Глава 18
Кристофер раздражённо садится за руль, его грудь вздымается, движения резкие. Я рассматриваю свой маникюр, желая пропустить то, что сейчас происходит. Поднимаю взгляд из-под лба, когда мы выезжаем. В его машине пахнет дорогим парфюмом — этот факт застревает где-то в лёгких.
Стоп, это вовсе не в салоне... это от него. Я чуть не давлюсь — мне нравится его вкус. Невозможно. Нереально. Но, почему-то, это не сон.
— Адрес, — следует жёсткий голос.
Моя спина натягивается, как струнка, я растерянно оглядываю его теневую фигуру:
— Ч-что?
— Где живёшь? — спокойнее спрашивает он, мимолётно оглядывает меня и уменьшает градус отопления.
Я отворачиваюсь, вглядываясь в огни улиц, щуря глаза. Разве он не знает? Кэтлин показала уровень их возможностей. С другой стороны, на кой черт ему интересоваться этим?
— Можешь оставить меня у магазина, здесь на перекрестке, мне недалеко, — показываю я пальцем.
На самом деле, идти придется долго, но это лучше, чем быть с ним.
— Я не спрашивал, где тебя оставить, — перебивает он.
Приходится дать свой адрес. Неприятно осознавать, что теперь он знает, где я живу. Хотя, это ложная тревога. Если бы Дьявол захочет, он найдёт информацию.
Я вжимаюсь в сиденье, осознавая: нам есть о чём поговорить. Может, его всё устраивает, но меня — нет. Подбираю слова, вопросы... Накатывает духота. Открыть бы окно, потому что не могу соединить и двух слов. И... О чём речь? Куда я так рвусь — на поле боя?
Вспоминаю случай в институте: как он душил меня, силой тащил по глухому коридору. Унижение в доме Кэтлин. Очередные оскорбления. Похабное обращение после ошибочной ночи.
Растираю виски. Шок. Что я здесь делаю?
Поворачиваю голову и изучаю его. В животе возникает странное чувство, будто энергия скапливается воедино. Я морщу лоб, на мгновение погружаясь в беспамятство. Кровь приливает к низу, дыхание тяжелеет. Бёдра сжимаются, и меня словно прошибает насквозь. Кажется, я вспомнила ночь, проведенную с ним.
Пазл полностью складывается в готовую картину — извращённую и до безумия приятную. Мне нравилось то, что происходило в комнате Кристофера: как я чувствовала его жар и получала внимание, томные стоны и требовательные касания. Я разглядела в нём дозу удовольствия. Крис прав, винить нужно себя.
Возбуждение накатывает волной — с ног и почти до головы. Мне некомфортно. Что со мной? Тахикардия. Сухость во рту.
По салону раздаётся звонок — я вздрагиваю. Кристофер это замечает: молниеносно бросает взгляд в мою сторону, но не подаёт вида. Подносит телефон к уху, внимательно слушает, не отвлекаясь от дороги.
— Сегодня без меня, Фрэд. Я занят, — Кристофер сильно сжимает руль, прибавляя скорость. — Блядь, Фрэд, выполняй свою чёртову работу, — кричит он, и отключается.
Видимо, у него были планы, а из-за меня он их отменил. Зачем ему столько проблем? Почему он не оставил меня в тех кварталах? Я ведь сама об этом просила.
Его поведение сбивает с толку. Я даже подумываю начать биться лбом о капот. Теперь точно не могу промолчать. Тем более мы уже подъезжаем к дому.
— Почему до сих пор никто ничего не знает?
Он лишь безразлично оглядывается в мою сторону и глушит машину. Я вообще с кем сейчас разговариваю — сама с собой?
— Ни фотографий, ни шантажа... Или ты ждёшь чего-то грандиозного? — Я сжимаю ремень безопасности.
— Никак не успокоишься? — ухмыляется он. Отстранённо, несерьёзно. Наблюдает за мной, и в уголках его глаз появляются морщинки.
Его детское поведение окончательно выводит меня из себя. Ему весело? Моя злость доставляет ему удовольствие?
— Кристофер... — шиплю я.
— Я уже говорил, чтобы ты так меня не называла, — его лицо каменеет. — Правда думаешь, что мне нечем больше заняться? Ты слишком много думаешь. Перестань, и тебе станет легче, — устало прикрывает веки он, будто это очевидные вещи.
Узел в животе постепенно развязывается. Он не собирается портить мне жизнь? Кажется, у него даже никаких снимков нет. С каких пор Кристофер стал таким? Снисходительным и простым. Я ожидала пламенных угроз, шуток, способных меня раздавить, бесконечных издевательств, но ничего подобного нет.
Встряхиваю волосами, словно отгоняя цветочный венок с макушки. То есть, мы элементарно переспали? Не было никакого плана, отчётливых намерений или продуманных действий...?
