Когда дело не только в расстоянии...[Закончен]

На небесах за нас давно всё решено,
Но никому об этом знать не суждено.
Тот путь пройдём, что предназначен нам судьбой,
Я лишь молю, чтоб быть с тобой, с тобой.

(Антон Макарский и Юлия Савичева)

-------- POV Маша ---------

Я очень сильно удивилась, с самого утра услышав стук в окно и увидев стоявшего там американского парня Сэта, с которым мы вчера познакомились. 

– Кто там стучит, Машенька? Не почтальон ли мне пенсию принёс? – спросила бабушка.

– Нет, бабуль, не почтальон, – отозвалась я, – это… парень из Америки, ну, я тебе вчера рассказывала… помнишь? 

– Парень! Из Америки! – проворчала бабушка, взяла ведро и отправилась во двор. 

– Бабуль, ты куда? – крикнула я. 

– Пойду калитку открою твоему американцу, – послышался голос бабушки уже со двора. 

Я лихорадочно подбежала к зеркалу, поправила причёску и потерялась в догадках, что нужно от меня этому Сэту с утра пораньше? Мольберт я вчера забрала. Может, он пришёл попрощаться? 

Я вышла в залу как раз вовремя – в комнату уже входила моя маленькая сморщенная бабушка в белом платочке, а за ней, пригибаясь, чтобы не зацепиться головой о низкий дверной косяк, мой вчерашний знакомец. Он так мне улыбнулся, что мне сразу стало неловко. 

– Hello, – поприветствовал меня Сэт. 

– Привет! – ответила я. 

Бабушка придирчиво оглядела Сэта, покачала головой и вышла на кухню, загрохотав там кастрюлями. Сэт продолжал широко улыбаться. Я не знала, что ему сказать. Вдруг он достал свой айпад и принялся что-то там набирать. Ну вот, спасибо современной технике, она спасёт меня от незнания самого популярного иностранного языка. Сэт протянул мне айпад. 

«Ты не против, если я побуду немного сегодня с тобой?» – это не дословно то, что предложил мне электронный переводчик, но смысл тот же. 

Я кивнула, и Сэт улыбнулся ещё шире. Он очень симпатичный парень, но зачем он это делает? Мы ведь оба понимаем, что расстанемся не сегодня, так завтра. Или у него на уме только одно? 

Вошла бабушка с пирожками и двумя чашками парного молока. Я только недавно проснулась и ещё не успела позавтракать. Бабуля поставила угощение на стол и подозрительно поглядела на Сэта. 

– Будешь завтракать? – громко спросила она. Ну почему люди стараются говорить с иностранцами громко, они ведь всё равно не понимают того, что им говорят? 

– Бабуль, не кричи, – попросила я. – Он не глухой, просто не понимает по-русски. 

Бабушка крякнула и нехотя вышла. Но я знала, что она не выйдет из кухни, пока Сэт здесь. Я молча указала Сэту на пирожки с молоком. 

– Thank you, – сказал Сэт и набросился на пирожки. Я тоже откусила немножко. Не могу спокойно есть, когда на меня так пристально смотрят малознакомые парни. 

– Молоко, – не знаю зачем, но я стала учить его русскому языку, – пирожки. 

Сэт закивал головой и попробовал повторить то, что услышал. Я не удержалась и засмеялась, Сэт тоже. 

– Веселятся они, – услышала я из кухни скептический голос бабушки. – Не доверяю я этим американцам, ох, не доверяю. 

Немного подкрепившись, я взяла мольберт, кепку, бутылку с водой, и мы с Сэтом отправились туда, где я вчера не закончила писать свой этюд. На удивление, бабушка уже ничего не сказала мне, не спросила и не стала читать наставлений. Не знаю от чего, но она вдруг переменилась. Из подозрительной и недоверчивой она вдруг стала доброй и покладистой. Что я пропустила? Ведь бабушка Сэту ни слова не сказала такого, чтобы он понял хоть что-то, как и он ей. Просто взяла за руку и пристально посмотрела ему в глаза, а потом вдруг успокоилась и стала смотреть на него совсем по-другому, не побоюсь этого слова, даже по-дружески. А меня перекрестила на прощание, но она так всегда делала. 

