Гипотеза любви

Частный разговор с Адамом Карлсеном станет на 150 %
более неловким после того, как будет произнесено слово
"секс". От меня.
Три дня спустя Оливия обнаружила, что стоит перед
офисом Адама.
Она никогда не была там раньше, но найти его не
составило труда. Выбежавшая студентка с туманными
глазами и испуганным выражением лица - вот что
выдавало его, не говоря уже о том, что дверь Адама была
единственной в коридоре, на которой не было
фотографий детей, домашних животных или близких
людей. Не было даже копии его статьи, попавшей на
обложку журнала
Nature
Methods
10
, о которой она узнала, найдя его в Google Scholar
11
накануне. Только темно-коричневое дерево и
металлическая табличка с надписью:
Адам Дж. Карлсен, доктор наук.
Может быть, "Дж" означало "Чудак" (прим. пер. J –
Jackass).
Накануне вечером Оливия чувствовал себя немного
странно, прокручивая веб-страницу своего факультета и
просматривая список из десяти миллионов публикаций и
научных грантов, уставившись на его фотографию, явно
сделанную в середине похода и не официальным
фотографом Стэнфорда. Тем не менее, она быстро подавила
это чувство, сказав себе, что тщательная проверка
академического прошлого вполне логична перед тем, как
прыгать в лодку с фальшивыми отношениями.
Она сделала глубокий вдох, прежде чем постучать, а затем
еще один - между словами Адама: - "Войдите" и тем
моментом, когда она, наконец, смогла заставить себяоткрыть дверь. Когда она вошла в кабинет, он не сразу
поднял глаза и продолжал печатать на своем iMac. - Мой
рабочий день закончился пять минут назад, так что...
- Это я.
Его руки замерли, зависнув на полдюйма или около того
над клавиатурой. Затем он повернул свое кресло к ней. -
Оливия.
Что-то было в том, как он говорил. Может быть, это был
акцент, может быть, просто качество его голоса. Оливия не
знала, что именно, но это было в том, как он произнес её
имя. Точно. Осторожно. Глубоко. Не похожий ни на чей
другой. Знакомый - до невозможности знакомый.
- Что ты ей сказал? - спросила она, стараясь не обращать
внимания на то, как говорил Адам Карлсен. - Девушке,
которая выбежала в слезах?
Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что менее
60 секунд назад в кабинете был кто-то еще - кто-то, кого он
явно довел до слез. - Я просто дал ей отзыв на кое-что, что
она написала.
Оливия кивнула, молча поблагодарив всех богов за то, что
он не является её наставником и никогда им не будет, и
изучила окружающую обстановку. У него, конечно же, был
угловой кабинет. Два окна, общая площадь которых
составляет 70 тыс. км² стекла, и столько света, что, стоя
посреди комнаты, можно было вылечить сезонную
депрессию у двадцати человек. Это было логично,
учитывая все деньги грантов, которые он приносил, и
престиж, ему выделили хорошее помещение. В кабинете
Оливии, с другой стороны, не было окон и стоял
неприятный запах, вероятно, потому, что она делила его с
тремя другими аспирантами, хотя он был рассчитан
максимум на двоих.
- Я собирался написать тебе по электронной почте. Я
разговаривал с деканом сегодня, - сказал ей Адам, и она
оглянулась на него. Он жестом указал на стул перед своим
столом. Оливия отодвинула его и села.
- О тебе.
- О. - Желудок Оливии опустился. Она бы предпочла, чтобы
декан не знал о её существовании. С другой стороны, онатакже не хотела бы находиться в этой комнате с Адамом
Карлсеном, чтобы семестр начался через несколько дней,
чтобы изменение климата стало реальностью. И всё же.
- Ну, о нас, - поправил он. - И правила социализации.
- Что она сказала?
- Нет ничего против того, чтобы мы с тобой встречались,
поскольку я не твой наставник.
Смесь паники и облегчения захлестнула Оливию.
- Однако есть некоторые моменты, которые необходимо
учитывать. Я не смогу сотрудничать с тобой в каком-либо
официальном качестве. И я являюсь членом комитета по
наградам программы, а это значит, что мне придется
откланяться, если тебя будут номинировать на стипендии
или подобные возможности.
Она кивнула. - Справедливо.
