20
Покинув Артура, Энатрию и Джиневру, эронцы помчались на север. Роланд рассчитывал в четыре дня достичь границы Эрона, двигаясь на север дорогой, идущей вдоль моря. Потом, оказавшись в своей стране, следуя течению Лидана, в несколько часов добраться до Аргола. А после начнётся война. Придётся вновь собирать войско, укреплять город, завозить запасы еды и делать ещё многое.
"Как ожили бы эти хлопоты, если бы Артур был рядом!" – подумал Роланд и тяжело вздохнул.
Он уже жалел, что отправил сына и Джиневру, которую любил как дочь, почти в руки к врагу. Хоть и с укором, Роланд признавался себе, что не слишком доверял Элору, поскольку юноша был молчалив, скрытен и никому, кроме Энатрии, своих мыслей не открывал. А к Энатрии король хоть и был расположен по рассказам сына, знал он девушку совсем мало, чтобы полагаться на её горячую уверенность в благородстве и честности её любимого.
- Ваше величество! – прервал Оливер размышления короля. – Не тоскуйте. Они справятся. А когда мы будем дома, вам станет легче. Но может, начать обдумывать планы прямо сейчас? Эльфы прекрасно вооружены, и старыми методами нам не победить. Хорошо бы отправить отряд в пещеры за водопадом. Продумать оборону Гавани. Хотя, скорее всего, защитники Гавани обречены. А участок между Уларой и Лиданом...
- Оливер, я знаю... Но прошу, дай мне немного времени, я хочу побыть один.
- Роланд, не унывай, - Оливер положил руку на плечо друга. – Артур – храбрый мальчик. Он прекрасно дерётся, да и Джиневра, хоть и девушка, чуть ли не лучший воин Эрона. А Энатрия такой стрелок, каких я в жизни не видел. Вместе они прекрасный отряд и обязательно что-нибудь придумают, - Оливер улыбнулся.
- Ты правда так думаешь? – спросил Роланд.
- Конечно! Я даже не сомневаюсь. Вспомни предсказание.
- А оно тут причём?!
- Понимаешь, все мы убеждены, что в нём говорится о твоём сыне. Время слишком тревожное. Вспомни, Роланд, когда ещё нашему великому Эрону грозила такая опасность? Знает ли история ещё примеры, когда король и генералы находились так далеко от дома, а война была так неизбежна? Я верю, что мы успеем, но Мерлин просчитал всё до мелочей. И, если что-то случится с нами, останется надеяться на то, что Артур и Джиневра на свободе.
- Но что они смогут сделать, Оливер?
- Я не знаю. Но они молоды, безрассудны и отважны. Мало ли что взбредёт в голову нашему принцу? Извини, конечно, но я сильно сомневаюсь в его рассудительности. И Джиневра пойдёт за ним всюду. Мне кажется, Роланд, - сказал Оливер с улыбкой заговорщика, - она серьёзно влюблена в твоего парнишку.
Роланд удивлённо поднял брови.
- Ты думаешь?
- Да... Мне интересно было за ними наблюдать. Артур – красивый мальчик, Джиневра – самая красивая девушка Эрона. Правда, твой сын всё ещё смотрит на неё как на друга, но это дело времени.
- Даже не знаю, что сказать, - проговорил Роланд. – Я как-то к этому не готов, но... Джиневра лучшая из всех, кого я знаю. Кроме Гермионы, конечно. Но она никогда не интересовалась юношами!
- Ну, Роланд, о чём ты говоришь! Себя вспомни. Сам любил только драки да лошадей. А потом встретил свою судьбу, и всё... А Джиневра с Артуром достойны друг друга. Оба очень красивы, смелы, оба прекрасные воины и наездники, оба умны, горды и великодушны. И жизнь свою ценят так мало, что за простых людей готовы её отдать. Да что и говорить, это в большей степени касается всей их четвёрки. Единственное, что дерзость чужда мягкой натуре Энатрии, но остальным её не занимать. Я сейчас готов поверить, что им всё под силу.
- Ну... Возможно, и так. Что ж, Оливер, ты меня убедил. Спасибо тебе, после твоих слов и печаль ушла. Ну что, пожалуй, стоит обсудить стратегию?
Путешествие эронцев продолжалось довольно спокойно. Мысли Брона и Грэдона были заняты предстоящей войной. Эльда и Рамина без конца вспоминали недавние события и втайне завидовали Джиневре и Энатрии, вслух рассуждая о несовместимости воинской жизни и женской сути, а в душе представляя себя на месте девушек и ощущая сладкий трепет при мысли о полном опасностей походе рядом с самыми красивыми юношами, которых они когда-либо видели.
