Глава 20
— Значит, подруги? — отстраняясь, тонким голоском спрашивает Аннет.
Видимо, она забыла, что должна была оправдываться я, но это играет мне на руку.
— Конечно, — улыбаюсь я и смотрю на время в телефоне. — Нам пора. Скоро лекция начнется.
— Точно!
Мы заходим в кабинет, поднимаемся наверх, где много студентов. Появилось желание учиться? Размышляю о совершенно бесполезных фактах, пока не замечаю авторитет города.
Я должна свыкнуться с тем, что мы одногруппники, но вот дилемма — это невозможно. С Кэтлин мы поговорили, и я думаю, что могу с ней общаться, ну и немного доверять. А вот Крис... Пару минут назад он чуть не погубил мою дружбу с Аннет. Трудно удержать язык за зубами?
Нервный тик моих пальцев подталкивает к поступку, который может повлечь уголовные последствия. Кристофер считывает моё желание, но эгоистично отводит взгляд, будто я не заслуживаю даже этого.
— Не хочешь сесть сюда? — я настырно останавливаюсь на полпути, указывая на стол.
Аннет вязко приподнимает бровь и поглядывает на Дьявола, из-за чего я фыркаю.
— Опять из-за него? — понимает она.
— Думаешь, это по-детски?
Аннет пожимает плечами, умалчивая. Не хочет выражать свою точку зрения, особенно после нашего инцидента в коридоре. Но я её прекрасно считываю, и подруга права: вечное бегство — признак слабости.
В кабинет заходит Эвелин, и мы все-таки проходим на наше место. Я не обращаю внимание на Фореста, подруга делает также, что удивляет. Не удостоила его улыбкой? Такой прогресс мне льстит.
Лекция начинается, я погружаюсь в атмосферу знаний. Игнорирую всё, что произошло между нами. Он ничего не помнит — это к лучшему. Свои воспоминания запру на замок и выкину в глубокое море. На этом можно ставить точку и расходиться по разным берегам.
Лекция тянется очень долго, кажется, что она никогда не закончится. Голос преподавательницы искажается. Странно, обычно у меня хватает терпения на занятия. Под конец я задумываюсь о своём, что не есть хорошо. Облокотившись лбом на ладонь, тихонько посапываю. Я стала часто уходить в свои мысли. Это и ранее присутствовало, но я не связывала всё с образом Фореста. Моё избегание неправильно. Мне нужна реальность, но реальность жестока.
— ... Поэтому, счастье не в деньгах.
Слыша заключительную часть от Эвелин, я нечаянно произношу:
— А в их количестве.
В аудитории воцаряется затяжная тишина. Аннет хохочет первой, а преподавательница славно улыбается, заканчивая лекцию. Я поправляю прическу, пропуская мимо ушей хриплую усмешку позади себя.
Кого все обманывают? Может, деньги и не главное, но в наше время покупается всё. У кого есть деньги, у того есть власть. Кристофер Форест — пример для моих слов. Или думаете, что все эти люди пришли учиться на экономическую специальность ради счастья?
— Я оценила, — лепечет подруга, когда все покидают кабинет.
— Просто сказала свои мысли, — непримечательно шепчу я.
Аннет заинтересованно подвигается ближе, хотя собиралась уйти.
— Твоя мама врач, откуда такие мысли?
— Пока не разобралась в этом. Иногда сама удивляюсь своим способностям, — признаюсь я, почесывая затылок.
— У тебя есть биологический отец. Может, оттуда ноги растут? — шутит она, зная скудные подробности об этом.
— Да, есть. Но мне фиолетово на него.
Не хочется знать, слышать или узнавать о нем. Он бросил нас, как трус.
— Сегодня у моего знакомого вечеринка. Хочешь развеяться?
Я сумбурно отвожу губы в сторону, показывая, что у меня нет настроения для тусовок. Ещё не отпустила Хэллоуин и, вероятно, никогда не прощу себя за прошлую глупость. Осадок слишком гнетущий, чтобы рисковать повторением. Признаюсь, вечеринки — не мое. Я не умею веселиться, не совершая ошибок.
— Нет, давай в этот раз без меня.
— Но я надеялась, что ты пойдешь! — она давит на жалость.
Мы с ней недавно помирились, наладили недопонимания, но с меня хватит. Любые другие варианты, но не пьяная вечеринка с самыми захватывающими завершениями. Моя психика не готова ко второму раунду.
