Зараженная

— Да­ня, толь­ко да­леко не ухо­ди! — кри­чит Ярос­лав, на се­кун­ду по­вер­нув ко мне го­лову.

Я хмы­каю. Все же не ма­лень­кая. В ле­су, а тем бо­лее в та­ком, уж точ­но не заб­лу­жусь в трех сос­нах.

Яри­ку вто­рит ма­ма.Бо­же, да что за день та­кой? Да­же за гри­бами спо­кой­но вы­ехать не да­ют...

Я под­во­рачи­ваю джин­сы и сни­маю бо­тин­ки. Сле­дом ле­тит тол­стая коф­та и вот я уже ос­та­юсь в од­ной лет­ней май­ке. Вет­ра нет, сол­нце пе­чет, од­на­ко воз­дух десь ка­кой-то по-сво­ему лег­кий и влаж­ный. Буд­то вот-вот пой­дет ли­вень с гро­зой и гра­дом.

Ос­то­рож­но сту­паю на мяг­кую тра­ву. Она еще сы­рая от ро­сы, что зас­тавля­ло ме­ня по­виз­ги­вать от вос­торга. Опус­каю взгляд се­бе на сто­пы и де­лаю еще нес­коль­ко ос­то­рож­ных ша­гов. Спус­тя нес­коль­ких се­кунд ходь­бы пе­редо мной вы­рас­та­ет ог­ромная по­ляна. Бо­же, сколь­ко на ней цве­тов! Ро­маш­ки, оду­ван­чи­ки, си­рень....
Мгно­вен­но на­чинаю ска­кать по по­ляне, на­бирая в ру­ки ог­ромный бу­кет цве­тов. Ког­да все они уже не по­меща­ют­ся в ру­ках, я бу­ха­юсь на тра­ву и при­нима­юсь плес­ти вен­ки. Впер­вые за­нима­юсь за­няти­ем по­доб­но­го ро­да, а по­луча­ет­ся уже до­воль­но хо­рошо. Как в ста­рин­ных филь­мах, где де­вуш­ки соз­да­вали по­доб­но­го ро­да ук­ра­шения.

Ког­да ве­нок го­тов, я при­дир­чи­во ос­матри­ваю его со всех сто­рон. Он по­лучил­ся це­ликом из бе­лых цве­тов, хо­тя я пом­ню, что рва­ла еще и ва­силь­ки...
Вдруг на гла­за мне по­пада­ет­ся оду­ван­чик. Ма­лень­кий, жел­тый, он тя­нет к се­бе взгляд, буд­то маг­ни­том. Ос­то­рож­но сры­ваю его и кру­чу в ру­ках.
Мно­жес­тво ма­лень­ких жел­тых ле­пес­тков, буд­то лу­чи сол­нца, кое-сей­час жа­рит, как не знаю что. Как же хо­рошо, что я здесь ока­залась! Так дав­но не ви­дела оду­ван­чи­ки...

Тут ра­зум мгно­вен­но прос­тре­лива­ет.

— С-сей­час же зи­ма... — шеп­чу я. Точ­но, еще вче­ра я под­сколь­зну­лась на ль­ду, без спро­са взя­ла Де­кину шап­ку... Да и Ярос­лав с ро­дите­лями не мог­ли при­ехать...
Оду­ван­чик, до это­го ка­зав­ший­ся мне тво­рени­ем Бо­га, рас­сы­па­ет­ся пеп­лом у ме­ня в ру­ках, мгно­вен­но за­гора­ясь на зем­ле.

Пла­мя раз­го­ра­ет­ся. Нек­ста­ти под­сту­пив­ший ве­тер толь­ко под­ли­ва­ет мас­ла.

— Это сон! — кри­чу я и пы­та­юсь убе­жать. Но огонь плот­ным коль­цом ок­ру­жа­ет всю по­ляну, от­ре­зая ме­ня от дру­гих лю­дей — Это сон! Все неп­равда! Сон!
Мои кри­ки ма­ло по­мога­ют. В ито­ге я вер­чусь, буд­то бел­ка в за­пад­не сре­ди лис. Ку­да не по­бегу, плот­ная сте­на ог­ня.

