Хранители ключей. Символ свободы.

Кайри

Сидя у крутого утеса, который вел к берегу реки, я вспомнил вечер, когда закрылась Трещина.

С того момента я только и делал, что корил себя за слабость: подчинился злости, боли, обиде, не смог сохранить самообладание под натиском эмоций и в результате наделал кучу ошибок. Меня до сих пор грызет тот факт, что, сумей я усмирить хотя бы одно из этих чувств, мы бы справились с угрозой Джулии и Кейна куда лучше.

К чему я это вспомнил? Что ж, сегодня я наступил на те же грабли.

Ничто не заставило бы меня отправиться на вылазку наедине с этой чокнутой. Тем не менее, сейчас я сидел на холодной земле, ловил скупые капли дождя и безынтересно наблюдал за тем, как Бэт дергано возилась со снаряжением. Она старалась закрепить трос у себя на талии, пока ветер рваными порывами трепал ее кудри. Меня позабавила ее упертость. С такой дрожью в руках биться в попытках завязать прочный и крепкий узел – все равно, что эпилептику проходить по натянутому канату во время шторма.

Кстати, о шторме. Погода, как и все остальное, совершенно не радовала. Волны с отточенным до идеала ритмом разбивались об утес. Шумели, поднимались все выше, закручивались в гребень и мощным ударом врезались в насыщенно синюю поверхность воды, вспенивая ее и раскидывая брызги в разные стороны.

В один момент мне надоело смотреть на мучения девушки. Я поднялся с земли и потянул веревку на себя. Крепко затянул ее на поясе Бэт и дернул, проверяя на прочность.

– Постарайся не утонуть.

Она не ответила и принялась копаться в своих вещах.

– Почему ты решила, что ключ будет здесь? – это был первый вопрос, который я задал ей с момента отъезда из Джерардс-кросс.

В ответ – снова молчание.

– У тебя хотя бы есть план? Посмотри на воду. Хочешь разбиться о скалы?

– Отвяжись. Я знаю, что делаю, – отрезала Бэт и кинула мне конец веревки. – Твое дело – смотреть в оба.

– Есть, мэм.

Ее покоробило от моей внешней несерьезности.

Брызги от очередной волны ударили ей в спину. Бэт отвернулась от меня и решительно подобралась к краю. Никто в здравом уме не стал бы плавать в подобную погоду, но для Бэт бушующая стихия не казалась серьезной проблемой.

Девушка нырнула, стрелой пронзив водную толщу, и скрылась в иссиня-черной глубине.

Я подсел ближе к краю, воткнул палку в рыхлую землю и накинул на нее веревку, намотав несколько слабых оборотов. Она тянулась в сторону, куда только что нырнула Бэт, медленно и тихо как крадущаяся змея.

Я внимательно следил за поверхностью и малейшим движением веревки. Отчасти из-за того, что не хотел упустить из виду ничего важного, отчасти – потому что мне было необходимо на чем-то сосредоточиться.

Мы с Бэт провели почти два часа в напряженной тишине, пока не добрались до Канви-Айленд, где водитель в абсолютной пустоши высадил нас. Бэт не сказала мне ни слова за время поездки, так что я был совершенно без понятия, откуда она узнала про ключ и почему выглядит так, будто прошла кастинг на роль в фильме про зомби-апокалипсис.

Холодный ветер резал кожу. Я покосился на рюкзак. Интересно, у меня найдется там парочка теплых вещей? Бэт примчалась от встречи с матерью без всего, и после заплыва ей не помешало бы согреться. Если, конечно, она не хочет схлопотать себе ангину.

Следом мой взгляд упал на веревку. Моток перестал разматываться сам по себе и ослаб.

Нахмурив брови и сняв моток с палки, я в несколько оборотов намотал трос на руку и потянул веревку. Та удивительно легко поддалась мне.

Я потянул сильнее и быстрее. Встал на ноги, отбросил моток в сторону и обеими руками стал судорожно перебирать трос, пока передо мной не появился грубо оборванный конец. Я внимательно осмотрел поверхность, но вокруг не было ничего, кроме бушующих волн.

Не думая, я стащил с ног ботинки, скинул куртку и стрелой устремился в воду.

