Когда дело не только в расстоянии...[Закончен]

Видишь слёзы – слёзы в моём сердце…
Видишь слёзы – больно вдвойне! 
      (Сергей Лазарев) 

-------- POV Сэт ---------

Маша не отвечает на звонки. «Абонент недоступен». Уже в какой раз? Потерял счёт. Позвонил Машиной маме. 

– Сэт?! – в её голосе всхлипы. – Ты жив?! 

Чёрт! А с чего мне быть мёртвым?! Ах да, они, конечно, слышали последние новости… 

– Я жив! И я в Барнауле, – ответил я по-русски. 

– Приезжай… – она назвала адрес. Я постарался его запомнить. Ничего, таксист довезёт меня куда нужно. 

Я плохо понял, что пыталась сообщить мне Машина мама. Вроде бы она сказала, что Маше плохо. Чёрт, как плетётся это такси! Я бы сам добежал в два счёта, если б знал, куда бежать… 

– Можно быстрее? – попросил я таксиста. 

Он скосил на меня глаза и сердито ответил, я не понял, что, но он выплёвывал слова с таким выражением, как будто матерился. И я замолчал. Урод!.. 

Приехали. Вот здание с вывеской «Реанимация». Я не знал, что это такое, может быть, больница такая. У входа цветущие деревья, скамейки. На скамейке Машина мама и темноволосая девушка, которая присутствовала на нашей свадьбе, обнимает женщину за плечи и что-то сочувственно ей говорит. 

– Как Маша?! – Я подскочил к ним. 

У мамы заплаканные глаза, девушка (её Надей, кажется, зовут?) тоже испугана. 

– Ей плохо! Она едва не умерла! – Мама набросилась на меня чуть ли не с кулаками. Я обомлел. 

Надя запричитала, усаживая женщину на скамейку. Машина мама метнула на меня ненавидящий взгляд и всхлипнула. Я почувствовал, как во мне закипает кровь. Стиснул кулаки, глубоко вдохнул. Мне нужно успокоиться. 

Ко мне подошла Надя, оставив на скамейке всхлипывающую и уткнувшуюся в огромный носовой платок Машину маму. 

– Сэт, – Надя меня явно побаивалась, – Маша случайно увидела новости по телевизору… Ты меня понимаешь? 

Я кивнул, стараясь не дышать и успокоить начинавшую бить моё тело мелкую дрожь. 

– Она подумала, что один из тех ехавших в поезде американцев – это ты. И с ней случилась истерика. Её спасут, не переживай. 

Я захлебнулся собственным дыханием и метнулся в сторону, оставив недоумевающих женщин у входа в больницу. Они подумают, что я сбежал. А так и есть, чёрт возьми. Рубашку я снять успел, а джинсы порвал. Блин! В центре города… Среди бела дня… Ох и Сэт! Маша! Куда мне бежать? Маша, только не умирай! 

Около больницы раскинулся парк. Но в нём трудно укрыться – здесь гуляют мамы с колясочками, а по аллее снуют прохожие. Весна, тепло, солнечно, людно. Чёрт! Мне нужно в более укромное место! За город! Маша!.. 

Я помчался по улицам. Люди в ужасе шарахались в стороны. Кажется, я даже стал причиной аварии хонды и жигулей. Надеюсь, никто из людей не пострадал… Свист полицейского… Полная женщина, упавшая в обморок… Я старался бежать быстро, не натыкаясь на прохожих. Ещё несколько улиц, и я в парковой зоне. Маша! Ты поправишься, я верю. Где мне потом раздобыть одежду? 

Ну зачем она смотрит телевизор? Кто ей разрешил? Почему никого с ней не было рядом? Почему она не позвонила мне? Маша! Здесь родной запах леса. В полумиле от меня в траве шуршит ящерица, в двух милях на восток пролегла оживлённая трасса. 

Я благополучно долетел до Москвы. Пересел в поезд «Москва-Барнаул». Всё шло хорошо. Потом визг и скрежет – машинист резко нажал на тормоза. Я ехал не в купе, а в плацкарте. Люди попадали со своих мест, отлетели к стене. Вагон со скрипом накренился и повалился на бок, продолжая движение. Кого-то придавило, все кричали, мяукал котёнок, плакали дети, истошно вопила раненая женщина. Кровь, битые стёкла, разбросанные вещи, падающие люди. 

Я отделался парой царапин и вывихом левой кисти, но чего мне беспокоиться, если всё само к вечеру заживёт? Когда мы остановились, я стал помогать пострадавшим людям. Еле нашёл в этой сутолоке выпавший из кармана айпад. Нет не отвеченных вызовов от Маши, она тоже не отвечала на звонки. Оказалось, наш поезд сошёл с рельс, затормозив, попытавшись избежать столкновения со встречным поездом. Это ужасное зрелище. Я видел снующих туда-сюда репортёров с фотокамерами. Лучше бы помогли пострадавшим, а не пытались создать сенсацию из человеческих страданий. Чёрт, и это всё видела Маша по телевизору?! 

Когда, наконец, доктор скорой помощи предложил мне показать ему свои раны, я отказался. Побежал вдоль путей в сторону города. Я не мог ждать. Много миль, очень много. Там, где это было возможно, я перевоплощался в волка и бежал быстрее. Ночью тоже. Звонил Маше, но она не отвечала. И вот я узнал от её мамы, что ей очень плохо. Маша! 

