13
В начале пути Артур думал только о знахаре. Он не замечал ничего вокруг. Такой же задумчивой была и Джиневра. Только мысли девушки были совсем о другом. Ей, испытанному воину, привыкшему к опасностям и крови, вдруг захотелось ласки и тепла. Она с удивлением прислушивалась к новым, непонятным чувствам, проснувшимся в её сердце. Джиневра вспоминала минуты, когда впервые ощутила сладкий трепет, навевавший теперь несбыточные мечты. Перед её глазами часто вставал образ Артура в тот вечер, когда ему удалось растопить лёд, сковавший её сердце. Она слышала его голос, чувствовала прикосновение рук и помнила каждую звёздочку, светившую над головой, каждое дуновение ветра и шелест листвы в эти мгновения. Девушка подняла голову и с грустью посмотрела на мальчика, печально ехавшего впереди.
"Нет, - подумала она, - нельзя позволить этой мечте, этой грёзе перерасти в надежду. Иначе я не выдержу! Артур говорил, что моё сердце выковали из стали, но в пламени его глаз оно стало мягче пуха. Не надо бередить душу глупыми выдумками. Он не полюбит меня! Ведь есть Энатрия – поистине прекрасная жемчужина Флирии. Что ему до простого воина Эрона!"
Джиневра сжала повод. Она приложила все усилия, чтобы наконец решиться на отчаянный шаг и избавиться от появившейся мечты. Но она не смогла, это чувство было сильнее её. Грёза чуть не сменилась отчаяньем, но Джиневра взяла себя в руки.
"Всё решит судьба", – подумала девушка и вновь предалась мечтам.
Отряд ехал по мирному, тёплому, уютному лесу. Манящие, покрытые мхом тропы вели всадников вперёд. Так прошло три дня. Каждый думал о своём, большую часть времени молчали. Один раз они по вине Оливера сбились с дороги, потеряв при этом несколько часов. После Артур, стряхнув оцепенение и взяв карту, поехал во главе отряда.
Ранним утром четвёртого дня неспешной дороги показались корни гор, давно маячивших впереди. Погода испортилась. Небо затянуло тучами, стал накрапывать дождь. Остановившись в нескольких милях от Подгорного Прохода, путники собрали совет.
- Я считаю, что необходимо прорваться силой, - сказал Оливер, - но последнее слово всё равно за Артуром.
- Нет, сэр Оливер, - произнёс мальчик, - я не согласен. Лучше попробовать перевалить горы.
- Артур, это безумие! – воскликнула Джиневра. – Чего ты боишься? Мы ведь прорвёмся, я не сомневаюсь.
- Джиневра, прорваться нам будет легко, но этим мы поднимем на ноги не только Харбад, но и вообще весь Индор. Мерлин пошлёт разведчиков по всей стране. Мы не найдём ни одной свободной тропы. А объявить войну целому Индору ввосьмером мы не можем.
- Но перевала через горы нет, Артур! Не зря ведь прорыли Подгорный Проход, - проговорила Энатрия.
- Попытаться, во всяком случае, можно, - сказал он. – Иначе нам придётся выбирать: умереть в бою или в камерах Мерлина.
- Да, действительно, - проговорил Оливер, - я об этом не подумал. Мерлин ни за что не оставит Артура в живых.
- Я не за себя боюсь, - ответил тот, - просто на моих плечах ответственность за вас всех. Так, ладно. Выступаем. Мы должны найти дорогу.
Они поднялись, сели в сёдла и галопом помчались к горам. За милю до цели свернули с дороги. Мили четыре проехали вдоль гор и неожиданно между двумя огромными скалами увидели узкое, поросшее мхом и редкими деревьями ущелье. Все радостно переглянулись. Через ущелье могли пройти лошади.
- Ну вот, - облегчённо вздохнул Оливер, - надежда зажглась.
Отряд въехал в ущелье. Всадники оказались зажатыми между величественными вершинами, хмурое небо грозило дождём, в лицо дул свежий холодный ветер. Вся природа говорила о свободе, но сердца путников сжимала тревога.
Прошло часа три. До этих пор ничто не нарушало тишины, но вдруг раздался голос, кричавший:
- Нет! Не надо! Не делайте этого! Я не хочу умирать!
- Это девушка! – воскликнула Энатрия и, послав Легенду галопом, помчалась на голос.
- Энатрия, куда! Стой! – Артур сорвался за ней, а за ним и все остальные.
Через несколько секунд их глазам открылось странное зрелище. Кричавшая девушка была привязана к дереву, вокруг неё стояли лучники, а во главе их – красивый юноша с бесстрастным лицом. Один из лучников выстрелил, стрела застряла у пленницы в руке. Она закричала от боли, на её глазах показались слёзы.
- Следующий! – приказал юноша.
