Ивана и незнакомка
Выйдя из школы, она замерла на крыльце, восхищаясь красотой золотой осени. Утром, когда она садилась в школьный автобус, было прохладно, и девочка не особо смотрела по сторонам, да ещё и слегка клевала носом. Но сейчас, когда день был в полном разгаре, уроки закончились, а впереди ещё много времени и для прогулок и для встреч с друзьями, она могла без спешки насладиться открывшимся ей видом.
Осень уже уверенно завоёвывала окрестности. Ивана любила все времена года – о таком климате, как на её любимой планете Кунгфурии, можно было только мечтать – но осень… Необыкновенное буйство красок, ярко-синее небо, запах свежести – все это пьянило и завораживало! Решив не дожидаться автобуса, а пройтись пешком, сокращая путь, Ивана сошла со школьного крыльца и медленно двинулась через лес. Девочка никуда не торопилась, впитывая широко распахнутыми глазами красоту, вдыхая запах листвы. Желтые, красные, оранжевые листья украшали кроны столетних дубов. Пышные конусы вечно зеленые кипарисов скрывали уже облетевшие голые стволы других деревьев. Под ногами приятно пружинил природный ковер. Душа Иваны пела. Она радостно схватила охапку листвы и подбросила её вверх. Задрав голову, смотрела, как шелестя и кружась в воздухе, бывшие одёжки деревьев осыпают её разноцветным дождём.
Конечно же, Ивана не могла не заметить, что на планете что-то происходит. Озабоченные взрослые постоянно обсуждали что-то между собой, не посвящая в эти темы детей. В школе тоже практически ничего нельзя было разведать. Но вот сегодня – как гром с ясного неба – собрание. И потрясающая новость насчёт детей с планеты, Гайя. Как же, интересно, их будут обучать Боевому Искусству? Ведь все прекрасно знали, что магические способности гайан на нуле...
Пока это были только разговоры. Они витали в воздухе и мало волновали Ивану и ее друзей. Даже и сегодняшнее выступление Конфуциоса. Вот когда хоть один ребёнок с Гайи появится, тогда и настанет какая-то определённость. Ну что толку забивать голову тем, чего ещё не произошло?! Вот предстоящие соревнования – это да! Семь мечей, которые нужно для чего-то объединить… Это действительно было важно и значимо. А межпланетные конфликты и их улаживание – удел взрослых. Пусть они обо всем и думают.
Рассмеявшись своим мыслям и еще раз устроив себе «душ» из листьев, девочка побежала по лесной дорожке, туда, где уже виднелся просвет, но достигнув склона горы, приостановилась.
Ей открылся вид на долину, где возвышались небоскребы, в том числе и тот, в котором она жила. И хотя девочке всегда казалось, что эти здания слишком холодные, суровые и мрачные – как фантастические скалы – сейчас они предстали перед ней неожиданно прекрасными. От яркого солнца стекла домов искрились, а стены казались золотыми… Но красивее всех был, конечно, их небоскрёб, Оазис – живой и цветущий. Какое счастье, что они с отцом живут именно в нём. У Иваны всегда захватывало дух, когда она смотрела на него. К красоте привыкнуть невозможно, она всякий раз завораживает!
Повременив еще пару секунд, она начала спуск вниз по склону и вдруг… Сверху спикировал багряный лист – прямо ей на тыльную часть ладони – точно украшение, которое неожиданно испугало вместо того чтобы порадовать. Алый, как кровь, осенний лист внезапно показался ей дурным знаком, и за какой-то миг всё изменилось.
Ивана верила в знаки. Они не были суеверием – скорее намёками, предупреждениями. Разгадывать эти подсказки было делом трудным, но необыкновенно увлекательным. Учитель Дамос говорил, что природа мудра, и нужно учиться проникать в суть вещей, а для этого воспитывать в себе чуткость души и сердца. Иногда Иване удавалось точно понять, что означает та или иная подсказка, и тогда она чувствовала, что мир Таолу ещё чуточку становился ей ближе и понятнее. Бедные, бедные дети с Гайи, как же они без этого живут? Словно глухие и слепые… Как же такое может быть, за что их так обделили Духи Войны? Думать об этом было чрезвычайно грустно.
Сейчас она не могла объяснить себе, что за тревожащий холодок пробрался в её сердце, но от хорошего настроения не осталось и следа. Неприятно засосало под ложечкой. Предчувствие? Ивана поежилась и невольно замедлила шаги, точно оттягивала встречу… с чем? Она не знала. И это тревожило её ещё больше. С чего бы так волноваться?! Нехотя она вошла в подъезд, вызвала лифт. И чем выше он поднимался, тем чаще стучало сердце и в висках начали пульсировать жилки. А внезапное желание повернуться и стремглав броситься прочь напугало её так, что Ивана, разозлившись на себя, решительно переступила порожек разошедшейся перед ней двери лифта.
Первое, что бросилось в глаза – приоткрытая дверь её квартиры. Значит, не просто предчувствие? Отец в это время всегда на работе, но, даже если бы он и был дома, то обязательно закрыл бы за собой дверь…
Настороженно переступая, девочка вошла в квартиру и позвала отца. Но ей ответила лишь тишина и громкий стук собственного сердца. Ей показалось, что эхо этого стука раздаётся по всей квартире. Во рту неожиданно пересохло, и девочка невольно сглотнула. Горло, как наждак…
«Так, надо взять себя в руки, – подумала она, – ничего ведь пока не случилось? Ну и нечего. Подумаешь, дверь приоткрыта…»
Осторожными шагами она прошла вглубь квартиры, почему-то стараясь ничего не задеть. Вот и кабинет отца. И дверь тоже почему-то приоткрыта. Но это бы полбеды. Её кот, любимец Леонид! Обычно он, задрав пушистый рыжий хвост, радостными скачками бежал её встречать, а тут… Никогда он себя так не вёл. Разве что совсем котёнком, и то играя. Его шёрстка встала дыбом, спина горбом, уши прижались, а зелёные глаза сверкали не задорно, а почти яростно. И он шипел, не отрывая взгляда от двери кабинета. Ноги вдруг перестали слушаться Ивану. Что же это такое?! Призрака, что ли, он там учуял? Коты, она знала, это умеют – видеть невидимое и чувствовать то, что не под силу человеку…
Тихонько тронула дверь носком обуви, просочилась внутрь, как тень. Никого. Лишь ворох бумаг на столе – а ведь отец всегда держит свои документы в полном порядке… Неожиданно раздавшийся за спиной шелест заставил её резко развернуться в направлении звука. Ивана поймала себя на том, что машинально приняла боевую стойку, а сердце её колотилось уже где-то в районе ключиц.