— Прости, Аннет, но тусовки пришлись мне не по вкусу, — я бросаю один убедительный взгляд, и Девис понимает, что это мой окончательный ответ.
— У нас ещё одна пара, но я думала уйти. — Она забирает сумку со стола и ласково обнимает меня. — Увидимся.
Я собираю вещи и выхожу почти сразу за ней. Аннет отдаляется по коридору, стуча высокими каблуками. Тревожность пожирает меня — хотелось бы составить ей компанию, разделить интересы.
Я слабо поворачиваю голову, и высокий силуэт в конце коридора отражается в моих зрачках. Там, где Кристофер, нет окон — стена выступает вперёд, сужая коридор и перекрывая солнечный свет. Он разговаривает по телефону, не замечая моей слежки.
Дьявол из преисподней. Тот, кто рушит мои мечты и надежды на будущее. Я сжимаю руки в кулак — слышится хруст. Злость пробирает меня изнутри, будто кто-то нажал на конечный рычаг. Я направляюсь в его сторону, мышцы ног напряжены, и даже стука собственных каблуков не слышно.
Он выключает телефон, погружённый в свои мысли, а мне остаётся сделать пару шагов. Перед глазами возникает жуткий туман, словно вокруг радужки электризуются опасные искры, готовые испепелить его. Я приближаюсь и замахиваюсь, чтобы нанести ему заслуженную пощечину. Однако Кристофер вовремя засекает меня боковым зрением и мастерски перехватывает мою руку, не понимая, какого чёрта происходит. Боль поражения щемит мою грудь.
Ему хватает секунды, чтобы проанализировать произошедшее. В его глазах нарастает гнев, когда он наклоняется к моему лицу, искажённому негодованием, и намеренно давит на мою кость.
— Ты совсем страх потеряла?
— Что ты наплёл Аннет?
Хочу отдёрнуть запястье, но Кристофер лишь сильнее сжимает мою кожу — наказывает за попытку вырваться. Я издаю глухой стон, на лбу собираются морщинки, пока я терплю его неприятные прикосновения. Осознаю, что снова повела себя бестактно, теперь стою над пропастью и к тому же — ранена. Гнев сменяется обидой, и я начинаю дышать чаще.
Кристофер пристально следит за моим срывом. Такое ощущение, будто ему всегда наплевать. Словно есть центр вселенной, и он — остальная же часть — пустые шорохи.
— Прекрати лезть не в свое дело, Смит, — его зверский тембр эхом разносится по коридору.
По телу пробегают боязливые мурашки, глаза с трепетом дёргаются. Он назвал мою фамилию?
— Что-о... Но чего ты добиваешься? Разрушить нашу дружбу с Аннет, уничтожить меня!?
Достучаться бы до этой скалы, но не получается. Наоборот — его эмоции дают сбой: подрагивают губы, скулы резко вычерчиваются, и к моему телу приливает жар, оставляя ожоги. Этого я хотела?.. Достигла цели?
Боль в руке больше не ощущаю — она немеет. Зато кислород, наконец, поступает в лёгкие. Но думать уже поздно. Дьявол бескомпромиссно движется вперёд, приближая нас к стене за моей спиной. Шаг за шагом — и я ударяюсь, корчусь, изгибаюсь.
— Если захочу — уничтожу, — ставит перед фактом он, хватая меня за щёки и удерживая взгляд.
Я не в силах вырваться из порочной тьмы его глаз — словно приклеена к ним. Только сердце грохочет, как барабан.
— И не только тебя. Как поживает Эбби? — он склоняет голову, щиплет мой подбородок между большим и указательным пальцами.
Я рвусь вперёд, чтобы снова ударить, но его ладони вновь сжимают мои запястья, сковывая любое движение. Глаза наливаются кровью, сверкая яростью, — и его губы изгибаются в лукавой усмешке, с нажимом, будто подчёркивая мою беспомощность.
Откуда Кристофер знает мою маму?
— Не смей трогать её!
— Обходи меня стороной, кукла. Беги, пока можешь, — грозно рокочет он и, полностью отпустив меня, уходит.
Я стону от боли, потирая руку. Злость проедает косточки, но я ничего не могу сделать или как-то повлиять. Кристофер куда сильнее. Во всём. Я убеждаюсь в этом с каждой встречей.
Меня разрывает на части от осознания той власти, которую он имеет, от того, что Форест раскрыл мою уязвимость. Что он замышляет? Я опускаю голову, проникаясь своей безысходностью. Не нахожу себе места, зная: одна я с ним не справлюсь.