Бабушка всегда оберегала меня. А тот случай в прошлом году, когда я рассталась со своим парнем… ох, и вспоминать даже не хочется. Это был мой первый парень и моя первая безумная любовь. Я была готова бежать за ним хоть на край света. Но дело ограничилось, как полагается, только спальней моего любимого. А потом он меня бросил. Маме жаловаться на свою горькую судьбу я не стала, всё равно будет обвинять во всём только меня, скажет: «Ну что ж, больше ты на эти грабли наступать не будешь, надеюсь?» Подругам плакаться тоже не решилась, только одна моя верная подушка знала, сколько я слёз в неё пролила. И только родной бабушке рассказала всё, как было, когда приехала к ней на очередные каникулы в гости. Бабушка пожалела меня, ругать и упрекать не стала. Только сказала, что мне обязательно встретится в жизни тот, кто будет любить меня больше жизни. Но я знала, что это просто слова. 

Мы с Сэтом прошлись по грунтовой дороге мимо леса, где вчера впервые увиделись, и поднялись выше по склону холма, откуда открывался изумительный вид на лес и речку. День обещал быть солнечным, и я хотела сегодня закончить этот этюд. А завтра уже начну писать новый. 

С Сэтом было на удивление легко и просто, и спокойно. Он меня не отвлекал от работы, просто смотрел, как я рисую, иногда мы общались с помощью электронного переводчика. Он рассматривал мои старые рисунки и наброски. Особенно ему понравился рисунок карандашом, где были нарисованы волки, воющие на луну, и акварельный этюд с волком на фоне леса. Это был мой любимый этюд. Не знаю, почему я его нарисовала, наверное, в памяти ещё свежи детские воспоминания, когда бабушка читала мне на ночь сказки, да я их до сих пор люблю, и старые советские мультфильмы тоже, наверное, ещё мама моя, когда маленькая была, смотрела их. 

О некоторых этюдах я рассказывала Сэту, вернее, писала в его айпаде, а он переводил. Не знаю, интересно ли было ему слушать наши легенды о бабке Агапке и Чёрном псе, о Чёрном Альпинисте, о богатырях, о горе Синюхе, Золотом озере и другие. Все они были запечатлены на моих этюдах, даже та скала, откуда сорвались в реку две девушки на своём коне, которые не захотели сдаваться в плен воинам-захватчикам. Сэт, казалось, слушал меня очень внимательно, и даже кое-что повторял со своим немного смешным акцентом. 

– Волк, – говорил Сэт, – Маша. Река. Гора. Вода. Бабушка. Рисовать. 

Я тоже, кажется, выучила эти слова по-английски. В свою очередь я немного узнала о жизни Сэта, мне вообще всегда было интересно узнать, как они живут там в своей Америке. Сэт живёт в индейской резервации почти на границе с Канадой, на берегу Тихого океана. Классно. У него есть мама и старшая сестра Леа (не уверена, что электронная машинка правильно переводит имена) и много друзей, один из них Джейк. И школу он уже закончил, как и я. Правда, учиться никуда не поступил, будет работать. «Кем?» – поинтересовалась я. «Лесником», – перевёл айпад. А, ясно, егерем. Я тоже с детства люблю лес. 

Ещё Сэт показал мне несколько фотографий из своего телефона. Свою маму, кажется, её зовут Сью, сестру (о, какая у него классная сестра!), друзей (м-да, все они такие же богатыри, как и Джейк), высокий утёс, далеко выдающий в океан. Профессиональным взглядом художника я присмотрелась к этому утёсу – да, очень и очень впечатляет. Может, я его нарисую когда-нибудь. 

Оторвавшись от созерцания утёса, я заметила, что Сэт на меня так странно смотрит, будто… влюблён. Но этого не может быть… Приятно, конечно, не то слово. Он мне тоже очень нравится. Но лучше не думать об этом, и не начать мечтать, потом будет так больно, что лучше бы Сэт вообще сегодня не приходил. Я уже знаю, что с моей ранимой душой я не смогу несколько ночей нормально заснуть и ещё, пожалуй, буду поливать подушку слезами. Я отвернулась от него и стала усердно накладывать на картон крупные мазки, изображая облака на небе. 

Ближе к вечеру Сэт погрустнел и стал каким-то рассеянным. И почти не сводил с меня своих блестящих чёрных глаз. А я старалась вообще на него не смотреть, сосредоточившись на своей работе. Я быстро закончила свой пейзаж и сразу принялась за другой. Сэт долго смотрел на него, а потом, что-то написав в своём телефоне, протянул его мне, чтобы я прочитала. 

«Подари мне один рисунок на память». Я улыбнулась и написала, чтобы выбрал любой, какой ему нравится. Какому художнику не будет приятно, если его работу увезут за границу! Я ничуть не удивилась, когда Сэт выбрал мой любимый пейзаж с волком. Я взяла карандаш и нацарапала в уголке: «Сэту от Маши на долгую память». Парень, казалось, был в восторге. 