Прямо на неё, не мигая, смотрела женщина, стройная, высокая, в полном боевом облачении гайянского воина. Словно немыслимо опасная ядовитая змея, чёрная мамба, вставшая на хвост. Традиционный корсет из чёрной кожи с ошейником и одним оплечьем, который держался на ремне, пропущенном под другую руку. По бёдрам корсета шли ещё по три тонких ремешка с каждой стороны, с петлями для метательных ножей. Сейчас эти петли были пусты, зато за спиной помещались короткие парные мечи шуандуан, которые всегда живут в одних ножнах. Кожаный пояс напоминал бы пояс для чулок, если бы на ремнях не помещались карманчики и петли для тех же метательных малявок – сурикенов и лезвий – которые так опасны в недальнем бою. Ноги ладно охватывали плотные лосины, которые, казалось, просто перетекали в голенища мягких сапог, также перехваченных ремешками. Такая полная ременная фиксация просто необходима для воинской одежды – Ивана это прекрасно запомнила с первого урока по военной истории. И наручи незнакомки были очень серьёзными, настоящая броня для руки – с тройной прострочкой мелких деталей. Детали только на первый взгляд казались украшением, а на самом деле были дополнительными складками для укрытия «летающих малявок». Клапаны, защищающие запястье, могли легко отстёгиваться, чтобы открыть пальцы или всю кисть – в зависимости от того, какой бой предстоял.
На секунду в Иване-Виолетте проснулся маленький воин, который жадно впитывал эти подробности, чтобы запомнить всё до самой мельчайшей – авось потом пригодится. Лишь потом он уступил место двенадцатилетней растерянной девочке.
Женщина складывала вчетверо лист бумаги, не отводя от Иваны ярко-голубых холодных глаз. Короткое «вжжик» молнии, и бумага надёжно спрятана от посторонних взоров, а тонкие, нервные пальцы разглаживают складку на груди.
Ивана смотрела на незнакомку во все глаза. Лицо с правильными твёрдыми чертами. Какой пронзительный взгляд! Глаза, словно осколки льда…
«ОНА ОПАСНА, ОЧЕНЬ ОПАСНА!» – пронзила Ивану мысль, и девочка инстинктивно вскинула руки. Чиара всплеснулась в ней огненным языком, Ивана даже опомниться не успела. Нет, она никогда не применяла боевую магию. Тренировки не в счёт, они ведь проходили в обычном школьном зале и в мирной учебной обстановке. Но сейчас было совершенно другое дело, и в девочке сам собою включился защитный механизм, который, доселе дремавший, прорастал в ней с самого детства неведомым цветком. Магия света!
Плавные движения рук Иваны, включавшие этот механизм, казалось, задейстовали все находящиеся в комнате предметы. Вот засияла прозрачная тюлевая занавеска, потянувшись к непрошенной гостье, чтобы спеленать её, вот блики на крышке письменного стола стянулись в большое солнечное пятно, которое бросилось в лицо незнакомке яростным всполохом, вот обычная пыль, плящущая в луче солнечного света полыхнула ослепительными звёздами, которые рванулись к незнакомке и устроили вокруг неё настоящий вихрь, запечатав её в сияющий кокон.
«Попалась», – прошептала девочка, но кокон вдруг взорвался изнутри тёмной волной, и обрывки света, подрагивая, истончились лёгкой паутиной и растаяли искорками. Ивана вздрогнула от неожиданности, но снова напряглась и встала в боевую стойку. Пассы её рук были более отчаянными, чем в первый раз, и вторая попытка была далеко на так красива и удачна – создавалось впечатление, что Ивана пытается сгребать сырой снег, чтобы забросать противницу снежками, а он протекает меж пальцами водой. Вот так и свет, всё более тусклый, сочился меж пальцами Иваны, пока дрожащее блёклое марево совсем не иссякло. В комнате стало ощутимо темнее, хотя до сумерек было далеко…
Женщина усмехнулась и сделала приглашающий жест, точно провоцируя девочку на третью попытку. Ну уж нет… Сердце Иваны колотилось отчаянно, и так же отчаянно хотелось убежать. Но она ни за что этого не сделает. Это дело чести – оставаться на поле боя, чем бы он ни закончился…
– Вы кто? – осипшим голосом спросила девочка.
– Ну, здравствуй, Ивана, – продолжая разглядывать её, произнесла женщина глубоким, странно резким и властным голосом. – А ты ничего, боевая, не испугалась… впрочем, посмотрим.
Ивана оторопела.
– Вы меня знаете? Откуда?
– Мне ли тебя не знать, девочка моя, – немного насмешливо произнесла гостья. – Ну, будем знакомы снова. Меня зовут Эона, и я твоя мать.
Ивана почувствовала, как кровь прилила к щекам, а в ушах зашумело.
– Моя… мать?!.
Этого просто не могло быть. Ну и что же, что она рыжая, мало ли рыжих… Ивана знала, что её мама исчезла во время охоты на дикого, необузданного танглауроса. С самого детства эта много раз представленная в красках картина дрожала у неё перед глазами, как остановленный кадр. Вздыбленное непокорное существо, которое ещё только предстоит превратить в послушное, покладистое, верное – и отважная женщина, героиня, её мама!
– Моя мама исчезла во время боя с диким… – начала Ивана.
– Да-да, так оно и было... по моей легенде, – безжалостно оборвала её Эона – точно хлыстом ударила. – Пришлось придумать её, спешно покидая Кунгфурию… Впрочем, сейчас это неважно. Я расскажу тебе… Вероятно, потом. Сейчас важно только одно – я пришла за тобой. Времени у меня меньше, чем хотелось бы, поэтому придётся поторопиться. Мне ещё дорога жизнь, а ты, похоже, бомба замедленного действия... Впрочем, неважно. Прямо сейчас собери все самое нужное. Хотя… мне кажется, тебе может ничего и не понадобиться.
Ивану охватил озноб. И от всего происходящего, и от ледяного голоса Эоны. И это её мама?! Да она самая настоящая самозванка! Почему, скажите на милость, Ивана должна спешно собирать вещи и куда-то ехать с этой незнакомкой? Наговорить можно что угодно и представиться кем угодно! А причём тут «дорога жизнь» и «бомба замедленного действия»? Кто, Ивана? Что это за бред…
Нет, не такой Ивана представляла встречу с матерью. Мечты об этом стали навязчивой идеей с самого глубокого детства, символом многих бессонных ночей, навязчивых кошмаров. Ведь мама не погибла, а пропала без вести!