Рассматриваю запястье, вспоминая о дискомфорте, и понимаю, почему было так больно. Старые шрамы ещё не зажили. Крис давил на самое болезненное. Я провожу подушечками пальцев по тонким порезам, слабо приподнимая уголки губ. Он знает, как причинить боль.
Отсидев последнюю лекцию, я выхожу из здания. На улице льёт дождь, и я какое-то время наблюдаю за угрюмыми тучами. Что ж, везёт как никогда. Я направляюсь домой, и одежда постепенно промокает, из-за чего начинаю нервничать ещё сильнее. Ускоряю шаг, но на каблуках это даётся с трудом. Появляется лёгкий насморк и озноб. Вдобавок в кармане куртки начинает вибрировать телефон. Я останавливаюсь, пытаясь вытащить его, а капли дождя окончательно обволакивают меня.
— Девушка, за сколько стоите? — меня отвлекает отдалённо насмешливый голос.
Прекратив возиться с назойливым телефоном, я смотрю на машину, остановившуюся напротив. Водитель окончательно портит мне настроение.
— У тебя столько денег нет, — огрызаюсь я, желая врезать по его довольной физиономии. Свои пошлые подкаты пусть опробует на других, может, и сработает.
— Я могу купить любую куклу, — уверяет Дьявол, выкидывая окурок через окно.
Его лицо совершенно умиротворённое, где-то весёлое, будто он мне совсем не угрожал. А я уже и забыла, что стою мокрая под дождем, пока кто-то звонит.
— Ко мне это не относится, — продолжаю язвить я.
Дьявол подмигивает и уезжает, набирая скорость по мокрому асфальту.
— Придурок! — кричу ему вслед, и плевать, что он не услышит.
Самовлюблённый эгоист! Странно, что промолчал — у него явно проблемы с гневом. Ещё и синдром нарциссизма присутствует к полному образу психопата. Хотя кто я такая, чтобы ставить диагнозы? Такой богатый, а оплатить поход к психологу не может? Пусть обратится к специалистам, если они вообще в силах ему помочь.
Поливая иронией Дьявола, я добираюсь до дома. Забегаю внутрь, стряхивая ледяные капли. Мама выходит из кухни в зелёном фартуке с цветочками. Как она успевает и работать, и готовить?
— Милая, ты вся мокрая! Так и заболеть можно!
— Не волнуйся, я приму горячий душ и спущусь. — Я бегу наверх, при этом снимая с себя одежду.
Согревшись в теплой воде, я выхожу и надеваю домашнюю одежду. Закатываю рукав кофты, осматривая рану. Вокруг покраснело... Форест сильно сжимал запястье. Порезы до сих пор виднеются, но теперь, кроме них, ещё и синяки. Я тяжело вздыхаю, поправляя одежду.
До сих пор не укладывается: где я нашла смелости ударить Дьявола? Да, никогда не молчала, могла защитить себя и устроить взбучку, но... Он опаснее всех, кого я встречала. Он не попадает в список школьников или мелких хулиганов.
Откуда Дьявол знает мою маму? Произнес имя так, словно они давние знакомые — эта мысль беспокоит больше всего. Мамина безопасность, похоже, теперь зависит от моих знаний. У меня нет доводов и предположений. Может, Дьявол решил сделать типичный ход конём и напугать? Слишком просто и бесполезно. Не думаю.
Смахиваю волосы пробором вперёд и спускаюсь вниз. Мама носится по кухне с ложкой в руке. Я улыбчиво подхожу, чтобы помочь. Эбби целует меня в висок и продолжает заниматься своим делом.
— Чем-то помочь?
Щупаю пальцами синюю коробочку с макаронами. Судя по всему, будем есть лазанью. Запах стоит потрясающий, мой желудок тут же откликается.
— Я уже все сделала, осталось посуду помыть. — Мама достаёт тарелки, а я, оценив намёк, плетусь к раковине. — Ты же помнишь, что мне обещала? — Она со звоном расставляет приборы.
— Напомнишь? — прошу я, перебирая в больной голове варианты.
— Расскажи, как у тебя проходят учебные дни.
Мама ни о чем таком не спрашивает, но я настораживаюсь. Выключаю кран с водой, вытираю руки полотенцем и сажусь сбоку от Эбби. Разглядываю малейшие намёки на её лице, но она неприметно накладывает порции.
Прокручиваю события этого месяца, дёргая ногой под столом: Дьявол, секс, алкоголь... Ничего из этого говорить нельзя, категорически запрещено. И среди обломков вдруг вспоминаю, что обещала ей разговор. Мелкая дрожь обсыпает тело.