А потом он ещё попросил разрешения и меня сфотографировать. Вот это мне уже меньше понравилось. Ну, во-первых, я скромная девушка, и от своей внешности, честно говоря, не в особом восторге, а во-вторых, сегодня я в обычном сарафане, совсем не накрашена, и к тому же с красными от загара и смущения щеками. Да, и в-третьих, а вдруг он станет показывать моё фото своим друзьям, и я им, скорее всего, не понравлюсь? От этой мысли я ещё больше смутилась. Но он так настаивает… Ну ладно… Я сняла кепку, переплела свою косу – у меня такие непослушные волосы, – а Сэт широко открытыми глазами наблюдал за тем, как я переплетаю свои длинные пряди. Он щёлкнул меня раз, другой, на фоне горы, на фоне реки, а потом ещё и с мольбертом. Прямо фотосессию устроил, ужас!.. Ну ладно, всё равно я никогда не узнаю, что обо мне судачат его друзья, а тем более никогда их не увижу. 

Я снова надела кепку и взялась за кисть, а Сэт улёгся неподалёку от меня в траву. Немного хотелось есть, а воду мы уже всю выпили. Он продолжал на меня смотреть и улыбаться, но как-то грустно. Мне тоже было грустно – Сэт мне очень понравился. 

Я увидела, что к нам поднимаются Никита и его друзья – Сергей, Багдыр, Дангар, Кирилл и другие. Все они тоже были далеко не хилыми, но меня никогда не трогали. 

– Сэт! – позвала я. – Никита идёт!

Но Сэт уже вскочил на ноги и приготовился встретить парней. Они пожали друг другу руки как старые друзья. Но я в их дела лезть не стану, хоть и до жути интересно, что может быть общего у этих деревенских ребят, которых я с детства знаю, с гражданами Америки? 

Никита на меня странно посмотрел, покачал головой и достал из кармана старых грязных штанов свой айпад, явно желая пообщаться с Сэтом. Никто из нас не владел английской разговорной речью. Сергей и Багдыр тоже на меня покосились и зашептались между собой, до меня донеслось только несколько обрывков фраз:

– Машка ещё не знает… – сказал Сергей и что-то зашептал другу на ухо.

– Чем чёрт не шутит, – ответил ему Багдыр, – может, и получится. 

Я нахмурилась, но не подала виду, что расслышала несколько слов о себе. Я вообще среди парней чувствую себя не в своей тарелке. Привыкла общаться с девочками, ведь у нас в художественной школе почти одни девочки учились, и на моём будущем курсе только два мальчика, вот на скульпторов мальчиков учится больше, но мне всё равно. В институте я собираюсь учиться, а не на свидания ходить. Профессия художника требует не только присутствия человека на парах, но ещё и многочасового ежедневного упорного труда, если, конечно, человек хочет чего-то добиться в жизни. 

Я стала собираться, всё равно Сэту уже давно хочется есть, да и мне тоже. На одной лестничной площадке со мной (в городе, где я живу с родителями) живут мои двоюродные братья, так они столько едят, что я бы просто умерла, если бы съедала хотя бы половину их рациона. Но мои братья не такие высокие и сильные, как Сэт, Никита и остальные. Этим по любому нужно больше. 

– Маша, – обратился ко мне Никита, – пожалуйста, уходите с Сэтом домой, тут, говорят… в общем, погода испортится. 

Я недоверчиво поглядела на небо.

– Никит, ухудшения погоды не наблюдается, – отозвалась я. – Но мы всё равно собирались пораньше поужинать. 

– Ладно, – Никита сдвинул густые брови, – только не приходите сюда сегодня больше, хорошо? Передай как-нибудь это Сэту, а то писать долго. И не отходи от него ни на шаг, поняла? Да, и его друг Джейк тоже с нами пойдёт. 

Я кивнула. Кто будет спорить с таким богатырём? Я не из таких. 

– Вот и молодец, – и Никита махнул Сэту на прощание рукой, – серый, малой, красавчик, все остальные! За мной! 

И парни, как за своим вожаком, побежали вслед за Никитой по склону холма вниз, в сторону леса. Я обернулась на Сэта – он горящими глазами провожал парней и даже стиснул кулаки, как будто хотел с ними. Ну и пошёл бы с ними, я, конечно, не против, но было бы слегка обидно, если б он ушёл. Но неужели ему со мной не скучно? 

– Пошли домой, – сказала я. – Кушать хочешь? Добавки? 

При слове «добавки» Сэт понимающе улыбнулся, взял мой мольберт, и мы направились в деревню.