Просто, наверное, долгое время не имела возможности вернуться домой. И девочке чудилось, что в один прекрасный день она вернётся из школы, а дверь ей откроет мама! И они обнимутся крепко-крепко и заплачут от радости. А потом с работы придёт отец и впереди у них будет долгий, счастливый семейный вечер. Они будут сидеть за столом на кухне, смеяться и разговаривать без конца – об удивительных приключениях, о тягостных годах в разлуке, им же так много нужно будет поведать друг другу! Ведь эти годы состояли из многих-многих дней. Ивана расскажет маме о своих успехах на соревнованиях, и мама будет ею гордиться – так же, как и она сама всегда гордилась своей храброй мамой. Потом Ивана пойдет спать, и укладывать ее будет мама. Она будет нежно гладить её по голове, тихонько мурлыкая колыбельную, пока дыхание дочки не станет ровным и сонным, потом поправит одеяло и поцелует, а губы такие щекотные, что хочется смеяться от удовольствия, и такой родной запах! В своих фантазиях девочка не упускала ни одной мелкой детали...
Словно тяжёлая лапа монстра, ломающая хрупкий игрушечный домик, смяла её детские мечты. И это сделала… мама?! В уголках глаз Иваны невольно закипели слёзы, жгучие, как яд.
Почему мама так холодна со своей дочерью?! И весь её облик… Она по-мужски зацепила пояс своих чёрных кожаных лосин большими пальцами, плечи развёрнуты. Фигура абсолютно не женственная, угловатая, короткие рыже-огненные волосы гладко уложены назад, ноги так твёрдо и уверенно попирают пол, точно это статуя, монолит, а не женщина! И взгляд, который даже птицу на лету может превратить в смёрзшийся комок перьев, брр!
Разве так ведет себя настоящая мать, увидев в первый раз после долгой разлуки свою дочку? Какой-то дурацкий сон. Ивана даже потихоньку ущипнула себя за бедро, чтобы проверить, и коротко зашипела от боли. Ну вот, теперь останется синяк, а самозванка никуда не исчезла.
– Вижу, ты сомневаешься? – голос женщины звучал по-прежнему властно, но в нём проскользнула неожиданно горькая нотка. Или показалось?.. – Ну и напрасно. Я действительно твоя мать. К сожалению. Как бы не пришлось поплатиться за это… Мне хватило собрания в ратуше. Так, всё! На эмоции мы много времени ухлопаем, а его совсем нет. Пошевеливайся!
Ах, «к сожалению»?!
– Но куда и зачем? И потом, я же не могу уйти, не предупредив отца! – рассердилась Ивана.
– Отец... – со странной улыбкой, напоминавший ухмылку, протянула Эона. – Должна тебе сообщить, что великий магистр и тренер Арес – тот, кого ты считала своим отцом – никогда им не был. В свое время ему просто было поручено заниматься твоим воспитанием до двенадцати лет, а теперь, когда ты достигла этого возраста, я забираю тебя с собой. На планету Гайя.
Ивана оцепенела, не в силах осознать то, о чем говорила ей сейчас эта непонятная женщина. Её отец ей не отец? Как это? Почему она должна жить на Гайе? Ведь ее жизнь здесь, на этой планете, на Кунгфурии! Тут ее друзья, любимые учителя, отец, скорые соревнования – между прочим, на Ивану все возлагают большие надежды! Почему она не может остаться здесь?
Тысячи подобных вопросов промелькнули у нее в голове. А сердце… Да что же это такое? Так больно не было ещё никогда. Такая тоска и безысходность! Абсолютно новое чувство, неизведанное и нежеланное.
Во время обучения боевому магическому искусству дети становились сильными духом. Что бы ни случилось, они не должны были показывать свою слабость и плакать – только искать выхода из любой нелегкой ситуации. Но сейчас девочка почувствовала себя настолько уязвимой, одинокой и не умеющей дать отпор, что готова была расплакаться навзрыд, как в раннем детстве. Да только на то, что её пожалеют, рассчитывать не приходится…
Куда девались ее сила, стремительность и гибкость, ощущение свободы? Ведь убежать ей ничего не стоило! Например, если использовать ее знаменитые прыжки, за которые ее так хвалил Учитель. Трёх-четырёх вполне хватало, чтобы пересечь весь спортивный зал. А сейчас и вовсе один прыжок и пробежка по стене – тот новый приём, который она так легко усвоила сегодня на утренней тренировке – и она уже на лестнице, а там, перелетая по ступеням, перилам и стенам, удрать было бы очень легко... Но от себя не убежишь. Где отец? Может быть… он ЗНАЛ, что за ней придут?! И поэтому его здесь нет?! Как жить ей теперь… Нет, не может быть, отец никогда бы не предал её!
Будто под гипнозом, Ивана на непослушных ногах пошла в свою комнату, к шкафу. Так, сначала немного продышаться. Эона сказала, брать самое необходимое. А вот что именно?
Как на автопилоте, девочка поудобнее перекинула на другое плечо чехол, где уютно дремал её меч, её друг Джэн. Волшебный. Иване казалось, что, чем больше она занимается с ним, тем больше он становится продолжением её руки, роднится с нею, словно они боевые друзья. А ведь так оно и было, если вдуматься. Ведь с самого рождения каждому кунгфурийскому ребёнку был суждён тот или иной вид оружия. Цепь. Меч. Парные мечи-близнецы. Копьё. С ним не расставались. Они становились частичкой души, и связь была нерасторжимой, делаясь со временем всё более осязаемой. В этом и состояла боевая магия…
Меч Джэн был второй половинкой Иваны, средоточием её боевого духа. Они дополняли друг друга. Она дотронулась до него, ощутила ладонью шероховатость ножен. В неё перешла частица покоя, исходящая от меча, стало легче дышать. Спасибо, друг. Бедные гайянские дети, они лишены всего этого…
Что же ей взять с собой? Поколебавшись, девочка открыла шкаф и сняла с полки несколько талисманов, подаренных ей отцом. Руки всё ещё подрагивали, мысли путались, она не могла сосредоточиться. Хорошо, что самое главное, самое ценное, и так при ней. Меч и передатчик связи, эгодроид. Он прикреплялся к груди и выглядел, как значок. Когда датчик был выключен, на экране четко просматривался кунфурийский флаг.
Эгодроид для девочки был больше чем прибор – это был друг. У него даже имя было – Элик. Связующая ниточка с теми, кого она так любила, кто был ей дорог – отцом, друзьями… Особенно с Никласом.