Она врезалась в меня тысячами маленьких осколков. Я открыл глаза, но густая темнота не позволяла мне разглядеть ничего, дальше вытянутой руки. Я греб, рассекая волны и устремляясь все дальше с целью отыскать тело девушки. Вдруг я засек мутный блеск, исходящий намного от прибрежных скал. Я вдохнул поглубже и погрузился обратно в мутную толщу.

Когда я подобрался ближе к источнику света, то обнаружил над собой широкий свод. Легкие сжимались от недостатка воздуха, руки наливались свинцом. Наконец, голова оказалась над водой, и я глубоко вдохнул.

Вокруг не было ни намека на свет, который привел меня в подводную пещеру. Я выбрался на поверхность и прошлепал вперед. Стены представляли собой неровный слой грубого камня, босые ноги то и дело натыкались на валуны и проваливались в ямы.

Я проклинал свою недальновидность и опрометчивость: с каких пор Кайри Уилсон помогает кому-то, особенно, если этот кто-то – мелкая, кудрявая и хамоватая девчонка?

Заметив женскую фигуру впереди, я замедлил шаг. Бэт услышала звонкое шлепанье стоп по лужам и обернулась. Я остановился, ожидая получить от нее слова благодарности или хотя бы вздох облегчения, но вместо этого услышал:

– Чего ты приперся?

Вот тебе и спасибо. На что я надеялся, когда ввязался в дело с этой чокнутой?

– Трос, – процедил я.

Она с легким недоумением потянула за часть веревки, которая была обмотана вокруг ее пояса, и, наткнувшись на оборванный конец, поморщилась.

– Я и не заметила.

– Чем ты думала?

Я еще долго сыпал ругательствами, сокрушаясь на ее безответственность. Но Бэт, к моему удивлению, молча осмотрела меня, стоящего перед ней и промокшего насквозь, и вскинула брови.

– Закончил? – я с возмущением открыл рот, но девушка меня опередила: – Смотри.

Она провела ладонью по влажной поверхности стены.

Слабый, приглушенный свет растянулся от ее руки и медленно заполнил собой стены пещеры. Он мерцал и переливался, постепенно углубляясь внутрь и переливаясь с белого на голубоватый. Точно так же глубокой ночью на берегу моря светится планктон.

Светящиеся струи оторвались от холодной каменной глыбы. Тонкий поток окутал собой Бэт, отбрасывая сияющие отблески на восторженное лицо девушки. Бэт повела рукой в сторону и облако воды последовало за ней, словно рой завороженных мотыльков.

– «Чтобы обрести свободу, – прошептала Бэт, – нужно следовать за светом». Так сказала моя мама... Ау!

Девушка резко прижала руку к себе и тихо зашипела. Она держалась за правое запястье. Подняла голову, ее побледневшее лицо отразило сапфировый блеск.

– Ты в порядке? – недоверчиво нахмурился я.

Глаза Бэт решительно потемнели. Я получил в ответ глухое: «да». Девушка без оглядки зашлепала вперед.

Малюсенькие струи растянулись от Бэт как размытые следы от кометы на небосводе. Одна из них парила рядом со мной. Возле ушей послышался едва уловимый звук, похожий на сотню посыпавшихся стекляшек.

Чем глубже мы заходили, тем уже становился проход, более влажным казался воздух и сильнее росло недоверие к этому месту. Если для того, чтобы достать ключ Алекса нам пришлось сразиться с гигантской змеей, то я не мог даже предположить, что можно ожидать от способностей Бэт в глухой подводной пещере.

Каждый наш шаг оставлял на полу голубые следы. Я отшатывался от парящих струй воды как от оголенных проводов. Промокшая одежда неприятно прилипала к телу, в пещере с каждой минутой становилось все холоднее. Изо рта вырывался горячий пар. Я принялся растирать ладони, чтобы хоть как-то согреться.

В конце концов, мы уперлись в завал.

– Эм-м...

Бэт озадаченно осмотрелась, сжала пальцы в кулак и постучала по одному булыжнику, по второму, третьему...

– Я сомневаюсь, что здесь есть стена из гипсокартона.

– Смолкни.

Бэт отступила на шаг и задрала голову.

