Портрет Дориана Грея

Это бы­ло де­вя­то­го но­яб­ря и (как ча­сто вспо­ми­нал по­том До­ри­ан) на­ка­нуне дня его рож­де­ния, ко­гда ему ис­пол­ни­лось трид­цать во­семь лет.
Ча­сов в один­на­дцать ве­че­ра он воз­вра­щал­ся до­мой от лор­да Ген­ри, у ко­то­ро­го обе­дал. Он шел пеш­ком, до глаз за­ку­тан­ный в шу­бу, так как ночь бы­ла хо­лод­ная и ту­ман­ная. На уг­лу Гро­ве­нор-сквер и Са­ус-Од­ли-стрит ми­мо него во мгле про­мельк­нул че­ло­век, шед­ший очень быст­ро с сак­во­я­жем в ру­ке. Во­рот­ник его се­ро­го паль­то был под­нят, но До­ри­ан узнал Бэ­зи­ла Хол­лу­ор­да. Неиз­вест­но по­че­му, его вдруг охва­тил ка­кой-то без­от­чет­ный страх. Он и ви­ду не по­дал, что узнал Бэ­зи­ла, и то­роп­ли­во за­ша­гал даль­ше.

Но Хол­лу­орд успел его за­ме­тить. До­ри­ан слы­шал, как он оста­но­вил­ся и за­тем стал его до­го­нять. Че­рез ми­ну­ту ру­ка Бэ­зи­ла лег­ла на его пле­чо.
- До­ри­ан! Ка­кая уда­ча! Я ведь до­жи­дал­ся у вас в биб­лио­те­ке с де­вя­ти ча­сов. По­том на­ко­нец сжа­лил­ся над ва­шим уста­лым ла­ке­ем и ска­зал ему, что­бы он вы­пу­стил ме­ня и шел спать. Ждал я вас по­то­му, что се­год­ня две­на­дца­ти­ча­со­вым уез­жаю в Па­риж, и мне очень нуж­но пе­ред отъ­ез­дом с ва­ми по­тол­ко­вать. Ко­гда вы про­шли ми­мо, я узнал вас, или, вер­нее, ва­шу шу­бу, но все же со­мне­вал­ся... А вы-то раз­ве не узна­ли ме­ня?
- В та­ком ту­мане, ми­лый мой Бэ­зил? Я да­же Гро­ве­нор-сквер не узнаю. Ду­маю, что мой дом где-то здесь близ­ко, но и в этом во­все не уве­рен... Очень жаль, что вы уез­жа­е­те, я вас не ви­дел це­лую веч­ность. На­де­юсь, вы ско­ро вер­не­тесь?
- Нет, я про­бу­ду за гра­ни­цей ме­ся­цев шесть. Хо­чу снять в Па­ри­же ма­стер­скую и за­пе­реть­ся в ней, по­ка не окон­чу од­ну за­ду­ман­ную мною боль­шую вещь. Ну, да я не о сво­их де­лах хо­тел го­во­рить с ва­ми. А вот и ваш подъ­езд. Поз­воль­те мне вой­ти на ми­ну­ту.
- По­жа­луй­ста, я очень рад. Но вы не опоз­да­е­те на по­езд? - небреж­но бро­сил До­ри­ан Грей, взой­дя по сту­пе­ням и от­пи­рая дверь сво­им клю­чом.
При све­те фо­на­ря, про­би­вав­шем­ся сквозь ту­ман, Хол­лу­орд по­смот­рел на ча­сы.
- У ме­ня еще уй­ма вре­ме­ни, - ска­зал он. По­езд от­хо­дит в чет­верть пер­во­го, а сей­час толь­ко один­на­дцать. Я ведь все рав­но шел в клуб, ко­гда мы встре­ти­лись, - рас­счи­ты­вал за­стать вас там. С ба­га­жом во­зить­ся мне не при­дет­ся - я уже рань­ше от­пра­вил все тя­же­лые ве­щи. Со мной толь­ко этот сак­во­яж, и за два­дцать ми­нут я до­бе­русь до вок­за­ла Вик­то­рии.
До­ри­ан по­смот­рел на него с улыб­кой.
- Вот как пу­те­ше­ству­ет из­вест­ный ху­дож­ник! Руч­ной сак­во­яж и осен­нее паль­тиш­ко! Ну, вхо­ди­те же ско­рее, а то ту­ман за­бе­рет­ся в дом. И, по­жа­луй­ста, не за­те­вай­те се­рьез­ных раз­го­во­ров. В наш век ни­че­го се­рьез­но­го не про­ис­хо­дит. Во вся­ком слу­чае, не долж­но про­ис­хо­дить.
