Глава 19
Кристофер Форест
Сердитыми шагами я покидаю столовую. К черту бесполезные лекции. Телефон звонит каждую минуту — каждому я, сука, нужен. А выходить из кабинета по сто раз на день не входит в мои планы. Вены на руках вздуваются при желании раздолбать каждый угол здания и высказать своё искреннее мнение отцу. Задолбал предъявлять о дипломе, будто картон с печатью изменит моё будущее. По городу незаконно перевозят наркотики, а я шатаюсь в учреждениях для ботаников. Если бы не собственная выгода из этой идеи, я давно бы плюнул с колокольни.
Выйдя на улицу, я делаю глубокий вдох. Мозг остывает, тело приходит в тонус. Достаю телефон и звоню Майклу, одновременно подавляя гнев в груди — там до сих пор жжёт. Информация, поступившая ко мне, неимоверно душит. Долбаный Фрэд. Так и знал, что ему нельзя доверять. Неверность я не прощаю.
— Фрэд оказался предателем. Ты знаешь, что делать, — поручаю я.
Было ожидаемо. Рано или поздно все предают и уходят — это закономерность жизни. Люди рождены, чтобы спасать свою задницу, а суровая жизнь подсвечивает этот путь, программируя через боль. В конце концов, каждый ищет выгоду. Вопрос в обстоятельствах и цене.
Фрэду предложили более крупную сумму за работу против меня. Ход конем? Стратегия хороша, но привлекла ум, неспособный широко мыслить, ведь вряд ли ему понадобятся деньги в могиле. У меня всегда есть козырь, и он очень острый.
— Понял. Что с товаром? — спрашивает Джонс. Звон лезвия на другом конце провода утешает.
Я хищно оглядываю улицу, словно коршун в поисках добычи. Предвкушаю вкус крови, суровую справедливость. У двери здания отмечаю девушку — смутно знакомую. В памяти что-то всплывает, будто вскрытое скальпелем. Где-то пересекались? Между тем чувствую, как некоторые студенты заносчиво глазеют на меня. Избегают, сторонятся, но пронырливо суют нос в мои дела.
Я прерывисто дышу от скопления агрессии. Нужно заканчивать разговор. Это то, о чем я говорил ранее: мне здесь не место. В стенах института разговаривать о криминале опасно. Нет, не для меня. Для всех этих примитивных болванов.
— Я разберусь.
Я отключаю телефон, не сводя взгляд с блондинки. Она поворачивает голову и перехватывает мой пристальный взгляд, расплывается в довольной улыбке и подходит ближе. Её пухлые губы приоткрываются, каблуки звонко цокают от спешки. Такая настырность отрезвляет меня, потому что сейчас я точно не в духе.
Я расправляю плечи, словно стряхивая невидимый груз. Не помешало бы расслабиться, как бы грубо это ни звучало. Она бы точно не возражала, но, увы, у меня сейчас другие заботы.
— Кристофер, давно не виделись, — мурлычет она, запыхавшись. Ещё бы — так торопится, будто я могу уйти. Или, что хуже, исчезнуть.
Я ухмыляюсь, но лукаво. И нет, я не дам ей билет на надежду. Просто меня частенько воодушевляет настойчивость в девушках. Я опираюсь плечом о столб, бегло пробегаю по ней взглядом. Она хороша: тонкая, модельная фигура, милое, ухоженное лицо. Очевидно, посещает дорогие салоны. Мой типаж.
Стоит добавить: типаж для ночи. Глубже я не заплываю — серьёзность и формальность обходят меня стороной. Она похожа на ещё одну жертву, которая безраздумно ползёт к тёмной энергии.
Блондинка не шевелится, потому что я не прекращаю пялиться и делаю это не по-доброму. Она выглядит знакомой — именно это не даёт покоя. Ненавижу неизвестность. Может, уже трахнул её? Но я запоминаю тех, с кем сплю. Лишнее напряжение раздражает, подобно замыканию лампочки. Мать твою, плевать. Это ненужная информация — зачем мне вспоминать первую встречную? Я уверен, что не спал с ней. По-любому, на какой-то заядлой тусовке встрет...