Ког­да из глаз уже в три ручья те­чет со­леная вла­га, из пла­мени вы­ходит Он...
Свет­лые во­лосы, соб­ранные в ту­гой хвост, вы­сокий рост, ши­рокие пле­чи. Яр­кие зе­леные гла­за го­рят, от­ра­жая свет ог­ня. На го­лове — два ро­га. Пра­вая по­лови­на ли­ца сос­тавля­ет со­бой се­рую мас­су, ско­рее все­го, пе­пел, толь­ко чу­дом дер­жа­щий фор­му че­лове­ка.

Юрий, не го­воря ни сло­ва, ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Ма­шет сво­им кры­синым хвос­том из сто­роны в сто­рону и то рас­прав­ля­ет, то скла­дыва­ет ко­жаные, как у ле­тучей мы­ши крылья.

Из мо­его гор­ла вы­рыва­ет­ся хрип, боль­ше по­хожий на звук, ког­да че­ловек, уже поч­ти пе­решед­ший в дру­гой мир, пы­та­ет­ся ска­зать свои пос­ледние сло­ва. Соб­равшись с ду­хом, я пры­гаю в сте­ну ог­ня.

На тот мо­мент по­ка я со­об­ра­жала, она ус­пе­ла ох­ва­тить всю по­ляну, ос­та­вив толь­ко ма­лень­кий круг в цен­тре, на ко­тором я сто­яла.

Ве­нок, ко­торый пе­ред этим я на­дела на го­лову, зак­ры­ва­ет об­зор.Но­ги жжет ад­ское пла­мя, во­лосы на гла­зах сго­ра­ют. Гла­за сле­зят­ся, зак­ры­вая об­зор. Я все бе­гу и бе­гу, не зная краю пла­мени. Вско­ре за спи­ной слы­шит­ся звук хло­па­ющий крыль­ев.
Крик, выр­вавший­ся из мо­его гор­ла, чуть не зас­тавля­ет уш­ные пе­репон­ки лоп­нуть.