- И я абсолютно не могу быть частью твоего
диссертационного комитета.
Оливия рассмеялась. - Это не проблема. Я и не собиралась
просить тебя быть в моем комитете.
Он сузил глаза. - Почему нет? Ты изучаешь рак
поджелудочной железы, верно?
- Да. Раннее выявление.
- Тогда твоя работа выиграет от взгляда специалиста по
вычислительным моделям.
- Да, но на факультете есть и другие специалисты по
вычислительному моделированию. И я бы хотела, в конце
концов, окончить университет, в идеале без рыданий в
кабинке туалета после каждого заседания комиссии.
Он уставился на неё.
Оливия пожала плечами. - Не обижайся. Я простая
девушка, с простыми потребностями.
На это он опустил взгляд на свой стол, но не раньше, чем
Оливия заметила, как дернулся уголок его рта. Когда он
снова поднял глаза, выражение его лица было серьезным. -
Итак, ты решила?
Она поджала губы, пока он спокойно наблюдал за ней. Она
сделала глубокий вдох прежде чем сказать: - Да. Да, я... Я
хочу сделать это. Это хорошая идея, на самом деле.По многим причинам. Это избавило бы её от Анх и
Джереми, но также... также и от всех остальных. Казалось,
что с тех пор, как слухи начали распространяться, люди
были слишком напуганы Оливией, чтобы как обычно
дерзить ей. Другие преподаватели перестали пытаться
поменять её хорошее время с 14:00 в секции на их ужасные
на 8:00, её соседи по лаборатории перестали подрезать её в
очереди к микроскопу, а два разных преподавателя, с
которыми Оливия пыталась связаться в течение нескольких
недель, наконец-то соизволили ответить на её письма. Было
немного нечестно пользоваться этим огромным
недоразумением, но академическая наука - страна
беззакония, и последние два года жизнь Оливии в ней была
сплошным несчастьем. Она научилась хватать всё, что
попадается под руку. И если некоторые - ладно, если
большинство выпускников кафедры смотрели на неё с
подозрением, потому что она встречалась с Адамом
Карлсеном, пусть будет так. Её друзья, казалось, не
возражали против этого, хотя и немного недоумевали.
Кроме Малькольма. Он избегал её, словно она болела
оспой, целых три дня. Но Малькольм был Малькольмом -
он одумается.
- Что ж, очень хорошо. - Он был совершенно бесстрастен -
даже слишком. Как будто это не имело большого значения,
и ему было всё равно; как будто если бы она сказала "нет",
это ничего бы для него не изменило.
- Хотя, я много думала об этом.
Он терпеливо ждал, пока она продолжит.
- И я думаю, что будет лучше, если мы установим
некоторые основные правила. Прежде чем начать.
- Основные правила?
- Да. Ну, знаешь, что нам разрешено и не разрешено делать.
Чего мы можем ожидать от этого соглашения. Я думаю, это
довольно стандартный протокол, прежде чем начать
фальшивые отношения.
Он наклонил голову. - Стандартный протокол?
- Да.
- Сколько раз ты это делала?
- Ноль. Но я знакома с этим приемом.Эм ... что? - он растерянно моргнул.
Оливия проигнорировала его. – Хорошо. - Она глубоко
вдохнула и подняла указательный палец. - Прежде всего,
это должно быть строго на территории кампуса. Не то
чтобы я думала, что ты захочешь встретиться со мной за его
пределами, но на случай, если ты планировал убить двух
зайцев одним выстрелом, я не собираюсь быть твоим
запасным вариантом, если тебе понадобится привести
домой пару на Рождество или...
- Ханука.
- Что?
- Моя семья чаще празднует Хануку, чем Рождество. - Он
пожал плечами. - Хотя я вряд ли буду праздновать.
- О. - Оливия задумалась на мгновение. - Думаю, это то, что
твоя фальшивая девушка должна знать.
Призрак улыбки появился на его губах, но он ничего не
сказал.
- Хорошо. Второе правило. На самом деле, его можно
интерпретировать как продолжение первого правила. Но, -
Оливия закусила губу, желая затронуть эту тему. - никакого
секса.