Силясь собрать себя в кулак, Ивана смотрела на свою привычную комнату чужими глазами, точно перестав её узнавать. Да, она провела здесь целых двенадцать лет, но между этими годами и настоящим мигом словно пролегла пропасть. Как странно всё изменилось за этот миг – невозвратимо. И эти мысли были тревожными и пугающими. Ведь за окном – такие привычные, родные звуки. Вот поскрипывают на ветру, точно старушки ворчат, тонкие бамбуковые стволы, вот быстрый трепет крыл птиц-драконов, их гортанное щебетание, которым наполнялся сад-оазис… И всё это будет продолжаться без неё, без Иваны?!
Время тянулось, как резиновое. И всё же Ивана понимала, что секунды скачут зайцами и скоро уже не останется ни одного.
– Пошевеливайся! – резкий, точно удар хлыста, приказ матери вывел девочку из ступора. –
Впереди целый час перелёта, успеешь подумать обо всём на свете. А ты пошёл вон!
И она небрежным движением отбросила от себя от Леонида, который слишком близко подобрался к её ногам. Кот возмущённо зашипел и скачками унёсся прочь.
Ивана вскрикнула. Надо же, она так глубоко ушла в свои переживания, что забыла о настоящей минуте – и действительность тут же о себе напомнила. Жизнь её рушилась на глазах, и рушила её не кто-нибудь, а её собственная мать. Даже кота не пощадила, он-то что ей сделал, пушистый красавец?! Мать властно протянула руку, но Ивана не сделала ответного жеста. Точно перед прыжком в ледяную воду, девочка втянула воздух сквозь стиснутые зубы и решительно шагнула вперёд, резко отсекая своё беззаботное прошлое. Спортивная сумка больно ударила её по спине, но разве это была боль.
– Вот и отлично. И не дёргайся понапрасну, – звучал над ней всё тот же судьбоносный голос. – Скакать с планеты на планету с помощью чёрных Турбин – дело обычное.
Скакать? С планеты на планету? На каких-то турбинах?.. Что это – шутки? О чём говорит эта странная женщина, зачем это всё ей, Иване?!
Но остановиться было уже не в её власти. Девочка перешла некий рубикон, после которого возможным было только одно – двигаться вперёд. «Будь что будет», – решила она, пока лифт со свистом нёсся вниз.
Вот и первый этаж, дверь из подъезда наружу… Ох, вот это чудище! Прямо перед ней стоял зелёно-бирюзовый техно-монстр.
Это был мотоцикл, напоминающий чудовищного богомола. Рулевое управление – его жвала, тело, скрывающее мощный мотор, седло… Прозрачные ядовито-жёлтые крылья – боковые рамы. Но самым потрясающим были колёса. Точно два громадных глаза! У настоящих богомолов причудливый рисунок на крыльях действительно напоминает глаза. Вот это маскировка! Ни одна птица не рискнёт напасть, если с высоты полёта встретит такой вот взгляд, полный скрытой угрозы – поспешит в сторону, пока саму не склевали!
Ивана, как заворожённая, созерцала это чудо техники.
– Нравится? – вновь этот голос вывел её из транса.
Ивана смогла лишь кивнуть.
– Это Танглангмот.
Губы Иваны невольно шевельнулись, повторяя имя металлического богомола.
– И когда мы вернёмся обратно, он будет принадлежать тебе. Так что постарайся приручить его. Он тебе ещё не раз пригодится.
Ей только что подарили мощный мотоцикл?.. Он будет принадлежать ей насовсем?.. Странно как всё. Ивана машинально кивнула головой, хотя пока не понимала, куда её хотят втянуть. И ещё обратила внимание на то, что каждый раз, когда она слышала голос Эоны, по спине пробегал холодок тревоги. А встречаться глазами с этой женщиной Иване и вовсе не хотелось. Поэтому она старалась отводить взгляд в сторону, но до чего же неприятно ей было показывать себя трусихой!
– Возьми, – мать протянула девочке оранжево-красный шлем, под цвет «глаз»-колёс. – Надевай скорее, не возись.
Ивана надела шлем, слегка запутавшись в застёжке. Мама не помогла…
…Итак.
Солнечный погожий день на планете Кунгфурия. По улице с рёвом мчится гигантский зелёный мотоцикл, похожий на богомола. За рулём Эона – хищные цепкие пальцы, холодные голубые глаза, губы тонкие, как ниточки, на высоких красивых скулах играют желваки. За её спиной – Ивана.
Едва усевшись на заднее сиденье танглангмота, девочка крепко обхватила руками талию матери. И даже не успела зажмуриться, как поняла, что они уже несутся с огромной скоростью по улицам Кунгфурии. Мелькали сады, деревья, дома, размазываясь в разноцветную полосу. У Иваны захватило дух. Честно говоря, даже не стоило ругать себя за трусость – тут любому взрослому стало бы страшно. Но ведь храбрец – это не тот, кто ничего не боится, а тот, кто боится и всё равно идёт вперёд. Мать сказала, что дорога предстоит долгая, и девочка постаралась внутренне собраться, как учил Дамос… Руки её судорожно стиснулись на талии матери, в распахнутых глазах плескался ужас. Петля паники захлестнула горло так, что невозможно дышать. Её прошлая беспечальная жизнь утекает из кончиков пальцев маленьких окоченевших рук. Всё кончено. Никто не поможет. И никто не виноват. Она сама пошла за этой женщиной, точно связанная с нею невидимой цепью. Сама села с ней на этот мотоцикл, который теперь уносил её в неизвестность.
Зачем она это сделала? Зачем?.. Но от себя не убежишь. Ты или что-то делаешь, или нет. Она – сделала.
Словно прочитав мысли дочери, Эона сбавила скорость. Ивана почувствовала, что уже не так крепко сжимает пальцами её кожаную куртку, сердце перестало бешено кувыркаться в груди, и даже можно стало смотреть по сторонам.
Знакомые, хоженные-перехоженные улицы, бамбуковые сады, где они с подружками прятались от жаркого солнца, чтобы всласть поболтать. Да-да! Именно здесь буквально неделю назад, размахивая скинутой обувью и хохоча, они бегали босиком по прохладной траве. Ивана уже и не помнила, что их тогда так рассмешило. А вот у этого небоскрёба они с Николасом как-то поспорили, сколько в нём этажей. Девочка утверждала, что девяносто девять. Никлас – что сто два. Считать было трудно. Пришлось даже перейти на другую сторону улицы. Считали, сбивались, подтрунивали друг над другом и снова пересчитывали. Когда стало смеркаться, спохватились, что давно пора домой и приняли решение – пусть будет ровно сто этажей и победит дружба. Как тогда было хорошо. Не верится, что это было совсем недавно. Кажется, что прошла тысяча лет… На минуту ей показалось, что она уже давно умерла, и только душа её помнила, как это – быть живой.