***

Брат с си­лой сжи­ма­ет го­рящее те­ло сес­тры в объ­яти­ях. Ве­нок, ока­зав­ший­ся мок­рой по­вяз­кой, спал на лоб, раз­бу­див де­вуш­ку. Во сне тем­пе­рату­ра Бог­да­ны под­ско­чила чуть ли не под со­рок гра­дусов, она за­дыха­лась, кри­чала, ис­пы­тывая нес­кры­ва­емый ужас. Де­каб­рий да­же раз­бу­дил Юлю (в два ча­са но­чи) и со­об­щил ей о том, что на лек­ции не при­дет. Ибо ос­тавлять де­вуш­ку в та­ком сос­то­янии од­ну, оз­на­чало чуть ли не на смерть ее от­пра­вить.— Д... — Лун­цо­ва по­пыта­лась поз­вать бра­та, но, не вы­дер­жав, раз­ры­далась пря­мо у не­го на пле­че. Этот кош­мар выз­вал внут­ри му­зыкан­тки нас­то­ящий, жи­вот­ный ужас, ког­да не­ме­ет все те­ло и да­же не­кото­рые учас­тки моз­га, а ты, пи­нимая су­ровую ре­аль­ность, да­же не мо­жешь ни­чего сде­лать, при этом не за­орав, буд­то ра­неный зверь.Гор­ло дра­ло, тош­ни­ло буд­то она как ми­нимум про­еха­ла на ко­раб­ле весь зем­ной шар. Де­ка, при­гото­вив­ший все что нуж­но, дал ей таз. А Бог­да­на, бла­годар­но вы­давив по­добие улыб­ки, при­нялась про­чищать гор­ло, вып­ле­вывая мок­ро­ту и кровь.Где-то в рай­оне се­ми ча­сов ут­ра Бог­да­на, так и не зас­нувшая, поп­ро­сила Лун­цо­ва-стар­ше­го при­нес­ти ей те­лефон. Тот от­пустил шут­ку что-то про за­виси­мость, но гад­жет по­дал. Та сра­зу же наб­ра­ла те­лефон Вик­то­ра. От­лично, не­дос­ту­пен. Сле­ду­ющим ока­зал­ся Яков. Тот же прос­то не брал труб­ку. Пос­ледним ос­та­вал­ся Юрий. Вздох­нув (и за­каш­лявшись), де­вуш­ка пе­рек­рести­лась и на­жала кноп­ку вы­зова. Па­ру се­кунд слух раз­ре­зали оди­нако­вые гуд­ки, но вско­ре труб­ку сня­ли— Че­го те­бе? — гру­бо спро­сил Пли­сец­кий, яв­но не­доволь­ный ее звон­ком.— Юрий, я не смог прий­ти — хрип­лым го­лосом вы­дала ро­зово­лосая и, буд­то в под­твержде­ние сво­их слов, чих­ну­ла. И тут же шмыг­ну­ла но­сом.— Пов­то­рюсь — бы­ло слыш­но что фи­гурист вздох­нул — Ты мо­жешь хо­тя бы раз не впа­дать в неп­ри­ят­ности? Что опять? Снег же­вала?— Не ори — про­шеп­та­ла Бог­да­на, так как лю­бой звук ка­зал­ся ей кри­ком — не знаю, Де­ка ска­жет, из-за че­го.— Сви­ные бе­га, на ко­го бу­дете де­лать став­ки? — при­выч­но шут­ка­нул брат, при­няв те­лефон— Зат­кнул­ся и быс­тро ска­зал что там с этой па­костью! — гар­кнул Пли­сец­кий так, что пар­ню приш­лось отод­ви­нуть те­лефон от уха— Да не кря­кай! — взвил­ся Де­каб­рий — Она се­год­ня в два ча­са но­чи кри­чала, ока­залось трид­цать де­вять и во­семь гра­дусов — сту­дент по­чесал за­тылок — Ка­жет­ся, (наз­ва­ние бо­лез­ни) ...Фи­гурист фыр­кнул и сбро­сил труб­ку, при этом обе­щав пе­редать все Фель­цма­ну.Бог­да­на вздох­ну­ла. Все-та­ки она очень лю­била фан­та­зиро­вать и в ее го­лове Юрий обя­затель­но дол­жен был при­ехать (же­латель­но с па­кетом фрук­тов) или хо­тя бы по­желать ей пос­ко­рее выз­до­роветь. Но, как и всег­да, же­лания сбы­ва­ют­ся толь­ко у тех, кто зна­ет бу­дущее или у тех, у ко­го очень хо­рошая ин­ту­иция на си­ту­ации из бу­дущих дней. Но, увы, Бог­да­на не бы­ла из этих лю­дей. Она хо­тела прос­то меч­тать, а по­том ры­дать из-за этих нес­бывших­ся же­ланий.