Нафиса и Мари
Лет до двенадцати Нафиса была совершенно заурядным, неуклюжим и ничем не примечательным ребёнком. Про таких часто говорили: «один раз увидишь и больше не вспомнишь», «серая мышка». Это, конечно, не могло не задевать девочку, и было постоянным поводом для её тайных душевных терзаний. Ведь ничто так не мучит, как осознание собственной посредственности. К двенадцати годам она рывком подросла за лето на две головы, и окружающий мир внезапно заметил её – не мог не заметить! Но совершенно не в том качестве, в каком ей всегда мечталось. Из-за своего слишком высокого для её возраста роста – метр семьдесят, а ещё расти и расти! – у неё появились новые комплексы. Девочка начала сутулиться, чтобы вновь казаться маленькой и незаметной. Её детская неуклюжесть не только не исчезла, а ещё больше усилилась. Плюс ко всему у неё появились куда более обидные, чем «мышка», прозвища: «Каланча», «Дылда», «Кобыла», а самое уничтожающее – «Шрэковша». Все их произносили шёпотом, потому что Нафису втайне начали побаиваться из-за габаритов. Это ещё больше приводило её в ярость, а её ярость, соответственно, ещё сильнее настраивала девочку против окружающих. Бедняжка попала в заколдованный круг и никакая магия не могла разорвать его.
Ступни её выросли, и она могла носитьтолько обувь для мальчиков. Непропорциональные по отношению к телу, чересчур длинные руки были настоящим препятствием во всём, что бы она ни делала. Слишком быстро она вытянулась, а с собственным телом в лад ещё не пришла. Пытаясь взять какую-то вещь со стола – чашку, например! – Нафиса никак не могла с непривычки рассчитать дистанцию. Её бедная «грабелька» тянулась дальше, чем нужно, отчего чашка лихо приземлялась на пол с грохотом и брызгами, и нередко брызги попадали на того, кому «посчастливилось» оказаться рядом. Конечно, это тоже не вызывало симпатию у сокурсников…
Слишком тяжелые, по-мужски мускулистые натренированные ноги тоже часто служили поводом для колкостей. Конечно, в спарринге они неизменно выручали её, но в обычной жизни… И на тренировках Нафиса отрывалась по полной в отместку за злобные насмешки. Её ударам ногами не было равных, за что нужно было благодарить выбранный ею вид борьбы – каратэ.
И одежду она стала выбирать себе мужскую. «Считают меня неуклюжим танком – ну, так я им и буду, и лучше мне под гусеницы не попадаться», – считала она.
Учиться она не очень любила, но задания старалась выполнять прилежно. Правда, природа слегка обделила её умственными способностями, но учителя были к ней снисходительны и нередко завышали оценки – в силу её стараний. Таким образом, ей удалось закончить пятый класс. Её хотели было оставить на второй год, но из-за больших успехов в каратэ буквально «перевели за ручку» по общеобразовательным предметам. Однако пояса змеи она добилась вполне заслуженно.
Но Ивану она особенно терпеть не могла. «Вот выскочка, – думала Нафиса. – Да ей просто везёт по жизни! И папа великий Мастер, и в деньгах недостатка нет, на всём готовом – живи, не хочу. Так нет, надо ещё выделываться, показывать всем, что ты из другого теста – лучше всех! Тренироваться до посинения, скакать на задних лапках перед Дамосом, да ещё эта заучка вечно торчит в библиотеке, умничает! Надо раз и навсегда сбить с неё спесь!» – совершенно искренне полагала Нафиса, потому что по-другому она мыслить просто не умела.
Мари была при ней «девочкой на побегушках», буквально глядя ей в рот. В отличие от «Шрэковши», Мари, хрупкая брюнетка с карими глазами, обладала яркой и смазливой внешностью. Однако тусклая Нафиса почему-то стала для неё предметом обожания и подражания. Дело было даже не во внешности, а в угрюмой первобытной харизме Нафисы, её почти мужской силе и грубости. Желание Мари быть похожей на свою, как она считала, подругу, было столь сильным, что доходило до нелепости. Чтобы сымитировать Нафисину бледность, Мари использовала светлый тональный крем и толстый слой пудры, напоминая при этом набелённую куклу. А чтобы сравниться с Нафисой мышиным цветом волос, Мари вытравливала свою шевелюру сильными обесцвечивающими растворами, и волосы становились похожи на паклю и торчали в разные стороны. Приходилось носить тугой хвост. Что примечательно, эти старания совершенно Нафису не трогали, и она даже не считала Мари своей подругой, зато всячески использовала её заискивающее отношение к себе, верность и преданность. Иметь при себе «человека второго сорта», особенно когда сам погряз в комплексах, было для Нафисы важным для подпитки собственного самолюбия. Но, разумеется, она никогда не показала бы Мари, что хоть как-то дорожит ей. Показать это – дать слабину, думала Нафиса….