Ивана вздрогнула. Так вот оно, Пророчество. Она каждой клеточкой почувствовала, что это – из сна о Железной Розе, теперь уже наяву. Это начало сбываться, как же она не сообразила... Вот оно, начало её пути. Она сделала первый шаг. О Духи Войны, как страшно. Неужели она умрёт, и вместе с ней всё то, что она любила? Надо немедленно взять себя в руки.
Скорее всего, это ей придётся напоминать себе периодически, не за один же раз… И Ивана постаралась внутренне распахнуться навстречу Миру Таолу. Позволить себе быть слабой. Позволить себе быть сильной. Позволить себе быть гибкой, управлять собой. Это ведь как тренировка. И будет получаться всё лучше и лучше. Но не надо расслабляться. Это путь воина – к победе через боль и страдание. Но к победе.
А вот уже совсем знакомое место. Каждое утро много лет подряд по этой дороге они ехали на школьном автобусе. А вот и само здание МБИ. Ну и зачем они здесь?
Ивана вновь почувствовала, как неприятно и тревожно засосало под ложечкой. Именно в этот момент Эона резко затормозила, и шины протестующе визгнули. Какой резкий, неприятный звук… Быстро спешившись и резким пинком поставив мотоцикл на подножку, она решительно направилась к зданию школы. Ивана с трудом поспевала за ней. Её очень удивило, что Эона шла таким уверенным шагом, словно бывала здесь неоднократно. Мать направлялась к лифту, который символизировал знак «Земли».
Занятия давно закончились и школа опустела. Даже вахтёрша Меринда покинула свою стеклянную будку наблюдения, которую дети в шутку называли «Капсулой тети Меринды». И не случайно. Будка действительно была сконструирована в виде космической капсулы. Вдоль стеклянных стен стояли столы с компьютерами и камерами наблюдения, с сигнализационными огнями. И когда горели все экраны приборов, всё мигало и звенело, и, казалось, что это космический кораблик, готовый к старту.
Эона вызвала лифт. И вдруг Ивана услышала до боли знакомые звуки. И доносились они из внутреннего кармана чёрного одеяния Эоны. Но этого просто не могло быть! Мелодию вызова собственного эгодроида Ивана никогда бы не перепутала ни с какой другой. Машинально она протянула руку туда, куда прикрепляла свой значок-передатчик, когда носила его на себе, хотя в этом движении не было смысла. Она же знала, что он отключен. Более того, спрятан на дне её спортивной сумки. Ивана специально сделала это, чтобы, в случае чего, мать не смогла лишить её связи… Однако девочка настолько была ошеломлена, что не сумела скрыть эмоций. И это не ускользнуло от сурового и проницательного взгляда Эоны.
– Что случилось? На тебе лица нет… Ты уже где-то слышала эту мелодию?
– Нет-нет, – пробормотала Ивана.
Эона тем временем, пристально вглядываясь в лицо девочки, задумчиво продолжала:
– Это ведь не просто музыка. Эту композицию придумали наши учёные-психологи на Гайе. Они наблюдали за поведением эльфов и магических боевых фей, в то время как она звучала. Композиция состоит из звуков космоса и голосов различных планет. Удалось выяснить, что звуки Меркурия усыпляют. А, к примеру, звуки Альфы Центавра стирают все воспоминания о происходящем. Запись этой мелодии я оставила мастеру Аресу. Он должен был передать её тебе в день, когда тебе исполнится двенадцать. Не раньше! Таков был наш уговор. Но у меня такое ощущение, что он ослушался меня, и ты получила запись раньше оговорённого нами срока. Признайся мне, как долго она у тебя и когда ты услышала её впервые?
Эона требовательно смотрела на дочь.
– Да нет же, – стараясь, чтобы не дрожал голос, громко ответила та. – Отец… то есть мастер Арес, подарил мне эту запись в этом году, на день рождения. И я… просто удивилась совпадению.
Ивана решила во что бы то ни стало защищать своего отца – что бы там ни говорила про него Эона. Конечно же, девочка солгала. На самом деле она слышала эту мелодию, сколько помнила себя. Она звучала из серебряный шкатулки, которую Ивана называла «мой волшебный тайничок». Шкатулка и впрямь выглядела сказочной – круглая, с объёмным восьмиугольником из драгоценных камней на крышке. Ивану всегда завораживала эта звезда с восемью лучами, выложенная из чёрного оникса и заключённая в круг из розовых сапфиров. А ещё шкатулка была украшена чеканными веточками сливового дерева. Ивана очень любила разглядывать миниатюрную вязь чеканки, каждый крохотный цветочек, каждую тычинку.
Позже Ивана очень интересовалась магическими свойствами камней – ведь именно драгоценные камни начинали светиться, когда оружие подносили к младенцу. Возле Иваны засветились рубины на мече Джэн… Она прочла, что минерал под названием рубин относится к разновидностям корундов, и красный корунд называется рубином, а синий – сапфиром, и долго удивлялась, что сапфиры бывают и синими, и розовыми.
История появления у неё этой шкатулки тоже была не очень обычной.
Маленькая Ивана была очень любознательной, и тыкалась любопытным носиком во все углы и закоулки необъятной квартиры Мастера Ареса. И вот как-то, когда ей было чуть больше четырёх лет, она, ползая под столом в отцовском кабинете, обнаружила в стене дверь. Дверь под столом, вот это да! Точнее сказать, это была не дверь, а странный люк, ведущий неизвестно куда, а это было ещё интереснее! Люк был горизонтальным, сдвигался в сторону, и размеры его позволяли там поместиться не только Иване, но и взрослому человеку. Разве что взрослому никогда бы не пришло в голову искать тайный ход под столом, а в том, что это был тайный ход, девочка уже не сомневалась! И, конечно же, немедленно взялась его исследовать.
Может быть, это был какой-то технический люк – сейчас это было уже неважно. Важно то, что, забравшись в него, Ивана обнаружила узкую лестницу, ведущую куда-то наверх. «Интересно, – подумала юная разведчица, – это, что ли, в стенах у нас такие пряталки?! Надо будет как раз спрятаться! То-то отец удивится…»
И путешественница продолжила свой путь. Лестница привела её в тайный сад; таких Ивана-Виолетта не видела ещё никогда.
