Когда дело не только в расстоянии...[Закончен]

Увидеть тебя тогда стоило этой жизни,
Мы спрятаны навсегда в тихое слово «да».
Я счастлив, тебе и мне достаточно даже мысли
О том, что теперь ты есть и будешь со мной всегда.
      («Токио») 

-------- POV Маша ---------

Нет ничего хуже ссоры с мамой. Да, я предпочитаю лишний раз полежать в больнице или сломать себе что-нибудь… О, о чём это я говорю, вот глупая! Меня уже выписали, и мне нужно беречь себя, чтобы не навредить детям. Хорошо и правильно питаться и, главное, вовремя, по часам. Меня замучала одышка. Часто повышается давление. Хорошо, токсикоз уже прошёл, и тошнота меня больше не мучила. И Сэт был рядом. 

Я не понимаю, за что мама невзлюбила его. Вроде бы поначалу всё было хорошо, они ладили, а тут… Мама наотрез отказывалась отпускать меня в таком состоянии в Америку. Она часто кричала и выкуривала по две пачки сигарет за день. Призывала папу встать на свою сторону, но папа не был таким твёрдым и решительным, и поэтому они стали ссориться тоже. Из-за меня. А я ужасно не люблю, когда из-за меня у кого-то возникают проблемы. Вернее, кричала и ссорилась одна мама. Мы с папой обычно молчали. А Сэт делал вид, что не понимает, что именно кричит мама. Но я же вижу, как он сжимает кулаки и неровно дышит, когда разговаривает с моей мамой. Мне за неё всё чаще становится стыдно. У меня сердце обливается кровью, когда я вижу Сэта и маму в одной комнате. Кажется, они вот-вот поубивают друг друга. Нет, не в буквальном смысле. Просто я боюсь, что когда-нибудь она доведёт его до того состояния, когда он не сможет сдержаться, и мама увидит, каким он может быть…. Она ведь не знает ничего, мы не стали ей говорить. Она думает, что Сэт – обычный человек. А Сэт часто уходит куда-то с Максимом и Денисом, особенно после общения с моей мамой. Наверное, в лес. А я плачу. 

Однажды Сэт не выдержал и сказал, что нам нужно лететь домой. 

– Домой? – переспросила я. 

– Да, – кивнул Сэт. – Домой. В Америку. 

У меня защипало в глазах.

– Сэт! Пожалуйста, прости мою маму! Она волнуется за меня. Она меня очень любит.

– Я знаю, – Сэт меня обнял и стал гладить по голове. – Но я тебя тоже люблю. 

Я закрыла глаза, приложила ухо к груди Сэта и стала слушать, как бьётся его сердце. Стало так грустно… Я оставлю маму не в соседнем городе, не на соседней улице, а… за тридевять земель. Как в сказках – семь железных сапог исходил, до дыр истёр… Я буду видеть маму, папу и любимую бабулечку в лучшем случае раз в году. А бабушке уже за семьдесят… Конечно, с Надей мы договорились переписываться, но это совсем не то. Сэт говорит, я найду себе в Ла-Пуш новых подруг, целую семью, которая ждёт меня не дождётся. 

– Маша, ты уже сдала последний экзамен, – напомнил мне Сэт. 

Я всхлипнула. Да, сдала. Преподаватели пошли мне навстречу, даже вечно сердитый Василий Иосифович, благодаря которому я осталась в этом семестре без стипендии, и тот поставил мне «отлично». Но стипендия мне уже не нужна. Завтра мы с Сэтом пойдём в институт и заберём мои документы. Он говорит, я буду на домашнем обучении. Хотя, разве у меня будет время на учёбу? Двое детей сразу – это вам не один… 

Я уезжала в слезах. Меня провожали все, даже любимая бабушка. Я обняла её маленькое сухонькое тельце, прижала к себе. Сколько она ещё проживёт? Слава Богу, бабушка не выглядела больной, но, быть может, она просто не жаловалась никогда на болячки, а молча их терпела? Не в характере бабушки вообще жаловаться на что либо, она у меня сильная. Максим и Денис весёлые, как обычно. Папа рассеян и где-то по дороге в аэропорт потерял свою барсетку, наверное, забыл в такси. Надя тоже плачет. С мамой мы попрощались ещё вчера – она уехала в командировку. Но так даже лучше. С Сэтом мама не разговаривала уже три дня, всё не могла ему простить, что он увозит меня в таком состоянии. Но врачи уверили маму, что я должна хорошо перенести перелёт. Я выздоровела. Беременность – это не болезнь. Кажется, это общеизвестная поговорка. Я чувствую себя вполне хорошо, когда мне не нужно подниматься по ступенькам и когда в квартире никто друг на друга не кричит. И мой животик уже чуть-чуть видно. 

В самолёте Сэт усадил меня у окошка. Это мой первый перелёт. Я ещё никогда не летала в самолёте. Немного страшно, но Сэт такой тёплый. Заботливый. И он всё время улыбается. И мне не страшно. Я даже уснула у него на плече. 

Всё так необычно. Америка. Я её такой себе и представляла. Опустим утомительные и неизбежные формальности, связанные с моим переселением в США. Сэт по мере приближения к дому становился всё радостнее и оживлённее, он уже раз десять позвонил по телефону, чтобы нас встретили в Форксе. Да, забыла сказать, новый телефон Сэту подарил мой отец перед нашим отъездом. Не думай, Маша, о далёком доме, а то расплачешься… Но Сэт уверил, что здесь я скучать не буду. Я не хочу расстраивать Сэта своими слезами, и я стараюсь улыбаться тоже. На него нельзя смотреть и не улыбаться. Сэт излучал такое тепло, такую радость и любовь, и мне было так с ним хорошо. Как будто я и правда приехала домой. Мой дом там, где Сэт. 