– То есть весь твой план состоял в том, чтобы следовать за голубыми огоньками? – заметил я, съежившись и привалившись боком к стене. – Это такой неудачный закос на Мэриду?* Принцесса из тебя не важная.

Она раздраженно буркнула:

– Вместо того, чтобы болтать, мог бы и помочь.

– Здесь ничего нет. К тому же, в пещере очень холодно, – добавил я. – Скоро надо будет уходить, чтобы не получить обморожение.

– Кто из нас еще принцесса.

Бэт подошла к расщелине в углу пещеры. Заглянула внутрь, прижалась к булыжнику и, просунув руку внутрь, прощупала стены.

– Ничего, – разочарованно выдохнула она.

– Я же говорил.

Я осмотрелся, но ничего примечательного не попалось мне на глаза. Кроме небольшого проема под потолком.

– Что это там? – без особой тревоги спросил я.

В темноте его было трудно разглядеть, но, когда синее свечение подобралось к месту, Бэт наконец увидела горизонтальный проем. Он находился между стеной и потолком на высоте примерно трех метров и был достаточно широким, чтобы лежа протиснуться на другую сторону.

– Подсади меня, – попросила Бэт.

Я вздохнул и подошел к стене, сложив одну руку на другу.

– Поверить не могу, что три часа назад я настолько отчаялся, – закряхтел я, когда Бэт ледяными ступнями встала на мою руку, – что согласился пойти с тобой.

– Что б ты знал, – она подтянулась и завалилась на выступ в проеме, – я тоже не в восторге.

Бэт заерзала и исчезла в проеме.

– Я жду тебя десять минут и потом ухожу, – крикнул я и подпер плечом валун.

Через минуту из проема показался конец веревки и повис перед моим носом. Я раздраженно отмахнулся от него и отошел подальше.

– Это еще зачем?

Веревка задергалась сильнее. Бормоча себе под нос проклятия на испанском, я ухватился за конец и вскарабкался наверх. С трудом протиснувшись в проем, я пополз боком дальше, но поверхность подо мной резко оборвалась, и я грохнулся прямо на холодную твердую землю.

– Неужели было трудно предупредить? – выругался я, приподнявшись на локтях.

– Тихо, – прошипела Бэт.

Ее лицо купалось в синем свете, темные глаза блестели, словно кусочки обсидиана. Бэт смотрела куда-то вперед.

Мы оказались в продолговатой пещере с неровными выпирающими стенами, ямами и дырами в потолке, похожими на колодцы. В самом конце тоннеля переливался яркий синий свет. Свечение на стенах вокруг нас сформировалось в длинные линии и стало медленно тянуться вдоль стен.

– Почему ты шепчешь? – отряхиваясь, встал я.

– Мне послышались чьи-то голоса.

Я недоверчиво нахмурился. Мне вспомнились портреты, что висят в зале Хранителей на острове. Оказавшись за ними, можно было нырнуть в воспоминания и мысли человека. Сам я не был там, но Алексу после такого визита долгое время мерещилось всякое. Видимо, у Хранителей такое хобби – сводить людей с ума.

– Что ж, значит мы близко, – объявил я.

Мы с ней неспеша двинулись вперед. Я оглянулся: за нашими спинами громоздился огромный валун, и лишь маленькая щель отделяла нас от внешнего мира. Чтобы не вгонять себя в панику, пришлось отмахнуться от тревожного предчувствия.

Вскоре я стал различать шум воды: совсем не громкий, как будто от далекого моря, поверхность которого колебалась от ветряного потока.

Тупиком на этот раз стал далеко не валун, а стена. Водяная стена. Легко различимые потоки тянулись вверх так медленно, насколько это возможно. Зеркальная поверхность искажала наше с Бэт отражение и поблескивала в голубом сиянии.

Я подошел ближе и разглядел в водяной толще знакомые очертания. Перевернутая восьмерка. Знак бесконечности.

– Не думаю, что трогать это – хорошая идея, – подала голос Бэт. Он звучал необычайно приглушенно, как из-под подушки.

– Я и не собирался.

Однако, несмотря на свои слова, Бэт ступила вперед и вытянула руку. Возможно, ей ничего не угрожало, учитывая, что это ее ключ, но моему внутреннему скептику было плевать на подробности. Тревога скреблась внутри и игнорировала все мои попытки заткнуть ее.

