Сказка седьмая. Одинокая дева
– Я слышала, что про тебя все болтают... – мамаМатвея посмотрела на нежданного гостя с особым выражением, не зная, какправильно поступить. Юра послушно стоял в дверях, не решаясь переступить порог.Рюкзак уже начал оттягивать плечи, хотелось скорее зайти в дом и упасть, хотябы на пол. Наконец женщина решилась: – Не знаю, правда ли это все или ужасноесовпадение... В любом случае, ты единственный, кому Матвей доверяет.
– Ему нужно переждать здесь несколько дней, мам, – Астров уже зашел в квартиру и неуклюже, одной рукой снял куртку.
– А родители?
– Они поверили глупой девчонке, а не мне, – сказал Юра. – Она всем заморочила голову. Родители ненавидят меня.
– Такого не может быть, – уверенно сказала женщина и отступила, впуская гостя. – Дети – это самое важное, что есть в жизни матери... и отца, наверное.
«Все взрослые говорят одними фразами. Вдруг и я однажды в такого превращусь?» – грустно подумал Юра и вошел в квартиру. В который раз обстановка показалось ему слишком простой, без единого намека на роскошь. Мама Матвея одна поднимала семью, и теперь у нее даже полноценного помощника не появится. Астров явно считал именно так. Значит, им всю жизнь придется ютиться в однокомнатной квартирке вдвоем.
«Если только я не отдам ему деньги, – подумал Юра. Плотный пресс купюр он спрятал в рюкзак, не зная точно, как поступит. Он чувствовал, как его разрывает алчность и желание помочь – но при этом была возможность помочь еще и своим родителям. – Даже если ему не хватит этих денег, Астров всегда сможет обратиться к тому олигарху. А у меня такой возможности нет и не будет».
Мама Матвея ушла на кухню что-то готовить. Астров провел Юру в единственную комнату. Там стояла одноместная кровать и диван, накрытый простым покрывалом. Несколько тумбочек, большой шкаф со встроенным зеркалом и гитара в углу. Сотников тут же пожалел, что напросился к Матвею в гости – им троим придется сильно потесниться, чтобы нормально выспаться. Гостю, скорее всего, действительно постелют на полу.
Так и случилось. Юре выделили кусочек пространства между кроватью и диваном, положили туда матрас и простынь, сверху накинули одеяло. Подушки в доме было ровно две. Несмотря ни на что, квартира не выглядела бедно – просто очень скромно.
– Я устала сегодня, лягу пораньше.
– Отдыхай, мам. Мы еще на кухне посидим.
Юра мечтал поскорее уснуть, но теперь возражать было бы глупо. Матвей заварил чай и достал вафли. Пришлось есть.
– Я рад, что твои планы изменились, – первым нарушил молчание Юра.
– А я пока не знаю, рад ли.
– Так что случилось?
Астров прикрыл дверь в спальню и заговорил тише:
– Я увидел его, и все как-то неправильно сложилось. Захотелось хоть что-то услышать, хоть какое-то оправдание. А он увидел меня, взял и заплакал. Это стремно выглядит, когда мужик плачет. Мы говорили о Маше. В спальне у него все в ее фотках. К тому же Ритов говорил, что после какого-то случая этот олигарх уехал в глушь... теперь-то я понял, после чего.
– А выстрелы?
Астров отхлебнул чай. Больная рука у него лежала на столе. Юра на миг представил, что он где-то в девяностых годах, как показывают в фильмах: простая кухня с кафельными плитками над столом, слабый чай в стаканах. Перед ним сидит бандит, раненный во время перестрелки, и они с ним говорят о чем-то очень важном, что не должно выйти за пределы этой комнаты.
– В какой-то миг мне показалось, что я все-таки смогу... но нет, – Астров то ли усмехнулся, то ли всхлипнул. – Он страдал не меньше моего. Удивительно, что не решил с этим покончить.
– Как и ты.
Астров медленно кивнул.
– Машка бы никогда мне этого не простила.
– И как ты... – вопрос о будущем застрял в горле. Можно ли вообще такое спрашивать у человека, который потерял почти все?
– Как я собираюсь жить дальше? – угадал Матвей. Юра кивнул. – Хрен его знает. Я всегда считал себя мужчиной. Хотел вырасти, завести семью. Содержать маму и Машу... Много ли я смогу, с одной-то рукой?
