Зараженная

Али­са бе­жала по́ ле­су, не зная, ку­да бе­жит. за вет­ки цеп­ля­лись во­лосы, за но­ги цеп­лялся стыд. ей кро­ны ка­зались ли­цами, а кор­ни — из­ги­бом плеч.

она не ис­ка­ла ры­царя. Али­са ис­ка­ла меч.

ее за­точи­ли в ком­на­те, ска­зали си­деть и ждать. она не хо­тела.

— пол­но те­бе, — твер­ди­ли отец и мать, — од­нажды при­едет су­женый, за­лезет к те­бе в ок­но...
— а мо­жет быть, мне не ну­жен он? а мо­жет, мне все рав­но?

и го­ды прош­ли, но ры­царя как не бы­ло, так и нет. Али­са, бол­тая с пти­цами, ус­та­ла нес­ти обет. так слож­но, се­бя не му­чая, сво­боде смот­реть в ли­цо, ког­да ты от во­ли слу­чая зак­ры­та сво­им крыль­цом, ког­да ты си­дишь меж кой­ка­ми три го­да, а мо­жет, пять...

Али­са сбе­жала. толь­ко вот не зна­ла, ку­да бе­жать.

Али­са бе­жала по́ ле­су, и вот впе­реди — об­рыв. над ним про­тяну­лись по­лосы мос­та до боль­шой го­ры. и там, над ог­ромной про­пастью, пуг­ли­во ко­сил­ся вниз са­мо воп­ло­щенье кро­тос­ти — Спа­ситель Всея Алис, го­товый свои ам­би­ции за­быть и на дно за­лечь.

Али­са, не ви­дя ры­царя, за­мети­ла слав­ный меч. она про­нес­лась над без­дною, бед­ня­гу за­дев пле­чом, ру­кой про­вела по лез­вию и скры­лась с его ме­чом.

Али­са бе­жала по́ ми­ру, ей в спи­ну ды­шал Дра­кон. Дра­кон этот пер­вым но­мером был ею же по­беж­ден. Али­са бе­жала по́ по­лю, а пос­ле свер­ну­ла в лес, сру­бая ду­бы и то­поли, счи­тая, что луч­ше без. Али­са ле­тела по́ не­бу, го­няя зна­комых птиц, кри­ча, что бы­ла не по­нята в скуч­ней­шей из всех тем­ниц.
,
но вот за­тупи­лось лез­вие, и ста­ла скуч­на вой­на. Али­са опять над без­дною, но толь­ко уже од­на.

си­дит у ка­мина, ма­ет­ся Спа­ситель Всея Алис. в уг­лу за­пыли­лась па­лица, а щит на сте­не по­вис. да ры­царю и не ну­жен он, ды­рявый, как ре­шето. Спа­ситель за­был ору­жие.

Али­са за­ходит в дом. и боль­ше с ме­чом не скрыть­ся ей — иг­рушка не сто­ит свеч.

Али­са в объ­ять­ях ры­царя. в объ­ять­ях ка­мина — меч.