Второй лучник натянул тетиву, но выстрелить не успел. Он упал на землю с эльфийской стрелой в груди. Энатрия влетела в их круг и снова натянула тетиву. Элор заметил это движение и бросился на землю. И вовремя. Ещё доля секунды – и было бы поздно. Стрела просвистела у него над головой. Ещё через миг Элор подскочил на ноги и, вынув из ножен кинжал, замахнулся, чтобы швырнуть его в Легенду. В это время отряд, ворвавшись в круг с обнажёнными клинками, вступил в бой. Артур, заметив жест Элора, спрыгнул с Лаэрта и кинулся к юноше. На бегу он сбил того с ног, но это движение свалило и его самого. Кинжал отлетел в сторону. Враги тут же подскочили, Элор обнажил клинок, и начался бой. Предводитель лучников постоянно отступал, уводя Артура всё дальше от места битвы. Наконец Элор рассмеялся.
- Ты неплохо дерёшься, - сказал он, - и поэтому я не вижу смысла рисковать.
Он свистнул, и из ближайших зарослей выскочили прекрасно вооружённые воины. Они тут же бросились на Артура. Мальчик оказался в кольце, прорваться за которое не было никакой возможности. Вскоре двое или трое воинов упали, ещё один, раненый, отступил. Остальные навалились на Артура, и через минуту всё было кончено. Принца связали и грубым рывком прислонили к дереву. Элор поднял с земли его меч.
- Прекрасная работа, - сказал он, - я, пожалуй, оставлю этот меч себе.
Он подошёл к мальчику и коснулся сталью его горла.
- Ну вот и всё, красавчик Артур, - на губах Элора играла наглая усмешка, - одна часть дела сделана. Пирон, нападайте на отряд.
Воин, которому предназначались последние слова юноши, кивнул и протрубил в рог. Артур увидел, как полсотни вооружённых людей кинулись к месту, где была битва.
И хотя у отряда не было шансов, жители Индора дорого поплатились за свою победу. Джиневру взяли последней, да и то пробив ей плечо стрелой со снотворным.
Когда всё закончилось, Элор подошёл к привязанной к дереву девушке, которая с улыбкой наблюдала за происходившим.
- Всё, Нира, ты свободна. Если хочешь, Пирон перевяжет тебе рану, и иди домой. Ты помогла нам.
- Ради вас, мой господин, - ответила та, бросив на него нежный взгляд, - я готова на всё.
- Убирайся отсюда! – резко оборвал её Элор, которому подобострастие подданных отца было противно. – Пирон, свяжи всех пленников, и выступаем. Упустишь хоть одного, я тебя в кипятке сварю.
- Что с нами будет, дядя? – прошептала Рамина.
- Не знаю, - глухо ответил Оливер. – Бедный мальчик! – тихо добавил он.
Они выступили. Пленникам этот путь казался бесконечным и бесконечно тяжёлым. Наконец показался Харбад, а вскоре они были около тюрьмы.
- Мальчишку в самую надёжную камеру, остальных можете посадить вместе. Завтра отец объявит свою волю, - с этими словами Элор ушёл.
Быстро стемнело. Артур сидел один, глядел сквозь узкое окно на звёзды и думал о жестоком будущем. Мальчику было страшно. Он старался держать себя в руках, но, зная беспощадность Мерлина, не надеялся на лёгкий конец. Звёзды на расчистившемся небе напоминали ему счастливые ночи путешествия. Утешало одно: все друзья были живы, за Джиневру можно было не опасаться, и им не грозила неминуемая смерть. О том, что будет утром, Артур старался просто не думать. Зато Оливер об этом не думать не мог. Он молчал, потому что, озвучив свои мысли, поверг бы девушек в отчаяние. Но трудно представить, какой мрак овладел его сердцем. Оливеру не было дела до своей судьбы, и даже до судьбы своих спутников. Он думал только о сыне близкого друга, своего короля. С какой радостью рыцарь раньше мечтал о безмерном счастье Роланда. Но теперь надежда рухнула, и мальчику, которого он полюбил всей душой, предстояло погибнуть от руки того, кто был ненавистен всему Эрону. Что в своей злобе и жажде мести придумает Мерлин, Оливер не знал, но в любом случае судьба Артура его страшила.
Наутро Элор явился к отцу и рассказал ему о своей победе. Глаза Мерлина озарились торжеством. Он проговорил:
- Наконец-то! Что ж, Элор, награда будет твоей. Ты получишь то, чего хотел.
Вскоре Мерлин, Элор, Аррольф и Варна спустились в тюрьму. Король Индора сразу направился к юному принцу.
Артур всю ночь не спал. Он сидел, прислонившись к стене, и даже не повернул головы, когда его враги приблизились. Мерлин приказал отпереть дверь и вошёл вместе с двумя стражами. Артур поднялся. Воины подошли, встали с обеих сторон и положили руки мальчику на плечи. Вождь горцев остановился напротив него и долго смотрел в глаза. Артур гордо и спокойно выдержал этот полный ненависти взгляд. Наконец Мерлин сказал:
- Ты умрёшь, юный король Эрона.
- Других слов я от вас не ждал, - ответил Артур.
- Это не имеет значения. Ты умрёшь медленно, и я буду видеть каждую каплю твоей крови. И тогда трон Эрона будет всецело принадлежать мне. Но всё же я не буду столь жесток, чтобы лишить проигравших последней радости. Я пошлю гонца, и твой отец, я уверен в этом, приедет сюда, чтоб хоть раз увидеть сына.