Кристофер наблюдает, как я прихожу в себя, проникаюсь правдой и плотно поджимаю губы.
Он был прав — повторяю я снова и снова, чтобы вбить себе эту мысль. И прав сейчас. Мои мысли — мой враг. Но после полученных ответов знаю: душу всё равно будет терзать. Я продолжу искать смысл в своих поступках, потому что только мне известна истина. Как бы ни хотелось последовать совету Дьявола, я не смогу просто забить.
— Значит, это правда. Я сама... — Испуганно поднимаю взгляд, а в груди сдавливает. — Прости, я выпила и не соображала, что делаю.
Считаю правильным извиниться. Не важно, кто он и сколько боли причинил, я почувствовала вину за содеянное и за время, которое у него отняла, поэтому должна извиниться за эту нервотрёпку. Его это никак не касалось, но Кристофер добровольно подвёз меня — и ни слова о том, как я одета. Ни о том, что я его обвиняю. Ни о том, что была с Кэтлин в клубе.
— Мне плевать, — глядя мне в глаза, отзывается он. — Я ничего не помню.
Мои брови взлетают, рот приоткрывается. Прямолинейно.
Что-то громко и необратимо разбивается — я это чувствую.
Под его злополучным гипнозом на глаза наворачиваются слёзы, размывая зрение. Мои собственные. Неужели слова так задели?
Да, твою мать! Ещё как!
Я сдерживаю жгучие эмоции, но рёбра вот-вот хрустнут от напряжения. Почему так неприятно? Потому что он первый?
Наверное, хорошо, что алкоголь стёр его воспоминания. Буду меньше думать об этом. Подумаешь, стала его очередной куклой в постели. Значит, он даже не заметил разницы.
И всё равно больно.
На этом всё. Я искала смысл там, где его нет.
Я киваю, пряча лицо за воротником куртки. Там уютно. Безопасно. Разворачиваюсь, собираясь уйти, но он резко хватает меня за запястье и рывком возвращает на место. Я всхлипываю, глядя на перебинтованную руку. Волна бессилия и возмущения захлёстывает меня. Я знала, что могу попасться кому угодно — только не ему.
— Что ты делаешь? — на выдохе спрашиваю я, прилагая усилия, чтобы освободиться. Бесполезно.
Истерика льётся, затапливая сознание, когда Кристофер заставляет ощутить всю силу своих тёмных глаз. Я пытаюсь вырваться, но после нескольких неудачных попыток лишь подавленно стону. Там точно останется синяк.
— Слабая, — спустя минуту молчания изрекает он.
Я свожу челюсть. Температура тела повышается.
— Мне твое мнение не нужно!
Мимо. Все слова проходят мимо него. Даже хватку не усиливает. Как бы ни старалась — его не задевает.
— Мое мнение ты не выдержишь.
Я открываю рот, но моя скованность и его наглость превосходят все мои усилия. Ещё немного подёргается мой глаз — придушу свой нежный характер и окончательно сгорю. Этого он добивается?
Кристофер упивается моим бесовством, видит, как я наклоняюсь к нему, и за считанные секунды рвёт бинт, предотвращая мой план. Я со страхом затаиваюсь. Голова пустеет.
Он ждёт объяснений, вскидывая подбородок. Но меня накрывает: я смотрю на свежие линии — и слёзы текут. Ему ведь нет дела ни до моей боли, ни до пути, которым я к ней пришла. Порезы стали второй ошибкой, о которой я жалею.
Я думала, что взорвусь, устрою ему настоящий скандал. Но что-то пошло не так. Я рыдаю в салоне его машины, а он держит меня за руку и внимательно наблюдает.
Цепляет то, что никто, кроме него, не заметил. Но и никто не причиняет такой боли, как он.
— Ты показываешь свою слабость, — не обращая внимания на мои всхлипы, продолжает Кристофер. — Если что-то начинаешь, заканчивай.
Он откидывает мою руку и так внезапно отворачивается, что я не успеваю осознать. Я правильно понимаю: он намекнул, что лучше бы я продолжила и откинулась в ванной?
Его грубость безгранична. Ему плевать, а мне тем более, особенно на его непрошенное мнение. Очередной бессмысленный разговор, в котором спутались чувства и выводы. Может ли человек быть настолько сложным? Сложной головоломкой?
— Спасибо, что подвёз, — я считаю нужным поблагодарить.
Не буду гадать, встретимся ли мы ещё раз или это наша последняя встреча. Поняла одно: не только от меня это зависит.
Я выхожу из машины, быстрым шагом направляясь в дом. Только после того, как закрываю входную дверь, слышу, как уезжает Дьявол. Включаю свет и снимаю каблуки. Ноги гудят. Руками собираю волосы, на секунду застывая.