Несколько мгновений он просто не двигался. Даже на
миллиметр. Затем его губы разошлись, но из них не
вырвалось ни звука, и тогда Оливия поняла, что она только
что лишила Адама Карлсена дара речи. Это было бы
смешно в любой другой день, но тот факт, что он выглядел
ошарашенным тем, что Оливия не хочет включать в их
фальшивые отношения секс, заставил её желудок
опуститься.
Предполагал ли он, что они это сделают? Она что-то
сказала? Следует ли ей объяснить, что у неё в жизни было
очень мало секса? Что в течение многих лет она задавалась
вопросом, асексуальна ли она, и только недавно поняла, что
может испытывать сексуальное влечение, но только с
людьми, которым она глубоко доверяет? Что если по какой-
то необъяснимой причине Адам захочет заняться с ней
сексом, а она не сможет пройти через это?
- Послушай, - она встала со стула, паника поднималась в
горле, - мне жаль, но если одна из причин, по которой ты предложил назначить свидание, заключается в том, что ты
думал, что мы...
- Нет. - Слово наполовину вырвалось из него. Он выглядел
искренне шокированным. - Я потрясен, что ты вообще
посчитала нужным затронуть эту тему.
- О. - Щеки Оливии запылали от возмущения в его голосе.
Точно. Конечно он не ожидал этого. Или даже не хотел
этого с ней. Посмотрите на него - с чего бы это?
- Прости, я не хотела предполагать...
- Нет, имеет смысл быть откровенным. Я просто удивился.
- Я понимаю, - Оливия кивнула. Честно говоря, она тоже
была немного удивлена. Что она сидит в офисе Адама
Карлсена и говорит о сексе… не о мейозе, а о
потенциальном половом акте между ними двумя. - Прости.
Я не хотела делать всё странным.
- Всё в порядке. Всё это странно. Молчание между ними
затянулось, и Оливия заметила, что он слегка покраснел.
Совсем немного, но он выглядел так... Оливия не могла
перестать смотреть.
- Никакого секса, - подтвердил он кивком.
Ей пришлось прочистить горло и отвлечься от изучения
формы и цвета его скул.
- Никакого секса, - повторила она. - Хорошо. Третье. Это не
совсем правило, но: я не буду встречаться ни с кем другим.
По-настоящему встречаться. Это было бы грязно, всё
усложнило бы и... - Оливия колебалась. Должна ли она
сказать ему? Не слишком ли много информации? Нужно ли
ему это знать? Ну, хорошо. Почему бы и нет, на данном
этапе? Не то чтобы она уже не целовала этого мужчину или
не заводила разговор о сексе на его рабочем месте. - В
любом случае, я не встречаюсь. Джереми был
исключением. Я никогда... Я никогда не встречалась
серьезно раньше, и, наверное, это к лучшему. Учеба в
аспирантуре достаточно напряженная, и у меня есть мои
друзья, и мой проект по раку поджелудочной железы, и,
честно говоря, есть вещи получше, на которые я могу
потратить свое время. - Последние несколько слов
прозвучали более защитно, чем она намеревалась.
Адам просто уставился и ничего не сказал.Но ты, конечно, можешь встречаться, - поспешно
добавила она. - Хотя я была бы признательна, если бы я не
выглядела идиоткой, а ты не выглядел так, будто
изменяешь мне, и чтобы слухи не вышли из-под контроля.
Это пошло бы на пользу и тебе, поскольку ты пытаешься
выглядеть так, будто у тебя серьезные отношения …
- Я не буду.
- Хорошо. Отлично. Спасибо. Я знаю, что ложь по
бездействию может причинить боль, но...
- Я имею в виду, что я не буду встречаться с кем-то другим.
В его тоне была уверенность, законченность, которая
застала её врасплох. Она могла только кивнуть, хотя и
хотела возразить, что он не может знать, хотя в её голове
возникло миллион вопросов. 99% из них были неуместны и
не касались её, поэтому она отмахнулась от них.
- Хорошо. Четвертое. Очевидно, что мы не можем
продолжать делать это вечно, поэтому мы должны
поставить себе крайний срок.
Его губы сжались. - Когда это будет?
- Я не уверена. Возможно, месяца или около того будет
достаточно, чтобы убедить Анх, что я окончательно
рассталась с Джереми. Но с твоей стороны этого может
быть недостаточно, так что... скажи мне.