Хол­лу­орд толь­ко го­ло­вой по­ка­чал и про­шел вслед за До­ри­а­ном в его биб­лио­те­ку. В боль­шом ка­мине яр­ко пы­ла­ли дро­ва, лам­пы бы­ли за­жже­ны, а на сто­ли­ке мар­кет­ри сто­ял от­кры­тый се­реб­ря­ный по­гре­бец с на­пит­ка­ми, си­фон с со­до­вой во­дой и вы­со­кие хру­сталь­ные бо­ка­лы.
- Ви­ди­те, ваш слу­га по­ста­рал­ся, что­бы я чув­ство­вал се­бя как до­ма. При­нес все, что нуж­но че­ло­ве­ку, в том чис­ле и са­мые луч­шие ва­ши па­пи­ро­сы. Он очень го­сте­при­им­ный ма­лый и нра­вит­ся мне го­раз­до боль­ше, чем тот фран­цуз, преж­ний ваш ка­мер­ди­нер. Кста­ти, ку­да он де­вал­ся?
До­ри­ан по­жал пле­ча­ми.
- Ка­жет­ся, же­нил­ся на гор­нич­ной ле­ди Рэд­ля и увез ее в Па­риж, где она под­ви­за­ет­ся в ка­че­стве ан­глий­ской порт­ни­хи. Там те­перь, го­во­рят, ан­гло­ма­ния в мо­де. До­воль­но глу­пая мо­да, не прав­да ли?.. А Вик­тор, меж­ду про­чим, был хо­ро­ший слу­га, я не мог на него по­жа­ло­вать­ся. Он был мне ис­кренне пре­дан и, ка­жет­ся, очень го­ре­вал, ко­гда я его уво­лил. Но я его по­че­му-то невзлю­бил... Зна­е­те, ино­гда при­дет в го­ло­ву ка­кой-ни­будь вздор... Еще ста­кан брен­ди с со­до­вой? Или вы пред­по­чи­та­е­те рейн­ское с сель­тер­ской? Я все­гда пью рейн­ское. На­вер­ное, в со­сед­ней ком­на­те най­дет­ся бу­тыл­ка.
- Спа­си­бо, я ни­че­го боль­ше не бу­ду пить, - ото­звал­ся ху­дож­ник. Он снял паль­то и шля­пу, бро­сил их на сак­во­яж, ко­то­рый еще рань­ше по­ста­вил в уг­лу. - Так вот, До­ри­ан мой ми­лый, у нас бу­дет се­рьез­ный раз­го­вор. Не хмурь­тесь, по­жа­луй­ста, - этак мне очень труд­но бу­дет го­во­рить.
- Ну, в чем же де­ло? - вос­клик­нул До­ри­ан нетер­пе­ли­во, с раз­ма­ху са­дясь на ди­ван. - На­де­юсь, речь бу­дет не обо мне? Я се­год­ня устал от се­бя и рад бы пре­вра­тить­ся в ко­го-ни­будь дру­го­го.
- Нет, имен­но о вас, - ска­зал Хол­лу­орд су­ро­вым то­ном. - Это необ­хо­ди­мо. Я от­ни­му у вас ка­ких-ни­будь пол­ча­са, не боль­ше.
- Пол­ча­са! - про­бор­мо­тал До­ри­ан со вздо­хом и за­ку­рил па­пи­ро­су.
- Не так уж это мно­го, До­ри­ан, и раз­го­вор этот в ва­ших ин­те­ре­сах. Мне ду­ма­ет­ся, вам сле­ду­ет узнать, что о вас в Лон­доне го­во­рят ужас­ные ве­щи.
- А я об этом ни­че­го знать не хо­чу. Я люб­лю слу­шать сплет­ни о дру­гих, а сплет­ни обо мне ме­ня не ин­те­ре­су­ют. В них нет пре­ле­сти но­виз­ны.