Это был ее сво­еоб­разный долг. Весь день улы­бать­ся, сме­ять­ся, мо­жет да­же ра­зыг­рать ко­го-ни­будь. Но вот толь­ко на го­род опус­ка­лись су­мер­ки, на де­вуш­ку на­каты­вала тос­ка. Своя. Имен­но своя. Бог­да­на не ре­вела в го­лос, но и не на­дева­ла на се­бя мас­ку а-ля «все нор­маль­но, пус­кай все вок­руг ру­шит­ся, все нор­маль­но». Она прос­то смот­ре­ла в ок­но, на го­род­скую ули­цу и ду­мала о сво­ем. Пог­ру­жалась в пу­чину ка­кой-то счас­тли­вой, свет­лой грус­ти. С ра­достью вспо­мина­ла са­мые лю­бимые мо­мен­ты в жиз­ни. Но иног­да, ког­да эта «свет­лая грусть» не про­ходи­ла и тог­да, ког­да она ока­зыва­лась в сво­ей ком­на­те, тут уже при­ходи­ла не грусть, а бедс­твие. Бы­вало, что и бра­тец пу­гал­ся вою и ре­ву из ее ком­на­ты, бо­ясь как бы их не за­топи­ло сле­зами Лун­цо­вой. Бы­вало, су­нет в уши на­уш­ни­ки, уку­сит се­бя за ру­ку и нак­ро­ет го­лову по­душ­кой. И сод­ро­га­ет­ся от ры­даний. А в ушах иг­ра­ет лю­бимая, вер­ная му­зыка, ко­торая прош­ла с ро­зово­лосой и огонь, и во­ду. И это до­бива­ет окон­ча­тель­но...— Да­ня — бра­тец те­ребит боль­ную за пле­че, суя под нос те­лефон. Бог­да­на буд­то оч­ну­лась от тран­са. На­конец-то пе­рес­та­ла раз­гля­дывать тем­но-си­ний по­толок сво­ей ком­на­ты, на ко­тором бы­ли раз­брыз­га­ны кап­ли бе­лой крас­ки. Сво­еоб­разное ноч­ное не­бо. Очень унич­то­жа­ет все, что от те­бя ос­та­лось— Прис­лужник Са­таны слу­ша­ет. Ког­да при­буде­те? — не­хотя от­ве­тила де­вуш­ка, при­жав мо­биль­ник к уху.— Да-ня- рас­сме­ял­ся Де­нис, а на зад­нем фо­не пос­лы­шал­ся го­лос Бржен­ской.— При­вет, ре­бят! — впер­вые за нес­коль­ко ча­сов на ли­це Бог­да­ны по­яви­лась ис­крен­няя улыб­ка. Все-та­ки хо­рошо иметь дру­зей...— Ты при­дешь се­год­ня в шко­лу? — те­перь го­вори­ла Кон­стан­ция — Без те­бя бу­дет ску­ка смер­тная, от­ве­чаю. Учи­теля опять бу­дут ру­ками раз­ма­хивать, пу­гая нас ОГЭ так, буд­то это прис­лужник па­лача, ей Бо­гу!— Кост, из­ви­ни — Лун­цо­ва за­каш­ля­лась — Се­год­ня не вый­дет... Я за­боле­ла...— А вот го­ворил я те­бе — и сно­ва в труб­ке го­лос Ума­рова — не ли­жи со­суль­ки!— Во­об­ще то это я те­бе го­вори­ла! — на этот раз ро­зово­лосая не смог­ла сдер­жать нер­вно­го смеш­ка. Этот раз­го­вор силь­но утом­лял, пусть и от­вле­кал на вре­мя от грус­тных мыс­лей, свя­зан­ных (она да­же са­ма удив­ля­ет­ся) с Юри­ем Пли­сец­ким— Да мы все ему го­вори­ли! — хо­хочет Бржен­ская и пе­реда­ет труб­ку од­ноклас­сни­ку. Вско­ре го­ворит уже Ума­ров — Да­вай, выз­до­рав­ли­вай .... Не зас­тавляй ме­ня вол­но­вать­ся.— Бу­дет сде­лано! — сме­ет­ся му­зыкан­тка и шеп­чет — Де­нис­ка-Ре­дис­ка.Па­рень хмы­ка­ет и сбра­сыва­ет труб­ку. И толь­ко тут до де­вуш­ки до­ходят пос­ледние сло­ва зо­лото­воло­сого. Она сно­ва ви­нит во всем свою при­выч­ку не от­клю­чать меч­ты и фан­та­зии, но все рав­но скры­ва­ет пы­ла­ющее ли­цо в оде­яле.