Сотников неосознанно кинул взгляд в сторону спальни, где он оставил рюкзак. Там, глубоко под одеждой, спряталось будущее Астрова. Этих денег хватило бы им с матерью надолго, а если что – всегда можно будет обратиться к тому олигарху еще раз. Но это только если он, Юра, расскажет о его подарке.
– Какой план? – спросил Матвей.
– Я знаю номер автобуса, который водит тот человек. Нам нужно найти его, дождаться конца рабочего дня и...
Сотников замолчал. Там, в рюкзаке, рядом с прессом денег лежало и его будущее – пистолет, заряженный настоящими патронами. Стоит нажать на курок – и пути назад не будет. Тогда зачем деньги? Отдавать их категорически не хотелось. В душе теплилась надежда, что даже после кровавой мести жизнь не остановится.
Они пили чай, шумно отхлебывая и хрустя вафлями. Сотников все ждал, когда Матвей будет спрашивать подробности: про Ульяну, про дядю-водителя автобуса, про его отношения с Анькой. Почему-то ему казалось, что вечер, проведенный на кухне вдвоем, непременно приведет к подобным разговорам. Вместо этого Астров молчал, погрузившись в свои мысли.
Телефон на столе моргнул, показывая, что пришло сообщение. Сотников недовольно разблокировал экран.
– Черт!
Астров вопросительно взглянул на него.
– Ульяна пишет!
– Что ей надо?
– Она...
Сотников хотел сказать много злых слов, но сдержался. Из всего пришедшего сообщения он увидел только первую строчку: «Сказка седьмая. Одинокая дева».
Если бы не эта строчка, Юра даже не взглянул бы в сообщение. Просто удалил бы его, но теперь в душу запали сомнения. О ком очередная сказка Ульяны? Почему она вновь присылает свои небылицы ему, человеку, чью жизнь растоптала?
Следом пришло еще сообщение: «Это срочно».
И еще одно: «Ты можешь опоздать».
Теперь Сотников не мог оставить ее послания без внимания. Он открыл сообщения.
«Сказка седьмая. Одинокая дева
Давным-давно жила на свете прекрасная дева: умница, красавица. Об ее сердце мечтали все в округе. Вот только дева любила лишь одного – несчастного рыцаря, героя без имени».
– Нет! – Юра вскочил, сжимая телефон.
– Что случилось?
– Ульяна прислала сказку об Ане! Она никогда не присылает ничего хорошего!
Матвея непонимающе посмотрел на друга.
«Всем он был хорош, только одна беда. Несчастный рыцарь никогда не побеждал. Он каждый раз бился с драконами, пытался всех спасти. Вместо этого его тело было опалено дыханием чужих демонов, его уважали за храбрость и высмеивали его слабость. Но как бы больно и плохо ни было рыцарю, он каждый раз шел в бой.
Дева поддерживала его во всем и излечивала раны, но даже ее любовь не в силах была преодолеть смерть. Когда несчастный рыцарь отправился в бой с самым страшным драконом, дева уже знала, что не дождется его. Он даже не успел встретиться с врагом, а мир уже наполнился слухами о его поражении. Не в силах терпеть боль, дева решила покончить с собой...
Это срочно
Ты можешь опоздать».
– Я должен ехать! – Юра без раздумий влетел в комнату, схватил рюкзак и выбежал в коридор. Матвей последовал за ним.
– Нужна помощь?
– С Аней беда!
– Где она?
Сотников замер.
– Я не знаю. Дома? – неуверенно спросил он.
– Тебе Ульяна написала? Она ведь откуда-то знает.
– Да ничерта она не знает! Видит все через какие-то расщелины в мирах, вечно несет бред... но никогда не ошибается. Она и про тебя узнала, и про Ритова!
– Про меня-то она легко могла узнать, – бросил Астров.
– Что?
– Ну да, – кивнул Матвей. – У нее ж наша психолог тетя или сестра, не знаю точно.
Юра завязывал шнурки на массивных зимних ботинках. Пальцы едва слушались, а новости доходили медленно. Только завязав правый ботинок, он поднял голову.
– Психолог?
– У них фамилия одна. Мишкины. И еще я их несколько раз в коридоре видел, говорили. . Может, про Аню ей тоже психолог рассказала?