– Какое всё маленькое, даже деревья… – прошептала очарованная девчушка. – Наверное, это специальный такой садик для маленьких девочек… для таких, как я!
Свет попадал в помещение через окошечки в ослепительно-белых и гладких потолках и стенах, а сами растения стояли в затейливых низких горшках. На деревянных подставках, украшенных резьбой с драконами, на белых низких столиках, на полках на стене. Формы горшков были не привычно круглые, а прямоугольные или многогранные.
Ивана-Виолетта очень любила растения, тем более маленькие-премаленькие. Тогда она ещё не знала, что они называются «бонсаи», и что выращивать такой садик – дело долгое и кропотливое. Причудливые извивы стволиков, которые были заплетены в косы или походили на стелящиеся по ветру стебли травы, совершенно очаровали девочку. И вот, разглядывая очередное чудо-растение, девочка вдруг обнаружила шкатулку. Радостно ахнув, она подбежала к ней и взяла в руки. Она оказалось приятно-тяжёлой, словно таила в себе сокровище.
Девочка села прямо на пол и открыла шкатулку… Раздавшаяся мелодия заставила её восторженно ахнуть вторично.
– Это мелодия эльфов и фей… – прошептала Ивана.
Если бы она знала, что была совсем недалека от истины! Только совсем не той, о которой думала. Мелодия так заворожила малышку, что она обняла шкатулку и, покачиваясь, погрузилась в подобие медитации. Встревоженный Мастер Арес, в панике разыскивающий дочь, так и застал её в обнимку со шкатулкой, спящую. Спросонья она никак не могла понять, почему у отца такой встревоженный вид, и почему он так крепко прижимает к себе дочь, словно год её не видел.
– Можно я возьму её к себе, папочка? – попросила Ивана. – Я видела такой чудесный сон… Мне снилась мама, и было так спокойно. Это такая добрая мелодия для сна, правда?
И снова Ивана очень удивилась, когда отец застонал сквозь зубы и обхватил голову руками.
– Мама хотела, чтобы я тебе подарил её, когда тебе исполнится двенадцать, – наконец совладав с собой, сказал Мастер Арес.
– Так до-о-олго! – умоляюще сложив руки, протянула Ивана, и отец сдался.
– Только не слушай эту мелодию слишком часто, хорошо? – взяв девочку за плечи и строго посмотрев ей в глаза, сказал он.
– Только перед сном! Честно-честно! – подпрыгнула девочка.
Отец никогда не мог ей отказать…
С тех пор волшебный тайничок стоял около кровати Иваны на ночном столике. И каждый раз перед сном девочка наслаждалась этими удивительными звуками, такими чарующе-успокаивающими и расслабляющими. Слушая завораживающую музыку и глядя сквозь прищур, как бродят искорки света по изумрудам, Ивана медленно погружалась в царство Морфея. Там её ждала мама или волшебная роза… Железная Роза, которая спасёт обе планеты.
Может быть, Железная Роза спасёт на этот раз саму Ивану?!
В последний раз, когда она снилась ей, девочка пребывала в мире Таолу, а Железная Роза была её волшебным мечом. Роза-меч была продолжением её тела. Тянула за собой, звала. Ивана не могла противостоять её неимоверной силе и неслась за ней в неведомую тьму, а мимо со свистом проносились метеориты. Иногда на мгновение девочка взмывала ввысь, как на крыльях, и красно-желтое зарево окутывало её тело, но оно было не обжигающим, а дающим силу, и почему-то пахло апельсинами и ванилью…
Ивана уже давно решила записать полюбившуюся мелодию на свой эгодроид, и теперь она стала главным сигналом её входящих звонков. Вот удивительно, ещё ни разу никто ей не позвонил, когда она гостила у Пьера. Значит…
Мать продолжала испытующе смотреть на Виолeтту. Она, безусловно, заметила, что девочка взволнована, и махнула рукой:
– Ладно, расслабься. Теперь это уже не имеет значения. Но ты должна знать, что сейчас это не просто мелодия. Это основное оружие против магических сил боевых фей и эльфов, которые охраняют подход к чёрным турбинам, соединяющим Кунгфурию и Гайя. Именно это оружие нам сейчас и понадобится.
«Что?! Ну уж нет!»
Ивана взвилась кошкой и решительно схватила мать за руку:
– Ты не посмеешь этого сделать! Кто тебе дал право!!? Усыпить фей и эльфов! Да кто ты, в конце концов, такая? Научные методы! Они вам что, лабораторные мышки?!
Девочку как подменили – она и сама от себя не ожидала такого яростного бунта. В первую очередь она, конечно, беспокоилась о Пьере… Она и сама засыпала под эту мелодию, но чтобы использовать её в качестве оружия?!
Однако Эона оставалась спокойной и невозмутимой.
– Не стоит так реагировать, не разобравшись в сути. Я могу понять твой гнев, но ты знаешь далеко не всё. Позже я объясню, зачем мы это делаем, а пока успокою тебя. Никто их убивать не собирается, феи и эльфы заснут лишь на двадцать минут. За это время мы успеем спуститься в туннель. А когда они проснутся, нас здесь уже не будет. Да, ты права – этот метод не совсем безвредный. Но и не смертельный. Боевая мелодия заберёт у них часть памяти. Мизерную часть. Уничтожится десятая доля одного процента клеток головного мозга. А их много, очень много, этих клеток. На жизнь это никак не повлияет… К сожалению, биология этого процесса изучена не до конца, и предстоит огромная работа. Но даже не это главное.
Голос Эоны стал не просто спокойным и ледяным – он замораживал. Даже тональность его чуть понизилась, словно говорила уже не она, а кто-то – за неё. Голос был чужой и страшный, будто нечеловеческий. Это пугало…
– Главное – то, чем ты была так возмущена – называется политикой, – продолжала Эона этим страшным голосом. – А теперь подумай. Если бы правительство Кунгфурии и ваш многоуважаемый Мастер Джани разрешил бы нам – гайянам – свободно перемещаться по Чёрным турбинам, нам бы и в голову не пришло применять какое бы то ни было оружие против фей и эльфов. В этом просто не было бы необходимости.
Теперь уже не только голос – изменилась сама внешность Эоны. Её зрачки стали отливать серебром, кожа побледнела. Святые Духи, что же это?!