AnnyStark

POV Бог­да­на— Да­на, ты уве­рена что не за­будешь?— Да уве­рена я! — вспы­хиваю я, но тем не ме­нее, не от­талки­ваю бра­та, что сей­час за­вязы­вал мне шарф.Вот ведь, а он до сих пор ду­ма­ет что мне де­сять. Вот у ко­го ин­стинкт «ма­моч­ки» в од­ном мес­те за­иг­рал.Де­каб­рий еще в де­вятом клас­се пе­ре­ехал из род­ной Мос­квы в Пи­тер под пред­ло­гом то­го, что здесь об­ра­зова­ние луч­ше. Нас­то­ящая же при­чина бы­ла в том, что Ярос­лав, наш стар­ший брат, уже как год жил на сво­ей квар­ти­ре, пусть и в той же сто­лице что и я в то вре­мя. Но вот Де­ка всег­да хо­тел ка­зать­ся са­мос­то­ятель­ным, силь­ным, взрос­лым. Вот и у­ехал из Мос­квы.Как он сам по­том приз­на­ет­ся, пер­вые ме­сяцы ему бы­ло очень пло­хо. Де­нег не хва­тало, хо­зяй­ство он вес­ти не умел. Толь­ко ког­да поз­на­комил­ся с Юлей (та са­мая, что ос­тавля­ла у нас сво­его брат­ца-иро­да), он смог прий­ти в се­бя и прев­ра­тить­ся из ва­реной му­хи в пол­но­цен­но­го жу­ка-на­воз­ни­ка. А по­том, в мои сем­надцать с кеп­кой (это бы­ло при­мер­но ме­сяца два-три на­зад) ме­ня от­пра­вили к бра­ту, ар­гу­мен­ти­ровав это все тем же луч­шим об­ра­зова­ни­ем, ко­торое по­лучи­ли вра­чи. Где-то в фев­ра­ле наз­на­чена опе­рация. Ка­жет­ся, в двад­ца­тых чис­лах. Как раз пос­ле мо­его дня рож­де­ния. Хо­тя бы до во­сем­надца­тиле­тия сво­его я, блин, до­живу.Де­ка нах­ло­бучи­ва­ет мне на го­лову вя­заную бе­лос­нежную шап­ку с ог­ромным бом­бо­ном, ко­торый был да­же боль­ше мо­ей го­ловы. Я фыр­каю, но мол­чу. Бра­тец тут же от­во­рачи­ва­ет­ся, да­бы су­нуть мне ка­кие-ни­будь ва­реж­ки. Не те­ряя ни ми­нуты, я де­лаю все так, как обыч­но в та­ких си­ту­аци­ях.Мгно­вен­но стас­ки­ваю это по­добие зим­ней шап­ки и тут же хва­таю ста­рую Де­кину. Он в ней еще в один­надца­том клас­се хо­дил. Пот­ре­пан­ная, буд­то он на ней по лес­тни­це ка­тал­ся, но тем не ме­нее удоб­ная и при­ят­ная.Так же быс­тро выс­ка­киваю за дверь, зах­ло­пываю ее и бе­гу вниз, по­ка вслед мне не по­нес­лись при­выч­ные ру­гатель­ства бра­та. Но ос­та­нав­ли­ва­юсь уже на вто­ром эта­же и пы­та­юсь от­кашлять­ся. Тут же чер­ты­ха­юсь и пы­та­юсь стя­нуть рюк­зак. Мас­ка ис­порче­на, нуж­на но­вая...Хо­лод­ный ве­тер улиц зас­тавля­ет ос­та­новить­ся, да­бы не под­сколь­знуть­ся и не сде­лать вир­ту­оз­ное па­дение на зад. Нос мгно­вен­но ко­чене­ет, как и кис­ти рук, ведь ва­реж­ки я за­была до­ма. Ну что по­делать? Воз­вра­щать­ся до­мой к брат­цу, ко­торый сей­час мо­жет огонь из но­са пус­кать мне не хо­телось (пусть он и в глу­бине ду­ши гор­дить­ся тем, что его ша­пен­ция мне нра­вит­ся). Шмы­гая но­сом вы­бираю пер­вую по­пав­шу­юся му­зыку, сую в уши на­уш­ни­ки и, су­нув ру­ки с те­лефо­ном об­ратно в кар­ман, мед­ленно иду до шко­лы.Вот в ле­вом ухе на­чина­ет иг­рать элек­три­чес­кая ги­тара. Я уже пу­га­юсь, что сло­мала но­вые на­уш­ни­ки. Но тут вспо­минаю, что у Ко­роля и Шу­та та­кая фиш­ка — ме­ладия в раз­ных ушах зву­чит. Ну вот, а я чуть ин­фаркт не по­лучи­ла...Сей­час быс­трень­ко сдам до­маш­ку, кон­троль­ные и до­мой. На уро­ки ос­та­вать­ся не хо­чу, за­чем мне? С од­ноклас­сни­ками кон­такт по­терян, сто про­цен­тов приш­ли но­вень­кие, соб­равшие вок­руг се­бя чуть ли не всю шко­лу. Сто про­цен­тов.По пу­ти за­хожу к при­вет­ли­вой те­те Лю­бе. та как обыч­но сто­ит за при­лав­ком, чи­тая оче­ред­ной ро­ман. При­чем си­дит на ко­роб­ках из-под кон­фет. А кто-то го­ворил, что на ди­ету ся­дет...