Нас встретили знакомые лица – Леа и Джейкоб. Леа улыбается, а Джейкоб чуть не задушил меня в своих объятиях, Сэт даже наорал на него. Закинув вещи в багажник, мы сели в какой-то красивый автомобиль и понеслись по шоссе. 

– Джейк, не гони! А то не посмотрю, что ты главный! – закричал Сэт. Я улыбнулась. Он переживает за меня похлеще моей мамы. 

Профессиональным взглядом художника я оценила восхитительную красоту природы штата Вашингтон. За окном авто проплывали плотные ряды сосен, а вот мы повернули к резервации, и передо мной открылся потрясающий вид на океан. На горизонте несколько островов, в небе парит одинокий орёл. У меня захватило дыхание от такой красоты. Вспомнился тот утёс, который я рисовала в прошлом году по памяти. 

– Нравится? – улыбнулся Сэт. 

– Конечно! Спрашиваешь!.. – и я прижалась к рядом сидевшему Сэту. 

Столько впечатлений! Я устала всем улыбаться, со всеми знакомиться, всем восхищаться, со всеми обниматься, и совершенно не понимала, кто из этих парней Квил, а кто Эмбри. Когда я, наконец, стала их различать по едва уловимой разнице в причёске, выражению лица и манерам, как явились ещё трое – тройняшки, иначе не скажешь. Трое здоровенных индейцев. Я даже не пыталась запомнить, кто из них Сэм, кто Пол, а кто Джаред. Думаю, разберусь со временем. Меня смутило только то, что они действительно были мне несказанно обрадованы, как Сэт и говорил. А я думала, он из вежливости только так говорил. 

Девушек различать было легче – Леа я уже знаю. Эмили очень милая и симпатичная женщина, жаль только, что у неё на лице эти шрамы. У них с Сэмом (это один из трёх, ага, вон тот почти не отходит от Эмили, значит, Сэм) сын лет двух. И ещё Ким – это девушка… м-м-м, кажется, Джареда. Но я точно не уверена. Джаред и Пол очень похожи. Но Джаред (кажется, Джаред) не такой болтун, и не такой вспыльчивый. 

Надо же, мне с ними совсем не страшно. Ну и пусть они все – оборотни. Девушки рядом с ними чувствуют себя необыкновенно счастливыми. Сэм смотрит на Эмили, а Джаред на Ким так же, как Сэт смотрит на меня. Как будто никого красивее нас они в жизни не видели и не увидят никогда. А Сью – мама Сэта и Леа – относится ко всем так, будто все они – её родные дети, и ко мне тоже. Я одна среди них такая беленькая и светленькая. И все меня называют Мэри. Только Сэт зовёт меня Машей. 

Это больше чем семья. Я привыкла совсем к другим отношениям. Здесь никто не ссорится и не кричит друг на друга (ну, парни иногда выясняют отношения друг с другом, но всё равно как-то по-дружески). Все готовы друг другу помочь и всё делают сообща, вместе отмечают все праздники. В честь моего приезда квилеты устроили грандиозный ужин. А на следующий день Сэт и Джейкоб повезли меня знакомиться с Калленами. Конечно, они предупредили меня, что они… вампиры. Но они оказались очень милыми… вампирами… нет, язык не поворачивается так сказать. Очень милыми людьми. Особенно Эсми и Карлайл. А у Эдварда и Беллы такая умная, не по годам развитая дочь! 

Но мы редко виделись с Калленами, только Карлайл приходил меня навещать. Он хороший доктор и помогает оборотням. Вот уж не думала, что они настолько дружат. Сэт говорил – перемирие. А их отношения больше похожи на дружбу. 

Я быстро привыкла к новой жизни. Как и говорила когда-то бабушка, я живу на природе, в маленьком домике, среди божественно красивых лесов. В десяти минутах ходьбы от дома плещется Тихий океан. У меня жизни не хватит, чтобы всё это нарисовать. Иногда я жалею, что не родилась здесь. И, если бы я не грустила каждый день о своих родных, я была бы самым счастливым человеком на свете. 

      Эпилог.

– И тогда Таха Аки попросил большого волка поделиться с ним местом в себе…

– Мама, я не хочу спать, – заявил трёхлетний мальчуган и счастливо улыбнулся. 

– Ну, не хочешь спать – не спи, слушай сказку. – Молодая мама улыбнулась тоже и взъерошила сынишке непослушные волосы. Тот подскочил и крепко-крепко прижал маму к себе. 

– Ты такой же сильный, как папа, – и Маша поцеловала сынишку в смуглую щёчку. – Только не дави мне животик, пожалуйста, я же говорила, что там живёт ваш братик. Или сестричка. 

– Мама, а это всё на самом деле было? Переселение человека в волка? – строго спросила девочка, выглядывая из-под одеяла. – Или это ты выдумала? 

– Конечно, милая, сказки никогда не лгут, – улыбнулась Маша и поправила слегка растрепавшуюся косу, пострадавшую от детских ручонок. 

– Дальше расскажи, – попросили малыши. 

– Волк согласился, и с тех пор Таха Аки жил в теле волка, – это сказала не Маша, а Сэт, заглянувший в детскую. 

– Папа! Папа пришёл! – закричали близнецы и повскакивали со своих кроваток. Сэт поднял их обоих – одного одной рукой, вторую – второй. Дети ухватили его за шею. Папу можно тискать как хочется – он не мама и прикидываться, что ему больно, никогда не будет. Папе никогда не больно и не страшно, он самый сильный и смелый на свете.