***

— Юрио, кто зво­нил? — спра­шива­ет Ни­кифо­ров, подъ­ез­жая к пар­нюТот хму­рит­ся и че­шет лоб, при этом мрач­нея еще боль­ше.— Па­кость. Ска­зала что за­боле­ла, тем­пе­рату­ра под со­рок, прий­ти не смо­жет.— Бед­ная. — ка­ча­ет го­ловой фи­гурист и ду­ма­ет над тем, ко­го блон­дин наз­вал «па­костью» — Слу­шай, а ты это про Бог­да­ну?— Про нее са­мую — кри­вит гу­бы зе­леног­ла­зый и вык­лю­ча­ет те­лефон — На­до бы те­бе к ней зай­ти. Вы же, вро­де, дру­жите. — пос­ледние сло­ва да­ют­ся Пли­сец­ко­му с тру­дом.Он-то по­нима­ет, что ему не сдру­жить­ся с ро­зово­лосой. Для нее он — ху­лиган, гоп­ник, фи­гурист, за­каз­чик, но не друг. Мо­жет, вче­раш­няя си­ту­ация что-то и из­ме­нила, но не­нам­но­го. Впро­чем, о ка­ких друзь­ях мо­жет ид­ти речь, ес­ли он да­же ниж­нюю часть ее ли­ца не ви­дел? Ка­кого ле­шего она пос­то­ян­но хо­дит в ме­децин­ской мас­ке? Мо­жет, у нее там вмес­то рта шу­паль­ца, как у монс­тра из ка­кого-то ужас­ти­ка? Да нет, под ней ни­чего не ше­велит­ся, вро­де. Мо­жет, бо­ле­ет? Ну не все же те две не­дели, что они зна­комы?— Вик­тор! — кри­чит Юрий, подъ­ез­жая к го­лубог­ла­зому — Дав­но Да­на в мас­ке хо­дит?— Да вро­де дав­но... — Ни­кифо­ров че­шет ру­ками под­бо­родок, ос­та­новив­шись воз­ле фи­гурис­та — Ког­да мы поз­на­коми­лись, она уже ее но­сила.— И что? — па­рень на­чина­ет нер­вни­чать. Лю­бопытс­тво — шту­ка опас­ная. Осо­бен­но ес­ли это лю­бопытс­тво Пли­сец­ко­го. Тот по­лучит все что хо­чет. И без раз­ни­цы, ка­ким спо­собом — Ни ра­зу ее не сни­мала?— Па­ру раз бы­ло — муж­чи­на тя­нет­ся, раз­ми­ная за­тек­шую спи­ну — Три-че­тыре ра­за, не боль­ше...— У нее там ни­каких... — «Ле­дяно­му тиг­ру„са­мому ста­новит­ся смеш­но от то­го, что он хо­чет ска­зать, но нуж­но за­кан­чи­вать фра­зу — ни­каких шу­палец нет?Тут все по­меще­ние ог­лу­ша­ет звон­кий хо­хот Вик­то­ра. Тот сто­ит, сог­нувшись по­полам и за­лива­ет­ся сме­хом.— Да не... — сме­ет­ся муж­чи­на, ути­рая выс­ту­пив­шие на гла­зах сле­зы — прос­то ... — тут он за­мол­ка­ет, вспо­миная что обе­щал Лун­цо­вой не рас­ска­зывать про ту­бер­ку­лез — прос­то не знаю. Сам у нее спро­си. На­вес­ти и спро­си. Бо­ле­ет же.— Еще че­го — фыр­ка­ет юно­ша, но все же при­заду­мыва­ет­ся над этим.Снег.Имен­но бла­года­ря не­му ули­ца пре­об­ра­жа­ет­ся. Веч­но се­рый Пи­тер прев­ра­ща­ет­ся в кра­сивую куль­тур­ную сто­лицу всея Ру­си. Не­бо, се­рое, пас­мурное, ес­тес­твен­но ни­кого не по­радо­вало бы, будь оно од­но. Но есть снег, круп­ны­ми ред­ки­ми хлопь­ями па­да­ющий на зем­лю. Он кру­жит­ся, пы­та­ет­ся по­пасть в гла­за, нос, рот, но за­лета­ет по­чему-то имен­но в уши.Юрий фыр­ка­ет, поп­равля­ет се­рую шап­ку, в тон та­кому же не­бу, и на­бира­ет на до­мофо­не но­мер квар­ти­ры. Ров­но де­сять се­кунд ник­то не сни­ма­ет труб­ку, но вско­ре раз­да­ет­ся ус­тавший го­лос Де­каб­рия— Кто?— Дед Пых­то — вор­чит Юрий, но спе­шит ис­пра­вить­ся, как бы не ски­ну труб­ку — Пли­сец­кий это, от­кры­вай.Лунцв-стар­ший фыр­ка­ет, но дверь от­кры­ва­ет, за­пус­кая пар­ня в теп­лый подъ­езд. Пли­сец­кий, яв­но не то­ропясь, ша­га­ет к лиф­ту. На­жима­ет на кноп­ку вы­зова и уси­лен­но ду­ма­ет над тем, на ка­ком эта­же рас­по­ложи­лась Бог­да­на. Вы­ходить на каж­дом и ис­кать нуж­ную дверь слиш­ком ге­морой­но, но тут при­ходит циф­ра: ‚Семь!' — мель­ка­ет в го­лове пар­ня и тот, зай­дя в лифт, жмет циф­ру.Дверь Лун­цо­вых от­кры­та. Зе­леног­ла­зый взды­ха­ет и за­ходит внутрь. Его там уже ждет Де­каб­рий. Ис­си­ня-чер­ные во­лосы рас­тре­паны, тем­ные гла­за, об­рамлен­ные пу­шис­ты­ми рес­ни­цами, вни­матель­но изу­ча­ют фи­гурис­та с го­ловы до пят.— Пов­то­рит­ся то же, что и в пер­вый твой ви­зит, уко­кошу. Та­рел­кой. Же­лез­ной — хо­лод­ным то­ном со­об­ща­ет ему бра­тиш­ка и зо­вет сес­тру.