— Теть Люб, здрас­те! — я ма­шу ру­кой — Взве­сите мне вот эти — ты­каю в изоб­ра­жение зе­леных кон­фет — Ка­рамель. Эв­ка­липт-Мен­тол...Те­тя ка­ча­ет го­ловой. Ес­тес­твен­но, сколь­ко я у нее кон­фе­ты по­купаю, да все мят­ные. Ни шо­колад­ные, ни ирис­ки, а имен­но эти.С го­рем-по­полам Лю­бовь Иван­на от­сы­па­ет мне нес­час­тные ка­рамель­ки в па­кет и го­ворит це­ну. Я кла­ду воз­ле кас­сы ров­но шесть­де­сят руб­лей, про­ща­юсь и ухо­жу.Толь­ко сно­ва вды­хаю ле­дяной воз­дух, как раз­во­рачи­ваю пер­вую кон­фе­ту и сую ее в рот. Зна­ете, вот мно­гие из­бавля­ют­ся от стрес­са, на­чиная ку­рить или пить, для храб­рости. Я же ли­бо жую же­ватель­ную ре­зин­ку, ли­бо го­няю во рту ка­рамель. Вот так-вот.Толь­ко я про­хожу ми­мо еще од­но­го ма­гази­на, как на ме­ня на­лета­ет чья-то ту­ша. Я чу­дом стою на но­гах, чу­дом не дав­люсь кон­фе­той и ски­дываю с се­бя это­го по­ло­ум­но­го.— Ты об­наглел? — смот­рю Де­нису пря­мо в гла­за. Тот стро­ит из се­бя ду­роч­ка и по­жима­ет пле­чами.Что, Ума­ров? Не из­ме­нил­ся сов­сем? Все та же зо­лотая коп­на во­лос, ко­торую хо­чет­ся взъ­еро­шить, озор­ные тем­но-ка­рие гла­за, ко­торые за­сасы­ва­ют, буд­то омут. Ху­дое ли­цо, пря­мой лоб. Вы­сокий рост...Да-аДе­нис­ка-ре­дис­ка оп­ре­делен­но был кра­сав­чи­ком в на­шем клас­се. На не­го ве­шались чуть ли не все осо­би жен­ско­го по­ла в воз­расте от три­над­ца­ти до де­вят­надца­ти лет. Но, как мо­жет по­казать­ся на пер­вый взгляд, Ума­ров не та­кой под­лец, иг­ра­ющий с жен­ски­ми сер­дца­ми. Прос­то он от при­роды на­делен не­веро­ят­ным оба­яни­ем и кра­сотой. Но он еще от­личный друг, чес­тный и ис­крен­ний. Имен­но та­кого пар­ня хо­тят се­бе боль­шинс­тво де­вушек и имен­но по­это­му зо­лото­воло­сый поль­зу­ет­ся та­кой по­пуляр­ностью.Де­нис вы­тас­ки­ва­ет у ме­ня из уха на­уш­ник, слу­ша­ет. Че­рез три се­кун­ды кри­вит ли­цо и от­да­ет на­уш­ник мне. Ко­неч­но ему не нра­вит­ся. Он бы сво­его Мо­цар­та го­дами слу­шал, чем мой КиШ.— Ты че­го опаз­ды­ва­ешь? — спра­шиваю я, вык­лю­чая му­зыку. Все-та­ки она хо­рошо ба­тарею жрет, тем бо­лее на мо­розе.— Прос­пал — по­жима­ет он пле­чами. Еще од­на осо­бен­ность Ума­рова- веч­но за­сыпать. И без раз­ни­цы где. За сто­лом, на по­лу, на ска­мей­ке в пар­ке. Один раз да­же на физ-ре зас­нуть умуд­рился, по рас­ска­зам Кон­стан­ции Бржен­ской, ког­да от­жи­мания де­лал. Учи­тель от­вернул­ся, а он бух — и ус­нул.— Дав­но те­бя не ви­дел — лы­бить­ся он во все трид­цать два зу­ба, хва­та­ет ме­ня под ру­ку и та­щит к шко­ле — Че, па­рень по­явил­ся? «Али до сих пор в дев­ках хо­дишь?» — пос­леднее пред­ло­жение он пи­щит, под­ра­жая го­лосу ис­то­рич­ки, что лю­била за­давать по­хожие воп­ро­сы— Да не­ее- от­ма­хива­юсь я и пря­чу ли­цо в шарф, за­бывая о ме­дицин­ской мас­ке на ли­це — Кто в та­кую — я по­казы­ваю на се­бя — влю­бить­ся? Раз­ве что толь­ко сла­бо­ум­ный. Ну или тот, ко­му те­рять не­чего...На ду­ше ста­новить­ся пло­хо. Буд­то все внут­реннос­ти выс­креб­ли, ос­тавляя лишь лег­кие. Они ка­ча­ют­ся, за­дева­ют реб­ра, ос­тавляя ог­ромный дис­комфорт. Гла­за на­чина­ет щи­пать. Но все сле­зы тут же за­мер­за­ют, сто­ит вет­ру толь­ко нем­но­го ду­нуть в мою сто­рону.За­мечаю что мы ос­та­нови­лись. Под­ни­маю гла­за на Ума­рова. Тот сто­ит и вни­матель­но смот­рит на ме­ня. Гла­за, ка­жет­ся, еще силь­нее по­тем­не­ли. *

