Прикосновение Судьбы [Сэмюэль & Эмма]

Сэмюэль Мионе

— Ты уверен, что хочешь этого? — спросил Данило, его глаза внимательно вглядывались в мои, словно он пытался прочитать мои мысли.

— Уверен как никогда. Она станет моей женой, и у нее нет других вариантов. — ответил я холодно, мои слова звучали как неизбежный приговор.

Данило кивнул, постучав в дверь комнаты Эммы. Ее нежный голос донесся сквозь преграду, мягкий, но наполненный грустью.

— Заходи.

Когда мы вошли, я заметил ее сразу. Она лежала на кровати, читаю книжку, ее губы тронула легкая улыбка. Но как только ее взгляд встретился с моим, улыбка мгновенно исчезла, как будто она увидела призрака. Страх скользнул по ее лицу, делая ее еще более хрупкой.

На ней была бежевая пижама, которая едва доходила до ее бедер, открывая мне вид на ее тонкие, изящные ноги. Вид ее тела мой пульс участиться, тело напряглось от ожидании. Она была невинной, нетронутой. Всей своей сутью напоминала мне о том, что я всегда хотел.

Желание вспыхнуло во мне, когда я смотрел на нее, и казалась, что я мог бы сорвать с нее это тонкое одеяние и окунуться в ее теплоту, в ее вкус, ощутить ее под собой. Мое тело жаждало близости, но я сдержался.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она, прикрывая свое прекрасное тело одеялом, словно это могла ее защитить от меня.

— Я хотел поговорить с тобой. — спокойно ответил я, делая шаг к ней. Но Данило поднял руку, останавливая меня. Я бросил на него мрачный взгляд, требуя, чтобы он оставил нас. Но он и не думал уходить.

— Дай мне десять минут. — раздражено прошипел. — Я не собираюсь насиловать твою сестру.

Эмма вскрикнула и закрыла рот ладонью, ее глаза наполнились ужасом. Черт, я не хотел ее пугать. Моя злость была направлена на Данило, но слова вырвались слишком резко. Он посмотрела на меня с презрением, словно видел во мне нечто грязное. Ирония в том, что именно он предложил мне эту сделку, обменять свободу своей сестры на ее жизнь.

Эмма такая невинная и беззащитная, слишком легко могла стать добычей. Она пробуждала в каждом мужчине неизменные желания, даже если он не хотел этого признавать.

— Десять минут. — медленно произнес Данило. — Дверь остается открытой.

Он вышел, оставив нас одних. Как только я подошел ближе, я почувствовал тот самый запах карамели, который впервые заметил на свадьбе Данило и Софии.

Моя будущая жена пахла так сладко, что мне захотелось впиться в ее кожу и забыть обо всем. Мой член напрягся от одного запаха, от ее близости. Я хотел ее.

Она сидела передо мной — бледная, истощенная, с темными кругами под глазами. Ее тело, казалось, стало еще более хрупким после свадьбы. Слишком много боли, слишком много сломанных надежд.

— Нам не о чем разговаривать. — ее голос был слабым, но полным решимости. — Я поговорила с Данило. Не будет никакой свадьбы. Ты свободен.

Это слово. Ты свободен. Оно словно нажало на кнопку ярости внутри меня. Я ненавидел его. Мне хотелось свернуть кому-то шею каждый раз, когда слышу его.

— Свадьба будет. — тихо, но твердо сказал я, присев рядом с ней.

Она отпрянула, ее тело напряглось, словно каждый мой шаг приближал ее к пропасти.

— Нет, не будет, пока я этого не захочу. — ее взгляд был колючим, но я видел, что под этой маской храбрости скрывался страх.

— С какого времени девушки начали решать, за кого им выходить замуж? — я усмехнулся, увидев, как она закатила глаза.

— С того момента, как мужчины начали уважать их мнения и видеть в них людей, а не игрушки. — выпалила она, скрестив руки на груди.

Ее упорство заводило меня еще больше. Она была с характером, и это разжигало во мне желание еще больше.

Ее грудь приподнялась, и сквозь ткань я заметил ее нежные розовые соски, придавшие ей еще больше соблазнительности.

— Возможно, этот день когда-то наступит, но не сегодня и не в нашей семье. — усмехнулся я.

— Что это значит? — она напряглась, в ее голосе появилась доля сомнения.

— Это значит, что ты будешь моей женой. — мои слова звучали как приговор.

— Нет. Мы с Данило договорились. Он не выдаст меня за тебя замуж. — ее голос дрожал, но она старалась держаться уверенно.

— Я обещал Данило, что спрячу все ножи в день нашей свадьбы. — усмехнулся я, наблюдая, как ее глаза расширились от ужаса. Она понимала, что я имел в виду.

— У меня не было другого выбора...

— Воткнуть нож в шею — это не выбор, Эмма. — я сел ближе, почти касаясь ее.