Голова закружилась, словно Юра взглянул вниз с шестнадцатого этажа. На миг ему показалось, что он в странном сне – здесь все нереальные события объясняются слишком просто, логично, вытесняя из жизни всю магию Ульяны.
– Так она не придумывает свои сказки? Она просто пишет о том, о чем знает?
– Понятия не имею, о чем ты, – ответил Матвей.
– Ладно, без разницы! Я должен найти Аню! Поеду к ней домой.
«А вдруг она меня опять подставила? – подумал Юра, выбегая из подъезда. Холод набросился на него мгновенно, но Сотников даже капюшон не надел, не чувствуя совершенно ничего, кроме бешено бьющегося сердца. – Я прибегу к Ане домой, а ее родители меня уничтожат... они ведь наверняка знают? Черт! Я все равно не могу ее бросить!»
Рюкзак за спиной больно оттягивал плечи. Там еще лежали вещи, собранные для ночевки у Матвея – но теперь в них не было смысла. Как и в деньгах, как и в пистолете.
Юра бесконечно набирал Ульяну, застывшими пальцами писал ей гневные сообщения, снова звонил, но она не отвечала. Он уже не шел – бежал, боясь опоздать. Первым делом выбрался из темного двора. По освещенным улицам передвигаться было проще, хоть повсюду и разлился гололед.
«Аня живет в девятиэтажке. Если упадет в сугроб, а не на лед – выживет ли? А может, она не будет прыгать?»
В голове возникали жуткие картины, с каждым видением приходилось сражаться, как с персональным драконом. В итоге в голове не осталось ничего, кроме лихорадочного «не прощу! Не прощу!» Чего и кому – Юра не смог бы ответить.
Дверь в подъезд заботливо придержал куривший мужчина. Юра взлетел к квартире Ани, забыв об усталости и о том, что уже на четвертом этаже у него должна была начаться одышка. В двери он сразу задолбил яростно, боясь хоть из-за страха и робости опоздать.
Через долгие полминуты ему открыли, ничего не спрашивая. Из квартиры выглянул обеспокоенный огромный мужчина – рядом с ним Юра всегда чувствовал себя маленьким, ничтожным. Беспокойство папы Ани тут же сменилось презрением.
– Ах, это ты! – он схватил Сотникова за куртку, как песчинку, легко затащив его в квартиру. Юра сжался, ожидая удара. – Как ты посмел прийти!
– Я ищу Аню! Это очень важно! Скажите, что она дома и все в порядке, и делайте со мной, что хотите! – пискнул Юра и зажмурился. Его куртку отпустили.
– Почему она не должна быть в порядке? Что ты знаешь?
В коридор прибежала мама Ани – почему-то одетая, не сонная. С момента, когда Юра видел ее в последний раз, женщина сильно похудела, щеки впали. Он вспомнил, что Аня говорила об ее болезни – но тогда он почти не слушал. Ее отец тоже был не в домашнем.
– Она дома? Да или нет? – осмелел Юра.
– Аня ушла вечером, не предупредив, – слабо сказала женщина.
– Черт!
– Что с ней? Ты что-то знаешь? – грубо спросил ее отец. Юра взглянул на него. Серьезный, даже разъяренный. Он явно слышал, что теперь болтают о парне ее дочери, но сейчас ему дают шанс говорить. Значит, что-то действительно случилось.
– Мне написали, что она... ну... хочет покончить с собой, – сказал Юра. Говорить об этом не хотелось, но после этих слов его хотя бы станут слушать.
– О боже! – женщина карикатурно начала падать в обморок, муж ее тут же подхватил. Юра понял, что это было не наиграно – несколько секунд понадобилось, чтобы мама Ани открыла глаза.
– Думай, что говоришь! – разозлился мужчина. – Присядь, все будет нормально. Аня умная девочка, она не станет...
– Куда она ушла? – спросил Сотников.
– Если бы мы знали!
– Была записка? Звонили ей? Может, в полицию?
– Дети такие скрытные, – запричитала женщина. – От них и слова не добьешься в разговоре. Всю боль держат в себе...
«Или изливают в соцсети», – внезапно подумал Юра. Когда-то он уже нашел так Ульяну – теперь надеялся обнаружить и свою девушку.