Бэт погрузила обе руки в воду. Каждая клетка моего тела застыла в ожидании. Пальцы девушки зацепились за ключ. Восьмерка загудела и стала пульсировать. Уже спустя секунду ключ покоился в ладони Бэт за пределами водяной стены.

– Эм-м... Это все?

Бэт подбросила ключ и, ухмыльнувшись, ответила:

– Да. Отпразднуем?

Восьмерка переливалась в голубом сиянии. Шесть изумрудных камешков – по числу Трещины Бэт – сверкали, словно подмигивая нам, золотая каемка искрилась как угольки в угасающем камине.

– И зачем я был тебе нужен, если все так просто?

– Хоть иногда ты можешь не быть таким засранцем? – Бэт явно чувствовала себя уязвленной, потому что из ее голоса пропал любой намек на сарказм.

– Не переживай, когда мы выберемся отсюда, ты меня больше не увидишь, – я похлопал в ладоши. – Так что пошевеливайся, сеньорита, не заставляй меня ждать.

– Да что с тобой?

– Неудачное семейное воссоединение. Теперь мы можем уйти?

Бэт застыла, впившись в меня взглядом, который я не смог прочесть.

Я указал на ключ в ее кулаке.

– От него нужно избавиться и чем быстрее, тем лучше...

– Твоя мама – замечательный человек, – ее голос дрогнул. – Она готова на все ради своей семьи. Какого черта ты сейчас здесь, а не с ней?

Я был слишком обескуражен, чтобы что-то ответить.

– Ты хочешь поболтать о семейных ценностях? – придя в себя, спросил я.

– Я знаю Эсперансу с самого детства, – Бэт ткнула пальцем себе под ноги. – Она заботилась о твоем брате так же, как заботилась бы о тебе, если бы ты не был таким трусом!

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – я сжал зубы.

Она воскликнула:

– Твоя мать готова на все ради тебя, Алекс тянется за тобой, как будто ты чертова кинозвезда, а ты просто берешь и бросаешь их?

– Если твоя встреча с матерью прошла настолько ужасно, это не повод цепляться ко мне, – огрызнулся я.

Водяная стена глухо заурчала. Голубоватое свечение сгустилось как тучи перед грозой, и пещера заполнилась светом свинцового оттенка.

Взгляд, которым одарила меня Бэт, ввёл меня в ступор. Она фыркнула – с презрением и горечью – и отвернулась, лихорадочно перебирая руками камни на стене.

Я попытался выровнять свой голос:

– Нам пора уходить. Потом злись на меня, сколько хочешь.

Зеркально чистая вода вместо стены зашевелилась. Поток, что плавно тянулся вверх теперь закрутился на месте и потемнел. Если настроение Бэт влияло на это место, то нам двоим точно не выбраться отсюда живыми.

– Бэт...

– Нет, замолчи. Я хочу сломать чертов ключ.

Она выбила ногой небольшой камень у основания стены, осмотрела его и выкинула себе за спину, чуть не угодив мне в лоб. Я сглотнул, поглядывая на стены, голубоватое свечение на которых теперь стало похоже на растекшиеся чернила.

– Нет времени...

– Отвяжись, – отрезала она.

Бэт опустилась на колени и стала рыскать по полу в поисках массивного камня. Ее руки наткнулись на булыжник, размером с арбуз, и подняли его над землей. Подвеска даже не треснула под его весом.

– Сломаем его снаружи, – мое терпение пропадало на глазах.

– Уходи, если так хочешь.

Я подорвался к девушке и поднял ее с земли.

– Прекрати это. Мы уходим. Прямо сейчас.

Бэт оттолкнула меня. Я перецепился ногой за ногу и схватился рукой за стену. На этот раз голубые огоньки не засияли от касания, а угрожающе померкли и разбежались в стороны, оставив темное очертание моей ладони на грубом камне.

– Бэт, мы уходим сейчас же!

Послышался щелчок. Бэт раздраженно зарычала, отвела руку с ключом в сторону, а вторую выставила вперед. В ее бледных холодных пальцах оказалась металлическая рукоять пистолета.