- Они долж­ны вас ин­те­ре­со­вать, До­ри­ан. Каж­дый по­ря­доч­ный че­ло­век до­ро­жит сво­ей ре­пу­та­ци­ей. Ведь вы же не хо­ти­те, что­бы лю­ди счи­та­ли вас раз­врат­ным и бес­чест­ным? Ко­неч­но, у вас по­ло­же­ние в об­ще­стве, боль­шое со­сто­я­ние и все про­чее. Но бо­гат­ство и вы­со­кое по­ло­же­ние - еще не все. Пой­ми­те, я во­все не ве­рю этим слу­хам. Во вся­ком слу­чае, я не мо­гу им ве­рить, ко­гда на вас смот­рю. Ведь по­рок все­гда на­кла­ды­ва­ет свою пе­чать на ли­цо че­ло­ве­ка. Его не скро­ешь. У нас при­ня­то го­во­рить о «тай­ных» по­ро­ках. Но тай­ных по­ро­ков не бы­ва­ет. Они ска­зы­ва­ют­ся в ли­ни­ях рта, в отя­же­лев­ших ве­ках, да­же в фор­ме рук. В про­шлом го­ду один че­ло­век, - вы его зна­е­те, но на­зы­вать его не бу­ду, - при­шел ко мне за­ка­зать свой порт­рет. Я его рань­ше ни­ко­гда не встре­чал, и в то вре­мя мне ни­че­го о нем не бы­ло из­вест­но - на­слы­шал­ся я о нем нема­ло толь­ко позд­нее. Он пред­ло­жил мне за порт­рет бе­ше­ную це­ну, но я от­ка­зал­ся пи­сать его: в фор­ме его паль­цев бы­ло что-то глу­бо­ко мне про­тив­ное. И те­перь я знаю, что чу­тье ме­ня не об­ма­ну­ло, - у это­го гос­по­ди­на ужас­ная био­гра­фия. Но вы, До­ри­ан... Ва­ше чест­ное, от­кры­тое и свет­лое ли­цо, ва­ша чу­дес­ная, ни­чем не омра­чен­ная мо­ло­дость мне по­ру­кой, что дур­ная мол­ва о вас - кле­ве­та, и я не мо­гу ей ве­рить. Од­на­ко я те­перь ви­жу вас очень ред­ко, вы ни­ко­гда боль­ше не за­гля­ды­ва­е­те ко мне в ма­стер­скую, и от­то­го, что вы да­ле­ки от ме­ня, я те­ря­юсь, ко­гда слы­шу все те мер­зо­сти, ка­кие о вас го­во­рят, не знаю, что от­ве­чать на них. Объ­яс­ни­те мне, До­ри­ан, по­че­му та­кой че­ло­век, как гер­цог Бер­вик­ский, встре­тив вас в клу­бе, ухо­дит из ком­на­ты, как толь­ко вы в нее вхо­ди­те? По­че­му мно­гие по­чтен­ные лю­ди лон­дон­ско­го све­та не хо­тят бы­вать у вас в до­ме и не при­гла­ша­ют вас к се­бе? Вы бы­ли друж­ны с лор­дом Стэйв­ли. На про­шлой неде­ле я встре­тил­ся с ним на зва­ном обе­де... За сто­лом кто-то упо­мя­нул о вас - речь шла о ми­ни­а­тю­рах, ко­то­рые вы одол­жи­ли для вы­став­ки Дад­ли. Услы­шав ва­ше имя, лорд Стэйв­ли с пре­зри­тель­ной гри­ма­сой ска­зал, что вы, быть мо­жет, очень тон­кий зна­ток ис­кус­ства, но с та­ким че­ло­ве­ком, как вы, нель­зя зна­ко­мить ни од­ну чи­стую де­вуш­ку, а по­ря­доч­ной жен­щине непри­лич­но да­же на­хо­дить­ся с ва­ми в од­ной ком­на­те. Я на­пом­нил ему, что вы - мой друг, и по­тре­бо­вал объ­яс­не­ний. И он дал их мне. Дал на­пря­мик, при всех! Ка­кой это был ужас! По­че­му друж­ба с ва­ми гу­би­тель­на для мо­ло­дых лю­дей? Этот несчаст­ный маль­чик, гвар­де­ец, что недав­но по­кон­чил с со­бой, - ведь он был ваш близ­кий друг. С Ген­ри Эшто­ном вы бы­ли нераз­луч­ны, - а он за­пят­нал свое имя и вы­нуж­ден был по­ки­нуть Ан­глию... По­че­му так низ­ко пал Ад­ри­ан Син­гл­тон? А един­ствен­ный сын лор­да Кен­та по­че­му сбил­ся с пу­ти? Вче­ра я встре­тил его от­ца на Сент-Джеймс-стрит. Сра­зу вид­но, что он убит сты­дом и го­рем. А мо­ло­дой гер­цог Перт­ский? Что за жизнь он ве­дет! Ка­кой по­ря­доч­ный че­ло­век за­хо­чет те­перь с ним знать­ся?
