Наступила ночь

Как странно всё обернулось. Никак не пойму, что у Ким Со Мин на уме? Зачем было толкать Юн Со в бассейн? Не хочу думать об этом, не хочу делать поспешных выводов, но всё выглядит так, будто она её не выносит. Надеюсь, мои догадки неправдивы, но всё действительно выглядит так, будто она её недолюбливает. Однако только что, в медпункте, она извинилась — чуть ли не со слезами, это было впечатляюще и настолько искренне, что я даже начала сомневаться, может, я ошибаюсь насчёт неё. Что если это правда была ошибка?

Я поднялась со стула рядом с койкой одноклассницы и вышла из комнаты вместе с остальными, оставив её собираться с мыслями.

Был момент, когда всё вокруг будто было ненастоящим, и мир сузился до мерцающего экрана телефона, отсчитывающего оставшуюся минуту до голосования. В коридоре, наполненном голосами, всё, что я могла видеть — это застывшая тень. Его тень. Перед моими глазами возник знакомый силуэт Хеюля: свободная белая рубашка, из-под которой небрежно выглядывала красная футболка, школьные штаны, слегка помятые от долгого дня, и те же старые кроссовки, которые всегда напоминали мне о временах, когда  мы вместе сбегали с уроков.  В первую же неделю, как только я перевелась. Он заставлял делать то, что мне вовсе не соответствовало. Господи… как же страшно терять с ним связь. Даже если уже поздно, даже если всё давно испорчено — страшно.

В тот момент, когда Хеюль произнёс с иронией слова:

— Вы обещали играть всю ночь напролёт!

Слова Юджуна, едва начатые им:

— Тебе всё ещё хочется играть? Ложись спать…— растворились в резком, пронизывающем гуде громкоговорителя.

Осталась минута до голосования

Глазами отыскав Пэк Ынха, я обошла остальных и подбежала к ней. В это время все в коридоре подняли телефоны, увидев на экранах таймер — оставалась всего одна минута.

— Ты сделал это, — довольно громко сказал Нам Ён У, радостно сжимая его плечо. А когда из комнаты вышли остальные, он весело показал им экран телефона. — Видели это? Он сделал это!

Голосование завершено

Ынха, с холодным, почти равнодушным взглядом, указала пальцем на Хеюля, произнеся: «Держу пари, это он получил все голоса. Ты всё равно сделал это». Я ощущала, как моё сердце разрывается, каждое слово, что шло против него, будто было адресовано мне.

Хеюль посмотрел на меня — на долю секунды, а затем его глаза быстро перевелись к Ынха — может быть, он искал оправдание своему поступку. Его вопрос: «А что я сделал-то? Кроме того, почему вы проголосовали за меня? Не делайте это скучным», прозвучал как насмешка над нашей общей участью, как будто он не мог поверить, что даже его "любимые" друзья могут оказаться такими бессердечными.

Хеюль, набравший 24 голоса, будет казнён

Когда Ён У с насмешкой помахал ему рукой, я невольно сжалась. Его взгляд поднялся к потолку, лицо исказилось в мучительной гримасе, и вдруг я… чёрт возьми! Я услышала тихий, сдавленный стон, который разорвал тишину коридора, заставив меня вздрогнуть от боли!

Юджун подошёл ближе, пытаясь вернуть хоть каплю человечности в эту бездушную обстановку, коснулся Хеюля за спину и спросил: «Ты снова играешь? Прекрати уже». Но Хеюль, словно ведомый неведомой силой, оттолкнул его. В тот момент мои глаза, наполнились ещё большим страхом — встретились с его.

Вспышка ярости и отчаяния захлестнула Юля, и в один миг всё в нём изменилось. Его тело задрожало, он заорал, и звук этого крика — пронзительного и безнадёжного — эхом разнёсся по холодным стенам. Лица мгновенно утратили прежнее выражение — улыбки исчезли, сменившись испугом.

Хеюль опустился на колени, ударяясь головой о пол. Один раз. Второй. Третий. Красные потёки начали растекаться по холодным плиткам, образуя тёмную лужу.

Крики заполнили коридор. Джун Хи попытался схватить его за плечи, поднять, удержать, но тело дёргалось в судорогах, не подчиняясь чужим рукам. А затем, внезапно, всё затихло. Он замер. Медленно поднял голову.

Глаза. Полностью белые.

— Ч-что за… — Юджун резко отшатнулся. 

Я рванулась вперёд, не раздумывая, приблизилась к нему.

— Юль! Что ты делаешь?! — я крепко обхватила его, плечом прижимаясь к нему, не позволяя нанести себе ещё больше вреда.

Он болезненно сморщил лоб, а затем медленно повернул голову на мой голос. Казалось, что он внутри — где-то в глубине — пытается вырваться, но тело его не слушается.

Неожиданно он резко дёрнул локтем, вырвавшись из моих рук. Толчок был таким сильным, что я едва не упала. Он вскочил на ноги и рванулся вперёд. Стекло звонко треснуло, когда он ударился о висевшую на стене картину. Части посыпались вниз, зацепив кожу, оставляя тонкие, кровавые царапины. Он не остановился. Размашистый шаг. Новый удар. Следующая картина разлетелась с оглушительным грохотом. Капли крови оставались повсюду — на стенах, на полу, на разбитых кусках стекла.

— Юль…

Но он даже не обернулся. Тогда мне хотелось услышать его громкий смех. Я правда до конца надеялась, что это ужасная шутка — за все мои плохие поступки, за его обиды. Но пустые глаза устремились на огромное окно в конце коридора.

И тогда он побежал.

Раздался звук бьющегося стекла,
сотни осколков рассыпались, взметнулись в воздух, сверкая в свете холодных ламп.

Время замерло.

А затем… громкий цокот часовой стрелки, остановившейся на двенадцати. Тело, сжавшееся в бессознательной судороге.
И бесконечная, поглощающая тьма.

———

Ну что, спасаем Хеюля или не стоит?