– Уходи.

Я вытаращился на девушку и медленно приподнял руки в удивлении.

– Ты взяла с собой под воду пистолет? – напряженно наблюдая за ее пальцами возле спускового крючка, спросил я.

– Я...– это, казалось, сбило с нее прежнюю ярость. Бэт покосилась на свою руку, словно только сейчас осознала, что направила на меня пистолет. – Нет. Вообще-то... я не помню, что брала его...

Оглушительный хлопок эхом отразился от стен пещеры.

Место в груди, где-то между ребер, пронзила резкая боль. Бэт вскрикнула и выронила пистолет – тот с лязгом грохнулся на пол.

– Кайри!

Я покачнулся и облокотился о стену, сжимая футболку на груди, пытаясь притупить боль. Задернув футболку, я не обнаружил ничего, что могло бы хоть отдаленно напомнить кровь или саму рану. Ничего серьезного не было, но чувство, будто меня проткнули раскаленным шампуром, болезненно вопило где-то в груди.

– Кайри...

– Что это такое? – прохрипел я.

Бэт, дрожа, посмотрела себе под ноги: пистолет исчез.

– Не может быть...

– Я что-то должен знать? – выдавил я из себя.

Бэт с поддельной уверенностью подняла подбородок, выкручивая себе руки.

– Моя мама... Я думала, это все выдумки! То есть... Место, которая показывает твои желания – это же полная чушь...

– Кайри!

Я вздрогнул. Этот голос не принадлежал Бэт.

– Ты что-то слышишь? – спросила девушка. – Не молчи, ты меня пугаешь.

Все вокруг стало мерцать как перегорающая лампа накаливания. В голову закралась пульсирующая боль. Бормотание Бэт стало не громче, чем фоновый шум. Каменные стены сменялись на бревенчатые, застывший в пещере полумрак рассеивали настенные светильники и торшеры. Я моргнул, и обстановка окончательно переменилась: я оказался дома.

– У меня для тебя сюрприз, – произнес веселый голос, который я никогда не надеялся услышать вновь.

– Что на этот раз? – хмыкнул я и развалился на диване.

– Знаешь, столько твоему брату сегодня? – папа, сидевший до этого спиной ко мне и разжигавший камин, повернулся, излучая тепло своими глазами цвета лазурного неба. – Двенадцать.

– Ага, – мои брови многозначительно взмыли вверх: «И?»

Мы никогда не поздравляли маму и Алекса с праздниками, так что я не понял, зачем папа об этом говорит. Моя реакция заставила отца закатить глаза.

– Ты к двенадцати овладел четырьмя видами оружия, заколол первого монстра...

– Ты меня смущаешь, – я потянулся к тумбочке, на которой лежал пистолет: у меня была привычка занимать свои руки оружием. – И к чему ты это?

– Я подумал, тебе будет интересно узнать, что освоил Алекс к этому возрасту...

Рука так и застыла над тумбочкой. На моем лбу, тогда еще свободном от шрама, образовалась складка. Я сел и уставился на отца, что стоял напротив и крутил в руке пистолет: до этого момента он решительно отрицал наличие у себя такой привычки.

– Что ты хочешь сказать?

– Твоя мама наверняка меня убьет, – папа поморщился, словно уже представил ее реакцию. – Но... мы вроде как можем съездить в Лондон.

Меня захлестнула волна радости. Я подскочил с места и, очень надеясь, что расслышал отца правильно, воскликнул:

– Я увижу Алекса. И маму!

– Да, – папа рассмеялся и почесал затылок дулом пистолета.

– Я научу его стрелять из М-16, – с воодушевлением затараторил я. – Мы втроем – нет, вчетвером! – сходим на охоту. Мама ведь умеет стрелять?

– Еще как.

– Даже если не умеет, – я его как будто не слышал, – мы и ее научим тоже. Алекс познакомит меня со своими друзьями... Как думаешь, у него есть друзья? Конечно есть, о чем я. Я расскажу ему все об острове. Он поймет, как здесь круто, и потом они приедут сюда! У нас большой дом, они могут жить тут...

– Полегче, парень, – усмехнулся папа. – Для начала мне нужно найти способ с ними связаться.