– Но пока господам политикам угодно играть в свои игры, – гулко звучало над Иваной. – Более того, на нашу планету до сих пор отправляют новорожденных, лишённых способности к магии. Как ты думаешь, может нам это понравиться? И кто из нас лабораторные мышки?! Так почему же мы не можем использовать не до конца изученное оружие против фей и эльфов, охраняющих Кунгфурию? Подумай над этим, хорошо подумай!
Эона тяжело дышала. Скулы её порозовели, серебряный блеск постепенно ушёл из глаз, и они снова стали человеческими.
– Что ты на меня уставилась?! – на этот раз оцепеневшая от ужаса Ивана почти с облегчением услышала ставшие привычными резкие нотки. Всё-таки не ЭТО существо, которое на минуту выглянуло из глубины глаз её матери. Что же она такое?!
– У нас мало времени, – сердито поторопила Эона. – Вперёд!
В эту самую секунду створки лифта знака «Земли» разошлись, и они вошли внутрь. Было тихо, рамки зеркала находились в состоянии покоя. Эона присела на корточки, нащупала на полу кабины лифта скрытый в углублении рычаг и резко дернула. Рычаг оказался ручкой от люка, который стал медленно поворачиваться. Все происходило беззвучно, из отверстия в полу поднялась металлическая плита, крепившаяся на специальных рельсах. Ивана с трудом понимала, что происходит. Створки плиты стали раздвигаться и показались ступени, уходящие во мрак.
Эона увидела, что её дочь напугана до обморока и как следует встряхнула её за плечи.
– Очнись, и за мной! – скомандовала Эона. – На сантименты нет времени, у нас осталось чуть больше четверти часа. За это время мы уже должны оказаться в Черных турбинах. Если промедлим, фей и эльфы проснутся и забьют тревогу. Нас поймают, мы будем судимы по законам Кунгфурии, и лучше тебе не знать, что с нами сделают...
От ужаса Ивана была близка к безумию. Она была совершенно не готова к тому шквалу событий, которые безжалостно обрушились на неё, разбивая вдребезги её безмятежный детский мир. Ноги отяжелели и не слушались, руки тряслись. С невероятным трудом девочка начала спускаться по узкой лестнице на дно через лифтовый люк, который захлопнулся за ними.
Сперва их окружила тьма, плотная, как кокон – было даже тяжело дышать. Но постепенно глаза начали привыкать к полумраку, в котором появилось тусклое неоновое марево, затем стали угадываться очертания стен. Ивана поняла, что находится в коридоре, а этот тусклый свет давали большие круглые лампы. Воздух был спёртый и душный, дышать этой сыростью было противно. А самым страшным была неизвестность.
Ивану начало знобить. Как бы ей хотелось, чтобы это оказалось дурным сном… Но, увы, это было реальностью.
Если бы дома был отец! Ничего этого не случилось бы. Но Ивана начала подозревать, что Эона чётко действовала по заранее продуманному плану, словно предвидела развитие событий. В нужное ей время попала в квартиру, ни разу не сбившись с пути, вихрем домчалась до школы. Именно в то время, когда даже вахтёрши Мелинды не было в её «капсуле», оказалась в вестибюле школы. Быстро вызвала нужный ей лифт, знала, где находится рычаг от люка… Ивана только сейчас осознала, что план этот был проработан Эоной до мелочей. И ей стало ещё тревожнее. За всем этим что-то скрывалось. В какой-то момент ей захотелось, чтобы план Эоны сорвался… Пусть феи и эльфы проснутся. Пусть поднимут тревогу! Может, это выручит Ивану?..
Но, с другой стороны, девочка страшилась и того, о чём предупреждала мать. «Лучше тебе не знать, что с нами сделают»... Какой может быть реакция у проснувшихся охранников? Агрессия? И что значит быть «наказанным по законам Кунгфурии»?.. Она никогда не задумывалась об этом, потому что никогда не держала в мыслях преступать законы своей любимой планеты. Сколько вопросов и ни одного ответа. Что дальше?
Она огляделась и увидела Эону. Та стояла у какой-то двери. Ивана заметила, что мать с ловкостью пианистки пробежала пальцами по кнопкам, набирая кодовый номер на пластине рядом с дверью. Дверь открылась. За ней оказался… обыкновенный шкаф. Впрочем, не совсем обыкновенный. Его стенки были металлическими, а внутри помещался ряд вешалок. Ивана подошла ближе.
Да, именно вешалки. Но на них висели… крылья! Металлические крылья-жилеты преспокойно висели в этом шкафу, напоминающем сейф, как самые обыкновенные платья и костюмы. Ничего себе!
Ловко, как и всё, что она делала, Эона набросила один жилетов в себе на плечи, и тут случилось необыкновенное: крылья жилета сами собой пришли в движение. Всеми своими чешуйками они мгновенно стали обволакивать спину и грудь. Плотно, звено к звену. Они как бы врастали в тело сквозь уже надетый костюм, и, таким образом, стали продолжением рук, превратили их в себя!
Затем Эона быстро сняла с вешалки другой жилет, размером поменьше, и сунула его Иване:
– Быстро надевай и не задавай никаких вопросов. Во время полёта я объясню тебе всё, что нужно. А если не успею, то потом.
Осторожно, нехотя и почти брезгливо Ивана взяла в руки жилет. Его чешуйчатая металлическая поверхность неприятно скользила, словно кожа змеи, и жилет норовил выскочить из рук, как живой. К тому же он казался скользким на ощупь, фу!
Видя, что самой Иване не справиться, мать, прошипев сквозь зубы что-то вроде: «О, святые духи войны!», начала помогать девочке.
Когда Эона скрепила золотую застёжку, которая находилась спереди между ключиц, Ивана почувствовала, как жилет начинает быстро заключать её в свои объятия. И, надо сказать, объятия эти были довольно крепкими. Странно, но его ткань перестала казаться ей прохладной и скользкой. Жилет потеплел! Стало не так противно…
Ну, вот и всё. Обратный путь отрезан. Крылатый жилет на ней, а это значит, полёт неизбежен. Неизбежный полёт в неизвестность…
Что бы сейчас сделал её эгодроид, Элик? Возможно, да и скорее всего, он стал бы предупреждать Ивану об опасности своим менторским электронным голосом. Он всегда был начеку, её маленький друг и оберег, постоянно давал советы, предупреждал, наставлял. Иногда его навязчивая забота даже слегка раздражала Ивану. Какие-то решения ей хотелось принимать самой, ведь она была уже большая, но эгодроид всегда вносил свои коррективы, а иногда и просто категорически запрещал, как занудный воспитатель. Так уж он был запрограммирован. Его всегда надо было носить при себе, не отключать и следовать его рекомендациям. Зануда Элик. Наставник. Друг… Эгодроиды, помогающие своим владельцам, всегда со временем становились их друзьями. Как и оружие. А иначе и быть не могло. Ведь на помощь всегда приходят друзья. А у друзей всегда есть имена. Эликом звали героя одного детского фильма, который Ивана смотрела много раз. Герой этот Иване очень нравился, поэтому без раздумий она дала это имя своему эгодроиду.