Как теперь сосредоточиться на учебе? На себе? Ещё месяц мысли будут изнурять меня, потому что жизнь перевернулась, а я не успела приспособиться. Ошибки определили дальнейший путь. За что боролась, на то и напоролась? Ничего я не добилась. Только нашла ещё один повод ненавидеть себя. Даже не искала этого, просто позволила этому произойти.
На кухне нахожу бокал и бутылку вина, щедро наливаю алкоголь, делаю глоток, и желудок издаёт знакомый звук отвращения. Меня этим не остановить.
Дьявол не шантажирует меня, заставляя убедиться, что он не так уж плох. Но в его понимании молчание — это вовсе не доброта. Это безразличие. Значит, он всё ещё бездушен...
— Должен быть вывод, — я верчу бокал. — Но его нет. — Выпиваю вино до дна и иду в ванную.
***
Под назойливый звон будильника я сонно открываю глаза. День уже испорчен. Встаю и плетусь в ванную — мой траурный вид заметен издалека. Голова раскалывается, глазные яблоки красные. Хнычу и хлопаю себя по лбу. Работай, мозг!
После водных процедур я надеваю штаны, тонкую кофту, надеясь, что не замёрзну, и делаю повседневный макияж. Сегодня без него никак. Статус алкоголички уже записан карандашом.
Ноги напряжены, но всё же ведут меня по улице. Я распределяю информацию по полочкам и... может, совет Дьявола не так уж плох? Всего-то не думать. Никто ведь ничего не знает.
Я включаю музыку в наушниках — громкость заглушает шум города, заставляя даже мозг замолчать. Да, так лучше.
Вот и цель — институт. Я прячу руки в карманы куртки, опускаю голову и мимолётно оглядываю толпу студентов. Кажется, будто все смотрят в мою сторону. А что, если Дьявол солгал? Ладони потеют, зрачки дрожат от страха.
Кто-то касается меня — я резко оборачиваюсь. Передо мной Аннет.
— Грейс, ты чего? — обеспокоено спрашивает она, протягивая ладонь.
Блин. Я закрываю рот и облизываю губы.
— Просто испугалась. Ты подобралась как мышка.
Я киваю в сторону института, и мы направляемся внутрь. Стыдно. Знаю, я ужасная подруга. Веду себя скрытно, многое умалчиваю.
— Как себя чувствуешь? — любопытствует она.
Я смутно оглядываю коридор, избегая тех самых глаз. Затем, поразмыслив, честно отвечаю:
— Уже лучше.
Для подруги это незамысловатые слова, но для меня — нечто большее. Они означают, что я начинаю привыкать к своему положению. После долгих разговоров с Кэтлин, Дьяволом, с собой... я действительно чувствую, что мне лучше.
— Ты представляешь, на Хэллоуин... — восторженно рассказывает она, будто ждала этого вечность. — Я столкнулась с Дьяволом!
Мы садимся на свои места в немноголюдном кабинете. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Волнение возвращается, да ещё и с усмешкой.
— Я так понимаю, с Майклом покончено? — пытаюсь перевести тему я.
Аннет не замечает манипуляции и ориентируется:
— Думаю, да. Он помог мне сблизиться с Кристофером, на этом всё.
Я обдумываю её логику. Ради выгоды прикоснуться к чьему-то сердцу... разве это не жестоко?
— Так вот, мы с Дьяволом прилично выпили, и как-то так вышло, что я его поцеловала, — мечтательно хихикает Аннет.
Я мрачнею. Между рёбрами вьётся странное чувство. Ревность? Нет. Скорее отвращение... Непринятие? Непонимание?
После нежностей с Аннет он переспал со мной. Выходит, Кристофер тоже её использует? Иначе зачем ему было меня подпускать?
— Он ответил! — продолжает она, ликуя, словно это цель всей её жизни. Так оно и есть.
Не могу сказать ни слова, тупо пялюсь. А что ответить? «Аннет, а потом я переспала с Дьяволом! Круто, правда?» Естественно, я ей так не скажу.
— Знаешь, ты слишком остро реагируешь на мои рассказы о Кристофере, — прищурившись, предъявляет она.
Я отталкиваюсь назад, воздвигая защитный барьер. Подруга подозрительно скрещивает руки на груди — то ли обиделась, то ли что-то заподозрила. Хрен поймёшь... Я боюсь за свой секрет.
— Ты же знаешь, что...
— Что, он тебя бесит! — Она стала чаще злиться, когда речь заходит о Дьяволе. — Хорошо, забыли!
На паре я стараюсь слушать преподавателя, но это сложно. Время от времени я тону в мыслях, пропуская важные моменты лекции.
Мельком, из-под ресниц, смотрю на одногруппников. Никто не должен узнать о том, что произошло между мной и Крисом.