— Довольно неплохо... — слабо отвечаю я, принимаясь за еду.
Жую лапшу, которая обжигает и тает в животе. Ком в горле не позволяет снова поднять вилку и повторить ритуал. Слишком напряженно.
— Ты называешь это «довольно неплохо»? — спокойно размышляет она, но жалят нотки грусти.
Я поднимаю глаза, думая, что мне показалось. Эбби нервозно теребит своё золотое кольцо на указательном пальце, но не выдержав, берет меня за руку и заворачивает рукав к изгибу локтя. Порезы окрашивают бледную кожу — всё внимание на эти проклятые полосы.
Наступает тишина. С усердием сглотнув еду, я безмолвно откладываю вилку на тарелку. Значит, мама все-таки увидела и ждала, когда я сама ей расскажу. Я смиренно дышу, не пытаясь избежать конфликта, но не знаю, с чего начать. Чувствую ли я себя паршиво? Естественно. Более того, я осознаю, насколько плохо чувствует себя мама.
— Это была ошибка, — досадно опускаю голову я, не в силах удержать её плачевный вид.
О чем я думала? Никакая ошибка, никакой Дьявол не стоит боли моей мамы. Ненавижу себя за тот необдуманный поступок.
— Все мы совершаем ошибки, — она нежно отпускает мою руку, словно вовсе не хотела задевать меня, и отворачивается. — Из-за парня?
Находясь в раздумьях, мама перемещает ногу на ногу и прикусывает палец, будто выискивая, где просчиталась.
— И да, и нет. — Эбби тревожится, вот-вот и впадет в отчаяние, поэтому я утешаю её: — Этого больше не повторится!
— Знаю.
Она смахивает слезу, а я растерянно хлопаю ресницами.
— Тогда... почему ты плачешь?
— Мне нужно больше проводить с тобой время, со своей дочкой. Я даже не знаю, что у тебя происходит в жизни, а значит, не могу помочь. Ты отдаляешься, это нормально, все мы взрослеем, но я упускаю кое-что важное...
На моих глазах также появляются слезы, а сердце сворачивается в тугой клубок.
— Нет, нет, — хватаю её ладони. — Ты хорошая мама. Самая лучшая, другой мне не нужно, — ласково шепчу я.
Мама всё-таки поворачивается с жалобным выражением. Если она не прекратит, я устрою потоп.
— Это случилось по моей вине, ты здесь не причем!
Я крепко обнимаю родного человека двумя руками, давая волю слезам. Её губы чмокают мои волосы, а пальцы зарываются в прядях. Ни за что в жизни Дьявол не доберется до неё. Не позволю, чего бы мне это не стоило.
Я мысленно проделываю дыру в образе Кристофера, висящем перед моим лицом. Пусть мучает, убивает, сжигает дотла. Но он не причинит ей вред. Иначе моя месть будет жестокой и пагубной. Даже если смертельной для меня — разделю участь с ним.
— Давай я сделаю чай. Нам нужно согреть души, — чуть бодрее щебечет мама и уходит на кухню.
Я растираю ладонями свои плечи, чтобы согреться. Стало действительно прохладно, настроение пропало. Еда не лезет, хочется всё исправить. Эбби состроит улыбку и будет менять темы во время чаепития, но я знаю, как глубоко задели её шрамы. Встреча с падшим качнула не только мои личные границы, но и отношения с мамой.
— Мам, ты знаешь Дьявола? — спрашиваю я, как загипнотизированная глазея на красную скатерть.
Это рискованно. Дальнейшая информация может ухудшить наше положение. Или я узнаю то, что не следует. Но мне нужно знать. Я вошла в игру, где нет правил.
— Что ты сказала, милая? Чайник шумел, я не услышала.
Мама приземляется с двумя кружками чая, затем принимается устраивать место для сладостей на столе.
Это даже к лучшему? Приму как знак. Возможно, мне не стоит знать все детали. Хотя мозг бунтует. Незнание мучает так же сильно, как и любая информация. Хочу знать каждую мелочь, сплетню или новость, чтобы контролировать ситуацию, хочу предусмотреть каждый шаг и вариант спасения. Но Крис настолько непредсказуемый, что навряд ли моя настойчивость и теория помогут.
— Сказала, что люблю тебя, — сердечно отвечаю я.
Мама искренне обнимает меня в очередной раз, пока за окном бушует дождь.