Внезапная вспышка потрясает меня. Я узнаю блондинку, но память затмевает образ другой девушки, и радужки искрятся злостью. Она подружка той неугомонной девчонки.
Я порочно смотрю ей в глаза, затем вниз по телу, сбивая её с толку.
— Поделишься?
В порыве девушка неуклюже приподнимает руку, но останавливается, не понимая, чего я хочу. Её реакция придаёт мне силы и смешит. Вся такая настойчивая и презентабельная, но каждый грёбаный раз я вижу, как её глаза беспомощно бегают из стороны в сторону, а голова пустеет.
Я облизываю губы, которые так и просят нотки горького яда, хватаю Аннет за правое запястье и небрежным движением прижимаю её к холодной стене.
— Кристофер, не в институте же... — проявляется её стервозный тон.
Она не напугана и позволяет сковать себя в движениях. Для нее это привычная ситуация? Нет рефлекса? Или дело в нескромном характер? Признаю, я ожидал смущение и мольбы о пощаде. Так скучно.
Я хмыкаю с её слов, изгибая уголки губ. Аннет смотрит с желанием, грудь вздымается, пока я ловко вытягиваю пачку сигарет из её сумки, не сводя взгляда.
— О чем твои мысли? — Это скорее не вопрос, а насмешка.
Я равнодушно отстраняюсь, прослеживая её негодование. Поджигаю сигарету и опрокидываю голову набок. Она удивлённо моргает, но послушно молчит. Умница. Устраивать истерику — самая плачевная для неё идея.
Я делаю долгую затяжку, выпускаю дым. Отворачиваюсь, смотрю вдаль, на город. Краем глаза замечаю, как подходит Аннет — прирастает рядом, словно ещё одна колонна здания. Она отбирает сигарету и делает затяжку. Её нога нервно постукивает, губа зажата зубами.
Должен ли я взять статус подонка? Ни один осколок не рассекает мои внутренности. Девис понятия не имеет, как хреново всё может закончиться для неё. Да никто из девчонок не осознаёт, что скрывается за деньгами и властью. Взять банально: куча дерьма, убийства и терзающая боль. Это им нравится? Или то, что поблизости будет манекен, участвующий в криминале, который ни в одной церкви не отмоет грязь с души? Это их влечет?
С другой стороны — это выбор каждой, кто стремится лучше меня понять. Я только «за», поддерживаю их смелость. Аннет ведет себя достойно, хотя напрасно пытает счастье — ещё ни одна девушка не перенесла мой мир. Это пройденный этап жизни.
— Передай своей подруге, что её игры до добра не доведут, — оборачиваясь к Девис, стальным голосом доношу я.
Злость разливается по венам, словно атомный взрыв. Размышляя обо всём, натыкаюсь на образ падшего ангела — ещё одну поклонницу адреналина. Вижу, как кукла пытается действовать по-своему, вторгается на чужую территорию. Но что дальше? Перепишет сюжет и решит наказать создателя этого мира за свою наивность и выпитый алкоголь? В моей игре господствую я, поэтому ни черта у неё не выйдет. Либо её уничтожу я, либо она сама себя погубит.
Аннет хмурится, не понимая, о чём я. Её зубы стискиваются от ревности, глаза встречаются с моими. Она в замешательстве, пока не догадывается:
— Ты о Грейс...?
Её нерешительный вид говорит мне, что кукла не совсем честна с ней. Это заставляет проанализировать ситуацию с другой точки зрения: оказывается, Грейс не такая милая. И огонёк азарта врывается, встряхивая мою чёрную кровь. Грейс не мой типаж, но я с удовольствием поиграю с ней.