Она прикусила губу и замолчала, но я видел ее страх. Я мог бы сделать с ней что угодно прямо сейчас, но ее хрупкость привлекла меня больше, чем любая другая женщина. Она была сломленной, но не покоренной. И именно это заставляло меня хотеть ее еще сильнее.

— Я даю тебе возможность спастись, но ты постоянно возвращаешься. Мы с Данило решили эту проблему, так что живи своей жизнью и оставь меня в покое. — ее голос был тихим, но полным боли.

— Что если я хочу, чтоб ты была моей проблемой? Моей, и только моей. — мои слова звучали, как признание, но мне было все равно. Я был готов на все, ради нее.

— Почему ты себя так наказываешь? — ее вопрос прозвучал почти шепотом, но я слышал в нем страх и недоумение.

— С чего ты решила, что я себя наказываю?

— У меня парализованы ноги, но не мозги, Сэмюэль. — она улыбнулась, пытаясь разрядить напряжение, но я видел, как она была сломлена. Ее пальцы нежно коснулись моей щетины, и она подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза. В этот момент что-то изменилось.

— Ты винишь себя в похищении Серафины, и ты думаешь, что жениться на инвалидке — это твое наказание.

— Это неправда.

Я вскочил, не выдержав. Она даже не представляла, как глубоко вонзаются ее слова. Мой разум начал бешено кружить вокруг того, что она только что произносила. Какого черта ее волнует, что происходит между мной и Серафиной?

— Почему тебя это волнует? — я резко развернулся к ней, и в голосе прозвучало раздражение.

— Я просто хочу понять, зачем тебе жениться на мне.

Я не стал отвечать словами. Схватив ее за одеяло, резко стянул его, обнажив ее тело. Она быстро попыталась схватить ткань, но я уже не давал ей шансов. Полуголая она выглядела настолько уязвимой, что даже мысль о том, что кто-то другой мог бы ее видеть в таком виде, привел меня в ярость.

— Прекрати, я буду кричать. — слабо возмутилась она, ее голос дрожал от паники.

Я сжал ее бедра. Ее мягкая, нежная кожа почти сводила меня с ума. Эти былые кружевные трусики... черт, они только добавляли масло в огонь.

— Ты сведешь меня в могилу. — прошептал я, прижимаясь губами к ее шее, оставляя нежные, но настойчивые укусы.

— Если Данило тебя увидит, то он сведет тебя в могилу. — прохрипела она, и я усмехнулся, пряча. лицо в ее волосы. Ее страх подпитывал мое желание.

— Ради тебя стоит умереть, принцесса. — прошептал я ей на ухо, не в силах остановиться.

Она напряглась, но не оттолкнула меня. Ее протесты были слабыми, почти формальными, и это лишь разжигало мое возбуждение еще больше.

— Ты правда хотела кричать? — тихо спросил я прямо в губы, играя с ке желанием сопротивляться.

Она вскинула на меня взгляд, полные растерянности и страха глаза столкнулись с моими. Я видел, как она сомневалась. но сдалась, ее тонкие руки обвились вокруг моей шеи, притягивая меня ближе.

Наш первый поцелуй был грубым и жадным, как будто весь мир перестал существовать. Я чувствовал ее сопротивление, ее попытки вырваться, но одновременно с этим она отдавалась мне. Поцелуй был словно война — я наступал, а она защищалась, пока не сдалась, подчиняясь своему желанию.

— Я не шлюха. — прошептала она, отстраняясь на секунду. — Я не твоя.

— Ты моя. — мои слова твердыми, как камень. — Ты моя, даже если ты этого не хочешь признать.

Я обхватил не талию, поднял ее с кровати и усадил на свои колени, прижимая ее бедра к себе. Ее тело оказалось настолько близко, что я чувствовал ее дыхание на своей коже.

— Положи меня обратно. — тихо попросила она, ее голос был тих и почти подавлен.

— Ты ведь знаешь, что согрешила до замужества. — прошептал я, ощущая, как она сжимается вокруг меня, словно боясь падения. — Ты отдалась мне, принцесса.

— Не правда. Это ты меня поцеловал.

— А ты не оттолкнула.

Ее возражения были напрасны, я чувствовал, как она тянулась ко мне, даже не осознавая этого.

— Я пыталась, но ты сильнее меня.

— Лгать это не хорошо, за это мужья наказывают своих жен. — я слегка шлепнул по ее аппетитной попке и она вскрикнула.

— В том-то и дело, мы не муж и жена. И не будем ими.

— Почему ты боишься выходить за меня замуж?

— Я не боюсь выходить за тебя замуж, Сэмюэль, я боюсь подвести тебя.

Я замолчал на мгновение, ее слова ударили глубже, чем я ожидал. Она говорила не о себе, а обо мне. О нашем будущем.

— Эмма, я знаю, у тебя нет возможности ходить. Я это понимаю, но я хочу исправить это.

— Исправить?! Как?!

Я достал из кармана черный блокнот, протянув его ей.

— Ты должна это увидеть.