– Ладно, – я не мог перестать улыбаться и тяжело дышал от волнения. – Ладно, – повторил я и опустился обратно на диван, но почти сразу же встал. – А как же Кейн?

– Я думаю, ему можно доверить дом на несколько дней.

Меня опять пробило на смех. Я сдавил отца в объятиях, и помчался по коридору, сгорая от нетерпения: мне хотелось поскорей рассказать обо всем своему лучшему другу.

Однако, когда я зашел в комнату, то не обнаружил Кейна. Подозрения и страх стали закрадываться только когда я оббежал половину дома, заглянул на кухню и в гостиную, в библиотеку и в оружейную. Его нигде не было.

У нас было единственное правило: не выходить из дома ночью в одиночку. Папа повторял его с того момента, как он позволил Кейну жить с нами. Зная принципиальность своего отца, я был уверен: если ему станет известно о нарушении, я мог попрощаться с другом.

Я стащил пистолет со столика в гостиной и, осмотревшись, выбежал на улицу, на ходу проверяя заряд.

Дом окружала ограда, она доставала мне примерно до пояса. Это был ориентир, место, где проложено драконово дерево, которое создавало защитный барьер от монстров.

Я шагнул за пределы ограды. Многие годы спустя, вспоминая момент, когда я закрываю за собой калитку, я будто заново переживаю каждую эмоцию и снова становлюсь перепуганным пятнадцатилетним мальчишкой.

Сердце глухо стучало в груди, руки подрагивали. Ощущение, что теперь я оторван от единственного безопасного места на острове дышало мне в спину. Одно дело бродить по темному, полному монстров, лесу с отцом, и совершенно другое – нырять в густую чащу в одиночку.

Я глубоко вдохнул, сделал шаг, еще один, а затем, забывшись, умчался в темноту. Убедившись, что я отбежал достаточно далеко, я стал кричать и звать Кейна.

Его силуэт появился в двадцати метрах от меня, и вдруг сбоку на меня набросилось что-то тяжелое. Я отлетел в сторону и перекатился. Надо мной нависла огромная туша, клыки блеснули в лунном свете. Я закричал – не от страха, а от перевозбуждения – и сделал несколько выстрелов в упор. Оглушительное рычание врезалось мне в голову, я зажал уши руками и попытался отползти. Тяжелая лапа опустилась на месте, где я был только что. Я перевернулся, и мельком заметил еще одного монстра рядом с Кейном. Несколько выстрелов снова прорезали ночную тишину, я продолжал отгонять монстров от Кейна, который, как я тогда думал, застыл от страха.

Я настолько сосредоточился на спасении друга, что совершенно позабыл про собственную безопасность. Монстр занес лапу, и точно убил бы меня, если бы пулеметная очередь не изрешетила его огромную тушу. Он повалился, но его когти скользнули по моей голове: лоб взорвался дикой болью. Я бросил пистолет и зажал голову, ладони окрасились в бардовый оттенок за считанные секунды.

– Кайри! Черт побери! Кайри!

Отец оттащил меня за подмышки и склонился над раной. Его руки мелькали над моей головой, пока я стонал и корчился от боли.

Кейн подбежал ближе. Папа с трудом поднял меня на ноги. Где-то неподалеку снова раздался рев.

Папа толкнул Кейна в мою сторону.

– Убирайтесь отсюда! Живо!

Я покачнулся и снова ощутил холод каменных стен. Деревья мерцали и пропадали одно за другим, из ниоткуда вырастали стены из булыжников.

Я тяжело дышал. Боль от несуществующей раны должна была пройти, но грудь по-прежнему сжимало странное и мерзкое ощущение: Бэт еще ответит за тот выстрел из воображаемого пистолета.

К слову, голос девушки как будто передавали по очень плохой радиочастоте. Она бормотала что-то несвязное.

–... и, возможно... Я не говорю, что так и есть! Но... я могла забыть кое о чем тебе рассказать...

В какой-то момент Бэт тоже стихла. У меня двоилось в глазах: ее стало две. Хотя подождите-ка... Второй силуэт, что размытым пятном маячил перед девушкой, был немного выше, с более оформленными кудрями и чуть расслабленным выражением лица.