Аннет требует ответа, чуть ли не перекрывая мне путь. Однако я узнал, что хотел, и она мне больше не нужна. Я выбрасываю окурок и захожу в институт, оставляя девушку одну.
Грейс Смит
Я поднимаюсь по ступенькам на второй этаж, хотя лекции нет, но мне нечего делать. Дёргаю ручку двери, та легко поддаётся — кабинет оказывается открытым. Захожу, глядя на дисплей телефона. Аннет не в сети, что огорчает.
Поднимаюсь наверх, как вдруг неясная тень попадает в поле зрения. Паника настигает быстрее, чем я успеваю поднять глаза. Вздрагиваю, прижимая телефон к груди. Испуганно дышу, а парень улыбается так, словно специально дожидался, пока я замечу его.
— Боже, Мэйсон! — ахаю я, перемещая ладонь на сердце.
— Ну что, королева вечеринок... — Он двигается, тем самым делая мне место.
Я закатываю глаза, а щёки горят. Пока я сажусь, вспоминаю, что ещё успела натворить за тот фееричный вечер. Бодрит лишь одно: хуже сексуальной ошибки ничего не может быть.
Но это никак не отменяет мою распущенность под алкоголем. Сейчас мне будет максимально стыдно перед Мэйсоном, я и так избегаю его насмешливого взгляда. Рано или поздно, нам пришлось бы поговорить, ведь я буквально вешалась на него. Не хватило эпического конца, где я бы призналась в чувствах. Зато переспала с другим. Как же это всё не совместимо со мной...
— Мне не стоило так напиваться, прости.
А он ведь предупреждал меня, но горе луковое пересилило.
— Ещё чуть-чуть, и я поверю, что тебе стыдно.
Гадёныш, ещё и глаза щурит! Я улыбаюсь, слегка хлопая его по плечу.
— Кажется, я испортила тебе знакомство... — продолжаю раскаиваться, как пугливый котёнок.
— Перестань, Грейс, ты ничего не сделала, — он ласково улыбается, не терроризирует, заставляя поверить ему. — Это банальная вечеринка, она ничего не значит.
Я приподнимаю губы, но улыбка исчезает с лица. Для него обычная вечеринка, а для меня — повод ненавидеть себя. Блэк не представляет, как много значит для меня тот день и как плачевно он вылился мне под ноги. Теперь будет напоминанием на всю жизнь — что я, на самом деле, контролирую не всё.
Мэйсон, наверное, никогда не поверит, что я переспала с Крисом. Рассмеется и подождёт, когда признаюсь во лжи. Ведь я так усердно всем доказываю, что мне на него абсолютно плевать.
— Мне кажется, тебя что-то тревожит. — Услышав это, я невольно смотрю на него, ещё больше вынуждая себя нервничать. — Ты можешь мне рассказать.
От него исходит забота и поддержка, которых так не хватает. Лучше бы с Мэйсоном переспала, честное слово. Он милый, добрый и... умеет поднять настроение.
Тогда почему я не хочу поцеловать Блэка так, как Дьявола? Совсем запуталась.
— Я в порядке, — слабо улыбаюсь я, но сразу же отворачиваюсь, чтобы парень не увидел слёз.
Я тронута его словами. Никто ещё не предлагал выслушать меня, не говоря уже о поддержке. Поддержка родителей другая. Эбби рядом, но это что-то привычное. А мне нужен друг или подруга моего возраста и восприятия мира. Блэк и Девис подходят под эти параметры, но я всё равно не могу им открыться. Кажется, что после этого Блэк наотрез перестанет со мной общаться. Стану для него блёклой и однотипной. А Девис безвозвратно возненавидит меня.
Мэйсон обнимает меня одним махом, вырывая из траурных мыслей. Его руки обвивают мои плечи.
— Уверена?
Я не шевелюсь, а он внимательно изучает мои глаза. Его беззаботный вид создаёт особый комфорт — словно укутал меня пледом и подал какао с зефирками.
