8
За ночь слуги привели в порядок Большой Зал. После генеральной уборки и установки нового окна он выглядел как раньше, но теперь в стенах этого помещения Марина чувствовала себя неуютно. Слишком свежи были воспоминания. Когда она смотрела на новое окно, казалось, вот-вот стекло рассыплется, и сюда заползет черная рука.
— Окно в конце зала пугает вас больше, чем предстоящая проверка знаний по истории подводного мира, Ваше Величество? — Турон перехватил ее взгляд.
«Хорошо, что не по языку. Мы со Штрэксом правильно сделали, что начали с истории», — про себя сказала Марина.
— Вы язвите, потому что вам торта не досталось, господин Турон? — ответила она. На губах Калис мелькнула улыбка. Напряженное лицо Эмильды выражало просьбу не препираться с Туроном.
— Коли бы вы позаботились о должном уровне охраны, не пришлось бы менять окна, сращивать кости и соскребать торт с потолка, — холодно произнес Турон.
«Коли бы ты не привел сюда Гогратионову руку и не помог пробраться во дворец, всё было бы хорошо. Двуличная зараза!» — молча заводилась Марина.
— Я всё гадаю, как руке Гогратиона удалось преодолеть чары, наложенные на Мартик, и почему она приползла в Маринию, хотя дворец Аида был намного ближе. Наверно, у кого-то из антипосейдонцев возникла острая необходимость выписать мне протокол за ненадлежащую охрану мероприятия, — сказала она.
Турон посмотрел на нее долгим безэмоциональным взглядом и сказал:
— Ваше Величество, ваши глупые намеки вызывают скуку. Давайте начинать заседание.
«Сразу слился», — констатировала Марина.
— Как быстро вы сменили тему, господин Турон, — сказала Калис.
Турон пренебрежительно взглянул на нее:
— Госпожа Гротан, можем продолжить этот разговор после заседания. А сейчас наша задача — официально зарегистрировать факт невежества королевы Маринии в вопросах истории, которое она уже демонстрировала, но которое не было документально зафиксировано.
— Может, сразу выпишешь протокол? Зачем устраивать проверку знаний, если ты не скрываешь, что без протокола не выпустишь королеву из этого зала?
Марина заметила, что протоколист Тальян делает записи в бланке.
— Калис, в отличие от королевы Маринии, я не кидаюсь голословными обвинениями. Прежде чем выписать протокол, я проведу официальное заседание и официально зарегистрирую то, что необходимо для протокола, — сказал Турон, развернулся к Марине и откинулся на спинку стула. Марина еще во время прошлого заседания обратила внимание, как забавно смотрится за небольшим столом этот необъятных размеров человек. Будто взрослого посадили за детскую парту. Глядя на нее безразличным взглядом, Турон произнес: — Можем начинать, Ваше Величество?
Марина также откинулась на спинку трона и попробовала принять беззаботный вид. Глава комиссии воспринял это как готовность к началу заседания.
— Скажите, Ваше Величество, почему креяты, желающие попасть в подводный мир, подписывают подтверждение, согласно которому они признают Посейдона Богом всех морей?
Марина, Эмильда и Калис одинаково разъяренными взглядами прострелили Турона. Моннок с флегматичным отпечатком на лице заполнял бланки.
— Фархан, о политике мы говорили в прошлый раз, сегодня мы проверяем знания по истории, — раздраженно произнесла Калис.
Не глядя на нее, Турон заговорил почти с таким же флегматичным видом, как у Моннока:
— Ты удивишься, Калис, но мой вопрос касается истории. История и политика всегда были неразделимо связаны.
— Ты способен хотя бы одно заседание обойтись без антипосейдонских тем?
— Калис, если ты углядела в моем вопросе что-то антипосейдонское, это характеризует тебя, а не меня и мой вопрос.
— Скажи, что в твоем вопросе нет ничего антипосейдонского! — возмутилась Калис.