Бэт смотрела на женщину, и выражение ее лица менялось почти каждые несколько секунд: она то разинет рот от удивления, то нахмурит маленький лоб, словно осознает всю невозможность происходящего, ее губы завороженно приоткроются, а затем сомкнутся в тонкую линию.

В конце концов Бэт выдохнула и отдалась во власть иллюзии.

–...Зачем ты изводишь себя, если и так все знаешь? – проговорила женщина. – Ты недостаточно хороша. Тебе стоило показать себя лучше, чтобы я предпочла тебя своей свободе.

Я понятия не имел, о чем она говорит. Мне хотелось предупредить Бэт, увести ее отсюда, но язык не слушался, а голова превратилась в воздушный шарик. Мое собственное видение еще не утратило своей силы. Я моргал и зажимал лоб со шрамом, пока пещера не перестала вращаться и образ отца окончательно не пропал. К сожалению, вместо него я снова увидел Кейна.

– Алекс опять действует на нервы, да? – он подпирал плечом ствол дерева и выглядел совсем как настоящий. Хотя адекватная часть меня понимала, что ни дерева, ни уж тем более Кейна здесь быть не могло.

Я с трудом сфокусировал свой взгляд на образе бывшего друга и попытался отойти от стены, но меня тут же повело в сторону, перед глазами замельтешили деревья и родной дом, мне пришлось прислониться к камню боком, чтобы устоять на ногах.

– Он не понимает, почему ты сторонишься своей семьи, – Кейн повел рукой в сторону. – Но ты и сам хотел бы знать, верно?

Я смежил веки и тряхнул головой, но это не помогло. Кейн довольно ухмыльнулся.

– Ты не рассказал им, что случилось на самом деле. Конечно, ты же не хочешь лишать свою маму возможности любить тот образ старшего сына, который она создала у себя в голове. А для Алекса ты как «чертова кинозвезда». Так сказала Бэт?

– Пошел к черту, – выдохнул я.

Мокрая трава зашелестела под его размеренными шагами: Кейн медленно приближался ко мне.

– Ты боишься снова все испортить. Боишься разочаровать их. Ты знаешь, что рано или поздно все повториться.

Шаги оборвались. Нависла густая тишина.

– Ты всего-навсего трус, Кайри Уилсон, – я поднял взгляд, чтобы посмотреть ему в лицо и, возможно, послать куда подальше. Но Кейна передо мной уже не было: я смотрел на собственное отражение. – И ты это знаешь...

Водяная стена глухо зарокотала. Образы рассеялись, словно дым на ветру.

А затем все обернулось наихудшим образом.

Все, что раньше было красивым голубым свечением, превратилось в густой смоляной ток. Водяная стена стала почти черной, свечение совсем пропало, так что я не мог увидеть даже лица Бэт. Волоски на руках встали дыбом от холода и страха.

Первым делом рухнула водяная стена, словно снятый с паузы водопад. Вода сразу же достала нам до колен и вытолкнула в тоннель. Бэт все еще была заторможена, ее взгляд был направлен в никуда. Я дернул ее за руку, мы развернулись и бросились бежать.

Вода хлынула со всех сторон. Она достала нас в считанные секунды и мощным потоком сбила с ног. Шум мгновенно заполнил собой пещеру, вода вспенилась и забурлила. Меня закрутило волной, вода ревела в ушах. Я беспомощно хватался за любой выступ, пока меня вращало и бросало из стороны в сторону.

Врезавшись в очередной камень, я уцепился за него пальцами, сделал над собой усилие и вытолкнул себя на поверхность. Выплюнул воду изо рта и завертел головой в поисках Бэт. Она вынырнула неподалеку от меня, схватилась за другой валун и закашлялась.

Не успел я перевести дух, как мое внимание к себе привлекла новая волна. Она бурным потоком вырвалась из-за угла и понеслась с такой силой, что, врезавшись в стену, выбила из нее массивный булыжник. Волна вспенилась, ударилась в потолок и на полном ходу налетела на нас.

*Принцесса Мерида – главная героиня полнометражного мультфильма «Храбрая сердцем». Следовала за блуждающими огоньками (синими светящимися существами), цель которых – вести людей к их судьбе.