Че­рез ми­нуту, ког­да ‚Тигр' уже снял с се­бя вер­хнюю одеж­ду и бо­тин­ки, в ко­ридор мед­ленно вып­лы­ва­ет Лун­цо­ва-млад­шая. Ро­зовые во­лосы уже по­теря­ли свой при­выч­ный цвет, яв­но не свой­ствен­ный при­роде, под се­рыми гла­зами лег­ли фи­оле­товые те­ни, еще бо­лее яр­кие, чем в обыч­ные дни. На пле­чах по­ко­ит­ся плед, ко­торый она при­дер­жи­ва­ет од­ной ру­кой, а вто­рой дер­жится за сте­ну. На ней — чья-то (и яв­но не Де­кабрь­ская) ог­ромная фут­болка тем­ных цве­тов и сво­бод­ные чер­ные шор­ты. На но­гах раз­ные нос­ки. Но са­мое ин­те­рес­ное (для че­го Пли­сец­кий и при­шел сю­да) она не на­дела мас­ку. И сей­час Юрий вни­матель­но ос­матри­вал ее гу­бы. Об­ветрен­ные, пот­рескав­ши­еся, ко­торые при лю­бом дви­жении или по­пыт­ке улыб­нуть­ся кро­вото­чили, яв­но не на­поми­нали шу­паль­ца иноп­ла­нетян. На ле­вой сто­роне под­бо­род­ка ро­дин­ка.— Вид ужас­ный — де­ла­ет вы­вод блон­дин и под­хо­дит бли­же к ро­зово­лосой. Прик­ла­дыва­ет ру­ку ко лбу — Бо­же, как ты еще не из­жа­рилась.— Как-то — Бог­да­на по­жима­ет пле­чами, пы­та­ясь улыб­нуть­ся. Но тут же мор­щится. От­кры­лась ран­ка в угол­ке вер­хней гу­бы. Юрий тут же сглот­нул. Воз­никло неп­ре­одо­лимое же­лание при­жать ее к се­бе и по­цело­вать, тер­зая гу­бы де­вуш­ки до то­го, по­ка они не нач­нут кро­вото­чить. Сли­зывать кап­ли кро­ви и сно­ва ув­ле­кать в по­целуй.Пли­сец­кий тря­сет го­ловой. И ту же ви­дит пе­ред со­бой ту же наг­лую дев­чонку, что еще в шко­лу хо­дит. При чем ужас­но ху­дую. До то­го ху­дую, что хо­чет­ся си­лой уса­дить за стол и на­кор­мить.Опять не то!В ито­ге он прос­то про­сит Лун­цо­ву по­казать ему ком­на­ту. Бог­да­на же по­жима­ет пле­чами, мол, по­чему бы и нет.В ком­на­те де­вуш­ки очень хо­лод­но. Объ­яс­ня­ет она это тем, что Де­ка про­вет­ри­вал ок­но. Иг­но­рируя то, что ‚гость не дол­жен, дол­жен хо­зя­ин' го­вори­ла ему ро­зово­лосая, Юрий сам зак­рыл нес­час­тное ок­но.Де­вуш­ка же пош­ла ста­вить чай, ду­мая в это вре­мя о том, как бы не за­разить гос­тя, а фи­гурист при­нял­ся ос­матри­вать оби­тель му­зыкан­тки. Пер­вое, на что он нат­кнул­ся — не­веро­ят­ное скоп­ле­ние вся­ких му­зыкаль­ных инс­тру­мен­тов. В уг­лу сто­ит ба­рабан­ная ус­та­нов­ка, ря­дом ней две ги­тары. Обыч­ная, с джа­зовы­ми стру­нами, и элек­трон­ная. На пол­ке воз­ле кро­вати фут­ляр. Воз­можно, там по­ко­илась флей­та, но заг­ля­дывать блон­дин не стал. На шка­фу, оди­ноко сто­яв­шем в уг­лу, при­мос­тился ак­корде­он. По­вину­ясь ми­нут­но­му по­рыву, Пли­сец­кий под­хо­дит к ба­раба­нам и бе­рет в ру­ки па­лоч­ки. Се­кун­ду кру­тит их в ру­ках, раз­ду­мывая, сто­ит ли. Все-та­ки ре­шив­шись, па­рень по­жима­ет пле­чами и при­нима­ет­ся нас­ту­кивать нес­ложную ме­лодию.— Бо­же, не тер­зай мои ба­рабан­ные пе­репон­ки, ты не в ор­кес­тре — за­меча­ет Лун­цо­ва, уже под­но­сом в ру­ках — Да и Де­ка уже спит...— Лад­но не бу­ду — сми­лос­ти­вил­ся фи­гурист и ото­шел от инс­тру­мен­та, при­нимая чаш­ку с го­рячим ча­ем — Толь­ко сыг­рай мне что-ни­будь, ок?— Ну .... — де­вуш­ка втя­гива­ет го­лову в пле­чи и ста­вит под­нос на свой ра­бочий стол, над ко­торым ви­сят раз­ные лис­тки с но­тами. Вздох­нув, Бог­да­на на­тыка­ет­ся на хит­рый взгляд ‚Ле­дяно­го тиг­ра', ко­торый, как под­ме­ча­ет ро­зово­лосая, был ужас­но по­хож на ко­шачий — Ну да­вай, поп­ро­бую...Да­ня тя­нет­ся за ги­тарой. Но ей до неё да­леко, в следс­твии че­го уже сам фи­гурист тя­нет­ся за инс­тру­мен­том. Ког­да он пе­реда­ет вещь Лун­цо­вой, их паль­цы соп­ри­каса­ют­ся. Хо­лод­ные — Юрия- и го­рячие, об­жи­га­ющие — Бог­да­ны. Де­вуш­ка пер­вая от­дерги­ва­ет ру­ку и бла­года­рит блон­ди­на за по­мощь. Тот по­жима­ет пле­чами и рас­по­лага­ет­ся на кро­вати му­зыкан­тки. Та не­доволь­на, но мол­чит.Ак­ку­рат­но кла­дет ги­тару на ко­лени, за­жима­ет нес­коль­ко ак­кордов на гри­фе инс­тру­мен­та паль­ца­ми пра­вой ру­кой, про­бу­ет сыг­рать нес­коль­ко ак­кордов. Мор­щит бро­ви, при­нима­ет­ся нас­тра­ивать ко­лыш­ки. Фи­гурист тер­пе­ливо ждетКог­да же ро­зово­лосая го­това на­чать иг­рать, он вни­матель­но улав­ли­ва­ет каж­дое ее дви­жение. По­раз­мыслив се­кун­ду-две Лун­цо­ва ре­шила поп­ро­бовать ис­полнить ‚Де­рево Ви­сель­ни­ка'. Лю­бите­ли Го­лод­ных игр пой­мут. Сов­сем не­дав­но Бог­да­на пос­мотре­ла фильм и пес­ня про­из­ве­ла на нее не­из­гла­димое впе­чат­ле­ние.