— В моем вопросе есть то, что позволит проверить знания королевы Маринии по истории подводного мира, — сказал Турон.
— И напомнить ей, что она — креятка, а креятам не место в подводном мире. Правда, Фархан?
— Я не заставляю креятов подписывать бумажку о том, что они признают меня Богом. Кто заставляет, тот наверняка и считает, что креятам не место в подводном мире.
— У тебя талант, Фархан. О чем бы ни зашла речь, ты найдешь способ перевести разговор в антипосейдонское русло.
— А ты, Калис, зациклена на том, чтобы везде искать антипосейдонство. Я специально задал вопрос о креятах, потому что о креятах королева Маринии должна знать больше, чем о рагонах. Но ты увидела в этом попытку задеть королеву-креятку.
— Твой вопрос был не просто о креятах, он был о Посейдоне, — сказала Калис.
— Посейдон не имеет отношения к истории?
— Не сомневаюсь, ты задал вопрос о Посейдоне, чтобы проверить знание истории, а не для того чтобы развести антипосейдонский балаган.
У Турона вырвался смешок:
— Калис, балаган разводишь ты. Я собирался говорить об истории, но вместо этого вынужден объяснять тебе, что в моем вопросе нет ничего антипосейдонского. Мой вопрос связан с историей подводного мира и частично затрагивает историю Маринии, — он перевел взгляд на Марину и сказал: — Ваше Величество, вы сегодня говорить будете?
Калис замолкла, решив, что нужно дать возможность королеве высказаться.
— Вы хотите, чтобы я сказала, что Посейдон боится инакомыслящих, и поэтому креяты подписывают подтверждение? — сказала Марина.
— Я хочу оценить ваше знание истории и вижу, что оценивать нечего, — ответил Турон.
— Я сказала то, что вы хотели услышать.
— Я хотел услышать ответ на вопрос по истории подводного мира, а вас, как и госпожу Гротан, занесло не туда.
— Какого ответа вы добиваетесь? — с ноткой гнева произнесла Марина.
— Правильного, — сказал Турон.
Марина взглянула на Эмильду, закусившую губу, и показалось, что она знает, какой ответ желает услышать Турон.
«Как жаль, что на время заседания чтение мыслей отключено, и я не могу узнать, о чем ты думаешь, Эм».
«Вопрос частично затрагивает историю Маринии, — прозвучали в голове слова Турона. — Как он затрагивает историю Маринии?»
Она начала восстанавливать в памяти бесконечное множество дат и событий, о которых рассказывал Штрэкс. В голове кружилась карусель из исторических деятелей и выдающихся свершений. Как в этой куче информации отыскать ответ на вопрос Турона?
— Вы будете молчать, как и на прошлом заседании, Ваше Величество? — сказал он.
— Я ответила. Какие еще причины привели к необходимости подписывать подтверждение — я не знаю.
Пронизывая ее магнетическим взглядом, Турон вымолвил:
— Вы знаете, откуда родом основательница Маринии?
Калис встряла:
— Опять подчеркиваешь, что королевство основано креяткой?
Не поворачиваясь к ней и продолжая смотреть на Марину, Турон сказал:
— Не сочти за грубость, Калис, ты не могла бы заткнуться?
— Перестань попрекать Ее Величество креятским происхождением и уводить заседание в антипосейдонское русло — и я буду хранить молчание.
— Калис, перестань слышать в каждом моем слове что-то антипосейдонское — и я не попрошу стражу вывести тебя.
Калис с возмущением крутанулась на стуле:
— Фархан, в своем департаменте считай себя царем сколько угодно, но я работаю в другом департаменте, а в этом дворце мы с тобой на равных правах.
Не обращая внимания на Калис, Турон обратился к Марине:
— Ваше Величество, вы ответите, с какого острова Марина I попала в подводный мир?
«Крит? Какое отношение имеет греческий остров к тому, что Посейдон заставляет креятов подписывать подтверждение?» — подумала королева.