Он обдумал это, а затем кивнул один раз. - 29 сентября.
Это было чуть больше, чем через месяц. Но также... -
Странно конкретная дата. - Оливия ломала голову, пытаясь
понять, почему она может быть значимой. Единственное,
что пришло на ум, это то, что на той неделе она будет в
Бостоне на ежегодной конференции по биологии.
- Это день после окончательного рассмотрения бюджета
департамента. Если они не выделят мне средства к тому
времени, они не выделят их вообще.
- Понятно. Ну, тогда давай договоримся, что 29 сентября
мы расстаемся. Я скажу Анх, что мы расстались
полюбовно, но мне немного грустно, потому что я всё еще
немного влюблена в тебя. - Она усмехнулась. - Просто
чтобы она не заподозрила, что я всё еще неравнодушна к
Джереми. Хорошо. - Она глубоко вздохнула. - Пятое и
последнее. Это было самое сложное. Она боялась, что он будет
возражать. Она заметила, что она сжимает руки и положила
их на колени.
- Чтобы это сработало, мы должны... делать что-то вместе.
Время от времени.
- Вещи?
- Да, вещи.
- Вещи, - повторил он с сомнением.
- Да. Всякое. Чем ты занимаешься для развлечения? -
Возможно, он увлекался чем-то ужасным, например,
экскурсиями по коровам или борьбой с японскими
жуками. Может быть, он коллекционировал фарфоровых
кукол. Может быть, он был заядлым геокеширом
12
. Может быть, он часто посещал вейпинг-конвенции. О
Боже.
- Развлечения? - повторил он, как будто никогда раньше не
слышал этого слова.
- Да. Чем ты занимаешься, когда не на работе?
Время, прошедшее между вопросом Оливии и его ответом,
было тревожным. - Иногда я работаю дома. Занимаюсь
спортом. Сплю.
Ей пришлось активно удерживать себя от того, чтобы не
ударить себя по лицу. - Эм, отлично. Что-нибудь еще?
- Что ты делаешь для развлечения? - спросил он несколько
оборонительно.
- Многое. Я...
Хожу в кино.
Хотя она не была там с тех пор, как Малькольм в
последний раз затащил её.
Играю в настольные игры.
Но в последнее время все её друзья были слишком
заняты, так что это тоже не вариант. Она участвовала в
том волейбольном турнире, но это было больше года
назад.Я занимаюсь спортом? - Ей хотелось стереть это
самодовольное выражение с его лица. Так сильно. -
Неважно. Мы должны делать что-то вместе на регулярной
основе. Не знаю, может, пить кофе? Например, раз в
неделю? Всего на десять минут, в месте, где люди могут
легко нас увидеть. Я знаю, что это звучит раздражающе и
как пустая трата времени, но это будет очень быстро, и это
сделает фальшивые свидания более правдоподобными, и…
- Конечно.
Ох.
Она думала, что это потребует более убедительных
доказательств. Намного больше. Впрочем, это тоже было в
его интересах. Ему нужно было, чтобы его коллеги
поверили в их отношения, если он хотел убедить их
выделить финансирование.
- Хорошо. Эм... - она заставила себя перестать задаваться
вопросом, почему он так сговорчив, и попыталась
представить себе свое расписание. - Как насчет среды?
Адам повернул свой стул лицом к компьютеру и открыл
календарь. Он был так заполнен разноцветными
квадратиками, что Оливию охватила волна беспокойства.
- Я смогу до одиннадцати утра и после шести вечера.
- Десять?
Он снова повернулся к ней. - Десять хорошо.
- Хорошо. - Она ждала, когда он введет это, но он не
двинулся с места. - Ты не собираешься добавить это в свой
календарь?
- Я запомню, - сказал он ей ровным тоном.
- Тогда ладно. - Она постаралась улыбнуться, и улыбка
получилась относительно искренней. Гораздо более
искренней, чем любая улыбка в присутствии Адама
Карлсена. - Отлично. Значит, среда - день фальшивых
свиданий.
Между его бровями появилась линия. - Почему ты всё
время это говоришь?
- Говорю что?"Фальшивые свидания". Как будто это
вещь
.
- Потому что это так. Разве ты не смотришь ромкомы?