Пальцы касаются тонкого бинта под кофтой — ниточки щекочут кожу. Кроме него, никто не заметил порезов. Сбой в системе. Человек может увидеть такое только в одном случае: если ему не всё равно. Тогда следующий вопрос — всё равно ли ему?
— Эй, ты слышишь? — незначительный толчок, и я сотрясаюсь, оборачиваясь к подруге.
В кабинете уже никого, а Аннет придурно косится.
— Вечно ты в своих мыслях.
— Самой это не нравится, — нескладно бормочу я, закрывая тетрадь.
— Лекции не будет, преподаватель заболел. У нас есть свободное время.
Мы заходим в столовую, Аннет берет себе чай, а я опустошенно прохожу мимо. Ничего не хочется. Собираемся подойти к столику, но вдруг в дверях появляются Кэтлин и Дьявол. Их походка плавная и непринужденная. Камера, мотор. Задерживаем во рту свои восхищения и ненавистные фразы.
Нарастает волнение, от которого кружится голова. Безмолвие в столовой кажется тягостной, будто все взгляды устремлены на меня — даже если это не так. Кристофер не смотрит в мою сторону, в отличие от Кэтлин. Её поддерживающая улыбка утешает, но... кем мы друг другу приходимся?
Она решительно останавливается, дёргая Кристофера за предплечье. Тот наклоняет голову к ней, прислушиваясь. Длинные ресницы и мощные скулы вздрагивают. Форест поднимает бездонные глаза, начиная кого-то искать, и когда он задерживается на мне, я понимаю, что он нашел то, что искал. Я проглатываю нервные импульсы.
Кэтлин что-то шепчет ему, и он кивает. Когда она направляется ко мне, я спешу навстречу. Аннет бросает недоумённый взгляд, но я его игнорирую. Знаю, что нам выделили определённое время для разговора.
Я подхожу к ней с алыми щёчками, как маленькая девочка, которую пришла проведать мама. Моррисон, не раздумывая, обнимает меня, и я ощущаю посторонние взгляды, один из которых — Кристофера. Даже вижу. Он пронырливо следит за мной. Думает, я снова обижу Кэтлин? Это в прошлом.
От его взгляда не отмахнусь, как и... Отстранившись, я оборачиваюсь назад. Про настроение подруги вообще молчу... Она ещё и руки в бока упёрла.
— Все хорошо? — Кэтлин привлекает моё внимание.
Её голова склоняется. Девушка изучает мой нервозный вид, но не снимает маску, не давая прочесть себя. В институте Кэтлин иная — стервознее любой богатой особы, более уверенная и холодная, как айсберг. Её вовсе не интересуют другие, будто их не существует. Но за пределами института Моррисон ранимая и добрая до глубины сердца. Я это поняла. Вот сейчас четко разглядела.
— Да, спасибо, — неловко улыбаюсь я.
Она улыбается в ответ, убирая свои кудрявые волосы. Эксперименты с прическами — её конёк.
Я нечаянно смотрю в сторону Кристофера, забывая обо всём, потому что растекаюсь в ласке Кэтлин, но от выражения брюнета замораживаюсь обратно. Сколько можно на меня пялиться? Раздражает.
Кэтлин подходит к Дьяволу, и они садятся за свой столик. Дождавшись Аннет, которая опасно молчит, мы направляемся к нашему месту. Я сажусь напротив подруги и вижу, как она едва сдерживается — аж ноздри раздуваются.
— И с каких пор вы подруги?
— Аннет, перестань. Она всего-то помогла мне.
— Знаешь, я не против вашего общения, — она едва шевелит губами. — Просто я надеюсь, что ты честна со мной.
Я теряюсь. Конечно, я не до конца честна, но с другой стороны — это мои проблемы. Я не собираюсь уводить Кристофера, разрушать нашу с ней дружбу или её многовековые планы. Аннет прекрасно знает, как я к нему отношусь. Ничего не изменилось. Даже после физического контакта.
— Будь в этом уверена.
Подруга принимается за еду, а я нахожусь в своём пространстве. Эта сонливость...
Мельком слышу наивный смех Аннет и её вопрос:
— Не против, если я уйду?
Она держит телефон, на экране — сообщение. Я лениво качаю головой, давая понять, что не возражаю. Но что за срочные дела?
Заметив сигареты в её сумке, я сдерживаюсь — глупо спрашивать, когда всё на виду. Когда же она поймёт, что это вредит ей? Влюблённым не докажешь. Вот и я молчу.
Аннет выбегает из столовой, а через десять минут за ней следует Дьявол. Моя фантазия активируется, эмоции искрятся. Я прижимаю ладонь к району груди. Может, совпадение? Точно нет.
Переживаю за подругу, потому что понимаю, каково это — быть брошенной Дьяволом. Он ведь использует её... Вспоминаю слова Кристофера в его комнате и угасаю. Да и Аннет, видимо, не против...