— Родина Марины I — остров Крит. Но как это относится к вашему вопросу? — сказала она.
— Ну, хотя бы название острова вы знаете — уже не всё так плохо, — снисходительно произнес Турон. В ответ на его снисходительный тон в голове королевы пронеслась мысль:
«Была бы моя воля — я бы применила телекинез, чтобы ты проверил, хорошо ли слуги соскребли торт с потолка».
— Кто правил Критом в то время, когда Марина I жила там? — спросил глава комиссии.
— У нас экзамен по истории подводного мира или надводного? — сказала королева и заметила, что взгляд Калис стал спокойнее.
«Калис поняла, к чему ведет Турон?» — подумала она.
— Если бы вы знали историю подводного мира, были бы в курсе, что надводный остров Крит имеет отношение к истории подводного мира, — сказал Турон.
— Я знаю, что Критом правил царь Минос, но это история... — Марина не договорила, вспомнив рассказ профессора Штрэкса о том, что минойцы называли себя морским народом, а царь Минос считал себя морским владыкой.
Турон сказал:
— По официальной версии, Посейдон издал распоряжение о том, что креяты должны признавать его Богом всех морей, из-за чрезмерной заносчивости царя Миноса, воображавшего себя морским властелином. Посейдон выдвинул условие: в подводный мир имеют право попасть лишь те креяты, которые подтвердили несогласие с Миносом. Хочешь жить в подводном мире — корись здешним порядкам. Считаешь Миноса морским богом — сиди в надводном.
Рассматривая герб Маринии на мраморном полу, Марина осознавала, насколько прост верный ответ.
— Это был провокационный вопрос! — сердито произнесла Калис. — Фархан, ты прекрасно понимал, в каком направлении пойдет разговор, если спросить, почему Посейдон обязал креятов признавать его Богом всех морей.
Томно взглянув на Калис, Турон ответил:
— Умение правильно реагировать на провокации не менее важно для королевы, чем знание истории, Калис. Ты как кандидатка на пост главы Тархаласа с рейтингом 82 процента должна знать об этом.
От этих слов Калис вскипела сильнее. Пытаясь взять себя в руки, она произнесла:
— Сначала ты уверял, что я выдумываю, и ничего антипосейдонского в твоем вопросе нет. А теперь не скрываешь, что устроил провокацию.
«Ну ты и паршивец, Турон!» — про себя вымолвила Марина.
— Никаких провокаций, Калис. У нас официальное заседание, здесь озвучиваются лишь официальные сведения. По официальным данным, креяты стали подписывать подтверждение из-за чванства царя Миноса. Неофициальную версию все мы знаем, но на деловом мероприятии мы не станем оглашать, что у Посейдона где-то зудело оттого, что даже не все рагоны признают его Богом, и он придумал способ борьбы с иноверцами хотя бы среди креятов.
— Хватит, — сказала Калис.
— Заканчиваем заседание? — Турон сохранял спокойствие, в то время как Калис начала перебирать бумаги на столе — видимо, чтобы чем-то занять руки и не побить главу комиссии.
— Хватит антипосейдонских провокаций. Переходим к следующему вопросу.
— Как скажете, госпожа Гротан, — равнодушно ответил Турон, обмакнув перо в чернильницу и нарисовав минус в бланке.
Тальян Моннок также что-то записал в документах.
— Без провокаций, пожалуйста, — сказала Калис, оставив бумаги и не сделав никаких записей.
— Какой бы вопрос я ни задал, ты в любом увидишь провокацию.
— Задавай вопросы, которые не касаются Посейдона, антипосейдонцев и креятов.
— Вот это задачка, — бесстрастно вымолвил Турон, изобразив задумчивость.
Марина представила, как бы проходили заседания, если бы Калис не было в комиссии. Она бы не смогла противоборствовать Турону и требовать не касаться каких-то тем, как это делает Калис.