Мой взгляд падает на его губы, и он делает то же самое. Грейс, включи голову сейчас же, иначе будешь жалеть! Снова. А что, если нет? Вдруг это и есть моё спасение от ада?
Я такая наивная... Пытаюсь сбежать от прошлых ошибок, совершая новые. Мозг давно колотит меня клюшкой для гольфа, но сердце просит ещё одну дозу наслаждения.
Нужно думать быстрее — наши губы всё ближе, дыхание тяжелеет. Я волнуюсь так, будто первого поцелуя и не было. К лесу! Я его не помню. Другой вопрос: хочу ли я этого? Возможно. Рёбра сводит, когда я копаю глубже в поисках истины — просто хочу забыть Дьявола. Забыть всё, что с ним связано. Доказать, что все мои побуждения были фальшивы.
Последний шанс выйти из этой авантюры исчезает. Я перестаю сопротивляться. Наше дыхание сплетается, разум отключается. Ещё чуть-чуть, и...
Дверь распахивается, входят несколько студентов, и я быстро отскакиваю от парня. Губы покалывают. Я рассматриваю вошедших, и зрачки дрожат. Чёрт возьми. Судя по тому, как Кэтлин кривится в извиняющейся гримасе, а Кристофер открыто пялится, они всё видели.
Кровь отливает от мозга, и до меня доходит катастрофичность ситуации. Я суетливо выравниваюсь в попытке найти себе место, но внезапно перекидываю в голове возможные плюсы: зато Форест убедился, что мне безразлична его компания.
Да какая разница? Никакая. Но Крис смотрит на меня, как на ошибку природы, что задевает, оставляя неприятный осадок. Кэтлин делает вид, что не увидела — намного лучше, спасибо.
Кристофер садится позади нас. Уверена, импульсы в моём позвоночнике — от его отравляющего взгляда. Побагровев, я повторяю себе, что моя реакция — от непривычки. Это был мой выбор, и я не позволю осуждать его.
Но мне становится дурно. Я не в силах перебороть себя, поэтому стремительно собираю вещи, приподнимаюсь, и в последний момент меня останавливает рука друга.
— Грейс, все хорошо?
— Увидимся, — выдавливаю улыбку я и выхожу из кабинета.
Я не знаю, куда себя деть. Возмущению нет предела — одна огромная горсть неприемлемых слов. Дурдом. Нелепица, преследующая по пятам. Почему Крис появляется так не вовремя? Скоро начну параноить, будто он следит за мной. Только вот он давно стёр моё имя из памяти, как только получил своё.
Бесит, что они помешали нам. Может, это был наш шанс стать ближе? Но эмоции, кажется, переполняют меня из-за другого. Вдруг меня злит не это, а то, что Кристофер увидел меня с Мэйсоном?
— Смит, прекрати! — встряхиваю кисти рук.
Ругать себя становится повседневным делом. Мозг с сердцем не ладят — как жить? Что со мной случилось? Форест втянул в свою паутину и не отпускает. Медленно пожирает, даже находясь на расстоянии.
— Грейс Смит, нам нужно серьезно поговорить! — по коридору разносится наседающий тон.
Аннет идёт ко мне с шагами надзирателя — бойко и динамично. Чем она ближе, тем страшнее. Мой пульс задерживается, чтобы подобрать ритм. Боже, спаси и сохрани. Сегодня все решили меня добить.
— Для начала объясни, что случилось...
Подруга пролетает мимо и останавливается у подоконника. Мне ничего не остаётся, как подойти и встать напротив, с трепетом дожидаясь.
— Я виделась с Дьяволом, — выпаливает она.
По мне кружит холодок, когда я замечаю, как у неё дрожат виски. Я сглатываю подступивший к горлу ком и ворошу в памяти обещание Кристофера, надеясь, что он не сболтнул лишнего.