- До­воль­но, Бэ­зил! Не го­во­ри­те о том, че­го не зна­е­те! - пе­ре­бил До­ри­ан Грей, ку­сая гу­бы. В тоне его слы­ша­лось глу­бо­чай­шее пре­зре­ние. - Вы спра­ши­ва­е­те, по­че­му Бер­вик вы­хо­дит из ком­на­ты, ко­гда я вхо­жу в нее? Да по­то­му, что мне о нем все из­вест­но, а во­все не по­то­му, что ему из­вест­но что-то обо мне. Как мо­жет быть чи­стой жизнь че­ло­ве­ка, в жи­лах ко­то­ро­го те­чет та­кая кровь? Вы ста­ви­те мне в ви­ну по­ве­де­ние Ген­ри Эшто­на и мо­ло­до­го гер­цо­га Перт­ско­го. Я, что ли, при­вил Эшто­ну его по­ро­ки и раз­вра­тил гер­цо­га? Ес­ли этот глу­пец, сын Кен­та, же­нил­ся на улич­ной дев­ке - при чем тут я? Ад­ри­ан Син­гл­тон под­де­лал под­пись сво­е­го зна­ко­мо­го на век­се­ле - так и это то­же моя ви­на? Что же, я обя­зан над­зи­рать за ним? Знаю я, как у нас в Ан­глии лю­бят сплет­ни­чать. Ме­щане ки­чат­ся сво­и­ми пред­рас­суд­ка­ми и по­каз­ной доб­ро­де­те­лью и, об­жи­ра­ясь за обе­ден­ным сто­лом, шу­шу­ка­ют­ся о так на­зы­ва­е­мой «рас­пу­щен­но­сти» зна­ти, ста­ра­ясь по­ка­зать этим, что и они вра­ща­ют­ся в выс­шем об­ще­стве и близ­ко зна­ко­мы с те­ми, ко­го они чер­нят. В на­шей стране до­ста­точ­но че­ло­ве­ку вы­дви­нуть­ся бла­го­да­ря уму или дру­гим ка­че­ствам, как о нем на­чи­на­ют бол­тать злые язы­ки. А те, кто ще­го­ля­ет сво­ей мни­мой доб­ро­де­те­лью, - они-то са­ми как ве­дут се­бя? До­ро­гой мой, вы за­бы­ва­е­те, что мы жи­вем в стране ли­це­ме­ров.
- Ах, До­ри­ан, не в этом де­ло! - го­ря­чо воз­ра­зил Хол­лу­орд. - Знаю, что в Ан­глии у нас не все бла­го­по­луч­но, что об­ще­ство на­ше ни­ку­да не го­дит­ся. От­то­го-то я и хо­чу, что­бы вы бы­ли на вы­со­те. А вы ока­за­лись не на вы­со­те. Мы впра­ве су­дить о че­ло­ве­ке по то­му вли­я­нию, ка­кое он ока­зы­ва­ет на дру­гих. А ва­ши дру­зья, ви­ди­мо, утра­ти­ли вся­кое по­ня­тие о че­сти, о доб­ре, о чи­сто­те. Вы за­ра­зи­ли их безум­ной жаж­дой на­сла­жде­ний. И они ска­ти­лись на дно. Это вы их ту­да столк­ну­ли! Да, вы их ту­да столк­ну­ли, и вы еще мо­же­те улы­бать­ся как ни в чем не бы­ва­ло, - вот как улы­ба­е­тесь сей­час... Я знаю и кое-что по­ху­же. Вы с Гар­ри - нераз­луч­ные дру­зья. Уже хо­тя бы по­это­му не сле­до­ва­ло вам по­зо­рить имя его сест­ры, де­лать его пред­ме­том спле­тен и на­сме­шек.
- До­воль­но, Бэ­зил! Вы слиш­ком мно­го се­бе поз­во­ля­е­те!
