Часть Вторая: Пробуждение.
Утро... наступило неожиданно, если это вообще было оно. Голди разбудила вовсе не ящерица, норовившая ткнуть ему лапой в глаз, а странный запах и грубые, очень громкие голоса. Сначала дракончик зажмурился, не понимая, где находится. И тут он вспомнил. Феррумкор - город всех племён. Значит, мама нашла его и отнесла обратно, на постоялый двор, и сейчас сидит рядом. Но пахло вовсе не песком, не пряностями и рыбой, а палёным мясом и землёй, а также гнилыми досками, и вокруг слышался противный лязг металла. Голди не без труда открыл слипающиеся глаза, и тотчас же его оглушила сильная головная боль, такая, что захотелось снова их закрыть и обхватить лапами голову.
Нервно ощупав затылок и не обнаружив повязки, зато почувствовав тонкий слой спёкшейся крови, дракончик наконец смог разглядеть предметы вокруг себя. Над головой и под лапами были доски, уже зелёные от лишайника и плесени, которыми те обросли, а его крылья были крепко и очень надёжно связаны. Стоило лучекрылу чуть приподнять голову, как его что-то чиркнуло по шее, причём довольно сильно и неприятно.
- Мама, - пискнул он, дёрнувшись от боли, и тут же с удивлением понял, что этим чем-то острым была не какая-нибудь щепка, а гвоздь, острый ржавый гвоздь, заколоченный снаружи вовнутрь. Голди поймал себя на мысли о том, что он ведь даже не знал, где сейчас находится. Вернее, он начал понимать где, но всё ещё не хотел принимать, что это действительно так.
Он был в грубо сколоченной клетке, его крылья были связаны ремнями, а до ушей долетали отдалённые крики, полные боли, и страшный хохот. А самое главное - тени, которые сновали за изгородью, зелёные, с бурыми и красными пятнами и широкими воротниками, страх любого дракона Люмена. Злейшие враги всего его племени.
Кислотные.
Он в плену у кислотных, и тушканчику понятно, что они с ним сделают! Страх внезапно забился под шкуру, Голди дёрнулся, и тотчас ещё один гвоздь едва не пробил ему крыло. Нет, нельзя много двигать крыльями, иначе он их себе чем-нибудь пропорет. Лучекрыл прижал к бокам свои светлые золотистые крылья и невольно сжал зубы. Вопить ему сейчас совершенно не хотелось, нельзя, нельзя... Слеза непроизвольно скатилась по его щеке.
- Эй, Рента, этот очнулся! - раздался едкий голос где-то у него за спиной. - Может, опять вырубить его?
- Нет, не надо, мясо попортишь, - отозвалась в тон ему неизвестная дракониха, и маленький лучекрыл внезапно вспомнил, как Купрум гонял особо сердобольных драконят и наглых хулиганов от умирающих, предназначенных на забой верблюдов.
Не надо их лишний раз тыкать, мясо попортите.
Здесь он не более чем кусок мяса.
Внезапно ему захотелось свернуться в клубок и забиться подальше в угол, улететь отсюда на крыльях, туда, где все эти ужасы не будут преследовать его. Где будет его мама и не будет кислотных. И где будет солнце. А его мама! Что Солис чувствует теперь? Как она ищет его, мечется по Феррумкору и спрашивает у всех подряд, где её сын? У них не было ничего, кроме друг друга, даже вещей дорогих не было, всё оружие и все покрывала с коврами не из серебра и шелка, а из простого железа с шерстью. Он должен вернуться! Вернуться домой, к маме, к клану... но как? Как, если крылья связаны, он сам в клетке, а вокруг одни кислотные драконы?! А он даже не знал, где они остановились, только мог предполагать примерно. Ему говорили, что в джунглях солнце закрыто ветвями... а значит, его уже унесли далеко от Феррумкора.
Кап, кап, кап... слёзы стекали по лапам и щекам и одна за другой падали на деревянные доски. Медленно, за секунды, которые казались долгими годами, он понимал, что произошло. Ему нельзя было бросаться в тот пожар. Они поймали его, оглушили и притащили сюда, а теперь попросту убьют. И не просто убьют - съедят. Старейшины были правы.
«Ты так мечтал найти отца, Голди? Что же, теперь ты разделишь его судьбу».
Внезапно дракончик снова открыл глаза. Открыл и понял, что он тут не один - не один в этой клетке. Возле него лежали ещё двое драконов, таких же, как и он, драконят - фиолетовая и белая. Страх, бивший его раньше, внезапно нахлынул с новой силой и оставил после себя неприятный осадок. А ведь с ним и сострадание к тем, кто оказался здесь, рядом.