— Ваше Величество, ответьте, сколько лет продолжалась палипотская эра, — сказал Турон.
Марина побледнела:
— Палипотская?
— Вопрос не имеет отношения к Посейдону, антипосейдонцам и креятам, — сказал он.
Королева растерянно посмотрела на Эмильду, затем — на Калис и понуро произнесла:
— Историю вымерших палипотов я не изучала. Мы с профессором Штрэксом разбирали то, что происходило в постпалипотскую эру.
— Тем не менее вымерший народ палипотов жил в подводном мире, и их история — это один из разделов истории подводного мира, — сказал Турон.
— Фархан, давай поговорим о чем-то совсем доисторическом. Палипоты — слишком свежий раздел истории, — буднично вымолвила Калис.
— Калис, ты просила задать вопрос, который никоим образом не затрагивает Посейдона, антипосейдонцев и креятов. Я просьбу выполнил, но тебя опять что-то не устраивает.
— Знание истории древних палипотов крайне важно для главы современного королевства, — насмешливо произнесла Калис.
— Практически любой факт из истории эры Посейдона так или иначе связан с Посейдоном. По крайней мере, такие свихнутые, как ты, Калис, найдут способ связать с Посейдоном что угодно. Выход один — задавать вопросы о событиях, происходивших до Посейдона, — сказал Турон.
— За провокациями следуют обвинения в свихнутости. Гениально.
— Ваше Величество, эра палипотов длилась две тысячи лет, — Турон обратился к Марине.
Она угнетенно молчала. Столько времени потрачено на занятия с профессором, столько всяких дат она втиснула в свою голову — и всё зря. Эмильда грустно теребила серебристых рыбок, болтавшихся на конце пояса, которым она подвязывала брюки. Она знала, сколько усилий Марина приложила, чтобы подготовиться к экзамену по истории.
Турон поставил еще один минус в бланке, сделал все необходимые записи, поставил подпись, вышел из-за стола, подошел к Монноку, оставил документ на столе протоколиста и направился к двери со словами:
— До вечера получите протокол.
* * *
Из газетовизора Калис вещала о ходе следствия по делу о пропавших сторонниках Посейдона. Уверенно держась перед камерой, она сообщила, что преступник по-прежнему молчит, но лучшие детективы Департамента Безопасности делают всё возможное, чтобы похищенные люди скорее нашлись. После выступления она ответила на вопросы журналистов и родственников пропавших посейдонцев. Далее газетовизор показал короткий отрывок с участием самого злодея. Юноша хлипкого телосложения с темными бакенбардами и бегающими блестящими глазами вцепился в решетку, ограждавшую скамью подсудимых в зале суда.
— Вы никогда не узнаете, где они спрятаны. Все, кто не верует во Всевышнего Нептуна, должны умереть, — сказал он с кривоватой нездоровой улыбкой.
Он сделал паузу и, продолжая исследовать решетку руками, закованными в наручники, добавил:
— Я ни в чем не раскаиваюсь и никогда не признаюсь, где спрятал мерзких посейдонцев.
Важного вида судья в темно-синей мантии произнес:
— Осознаете ли вы, что отказ сотрудничать со следствием является отягчающим обстоятельством и приведет к ужесточению судебного приговора?
— Третья заповедь гласит, что неверующие во Всевышнего Нептуна должны сложить голову, — с пугающим блеском в глазах вымолвил заключенный.
— Гальсар Грид, несмотря на ваши заявления, мы по-прежнему призываем вас хорошо всё взвесить и признаться, где вы спрятали похищенных людей, — сказал судья.
Раскачиваясь на решетке с отсутствующим видом, он произнес:
— Никогда. Никогда не узнаете. Все неверующие будут наказаны.
Тьер достал выпуск «Пугающей глубины» из газетовизора. Марина сказала:
— Гальсар Грид явно не в себе. Каких признаний судья от него добивается?