Не жди, не жди,
Путь те­бя ве­дет
К ду­бу, где в пет­ле
Убий­ца мер­твый ждет ...
Стран­ный наш мир
И нам так стран­но здесь по­рой
Под ду­бом в пол­ночь встре­тим­ся с то­бой

Пер­вые ак­корды да­ют­ся ей с тру­дом. Ма­ло то­го, что эту пес­ню она впер­вые ис­полня­ет на ги­таре, так еще и Пли­сец­кий впил­ся взгля­дом, аки степ­ной клещ.

Не жди, не жди,
К ду­бу при­ходи
Где мер­твец кри­чал: Ми­лая, бе­ги!
Стран­ный наш мир
И нам так стран­но здесь по­рой
Под ду­бом в пол­ночь встре­тим­ся с то­бой

Те­перь Лун­цо­ва с уве­рен­ностью мо­жет ска­зать: она слы­шит два го­лоса. Пер­вый при­над­ле­жал ей, а вто­рой, без сом­не­ний, Пли­сец­ко­му. Па­рень пел ти­хо, иног­да спо­тыка­ясь или про­пус­кая не­кото­рые сло­ва.

Не жди, не жди,
При­ходи ско­рей
К ду­бу, где мертвц звал на бунт лю­дей
Стран­ный наш мир и нам так стран­нол здесь по­рой
Под ду­бом в пол­ночь встре­тим­ся с то­бой