Он смотрел на неё с озадаченным выражением лица, пока
она не прочистила горло и не посмотрела на свои колени. -
Точно. - Боже, у них не было ничего общего. Они никогда
не найдут, о чем поговорить. Их десятиминутные перерывы
на кофе будут самыми болезненными и неловкими частями
её и без того болезненных и неловких недель.
Но у Анх будет её прекрасная история любви, а Оливии не
придется ждать целую вечность, чтобы воспользоваться
электронным микроскопом. Это было всё, что имело
значение.
Она встала и протянула ему руку, полагая, что каждое
фальшивое соглашение о отношениях заслуживает хотя бы
рукопожатия. Адам нерешительно изучал его пару секунд.
Затем он встал и сжал её пальцы. Он уставился на их
соединенные руки, прежде чем встретиться с ней глазами, и
Оливия приказала себе не замечать ни тепла его кожи, ни
того, насколько он широк, или. . . что-нибудь еще о нем.
Когда он наконец отпустил её, ей пришлось сделать
сознательное усилие, чтобы не смотреть на свою ладонь.
Он что-то сделал с ней? Было похоже на то. Её плоть
покалывало.
- Когда ты хочешь начать?
- Как насчет следующей недели?
Была пятница. Это означало, что у неё было меньше семи
дней, чтобы психологически подготовиться к тому,
чтобы выпить кофе с Адамом Карлсеном. Она знала, что
может это сделать - если она набрала 97% по вербальной
части GRE
13
, она может сделать всё, что угодно, или не хуже, но это
всё равно казалось ужасной идеей.
- Звучит неплохо.Это происходило. О Боже. - Давай встретимся в
"Старбаксе" в кампусе. Там большинство выпускников
пьют кофе - кто-нибудь обязательно нас заметит. - Она
направилась к двери, остановившись, чтобы оглянуться на
Адама. - Думаю, увидимся на фальшивом... свидания в
среду?
Он всё еще стоял за своим столом, скрестив руки на груди.
Смотрел на Оливию. Выглядел гораздо менее
раздраженным этим беспорядком, чем она могла ожидать.
Выглядел... приятно. - Увидимся, Оливия.
*****
- Передай соль.
Оливия так бы и сделала, но Малькольм выглядел так,
будто он уже достаточно соленый. Поэтому она
прислонилась бедром к кухонной стойке и сложила руки на
груди. - Малькольм.
- И перец.
- Малькольм.
- И масло.
- Малькольм...
- Подсолнечное. Не это дерьмо из виноградных косточек.
- Послушай. Это не то, что ты думаешь...
- Ладно. Я сам принесу.
По правде говоря, Малькольм имел полное право
злиться. И Оливия ему сочувствовала. Он был на год
старше её и являлся отпрыском королевской семьи
STEM. Продукт поколений биологов, геологов,
ботаников, физиков и кто знает, каких еще -ов,
смешавших свои ДНК и породивших маленькие научные
машины. Его отец был деканом в какой-то
государственной школе на Восточном побережье. Его
мать выступила с докладом на TED
14
о клетках Пуркинье, набрав несколько миллионов
просмотров на YouTube. Хотел ли Малькольм учиться в
аспирантуре и делать академическую карьеру? Скореевсего, нет. Был ли у него другой выбор, учитывая то
давление, которое оказывала на него семья, когда он был
еще в пеленках? Тоже нет.
Не сказать, что Малькольм был несчастен. Он планировал
получить докторскую степень, найти хорошую работу в
отрасли и зарабатывать много денег, работая с девяти до
пяти, что технически квалифицировалось как "быть
ученым", а это, в свою очередь, не вызывало возражений у
его родителей. По крайней мере, не слишком сильно. В то
же время, всё, чего он хотел, - это как можно менее
травмирующий опыт обучения в аспирантуре. Из всех
участников программы Оливии он был единственным, кому
лучше всего удавалось вести жизнь вне аспирантуры. Он
делал вещи, немыслимые для большинства выпускников,
например, готовить настоящую еду! Ходить в походы!
Медитировать! Играть в спектакле! Встречаться, как будто
это олимпийский вид спорта! ("Это и есть олимпийский вид
спорта, Оливия. И я готовлюсь к золоту ").