- Я дол­жен ска­зать все, - и вы ме­ня вы­слу­ша­е­те. Да, вы­слу­ша­е­те! До ва­ше­го зна­ком­ства с ле­ди Гвен­до­лен ни­кто не смел ска­зать о ней ху­до­го сло­ва, да­же тень сплет­ни не ка­са­лась ее. А те­перь?.. Раз­ве хоть од­на при­лич­ная жен­щи­на в Лон­доне риск­нет по­ка­зать­ся с нею вме­сте в Пар­ке? Да­же ее де­тям не поз­во­ли­ли жить с нею... И это еще не все. Мно­го еще о вас рас­ска­зы­ва­ют, - на­при­мер, лю­ди ви­де­ли, как вы, кра­ду­чись, вы­хо­ди­те на рас­све­те из гряз­ных при­то­нов, как пе­ре­оде­тым про­би­ра­е­тесь тай­ком в са­мые от­вра­ти­тель­ные тру­що­бы Лон­до­на. Неуже­ли это прав­да? Неуже­ли это воз­мож­но? Ко­гда я в пер­вый раз услы­шал та­кие тол­ки, я рас­хо­хо­тал­ся. Но я их те­перь слы­шу по­сто­ян­но - и они ме­ня при­во­дят в ужас. А что тво­рит­ся в ва­шем за­го­род­ном до­ме? До­ри­ан, ес­ли бы вы зна­ли, ка­кие мер­зо­сти го­во­рят о вас! Вы ска­же­те, что я бе­ру на се­бя роль про­по­вед­ни­ка - что ж, пусть так! Пом­ню, Гар­ри утвер­ждал как-то, что каж­дый, кто лю­бит по­учать дру­гих, на­чи­на­ет с обе­ща­ния, что это бу­дет в пер­вый и по­след­ний раз, а по­том бес­пре­стан­но на­ру­ша­ет свое обе­ща­ние. Да, я на­ме­рен от­чи­тать вас. Я хо­чу, что­бы вы ве­ли та­кую жизнь, за ко­то­рую лю­ди ува­жа­ли бы вас. Хо­чу, что­бы у вас бы­ла не толь­ко неза­пят­нан­ная, но и хо­ро­шая ре­пу­та­ция. Что­бы вы пе­ре­ста­ли во­дить­ся со вся­кой мра­зью. Нече­го по­жи­мать пле­ча­ми и при­тво­рять­ся рав­но­душ­ным! Вы име­е­те на лю­дей уди­ви­тель­ное вли­я­ние, так пусть же оно бу­дет не вред­ным, а бла­го­твор­ным. Про вас го­во­рят, что вы раз­вра­ща­е­те всех, с кем близ­ки, и, вхо­дя к че­ло­ве­ку в дом, на­вле­ка­е­те на этот дом по­зор. Не знаю, вер­но это или нет, - как я мо­гу это знать? - но так про вас го­во­рят. И кое-че­му из то­го, что я слы­шал, я не мо­гу не ве­рить. Лорд Гло­стер - мой ста­рый уни­вер­си­тет­ский то­ва­рищ, мы бы­ли с ним очень друж­ны в Окс­фор­де. И он по­ка­зал мне пись­мо, ко­то­рое пе­ред смер­тью на­пи­са­ла ему же­на, уми­рав­шая в оди­но­че­стве на сво­ей вил­ле в Мен­тоне. Это страш­ная ис­по­ведь - ни­че­го по­доб­но­го я ни­ко­гда не слы­шал. И она об­ви­ня­ет вас. Я ска­зал Гло­сте­ру, что это неве­ро­ят­но, что я вас хо­ро­шо знаю и вы не спо­соб­ны на по­доб­ные гнус­но­сти. А дей­стви­тель­но ли я вас знаю? Я уже за­даю се­бе та­кой во­прос. Но, что­бы от­ве­тить на него, я дол­жен был бы уви­деть ва­шу ду­шу...
- Уви­деть мою ду­шу! - по­вто­рил впол­го­ло­са До­ри­ан Грей и встал с ди­ва­на, блед­ный от стра­ха.
- Да, - ска­зал Хол­лу­орд се­рьез­но, с глу­бо­кой пе­ча­лью в го­ло­се. - Уви­деть ва­шу ду­шу. Но это мо­жет один толь­ко гос­подь бог.
У До­ри­а­на вдруг вы­рвал­ся горь­кий смех.
- Мо­же­те и вы. Се­год­ня же ве­че­ром вы ее уви­ди­те соб­ствен­ны­ми гла­за­ми! - крик­нул он и рыв­ком под­нял со сто­ла лам­пу. - Пой­дем­те. Ведь это ва­ших рук де­ло, так по­че­му бы вам и не взгля­нуть на него? А по­сле это­го мо­же­те, ес­ли хо­ти­те, все по­ве­дать ми­ру. Ни­кто вам не по­ве­рит. Да ес­ли бы и по­ве­ри­ли, так толь­ко еще боль­ше вос­хи­ща­лись бы мною. Я знаю наш век луч­ше, чем вы, хо­тя вы так уто­ми­тель­но мно­го о нем бол­та­е­те. Идем­те же! До­воль­но вам рас­суж­дать о нрав­ствен­ном раз­ло­же­нии. Сей­час вы уви­ди­те его во­очию.