Она медленно взяла его, с недоверием, открывая первую страницу. На ее лице мелькнула тень удивления.

— Это... это список хирургов? — спросила она, пролистывая страницы.

— Да, это имена тех, кто может тебе помочь. Я собирал информацию больше двух лет.

Ее взгляд метнулся между страницами, пока ее лицо постепенно менялось.

— Два года? Ты знал обо мне два года?

— Можно сказать и так.

Ее глаза наполнились слезами, но она сдержалась, закрыв блокнот и положив его на колени.

— Что если они не смогут помочь? — спросила она тихо, как будто боялась услышать ответ.

— Они помогут. Мы найдем того, кто сможет.

— Я не хочу давать тебе ложные надежды, Сэмюэль. Не хочу, чтобы ты разочаровался.

— У нас все получится.

Ее карие глаза были полны печали, но я видел проблеск надежды.

— Мы против всего мира, и мы победим.

Эмма прижалась ко мне, ее руки крепко обвили мою талию.

— Я выйду за тебя замуж... — тихо произнесла она. — Но если я не смогу вылечиться, мы разойдемся.

— Этого не случится.

— Если не получится, я уйду. Ты пойдешь своей дорогой, я — своей.

Я был готов возразить, но она посмотрела на меня так, что я понял: она была серьезна. Проклятье.

— Но знай, этого не будет.

— Сэмюэль, у нас с тобой будет секрет. Никто не должен знать о блокноте. Даже Данило. Если я смогу вылечиться — тогда и расскажем.

— Наш первый секрет, принцесса.

— Наш первый секрет. — тихо повторила она, и в этот момент я услышал шаги и грубый голос Данило за спиной.

— Какого черта, здесь происходит? 

Эмма прижалась ко мне мне сильнее, не пытаясь спрятаться.

— Все хорошо, Данило. — улыбнулась она. — Мы договорились.

— Сэмюэль. — Данило посмотрел на меня, пытаясь понять, что только что произошло.

— Да, все в порядке, свадьба через четыре дня. — сказал я, встречаясь с его взглядом.

— В кругу семьи. — добавила Эмма, глядя прямо мне в глаза. — Я не люблю толпы.

Я кивнул, понимая ее нежелание быть объектом жалости и лишних взглядов.

— Все будет, как ты хочешь, принцесса. — сказал я, нежно укрывая ее одеялом.

— Спасибо. — поблагодарила она и одарила меня своей милой улыбкой.

Когда мы вышли из ее комнаты, лицо Данило снова стал хмурым.

— Чего?! — возмущался я.

— Как ты уговорил ее?

— Прости, не могу сказать. Это секрет между мной и моей невестой. — с усмешкой подразнил его, и он снова разозлился.

— Увидимся через четыре дня?

— Нет, я время от времени буду приходить к Эмме, я не хочу, чтобы она растерялась, и передумала о свадьбе в последний момент. Она не должна чувствовать себя обязанной мне и тебе тоже.

— Ты решился играть в хорошего жениха?

— А ты решился завидовать мне, или ревновать, что Эмма больше не будет с тобой.

— Это не смешно, Сэмюэль.

— Расслабься, я не буду причинять Эмме боль.

— Мы это посмотрим.

— Я поеду домой, мне, как жениху нужен отдых и хороший сон.

— Черт, даже не верится, что ты женишься.

— Я тоже с трудом в это верю, но, думаю у нас с Эммой все получится.

Спустя двадцать минут я покинул дом Данило, но чувства внутри меня не отпускали. В голове все еще звучал ее тихий, дрожащий голос, каждый ее взгляд, каждый жест. Ночь окутывала меня холодом, но я едва его замечал — мысли о том, что мы на пороге чего-то огромного, переворачивали мое сознание. Эмма согласилась. Это было невероятно, почти нереально.

За рулем я молчал, но внутри бурлила целая буря. С каждым минутой я все глубже осознавал, как сильно хочу, чтобы все получилось. Черт, я буду молиться каждый день, чтобы она вылечилась. Хотя я никогда не был религиозным, теперь мне не оставалось другого — я готов был молиться на любой силы, лишь бы увидеть ее на ногах.

Я слишком долго жил, никому ничего не обещая, привыкнув, что все зависит от меня. Но здесь что-то другое. Это не просто желание завоевать женщину или победить в очередной игре. Это было больше. Намного больше. Ее сломленные мечты, ее нежелание верить в лучшее — это было мои вызовом. Я видел надежду в ее глазах, эту хрупкую, едва заметную искорку, и теперь, будь, что будет, я не имел права ее подвести.

Пока машина катила по ночным улицам, я все крепче сжимал руль. Мы найдем хирурга, мы сделаем все, что нужно, даже если придется объездить весь мир. Я не позволю ей сдаться. Я буду рядом, поддержу ее, вдохну ее в нее ту уверенность, которой ей всегда не хватало.

Эмма встанет на ноги. Это было моим обещанием. Обещанием не только ей, но и самому себе.