Именно поэтому, когда Адам заставил Малькольма
выбросить тонны данных и переделать половину своего
исследования, это стало причиной очень, очень несчастных
нескольких месяцев. Оглядываясь назад, можно сказать, что
именно тогда Малькольм начал желать чумы дому
Карлсенов (в то время он репетировал "Ромео и
Джульетту").
- Малькольм, мы можем поговорить об этом?
- Мы говорим.
- Нет, ты готовишь, а я просто стою здесь, пытаясь
заставить тебя признать, что ты злишься, потому что
Адам...
Малькольм отвернулся от своей запеканки, ткнув пальцем в
сторону Оливии. - Не говори этого.
- Что не говорить?
- Ты знаешь, что.
- Адам Карл…?
- Не произноси его имя.
Она вскинула руки вверх. - Это безумие. Это фальшивка,
Малькольм. Он вернулся к нарезке спаржи. - Передай соль.
- Ты вообще слушаешь? Это не по-настоящему.
- И перец, и...
- Отношения, они ненастоящие. На самом деле мы не
встречаемся. Мы притворяемся, чтобы люди думали, что
мы встречаемся.
Руки Малькольма остановились на полпути. - Что?
- Ты слышал меня.
- Это... соглашение секса по дружбе? Потому что...
- Нет. Всё наоборот. Никаких льгот. Ноль выгоды. Ноль
секса. И друзей тоже.
Он уставился на неё, сузив глаза. - Для ясности, оральный
секс и секс в попку полностью считается сексом...
- Малькольм.
Он сделал шаг ближе, схватил тряпку, чтобы вытереть
руки, ноздри раздувались.
- Я боюсь спрашивать.
- Я знаю, это звучит нелепо. Он помогает мне, притворяясь,
что мы вместе, потому что я солгала Анх, и мне нужно,
чтобы она чувствовала себя нормально, встречаясь с
Джереми. Это всё фальшивка. Мы с Адамом разговаривали
ровно, - она решила на месте опустить любую информацию,
относящуюся к "Ночи", - три раза, и я ничего о нем не знаю.
Кроме того, что он хочет помочь мне справиться с этой
ситуацией, и я ухватилась за этот шанс.
Малькольм корчил то лицо, которое он приберег для
людей, которые носили сандалии в паре с белыми носками.
Она должна была признать, что он мог быть немного
пугающим.
- Это . . . Вот это да. - На его лбу пульсировала вена. - Ол,
это невероятно глупо.
- Может быть. - Да. Да, было. - Но что есть, то есть. И ты
должен поддержать меня в моем идиотизме, потому что ты
и Анх мои лучшие друзья.
- Разве Карлсен теперь не твой лучший друг?
- Да ладно, Малькольм. Он засранец. Но вообще-то он был
довольно мил со мной, и...
- Я даже не..., - он помрачнел. - Я не собираюсь это
обсуждать.Она вздохнула. - Хорошо. Не обращай на это внимания. Ты
не обязан. Но можешь ли ты просто не ненавидеть меня?
Пожалуйста? Я знаю, что он был кошмаром для половины
выпускников программы, включая тебя. Но он помогает
мне. Ты и Анх - единственные, о ком я забочусь, чтобы они
знали правду. Но я не могу сказать Анх...
- по очевидным причинам.
- по очевидным причинам, - закончила она одновременно и
улыбнулась. Он только неодобрительно покачал головой,
но выражение его лица смягчилось.
- Ол. Ты удивительная. И добрая, слишком добрая. Ты
должна найти кого-то получше Карлсена. Кого-то, с кем
можно встречаться по-настоящему.
- Да, точно. - Она закатила глаза. - Потому что с Джереми
всё прошло так хорошо. С которым, кстати, я согласилась
встречаться только по твоему совету! "Дай парню шанс", -
сказал ты. "Что может пойти не так?" - сказал ты.
Малькольм сверкнул глазами, и она рассмеялась.
- Слушай, я явно плохо справляюсь с реальными
свиданиями. Может быть, фальшивые свидания будут
другими. Может быть, я нашла свою нишу.
Он вздохнул. - Это обязательно должен быть Карлсен? Есть
преподаватели и получше для фальшивых свиданий.
- Например, кто?
- Я не знаю. Доктор Маккой?
- Разве её жена только что не родила тройню?