Бо­ковым зре­ни­ем за­мечаю, как он тя­нет­ся ко мне ру­кой.

Ос­то­рож­но про­водит по ще­ке, учас­тку, не скры­тую мас­кой, до­ходит до вис­ка, бе­рет в ру­ки вы­бив­шу­юся из-под Де­киной шап­ки прядь во­лос. Лас­ко­во те­ребит ее в сво­ей ру­ке, все это вре­мя не пе­рес­та­вая смот­реть мне в гла­за.

— Ч-что ты де­ла­ешь? — сло­ва са­ми сры­ва­ют­ся с губ, да­же не по­сове­товав­шись с моз­гом. От­че­го-то они бы­ли ска­заны имен­но ше­потом.

— Во­лосы — Де­нис то­же пе­рехо­дит на ше­пот и на­чина­ет приб­ли­жать­ся. Ког­да я ви­жу его гла­за сов­сем ря­дом, он про­дол­жа­ет фра­зу — они кра­сивые. Пря­мо как т.

До­гово­рить ему не да­ет де­вуш­ка, зап­рыгнув­шая на не­го сза­ди. Коп­на длин­ных каш­та­новых во­лос, боль­шие ка­рие гла­за, пух­лень­кие щеч­ки и та­кие же ро­зовые гу­бы. Да это же...

— Кон­стан­ция! — ви­жу я и бе­гу об­ни­мать­ся

— Бог­да­на! — ве­рещит Бржен­ская и стис­ки­ва­ет ме­ня со всей ду­ри — Да­ня, ну че­го те­бя так дол­го не бы­ло?! Я чуть со ску­ки не по­мер­ла!

Она отс­тра­ня­ет­ся и от­ря­хива­ет ру­ки.

— Проб­ле­мы со здо­ровь­ем... — ти­хо го­ворю я так, что бы слы­шала од­на Бржен­ская — Ну, ты зна­ешь...

Де­вуш­ка по­нима­юще ки­ва­ет го­ловой и, гля­нув на эк­ран те­лефо­на, про­дол­жа­ет ве­рещать пу­ще преж­не­го, поп­равляя нор­ко­вую шап­ку на го­лове

— Ре­бя-ята, мы опаз­ды­ва­ем!

— Вы иди­те, а мне то­ропить­ся не­чего — с улыб­кой на ли­це го­ворю я, но, сто­ило мне толь­ко пос­мотреть на Ума­рова, ми­гом опус­ти­ла гла­за. Улыб­ки как не бы­вало.