К вечеру дорога вывела путников к морю. Они разожгли костёр, переночевали, а утром опять тронулись в путь. Эронцам предстояла четырёхдневная скачка, а еды было совсем мало. Но все они прекрасно понимали, что в данный момент самая важная задача лежит на их плечах, и потому, даже и не думая жаловаться, продолжали путь. Дорога была утомительна. Стояла жара, ветер дул лишь изредка. К концу третьего дня пути и люди, и кони были совершенно измотаны. Краткие часы отдыха не давали сил, а идти дальше было просто необходимо. Большую часть времени все молчали. Грэдон и Брон благодарили судьбу за то, что Эльда и Рамина не жаловались, а Роланд и Оливер, переживавшие за девушек, поддерживали их, как могли. Эльда с её капризным, избалованным характером переломила себя и даже и не думала сдаваться. Девушка выглядела очень усталой. Бледная, измученная, с появившимися от бессонницы кругами под глазами, она держалась и пыталась улыбаться в ответ на встревоженные вопросы Роланда. Рамина чувствовала себя гораздо лучше. Романтик по натуре, она вся ушла в мечты и большей частью не замечала того, что творилось вокруг. На стоянках она шутила, смеялась и всячески старалась ободрить весь отряд.
Наступил четвёртый день пути. В лицо подул свежий ветер, стало ощутимо прохладнее.
- Мы приближаемся к границе Эрона, - проговорил Грэдон.
- Насколько я помню, - сказал Оливер, - впереди ещё две приграничных деревни. Минуем их – всё будет позади.
Первая деревня показалась на горизонте около полудня. Повинуясь приказу Роланда, эронцы на полном скаку ворвались в неё и вихрем пронеслись мимо остолбеневших жителей. Те и опомниться не успели, как отряд уже растворился вдали. Со второй деревней поступили так же, оставив возмущённых индорцев беспомощно кричать оскорбления им вслед. Ещё через три часа пересекли границу Эрона.
Здесь, у небольшой пограничной заставы, всадники остановились, переполненные чувством искрящегося счастья: они дома, у них получилось.
- Урра! Наконец-то! – воскликнула Рамина и, не выдержав, зарыдала.
По щекам Эльды тоже потекли слёзы. Не отрываясь, она смотрела на развевающееся на стене заставы знамя Эрона и шептала:
- Мы дома! Как хорошо...
Через мгновение путников окружили воины, во взглядах и громких восклицаниях которых мешались непонимание, удивление и восторг. Вскоре короля и его свиту уже накормили и, отведя в шатры, оставили отдыхать. Командир заставы тут же отправил в Аргол гонца. Следующие три часа вокруг стояла полнейшая тишина. Но по прошествии этого времени Роланд, выйдя из своего шатра, отдал приказ двигаться дальше. Пока отряд собирался, король подозвал к себе командира и расспросил его о положении дел.
- Насколько я знаю, ваше величество, - проговорил тот, - дела наши не слишком хороши. Охрану на границах удвоили, да и вообще, генерал Фарамонд делает всё возможное, чтобы Эрон был готов к войне, но разведчики приносят вести об огромном войске, уже находящемся в пути. Их около семи тысяч: и эльфов, и людей. Но ведь Мерлин может ударить ещё и с моря.
Роланд помрачнел, однако тут же взял себя в руки и, улыбнувшись, сказал:
- Не бойтесь ничего. Я попытаюсь сделать всё, что необходимо. Для каждого сейчас главное – долг.
- Конечно, ваше величество, - командир кивнул. – За родину и жизнь отдать не страшно.
Вскоре отряд был снова в пути. Вечером, когда солнце уже садилось и золотило воды океана, всадники достигли Гавани. Там их встретили Фарамонд, Ланцелот и многие другие приближённые Роланда. Никто не стеснялся слёз. Все ликовали. Люди, растянувшись живым коридором от ворот города до Гавани, усыпали дорогу цветами.
- Слава королю! Слава генералам! – кричали они.
С возвращением короля тень, омрачавшая сердца эронцев, ушла и загорелась горячая надежда на победу.
Через час Роланд, проводив Рамину и Эльду к родителям, вместе с генералами вошёл в свой дворец. Устало присев на обитую бархатом скамью, он прошептал:
- Я дома. И опять один.
- Они вернутся, государь, - проговорил Брон, - даже, может быть, совсем скоро. Я верю в них.
Роланд кивнул.
- Спасибо, друзья. За всё спасибо. Идите, отдыхайте. Завтра с утра совет. А сейчас я хочу побыть один.
Вскоре король уснул, но даже во сне он чувствовал тревогу. Ведь Артур был далеко, а его стране грозила неминуемая война...