- Ах, да. А что насчет Холдена Родригеса? Он горячий. И
улыбка милая. Я бы знал - он всегда мне улыбается.
Оливия рассмеялась. - Я никогда не смогу фальшиво
встречаться с доктором Родригесом, даже с учетом того,
как усердно ты жаждал его последние два года.
- Не так ли? Я когда-нибудь рассказывал тебе о серьезном
флирте, который произошел между нами на ярмарке
научных исследований для студентов? Я уверен, что он
несколько раз подмигнул мне с другого конца комнаты.
Некоторые говорят, что у него просто было что-то в глазах,
но...
- Это была я.Я
сказала, что у него, вероятно, что-то было в глазу. И ты
рассказываешь мне об этом каждый второй день.
- Верно. - Он вздохнул. - Знаешь, Ол, я бы сам назначил
тебе свидание в мгновение ока, чтобы избавить тебя от
проклятого Карлсена. Я бы держался с тобой за руки, и
давал бы тебе свою куртку, когда тебе было холодно, и
публично дарил бы тебе шоколадные розы и плюшевых
мишек в День Святого Валентина.
Как освежающе, поговорить с кем-то, кто смотрел
романтическую комедию. Или десять.
- Я знаю. Но ты также приводишь домой разных людей
каждую неделю, и тебе это нравится, и мне нравится, что
тебе это нравится. Я не хочу нарушать твой стиль.
- Справедливо. - Малькольм выглядел довольным - то ли от
того, что он действительно много общается, то ли от того,
что Оливия хорошо разбирается в его привычках ходить на
свидания, она не была уверена.
- Может, тогда не будешь меня ненавидеть?
Он бросил кухонную тряпку на стойку и шагнул ближе. -
Ол. Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Ты всегда
будешь моей каламатой
15
. - Он притянул ее к своей груди, крепко обнимая.
Вначале, когда они только что познакомились, Оливия
постоянно испытывала диссонанс от его физической
близости, возможно, потому, что она много лет не
испытывала такой ласки. Теперь же объятия Малькольма
были её счастливым местом.
Она положила голову ему на плечо и улыбнулась в хлопок
его футболки.
- Спасибо.
Малькольм крепче прижал её к себе.
- И я обещаю, что если я когда-нибудь приведу Адама
домой, я надену носок на свою дверь... Ай!
- Ты злобное создание.Я пошутила! Подожди, не уходи, мне нужно сказать тебе
кое-что важное.
Он остановился у двери, нахмурившись. - Я достиг
максимальной дневной нормы разговоров о Карлсене.
Дальнейшее будет смертельно опасно, так что...
- Том Бентон, исследователь рака из Гарварда, связался со
мной! Это еще не решено, но он может быть заинтересован
в том, чтобы я работала в его лаборатории в следующем
году.
- О мой Бог! - Малькольм в восторге вернулся к ней. - Ол,
это потрясающе! Я думал, никто из исследователей, с
которыми ты связывалась, не ответил тебе?
- Долгое время нет. Но теперь есть Бентон, и ты знаешь,
насколько он знаменит и хорошо известен. У него,
вероятно, больше средств на исследования, чем я могла
когда-либо мечтать. Это было бы…
- Фантастика. Это действительно было бы фантастично. Ол.
Я так горжусь тобой. - Малькольм взял её руки в свои. Его
ухмылка на лице медленно утихла. - И твоя мама тоже бы
гордилась тобой.
Оливия отвела взгляд, быстро моргая. Она не хотела
плакать, не сегодня.
- Ничего еще не решено. Мне придется убедить его. Это
потребует довольно много политиканства и всего того, что
называется "представь мне свои исследования". Что, как вы
знаете, не является моей сильной стороной. Возможно,
ничего не получится ...
- Всё получится.
Точно. Да. Ей нужно быть оптимисткой. Она кивнула,
пытаясь улыбнуться.
- Но даже если нет... она бы всё равно гордилась.
Оливия снова кивнула. Когда по её щеке скатилась одна
слезинка, она решила оставить всё как есть.
Сорок пять минут спустя они с Малькольмом сидели на
своем маленьком диванчике, прижавшись друг к другу, и
смотрели повтор
"Американского воина-ниндзя"
, поедая очень недосоленную овощную запеканку.