Пока родители Ани приходили в себя, он выскочил в подъезд и выбежал на улицу, чтобы за ним никто не пошел. Они ничего не знали. Мама Ани была права – никто из подростков никогда не раскроет душу родителям. Теперь это модно делать там, куда они почему-то не заглядывают или не воспринимают всерьез: в интернет.
Он зашел в ее аккаунт в инстаграме и тут же понял, что не ошибся. Это место он узнал безошибочно – пешеходный мост над линиями поездов. Индустриальный пейзаж, особенно жутко выглядящий зимой: ржавые перила, внизу поезда с облупленной краской, грязный черный снег. Это место для кого угодно могло бы показаться жутким, но для них с Анькой оно было особенным: здесь они гуляли жарким летним днем, когда были еще только друзьями. Тогда Ане надо было взять билеты для родителей до дачи, Юра вызвался ей помочь. Тогда у него в голове только зарождалась мысль, что лучшая подруга может стать любимой девушкой. Впрочем, за единственный день его отношение изменилось: они бродили над поездами, мечтали забраться в товарняк и уехать в сторону моря. Болтовня ни о чем, ритмичный стук колес и глухой вокзальный женский голос, объявляющий поезда – множество неромантичных вещей сложились в странную завораживающую обстановку, из которой не хотелось вырываться.
Аня и Юра стояли на пешеходном мосту и наблюдали за перроном. Там, возле поезда, идущего в другую часть России, обнимались парень и девушка с двумя громадными чемоданами. Они плакали и целовались.
– Я бы никогда не отпустил тебя далеко, если бы мы встречались, – бросил тогда Юра. В ответ на это Аня промолчала, зато сильно покраснела. – Отправился бы за тобой или просто не дал бы тебе покинуть меня.
– А у меня был бы повод тебя оставить?
Еще несколько осторожных фраз, прощупывание почвы для нового шага – и вот они уже целуются, стоя на пешеходном мосту над проезжающими поездами.
Это же место на фотографии в инстаграме Ани теперь выглядело жутко, страшно. Словно в таком месте не может произойти ничего хорошего.
– Алле, такси! – позвонил на ходу Юра.
– Вам придется ожидать двадцать минут, – холодно проговорила девушка в телефоне.
– Я не могу ждать!
Сотников выбежал из двора, увидел лениво плетущийся автомобиль и без раздумий бросился под него. Сонный водитель едва успел затормозить. Скрип колес больно ударил по ушам, бампер слегка коснулся Сотникова – но этого хватило, чтобы сбить его с ног. Травмированная нога загудела, но он вскочил, не чувствуя боли.
– Ты что, совсем ошалел? – высунулся водитель.
– Помогите мне! Прошу! – Юра без лишних слов бросился на переднее сиденье. – Моя девушка может погибнуть, умоляю, отвезите меня к ней!
– Куда? – тут же сосредоточенно спросил водитель.
– ЖД-вокзал. Скорее!
Машина бордо двинулась с места, даже несколько раз проехала на красный, но Сотников все равно проклинал водителя за медлительность. Каждая секунда казалась решающей. Он звонил Ане, но она не брала трубку, а через десяток попыток сотовый и вовсе выключился.
«Если телефон раздавлен поездом, он будет отвечать, что абонент вне зоны?» – размышлял Сотников, тут же пытался переключиться на другие мысли, но не мог.
Когда машина остановилась у вокзала, он даже забыл поблагодарить водителя – выскочил, побежал в сторону моста. На перроне толпились люди – как раз приехал поезд из Москвы. Юра пролетел сквозь прощающуюся толпу, прогремел металлическими ступенями пешеходного моста. Конечно же, она была там. На неосвещенном участке стояла поникшая тень с опущенными плечами. Увы, этой тенью была Аня.
Сотников остановился и глубоко вздохнул. Девушка его не заметила, зато она была опасно близко к периллам. Стоит ей перегнуться – и Аня мгновенно упадет на рельсы. Теперь нельзя торопиться, нужно подойти к ней спокойно, не вспугнув. Медленные движения давались с трудом. Шаг за шагом Юра приближался, молясь, чтобы девушка не обернулась раньше времени.
Наконец он остановился в нескольких шагах. Аня будто почувствовала его, повернула голову и вздрогнула.