И вот теперь, в такой важный для Иваны момент, ее друг Элик был отключен и спрятан на дне спортивной сумки! «Вот теперь сама и доказывай, что ты уже большая», – съехидничал внутренний голос.
– Значит теперь решать мне, – твёрдо ответила она своему внутреннему голосу. – Но я все равно уже ничего не могу изменить, и от меня сейчас мало что зависит. Значит, буду наблюдать и думать.
Эона помогла ей просунуть руки в кожаные крепления. Затем она открыла дверь еще одного люка, и Иване в лицо ударил ветер.
– Просто повторяй мои движения, – громко крикнула Эона и тут же прыгнула вниз, расправив чешуйчатые крылья. Ивана на секунду закрыла глаза, затем глубоко выдохнула и прыгнула вслед за матерью в чёрную глотку тоннеля. Сумка с мечом ударяла в спину. Девочке казалось, что она теряет сознание. Но это был всего лишь страх, охвативший ее. Крылья никак не хотели слушаться хозяйку, и ветер трепал Ивану из стороны в строну, как щенок тряпку.
– А ну-ка прекрати бояться, – рассердилась на себя девочка. – Сосредоточься только на взмахах рук, словно это просто тренировка. Ну же!
Она немного успокоилась, паника отступила и дыхание выровнялось. Движения стали более равномерными и плавными, давление черной турбины практически перестало ощущаться. Она стала привыкать к полету, и он ей даже понравился. Сколько времени прошло с его начала, было непонятно. Иване казалось, время и вовсе остановилось…
Она даже в спокойной обстановке часто теряла ощущение времени. Ждешь, к примеру, когда придет домой отец, и время, как нарочно, останавливается. А ей очень хочется рассказать о том, что было сегодня в школе. Или болтаешь с Никласом – чуть-чуть, несколько минуточек – а стрелки показывают, что прошёл целый час, и пора бежать домой. А уж как долго тянется ожидание Нового Года! Миллион лет!! Зато летние каникулы пролетают за считаные дни…
Из книг, которых девочка прочитала в достаточном количестве, она знала, что Кунгфурию от Гайи отделяет примерно час полета. Но что такое для неё этот час в реальности, она ещё не знала, потому что все её нынешние ощущения были ей в новинку. Постепенно Ивана стала привыкать к ритмичным взмахам своих крыльев и к скорости. Потом в ней проснулось любопытство, и она стала потихонечку осматриваться.
Пространство, по которому они пролетали, не было открытым. Но и замкнутым оно ей тоже больше не казалось! Наконец Ивана поняла, в чем дело. Стены турбины были сделаны из стекла, и стекло было очень толстым. Света, излучаемого другими планетами, было достаточно для того, чтобы не бояться на что-нибудь наткнуться, а благодаря толщине стекла он казался призрачным и мутным, словно она находилась под водой.
Ивана пригляделась: Эона уже маячила далеко впереди, где-то в конце туннеля, словно черная точка. И девочка, которая почти начала наслаждаться полетом, рассматривая звезды, опять разнервничалась. Потерять Эону из виду и остаться в одиночестве в этом бесприютном месте ей совсем не хотелось. К тому же она вдруг поняла, что руки-крылья почему-то перестают ее слушаться. Ее опять начало водить из стороны в сторону. Ивана почувствовала, что необъяснимая сила прижимает её руки к телу. Сначала девочка пыталась противиться этому нажиму, но делать взмахи становилось все труднее, и наконец борьба изнурила её.
И тогда она решила просто перестать сопротивляться. А прижав руки вдоль тела, тут же поняла, что это было верным решением – скорость её тут же возросла! Ивана чувствовала, что она превращается в стрелу, пронзающую пространство и время! Это ощущение свободы и мощи было невозможно описать! Через какие-то секунды она значительно сократила расстояние между собой и Эоной и уже могла чётко видеть её. Она сразу обратила внимание на то, что и у матери руки были плотно прижаты к телу. Здорово! Значит, всё правильно, её решения тоже чего-то да стоят, и не такая уж она беспомощная малышка!
– Молодец! – прошептала себе Ивана.
А еще она подумала о том, что когда закончится это приключение, и она наконец-то, окажется дома, то в подробностях расскажет обо всем. И, конечно же, об этом стремительном полете стрелы, в которую превратилась она сама. Она уже представляла реакцию всех своих близких и друзей.
Прежде всего, разумеется, попадет от отца за то, что она покинула дом с незнакомой женщиной. Да еще пустилась с ней во все тяжкие – напялила летательный аппарат, рванула, очертя голову, в межпланетный туннель… Вот Никлас удивится! Какое там, да у него просто челюсть на пол упадёт!!. А потом он засыплет её вопросами по самые уши.
Ивана даже попросит его не перебивать и дослушать до конца. А уж Нафиса со своей подруженькой Мари вздёрнут носы и сделают вид, что не верят и будут убеждать всех, что Ивана нарочно все это придумала. А на самом деле им просто будет завидно! Ну и, несомненно, в школе будет настоящий переполох!
Скорей бы это все произошло. Но… для этого надо сперва оказаться дома. А когда это будет!?
Этот вопрос отрезвил Ивану и вернул к действительности. Но ответа на него пока не было. Вместо ответа она с огромной скоростью неслась куда-то в неизвестность, а неизвестность мчалась ей навстречу на всех парах. И это было… страшно. Фантазировать можно сколько угодно, но потом реальность встанет перед тобой во весь рост, а реальность Иваны оказалась не очень ласковой – такой, какой предстала перед Иваной её собственная мать. За секунду Ивана вспомнила это ощущение – резкий скачок из безмятежности в ледяную пропасть. И паника ледяной рукой сдавила горло. Ивана силилась протолкнуть в себя хотя бы глоток воздуха, но почему-то не получалось. Свет, и так мутный, внезапно стал меркнуть, вместо него перед глазами появились два солнца, полыхающих нестерпимо красным огнём. Она слепо пошарила руками и вцепилась во что-то твёрдое и холодное. В ушах нарастал писк, заполняя, казалось, всю голову. Вдруг писк сменился ужасающим рёвом сирены… И всё померкло.