- Нет! – Артур рванулся, но стражи удержали его, а Мерлин насмешливо улыбнулся.
- Спокойно, мальчик, спокойно. Ты вскоре увидишь его смерть. Но мне не кажется, что расставание будет долгим.
- Ты трус и подлец!
Черты лица Мерлина резко изменились: насмешка исчезла, сменившись ненавистью. Он ударил Артура по щеке и процедил:
- Думай, прежде чем говорить!
Властелин Индора развернулся и вышел. За ним, отпустив Артура, удалились и стражи. Мальчик тяжело вздохнул.
"Если отец приедет сюда, Эрон больше не поднимется с колен", – пронеслось в голове.
Элор и Аррольф ушли вместе с Мерлином. У решётки осталась одна Варна. Как только их шаги затихли, она окликнула принца.
- Артур, подойди. Я хочу тебе кое-что сказать.
Он подошёл. Варна резко схватила его за руку и притянула к себе, при этом ударив о решётку больным плечом. Артур застонал. Хотя знахарь и был великим целителем, прошло слишком мало времени, чтобы рана зажила полностью. Варна с наслаждением выслушала этот стон, наклонилась к его уху и страстно прошептала:
- Артур, маленький упрямец! Неужели ты думаешь, что твоя честь стоит дороже твоей жизни, жизни твоих друзей и твоего отца? Дороже величия Эрона? Я ведь могу спасти тебя. Спасти твоих спутников, предупредить гонца, которого пошлют к Роланду. Я могу подарить тебе жизнь, но только на тех условиях, которые предложила в Пещере Страха. Подчинись. Я не буду слишком жестокой госпожой моему красавцу.
- Убери руки, Варна, и уходи. Ты мне противна.
- Ах вот как!
Сверкнул кинжал, но рука Варны дрогнула у самой шеи Артура. Она отпустила его руку. Мальчик отошёл и посмотрел ей в глаза. Королева проговорила:
- Тебе не нужна моя помощь? Ну что ж, ты выпьешь до дна ту чашу страданий, которая тебе уготована.
Она ушла. Артур без сил прислонился к стене.
"О, я бы всё отдал, лишь бы увидеть кого из друзей!" – подумал он.
Элор, Мерлин и Аррольф тем временем остановились у камеры, где сидели остальные пленники. Оливер поднялся и с ненавистью посмотрел на врага. По самодовольному выражению лица Мерлина он понял, что тот уже видел принца.
- Что ты с ним сделал?! – воскликнул рыцарь.
Мерлин даже не изволил взглянуть в сторону говорившего. Он повернулся к сыну.
- Ну, Элор, чья жизнь тебе нужна?
- Дочери Вероны, - спокойно ответил тот.
Энатрия подняла голову. Она выглядела очень усталой, её прекрасные глаза были полны невыразимой тоски и печали. Выражение этих глаз кольнуло Элора в самое сердце.
- Пойдём со мной, - мягко сказал он.
- По своей воле я не покину друзей, - холодно ответила эльфийка.
- Значит, покинешь по моей, - произнёс Элор. – Эй вы, отведите её в мою комнату и накормите. А то я вас всех в озере утоплю, слышите?!
Стражи с поспешностью, вызванной испугом, повиновались. Энатрия пыталась сопротивляться, но это ни к чему не привело. Оставшиеся воины преградили путь Оливеру и Грэдону, девушки ничего сделать не смогли, а Джиневра и Брон, младший брат Грэдона, находились без сознания. Энатрию увели.
- Пускай ещё двое перенесут Джиневру в мои покои, - приказал Мерлин и удалился вместе с сыном, Аррольфом и подошедшей Варной.
И это приказание было выполнено.
- Вот и всё, Оливер, - проговорил Грэдон. – Отряда больше нет! И мы ничего не можем сделать! – в бессильной ярости он ударил ногой по куче соломы, лежавшей в углу.
- Успокойся, Грэдон, мы хотя бы вместе. Подумай о принце. Что он должен был выстрадать за эту ночь! Не каждому мужчине такое по силам, а он ещё так юн. И рядом не было никого, кто бы мог его поддержать и ободрить.
Из угла камеры послышались сдавленные рыдания. Рамина и Эльда, так долго скрывавшие свои отчаяние и страх, не выдержали.
- Ну, девочки, перестаньте, - ласково сказал Оливер, - утешать я вас не стану, надеяться не на что, но мы должны мужественно встретить свой конец. Помните о чести, дочери Эрона. Показать свой страх и слабость врагу – значит потерять её.
Он подошёл и ласково погладил Рамину по голове.
- Родина будет нами гордиться, а оправдать её славу нам вполне по силам.
В словах Оливера звучали такая сила и такая уверенность, какие девушки порою слышали от Роланда, великого эронского короля, и каким не могли не подчиниться.
Эльда вздохнула и вытерла катившуюся по щеке слезу, а Рамина улыбнулась и крепко сжала Оливеру руку.