– Что ты тут делаешь? – испуганно спросила она и схватилась за холодные железные перила. Сотников едва узнавал свою девушку – на ее лице не было привычной улыбки, всего за несколько дней появились огромные круги под глазами. Такие были однажды у его мамы, когда бабушка умерла – тогда мама рыдала несколько дней, не переставая. Возможно, они у нее появятся и теперь, когда сына обвиняют в страшных делах.
– Я боялся за тебя, – сказал Юра.
– Уходи!
– Ань, давай поговорим, – предложил он, еще не зная, о чем собирается сказать. Что он дурак? Что все испортил? Что ему не нужна никакая Ульяна? Что он предатель и заслуживает всего на свете – но только не потерять ее?
Нежности к Ане в этот момент он совсем не ощущал, только животный страх, что вот-вот потеряет что-то очень важное.
– Я все знаю! Мне написали уже, наверное, все! – Аня без раскачки заплакала, закрыла лицо цветными варежками. На вокзале включили дальний прожектор, и девушку осветило. Она испуганно отвернулась от света, будто он причиняет ей боль.
– Они все врут, Ань. Никого я не насиловал, это все Ульяна подстроила!
– Конечно, – она громко шмыгнула. – Ритов сам тебя без штанов видел! Просто признайся уже! Сколько можно врать? Ты и до этого со мной вечером пытался...
– Да я на нервах весь был! Головой совсем не думал, выпил еще. Но я бы никогда не сделал тебе больно, клянусь!
Аня повернулась к нему. В ее глазах Юра прочитал немой ответ – он уже сделал ей слишком больно.
– Я идиот, придурок и кретин. Можешь меня ненавидеть, избить. Но только ничего с собой не делай, ладно?
– Тебе-то какое дело?
«Я этого не переживу», – хотел сказать Сотников, но не стал обманывать ни себя, ни Аню. Он видел слишком много примеров, как люди, терявшие самое дорогое, продолжали существовать. Как его дед последние десять лет сходил с ума от одиночества без жены, с которой прожил больше полувека. Как холодный Астров потерял единственную любовь, но все еще не наложил на себя руки. Как сотни и тысячи людей, клянущиеся в любви до последнего вздоха, продолжают жить в мире, лишившись любви. Как и Аня – ее пост в инстаграме вышел несколько часов назад. Все это время она стояла на морозе, не решаясь прыгнуть, и, скорее всего, так бы и не решилась. Если и захотела бы – то не было бы постов в интернете, подсказок. Погибающие люди не кричат, они тихо угасают. Но если бы это случилось, Сотников никогда бы себе не простил, а Аню не забыл. Его жизнь бы потеряла значительную свою часть, хоть и едва ли прервалась.
Все это он подумал в один миг, но говорить не стал. После всего случившегося ему не хотелось врать даже во благо.
– Ань... Я все делаю только хуже. Все, чего касаюсь, рушится. Но я ни за что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Как только я узнал, что ты хочешь...
– Как ты узнал? – прервала его Аня.
Сотников замялся, не зная, отвечать ли.
– Мне написала Ульяна.
– Ах, Ульяна!
– Да, Ульяна! – крикнул Юра. – И как только я узнал о тебе, я помчался к твоим родителям! Твой отец чуть не набил мне морду, а потом я прыгнул под машину, лишь бы быстрее приехать сюда! Плевать мне, написала это Ульяна или Ритов или директор школы, я чуть с ума не сошел, пока ехал сюда! Давай домой, а?
Аня убрала руки от лица. Ее щеки горели красным, нос алел яркой точкой. Сотников не выдержал и усмехнулся – слишком уж забавно выглядела девушка. Она не оценила его настроения и отвернулась, но Юра уже понял, что кризис миновал. Он подошел к ней и обнял. Наверное, будь на ее месте другая девушка, она бы еще кричала, вырывалась и рвалась, якобы чтобы броситься с моста. Но Аня вжалась в него, вцепилась в куртку, словно пыталась спрятаться за Юрой от кого-то большого и страшного.
«Она никогда не забудет о моем поступке, – подумал он. – Даже если скажет, что верит мне, а не Ульяне. Мысль, что я пытался ей изменить, навсегда останется с Анькой. Может быть, она меня даже простит, но верить больше не сможет... Что ж, хотя бы она не сделала ничего непоправимого. Остальные раны затянутся, драконы уснут... однажды».
– Давай я отвезу тебядомой, – сказал Юра и, не отпуская плеч Ани, повел ее прочь со злополучногомоста.