Пересилив себя, сжав когти и пытаясь прогнать оцепенение, молодой лучекрыл встал со своего места и на одеревеневших лапах тихо-тихо подошёл почти вплотную к пока что не пришедшим в себя пленникам. Это были его ровесники, четырнадцатилетние драконята, две девочки. Их положили совсем близко друг к другу, куда аккуратнее, чем его - словно они засыпали вместе, как в пустыне, когда ночью низкая температура пробивает до костей.
Первая из них была лазурной - по крайней мере в этом Голди был уверен, так как у неё под двумя огромными пурпурно-розовыми крыльями, словно пустынный рассвет, росли ещё два поменьше, и все четыре были покрыты перьями, пушистыми и длинными. На хвосте у драконихи была аккуратная кисточка, а на лапах - короткие шпоры из фиалковых пёрышек, одно из которых внезапно пощекотало Голди лапу. Лучекрыл невольно улыбнулся. Она выглядела такой беззащитной, такой маленькой...
А вторая малышка была ещё меньше него, белая с песчаными чешуйками и крапинками цвета корицы. Она обняла себя крыльями и тихо-тихо дышала. В том, что она такая же, как и он - лучекрылая, Голди не сомневался, и на какую-то минуту его снова парализовал страх, что она окажется из их клана и что кто-то ещё потерял дочь, но Голди тут же выдохнул - он был единственным дракончиком из «Золотого Рассвета». А значит, она из другого клана, который не в свою очередь прилетел в Феррумкор или просто там задержался - но главное, что никого, кроме своей родни, он не знал, а эту крошку никогда раньше не видел...
Внезапно её мордочка дернулась. веки приподнялись раз, другой, и малышка уставилась на него тёплым, цвета прекрасного янтаря зрачком.
Она открыла глаза.
- Ложись, - прошептала она, и Голди тут же, не понимая её, уставился на свою соседку. - Ложись скорее. Они не любят, когда ты ведёшь себя как здоровый. Тогда могут ткнуть копьем.
Прекрасно понимая, что получить острым наконечником в бок ему совершенно не хочется, Голди покорно улёгся рядом с ней и прижался своим боком к её, словно дома - к маминому крылу. Драконица улыбнулась и кивнула ему, параллельно с этим окидывая взглядом кислотных вне клетки, а затем положила свою лапу на его лапу.
- Как тебя зовут? - прошептала она всё тем же тихим, но уверенным голосом.
- Голди, - отозвался лучекрыл, чувствуя, что больше не плачет от страха и боли. - Из клана Золотого Рассвета.
- А я Лучик.
«Лучик», - тихо прошептал он про себя, обнимая её крылом, насколько это было возможно в его положении. - «Маленький лучик в этом колодце тьмы».
Лучекрыл сомкнул веки и вздохнул. Он не мог ни улететь, ни даже расправить крылья, и толку их развязывать не было, поэтому он сделал единственное возможное в этой ситуации - закрыл глаза. Он не мог ни бороться, ни бежать, ему оставалось только ждать. Ждать, пока их похитители не вспомнят про них.
* * *
- Да что это за...? - Голди как следует проморгался, поднял голову и понял, что лазурная тоже пришла в себя и теперь царапала ремни на крыльях. У неё были голубые глаза и, как выяснилось, острые когти, однако недостаточно крепкие, чтобы справиться с узлами, поэтому она только попусту каталась по клетке, царапаясь о гвозди и пытаясь освободить себя.
- Прекрати, - прошептала Лучик, оборачиваясь к ней. - Не зли их, за нами же смотрят.
Смотрят - понял Голди и тотчас осознал, что молодая лучекрылая была права - рядом с клеткой, в метре от них, действительно виднелась спина и крылья кислотного дракона. Зная стражей, этот, не задумываясь, оторвёт им крылья и бросит в суп, ну, или как-то так. Голди не знал, как они едят драконье мясо, как можно вообще его есть, он давился от страха и ужаса при одной мысли об этом. И действительно, стражник обернулся, и тотчас лазурная замерла на полу, так и вцепившись в ремень.
- Прекратите, - усталым, негромким, даже почти дрожащим голосом окликнул их он, не взяв даже палки в лапы. - Будете драться, получите на орехи. - Стражник повернулся к ним лицом, и Голди тут же понял, что они почти одного возраста - ну, тот максимум на один год старше. Стражник был худым и поджарым, его чешуя, ядовито-зелёная с бурыми пятнами, была вымазана грязью и глиной, очевидно для маскировки, а хвост нервно дёргался, словно он в любую минуту чего-то ожидал. Красный воротник с огненно-рыжими разводами лежал закрытым на шее, а глаза были зелёные, словно листья или куски изумруда, с коричневыми тёплыми крапинками, и Голди вдруг почувствовал к нему жалость. Он был какой-то забитый, тихий и словно сам боялся того, что происходило вокруг, как будто ему настолько опостылело происходящее, что хочется бежать куда глаза глядят, чем опять тыкать копьями обречённых на съедение пленников. Лучекрыл привстал, и зелёные глаза встретились с этими яркими хризолитами.