Ка­кая-то ди­кая гор­дость зву­ча­ла в каж­дом его сло­ве. Он то­пал но­гой ка­приз­но и дерз­ко, как маль­чиш­ка. Им овла­де­ла злоб­ная ра­дость при мыс­ли, что те­перь бре­мя его тай­ны с ним раз­де­лит дру­гой, тот, кто на­пи­сал этот порт­рет, ви­нов­ный в его гре­хах и по­зо­ре, и это­го че­ло­ве­ка всю жизнь бу­дут те­перь му­чить от­вра­ти­тель­ные вос­по­ми­на­ния о том, что он сде­лал.
- Да, - про­дол­жал он, под­хо­дя бли­же и при­сталь­но гля­дя в су­ро­вые гла­за Хол­лу­ор­да. - Я по­ка­жу вам свою ду­шу. Вы уви­ди­те то, что, по-ва­ше­му, мо­жет ви­деть толь­ко гос­подь бог.
Хол­лу­орд вздрог­нул и от­шат­нул­ся.
- Это ко­щун­ство, До­ри­ан, не смей­те так го­во­рить! Ка­кие ужас­ные и бес­смыс­лен­ные сло­ва!
- Вы так ду­ма­е­те? - До­ри­ан сно­ва рас­сме­ял­ся.
- Ко­неч­но! А все, что я вам го­во­рил се­год­ня, я ска­зал для ва­ше­го же бла­га. Вы зна­е­те, что я ваш вер­ный друг.
- Не тро­гай­те ме­ня! До­го­ва­ри­вай­те то, что еще име­е­те ска­зать.
Су­до­ро­га бо­ли про­бе­жа­ла по ли­цу ху­дож­ни­ка. Од­ну ми­ну­ту он сто­ял мол­ча, весь во вла­сти остро­го чув­ства со­стра­да­ния. В сущ­но­сти, ка­кое он име­ет пра­во вме­ши­вать­ся в жизнь До­ри­а­на Грея? Ес­ли До­ри­ан со­вер­шил хо­тя бы де­ся­тую до­лю то­го, в чем его об­ви­ня­ла мол­ва, - как он, долж­но быть, стра­да­ет! Хол­лу­орд по­до­шел к ка­ми­ну и дол­го смот­рел на го­ря­щие по­ле­нья. Язы­ки пла­ме­ни ме­та­лись сре­ди бе­ло­го, как иней, пеп­ла.
- Я жду, Бэ­зил, - ска­зал До­ри­ан, рез­ко от­че­ка­ни­вая сло­ва.
Ху­дож­ник обер­нул­ся.
- Мне оста­лось вам ска­зать вот что: вы долж­ны от­ве­тить на мой во­прос. Ес­ли от­ве­ти­те, что все эти страш­ные об­ви­не­ния лож­ны от на­ча­ла до кон­ца, - я вам по­ве­рю. Ска­жи­те это, До­ри­ан! Раз­ве вы не ви­ди­те, ка­кую му­ку я терп­лю? Бо­же мой! Я не хо­чу ду­мать, что вы дур­ной, раз­врат­ный, по­гиб­ший че­ло­век!
До­ри­ан Грей пре­зри­тель­но усмех­нул­ся.
- Под­ни­ми­тесь со мной на­верх, Бэ­зил, - про­мол­вил он спо­кой­но. - Я ве­ду днев­ник, в нем от­ра­жен каж­дый день мо­ей жиз­ни. Но этот днев­ник я ни­ко­гда не вы­но­шу из той ком­на­ты, где он пи­шет­ся. Ес­ли вы пой­де­те со мной, я вам его по­ка­жу.
- Лад­но, пой­дем­те, До­ри­ан, раз вы это­го хо­ти­те. Я уже все рав­но опоз­дал на по­езд. Ну, не бе­да, по­еду зав­тра. Но не за­став­ляй­те ме­ня се­год­ня чи­тать этот днев­ник. Мне ну­жен толь­ко пря­мой от­вет на мой во­прос.
- Вы его по­лу­чи­те на­вер­ху. Здесь это невоз­мож­но. И вам не при­дет­ся дол­го чи­тать.