвостом который войдет в воду. И ты, полный этого маленького счастья вернешься домой.

Таким морем был для меня Юрий. Первая наша встреча пошла холодно, но потом мы стали больше привыкать к другу, появилась первая симпатия, а потом даже и уходить не хотелось.

— Ты мое море — шепчу я, накрываясь одеялом и улыбаясь парню.

— Ты мое все — говорит тот и прижимает меня к себе. В следующую секунду я чувствую теплое дыхание на своей шее, руку на плече, а вторую на запястье. Чувствую, как он закидывает на меня ноги, прижимая меня еще сильнее.

От этого становится так тепло, уютно на душе, что хочется засмеяться. Я наконец-то чувствую себя в защищенности, рядом с тем, которого люблю.

Мне кажется, я знаю, откуда я буду ездить в школу.

Не паниковать! Я живая, дышу еще, тепленькая! Просто интернет на время отключали.

Я живая!

Комментарии беты:

Шниперова,едрит Мадрид,имя второстепенной ОЖП пишется "Констанция" ,а не "Костация"!!!Эх ты,горе луковое!

Опять Автор :

Ле-ен, ну извини.... Просто попала в пробку, пошла смотреть что и как, а там ДТП и нужна была помощь, поехала помогать и потом меня как свидетеля оформили, а потом родные потерпевшей пригласили отблагодарить, в общем 3 дня вылетело , глава задержалась.