Бог­да­на по­ет гром­че, а блон­дин при­об­ре­та­ет уве­рен­ность, ведь сло­ва то осо­бо не ме­ня­ют­ся. По край­ней ме­ре пос­ледние, про стран­ный мир и встре­ча под ду­бом в пол­ночьЗа­кон­чить им не да­ет ка­шель. Лун­цо­ва прак­ти­чес­ки за­дыха­ет­ся, хва­та­ет­ся за гор­ло, ста­ра­ясь прек­ра­тить по­рыв. Но она все рав­но бе­жит в ван­ну, где спле­выва­ет кровь. Воз­вра­ща­ет­ся об­ратно в ком­на­ту ша­та­ющим­ся ша­гом, буд­то пь­яная. Юрий смот­рит на нее без те­ни нас­мешки и, съ­ежив­шись под этим прис­таль­ным взгля­дом, ро­зово­лосая вы­да­ет:— Я луч­ше на­дену мас­ку.... — про­из­но­сит она эти сло­ва ше­потом, а где-то под реб­ра­ми на­чина­ет по­яв­лять­ся ма­лень­кая ды­ра. Она бо­ялась, что сей­час блон­дин на­зовет ее как-ни­будь гру­бо, и уй­дет. Нав­сегда. И тот хруп­кий мост до­верия рас­сы­пет­ся и не вос­ста­новить­ся. Ни­ког­да.— Да ну — па­рень ве­дет пле­чом — Да­вай в оде­яло уку­тывай­ся. Где у вас ле­карс­тва?***Я чувс­твую се­бя бес­по­мощ­нее не­куда.Си­жу, уку­тан­ная в сто оде­ял как не знаю кто. Од­на го­лова и тор­чит. На ли­це — мас­ка, на шее где-то око­ло трех шар­фов. Ря­дом но­сит­ся Юрий с ле­карс­тва­ми.— Оно?— Да нет же, го­ворю те­бе, Ну­рофен!— Этот?— Ну-ро-фен!В ито­ге он зас­та­вил ме­ня прог­ло­тить око­ло дю­жины раз­ных таб­ле­ток про­тив каш­ля, тем­пе­рату­ры. Пли­сец­кий да­же гра­дус­ник мне под мыш­ку за­сунул! А ког­да прос­нулся Де­каб­рий, ста­ло еще ху­же.Бра­тец дос­тал вче­раш­ний буль­он, кар­тошку и при­нял­ся ме­ня с ло­жеч­ки кор­мить. По­том пе­редал это де­ло блон­ди­ну и ушел на кух­ню. Че­рез ми­нуту пос­лы­шалось:— Юрец, ос­тавляю ее на твои от­ветс­твен­ные ру­ки!И хлоп­ну­ла вход­ная дверь.

***

— Ешь. — па­рень с серь­ез­ным ви­дом ты­чет мне в нос лож­кой с пю­ре.— Юрий, я не хо­чу боль­ше — ною я, уво­рачи­ва­ясь от кар­тошки— Тер­петь не мо­гу, ког­да ме­ня на­зыва­ют пол­ным име­нем, но сме­ют ха­мить! — от­ве­ча­ет он и не ос­тавля­ет по­пыток на­кор­мить ме­ня — Ешь, ко­му ска­зал. Ху­дая, что кос­ти пе­рес­чи­тать мож­но.— Юр-ра — ры­чу я и упи­ра­юсь ла­донью ему в ли­цо. И тут ме­ня осе­нило. — Стой. Не дви­гай­ся.Пли­сец­кий, яв­но не ожи­дав­ший та­кого по­воро­та, за­мира­ет. А я в это вре­мя уби­раю чел­ку с его ли­ца, зап­равляя ее за ухо. На ме­ня пос­мотре­ли аж два зе­леных гла­за.— Стой. Не дви­гай­ся — шеп­чет он и при­каса­ет­ся к мас­ке. Я мгно­вен­но вспы­хиваю. Спо­рим, я на борщ по­хожа? Юрий сни­ма­ет блед­но-го­лубую тка­невую мас­ку, ос­тавляя ее бол­тать­ся на од­ном ухе. За­тем про­водит боль­шим паль­цем ру­ки по мо­ей ниж­ней гу­бе, за­девая по­резы и тре­щин­ки. Вот так мы и зас­ты­ва­ем. Я с ру­кой на его во­лосах воз­ле уха, а он паль­цем на мо­их гу­бах.Два зе­леных гла­за приб­ли­жа­ют­ся. Вот они уже сов­сем близ­ко. Фи­гурист ак­ку­рат­но прис­ло­ня­ет­ся гу­бами к мо­ему но­су, вы­дав:— Тем­пе­рату­ра не спа­да­етГлу­пая... На что я, собс­твен­но, на­де­ялась?