Мне нужно к ней. Побродив по лесу и попугав зайцев, я стал лихорадочно соображать, где мне раздобыть хотя бы штаны. Весь мой небольшой багаж я оставил в поезде, а мой айпад был в кармане джинс, кошелёк с деньгами – в рубашке… Сомнений нет, их уже подобрали. В кошельке была вся моя зарплата за последний месяц. Мне хочется выть и кого-нибудь разорвать. Ну вот, снова в новостях покажут меня. Только уже не около разбившегося поезда, а бежавшего сломя голову по улицам многолюдного города в облике огромного волка. И заголовки газет – «Сбежал людоед из зоопарка»? Тьфу, как мне не стыдно шутить, когда Маша... 

Стемнело. Я подкрался к крайнему домику, примостившемуся около леса на самой последней улице. Я вор. Я стянул одну из развешенных на верёвке белых простыней и, перевоплотившись, замотался в неё. Тут мне не удалось разжиться мужской одеждой, и я полез в открытое окно следующего дома. Да, мне стыдно за такой неблаговидный поступок. А что мне ещё остаётся делать? Опьяняющий запах сирени, растущей у окна. Мне повезло – у окна на стуле аккуратно развешены светлые мужские брюки и рубаха. Я схватил и то, и другое, и побежал. Залаяла собака, но она не догнала меня. Напялил на себя брюки, надо же – спадают! Хозяин брюк, наверное, страшный обжора. Я затянул пояс потуже, надел рубашку. Не мой стиль, но мне всё равно, и на том спасибо. 

Я помню дорогу к больнице – у волков хорошо развито чувство ориентации на местности. Я бежал. Чертовски хочется есть. Но стянуть у бедных хозяев ещё и еду – это уже слишком. Хотя я уже так сильно голоден, что пошёл бы ещё на одно воровство. Не ел больше двух суток, с тех самых пор, как разбился поезд. Только пил воду из ручья и из луж. Сэт, ты докатился… 

Пахнет цветущими деревьями – черёмухи. Это здание больницы. Конечно, она уже закрыта для посетителей. На каком же этаже Маша? Здесь столько окон!.. 

– Сэт? – вдруг услышал я голос. Это кто-то из близнецов – Макс или Дэн. Я обрадовался братьям, словами не передать! 

– Что на тебе надето? – рассмеялись парни, по очереди здороваясь со мной за руку. Да они здорово подросли за то время, пока меня не было, вымахали почти с Джейкоба ростом. 

Я вкратце рассказал им о своих приключениях. А братьев только что выгнали из Машиной палаты. 

– Как Маша? – спросил я. 

– Уже лучше, – ответил Макс. – Когда узнала, что ты жив, ей сразу полегчало. 

– Ты хочешь есть? – спросил Дэн. 

– Не то слово, – признался я. – Но Маша…

– Она всё равно сейчас спит, ей укололи снотворное, – возразил Макс. – Пойдём с нами. Денег, телефона и одежды, я так понимаю, у тебя больше нет? 

– Не переживай, – Дэн хлопнул меня по плечу. 

Мы подкрепились картошкой фри, бутербродами и кофе в какой-то забегаловке, братья (я в последнее время у всех остаюсь в долгу) снабдили меня ещё бутылкой колы и завёрнутыми в салфетки бутербродами с колбасой и, пообещав, что завтра снова прогуляют школу, чтобы принести мне утром какой-нибудь нормальной одежды, показали Машино окно. Я без труда влезу на второй этаж. 

Одним махом я взобрался на подоконник. Окно было приоткрыто, и мне не пришлось будить Машу. Она спит и тихонько дышит во сне. Маша! Наконец я снова с тобой. Я опустился на колени около её кровати. Прекрасно вижу в темноте. Она похудела, носик слегка заострился, под глазами синие круги. Мне не нужно было бросать её! Под этими отпечатками болезни я видел, какая она красивая. Самая красивая девушка в мире. Я прикоснулся к её тёплой руке, вдохнул запах её волос. Я так по ним скучал!.. Теперь она пахнет лекарствами и чем-то ещё, и это что-то ещё мне очень нравится. Маша! Любимая! Мама моего будущего ребёнка! 

Наверное, я несколько раз в течение ночи на какое-то время погружался в дремотное состояние, даже один раз мне пришлось юркнуть под соседнюю кровать (хвала небесам, Маша в палате была одна!), так как вошла медсестра. Она пристально оглядела Машу, потрогала лоб, проверила пульс и, заметно успокоившись, тут же вышла. А я уже не спал до утра, сидя на полу у её постели и не сводил с неё глаз. За окном запели птицы. Летели минуты, часы. Белый выпуклый лоб, курносый нос, иногда во сне подёргиваются длинные ресницы, русые волосы растрепались по подушке. Что тебе снится, Маша? 

Она проснулась. Глубокий вдох, глаза широко раскрылись от удивления, она даже попыталась привстать. 

– Сэт! – И на её лице показалась улыбка, которую я так люблю. 

– Маша! – Я обнял её, уткнувшись носом ей в щёку. – Я больше с тобой не расстанусь. Так и знай. 

– А я тебя больше никуда не отпущу! 

Мою шею обхватили слабые руки, и на своей щеке я ощутил её слезу.