— И о чем же?
Либо сейчас рухнет моя репутация, либо наша дружба.
— Форест попросил передать тебе, чтобы ты перестала играть с ним в игры. Не хочешь рассказать, о чём он?
Я сама не вникаю, о чём речь. Какая игра? Для него это шутки? Я всего лишь пыталась понять, что произошло, почему мы переспали и кто он такой. Я не перебирала его досье в офисе полиции. Он решил повредить мою репутацию другим способом? Хочет поиграть?
— Это все, что он сказал? — невзрачно спрашиваю я.
Подруга открывает рот и разводит руки.
— Ты можешь объяснить какое ему до тебя дело?
— Ты же знаешь о наших с ним ссорах, — говорю убедительно я. — Я без понятия, о какой игре идёт речь, и не хочу иметь с ним ничего общего. Он — бездушный подонок, не заслуживающий столько внимания.
Подруга расслабляется, в её глазах пульсируют сердечки. Мне хочется биться головой о стену. Теперь она каждый раз будет воспринимать меня как врага народа? Помочь же хочу, а не отбить его! Где-то не договариваю, но какая разница? Суть в том, что мы не будем с Кристофером вместе. Аннет может строить с ним планы на будущее и радоваться своей победе, которую я не одобряю.
— То есть, между вами ничего не было? — щурится она. Я нервно перевожу дух. Черт. Было. Да, было. Но это ничего не значит. — И не будет? — добавляет, выпячивая губы.
— Нет, Аннет, не будет, — отвечаю только на последний вопрос. — Послушай, если нашу дружбу может разрушить какой-то парень, то может...
— Не говори этого! Ты знаешь, как сильно я хочу привлечь его внимание, — грусть сквозит в её голосе, и внутри меня ёкает. — Ты единственная, кто меня понимает и может поддержать. Я не хочу тебя потерять.
Я грузно выдыхаю. Она сбила меня с ног. Аннет никогда не была так откровенна со мной. Разве у неё нет множества элитных подруг, и разве ей не фиолетово на нашу дружбу? Тогда почему её глаза наполняются горечью, а раздражение сменяется нерешительностью? Она испугалась, что обидела меня?
— Аннет...
— Нет, подожди! Я не хотела тебя расстраивать, я запуталась, — её личико виновато устремлено вниз, к ногам.
Не выдержав, я тяну её к себе, понимая её как никто другой. Крепко обнимаю, ощущая хрупкость её тела, и подруга отвечает мне тем же. Запах роз, исходящий от её светлых волос, напоминает о былых днях, когда мы болтали о всяких мелочах, когда я слушала сплетни и ругала Аннет за её неразумные поступки. Она запуталась, как и я. В этом и заключается жизнь — наша молодость, в которой у нас ещё нет опыта. Нам нужно держаться вместе и верить в лучшее.
Подумать только, такую популярную девушку могли задеть мои слова. За её сильной внешностью скрывается разбитая личность, которая цепляется за свой шанс в этой жизни. Думаю, это из-за её аристократичных родителей, которые внушают ей, что она ничего не достигнет.
Я блекло смотрю в стену, слыша, как размеренно дышит подруга. Знаю, она устала. Но меня не покидают сомнения: ей и правда нравится Дьявол? Или она пытается доказать, что способна добиться своего — и заслужить уважение?
Два мотива. А может, это одно и то же? Успешный парень и чувство победы — вроде бы идеальное сочетание. Но не становится ли это следованием чужому сценарию, вписыванием в удобный для всех шаблон, где в итоге всё сводится к получению одобрения со стороны?
Сказала бы, что глупо зависеть от чужого мнения, но я ведь сама такая же. Мне страшно за свою репутацию в институте, с отчаянием терплю издевательства ради сохранения своей тайны. До сих пор боюсь, что правда может всплыть наружу. Хотелось бы избавиться от этого, но пока не знаю, как.