***

— По­верить не мо­гу, вы все-та­ки за­тащи­ли ме­ня в шко­лу. — сме­юсь я, спус­ка­ясь с Кос­той по лес­тни­це из шко­лы. Все-та­ки она хо­рошая под­ру­га, на ко­торую мож­но по­ложить­ся...— Ну во-от — от­зы­ва­ет­ся она — Я же пло­хого не по­сове­тую, вер­но?Я улы­ба­юсь, по­жимая пле­чами. На пос­ледней сту­пень­ке об­ни­маю Бржен­скую и слы­шу ти­хое: «я бу­ду ску­чать». Бо­же, как мне ее не хва­тало...Я раз­ры­ваю объ­ятия и, по­махав ей ру­кой на про­щание, нап­равлюсь к Клу­бу Спор­тивных Чем­пи­онов. На­ша шко­ла на­ходить­ся поч­ти в цен­тре го­рода, поч­ти там, где и на­ходить­ся Юри­ев ка­ток.Снег при­ят­но скри­пит под но­гами, вет­ра поч­ти нет, что то­же ра­ду­ет. Под но­гами го­лолед, как бы не упасть... В на­уш­ни­ках иг­ра­ет гром­кая му­зыка, пес­ня Мель­ни­цы «Про­щай». Уши на­деж­но прик­ры­ва­ет шап­ка, шею- теп­лый шарф. Что еще нуж­но для счастья?Нет, по­горя­чилась.Ос­та­новив­шись воз­ле пе­шеход­но­го пе­рехо­да, бо­ковым зре­ни­ем я за­мечаю ба­буш­ку, на­цепив­шую на се­бя столь­ко одеж­ды, что еще не из­вес­тно, как она там не за­пари­лась. Ря­дом с ней сто­ит па­рень, при­мер­но мо­его воз­раста. Вро­де бы, все нор­маль­но, ни­чего но­вого.За­гора­ет­ся зе­леный свет, гром­ко­гово­ритель раз­ре­ша­ет на­чать дви­жение. Я мар­ши­рую под уда­ры ба­раба­нов в пес­не. Не­замет­но на­чинаю под­пе­вать, от­че­го нас­тро­ение улуч­ша­ет­ся. И рез­ко па­да­ет. Пря­мо пе­редо мной тот са­мый па­рень, что сто­ял ря­дом с ба­бусей, со всей ду­ри тол­кнул вы­ше­ука­зан­ную ба­буш­ку пле­чом, при этом ра­зог­навшись. Жен­щи­на чуть не упа­ла, все-та­ки го­лолед.Я, аки степ­ная ко­за, под­ско­чила к ней и при­нялась осы­пать воп­ро­сами из се­рии а-ля «с ва­ми все хо­рошо? Ни­чего не бо­лит?». Ба­буш­ка ве­лико­душ­но ска­зала что все нор­маль­но и, приг­ро­зив то­му пар­ню ку­лаком (буд­то он мог это ви­деть) вы­дала «У-ух, ирод!»Тут ме­ня осе­нилоПро­водив жен­щи­ну до тро­ту­ара, я глу­боко вздох­ну­ла и мыс­ленно пе­рек­рести­лась. Раз­го­ня­ем­ся. Но­ги сколь­зят в раз­ные сто­роны, в го­лове сту­чит кровь. Впер­вые ре­шилась на та­кой пос­ту­пок.Пе­ред са­мым стол­кно­вени­ем пы­та­юсь сни­зить ско­рость, но не по­луча­ет­ся, ибо зем­ля слиш­ком сколь­зкая.Со всей ду­ри точ­но так же за­деваю пар­ня пле­чом, при этом чу­дом за­тор­мо­зив.— Ты че­го, оху­ела? — спра­шива­ет он ме­ня, удер­жав рав­но­весие.«Быч­ку» вклю­ча­ет. Ну то же, я то­же так мо­гу. Как бы за­ез­женно это не зву­чало, но все воз­вра­ща­ет­ся бу­меран­гом, жаль, что он не по­нял это­го.— То же са­мое хо­чу спро­сить и у те­бя! — на­чинаю я, свер­кая гла­зами— Да ты хоть зна­ешь, кто я? — на­чина­ет орать он, мор­щась, буд­то съ­ел це­лый ли­мон— Ну-у, су­дя по то­му, как ты ве­дешь се­бя в об­щес­тве, от­но­сишь­ся к стар­шим, то, су­дя по все­му, ты — быд­ло!Ма­моч­ки, это я ска­зала?!— Да ты зна­ешь, кто мой отец? — опять на­чина­ет он, пок­ры­ва­ясь от злос­ти крас­ны­ми пят­на­миБо­же, как при­митив­но. Сам ни­чего сде­лать не мо­жет, то пусть хоть на ро­дите­ля не ва­лит! Что, сов­сем бес­по­мощ­ный? Вон ка­кой бу­гай, под метр во­семь­де­сят рос­том!— А вот не на­до все на па­пу ва­лить! — я не одоб­ри­тель­но ка­чаю го­ловой — Не хо­чет­ся пе­рехо­дить на лич­ности, но твой отец — та­кой же как и ты — быд­ло! Ибо ес­ли он уже за­нял­ся де­торож­де­ни­ем, то пусть хоть вобь­ет в го­лову сво­ему ча­ду, что нуж­но соб­лю­дать хоть ма­лей­шие пра­вила эти­кета!— Да я те­бе сей­час вь­ебу! — ре­вет он, аки ра­нений мед­ведь и сжи­ма­ет ку­лаки.Я по­нимаю, что он сде­ла­ет это. По­нимаю, что мо­жет мне шею свер­нуть. От это­го ко­лени на­чина­ют дро­жать, ру­ки мгно­вен­но по­те­ют, но на по­пят­ную я ид­ти не со­бира­юсь.— Да­вай, «въ­еби» — я вы­пячи­ваю грудь в пе­ред, ста­ра­ясь зас­та­вить го­лос не дро­жать — ес­ли ты нас­толь­ко туп, что мо­жешь кон­флик­ты ре­шать ис­клю­читель­но си­лой, то да­вай! Да­вай, как ты вы­ража­ешь­ся, да­вай, въе...Вско­ре я уже ле­жу на ль­ду. Спи­ну, зад и ру­ки мо­розит. С ла­дони сод­ра­на ко­жа, из-за че­го там жжет не ме­нее от­мо­рожен­ных час­тей те­ла, но ще­ка го­рит силь­нее.Во рту скап­ли­ва­ет­ся кровь, гор­ло на­чина­ет драть. Бо­же, по­чему все так ужас­но?Ко мне мгно­вен­но под­ле­та­ет ка­кая-то де­вуш­ка с ко­рот­ки­ми ог­ненно-ры­жими во­лоса­ми. Я да­же не сра­зу уз­наю в ней Ми­лу Ба­биче­ву.— Да­ня! — шеп­чет она с так, буд­то я при смер­ти. Да, мне боль­но, да, обид­но, ноя не уми­ра­ющая!За ней, с пе­реко­шен­ным от зло­бы ли­цом, сто­ит Юрий. Они гром­ко ве­дут «раз­го­вор» с тем са­мым «про­тив­ни­ком ба­бушек». Фи­гурист гар­кнул что-то не­понят­ное и они ра­зош­лись. Па­рень, яв­но прис­ты­жен­ный, по­даль­ше от нас, а Юрий к нам с Ми­лой.— Вот ска­жи, мо­жешь ты хоть не вли­пать в неп­ри­ят­ности и не зас­тавлять ме­ня вол­но­вать­ся? — с ехид­ной улыб­кой спра­шива­ет он, по­могая мне встать.— Не знаю — улы­ба­юсь я и хва­та­юсь за его ру­ку, буд­то за спа­сатель­ный круг — У те­бя ру­ки хо­лод­ные...Тот не­доволь­но хмы­ка­ет.Хо­дячая ка­тас­тро­фа...