— Они делают свою работу. Раньше не верили, что преступника поймают, а его поймали. Теперь кажется маловероятным, что он выдаст местонахождение жертв — а вдруг все-таки сболтнет? — сказала Эмильда.
— Только с каждым днем шансы найти их живыми уменьшаются. Неизвестно, в каких условиях они провели всё это время, — сказал Тьер, просматривая «Новости Средиземного моря».
— Я уже задумываюсь, не причастен ли Турон к похищениям? Куда он всё время уезжает? Калис съездила на пресс-конференцию и вернулась, а Турон сказал, что вернется через неделю, — Марина листала «Пугающую глубину».
— После его возвращения снова какая-нибудь рука нападет на Мартик? — с опаской произнесла Эмильда.
— В «Новостях Средиземного моря» статья о том, что рука Гогратиона испепелилась до конца. До самой Площади Святого Гогратиона, — сказал Тьер.
— «Вечерний обозреватель» еще вчера об этом сообщил, — сказала Эмильда.
Марина с унылым видом уткнулась в газету. Не видя реакции на новость о руке Гогратиона, друзья поняли, что ее внимание захватил какой-то материал в «Пугающей глубине».
— Что ты там вычитала? — спросила помощница, пытаясь заглянуть в погрустневшее лицо королевы.
Марина подняла глаза, но посмотрела не на Эмильду с Тьером, а на маленькие декоративные подушки, лежавшие на диване рядом с Эмильдой и Тьером. В этой комнате ребята собирались редко, хотя она нравилась Марине — небольшая и уютная с картинами на стенах, книжными шкафами, камином, кофейным столиком, мягкими креслами и диваном, который украшали вышитые подушки. На большинстве был изображен маринийский герб, на других красовались рыбки, якорь с цепью, морской конек и венок из нуари. Комната находилась в Королевской башне и предназначалась для приема гостей, которых королева по каким-то причинам не хотела или не могла принимать в Большом Зале, Банкетном Зале или роскошной Золотой Гостиной, расположенной в Гостевой башне. Они называли эту комнату Каминной.
— Короля Ухарда постигла та же участь, которая вот-вот постигнет меня, — невесело произнесла Марина.
— Ухард, который в Карибском море? Что случилось с Ортасом? — спросила Эмильда.
Марина безмолвно опустила глаза на газетную полосу, затем безмолвно перевела взгляд на друзей и сказала:
— Написано, что король Ухарда Ортас Кареген завалил аттестацию по ухардскому языку.
Лица Эмильды и Тьера приняли потешный вид. Ситуация казалась забавной — король настолько безграмотен, что не прошел проверку на знание родного языка. Вместе с этим нависло понимание: если рагон завалил аттестацию, каких результатов можно ожидать от креятки Марины, у которой на сегодня запланирован первый урок маринийского языка?
— Ты — не Ортас. То, что он завалил аттестацию, не значит, что ты тоже завалишь, — подбадривающим тоном произнесла Эмильда.
— Эм, ты сама веришь своим словам? Он завалил диктант на родном языке, который осваивал с детства, а я за неделю выучу маринийские иероглифы? Смешно.
— Аттестация проходила в виде диктанта? — спросил Тьер.
Марина взглянула на статью:
— Не знаю, какую пытку выдумает для меня Турон, а другие короли и королевы пишут диктанты.
Она отбросила газету, и к горлу подступили слезы:
— Пять протоколов готовы. Скоро и обо мне выйдет подобная статья. Остается удивляться, что до сих пор не вышла.
— Ваше Величество, не раскисайте. Карегена не лишили полномочий из-за этого? — сказал Тьер.
— Написано, что будет пересдача.
— Даже если напишут о твоих протоколах, не бери в голову. Журналистам нужны сенсации — вот и пишут, — сочувственно произнесла Эмильда.
— Легко говорить «не бери в голову», когда не тебе предстоит быть опозоренной на весь подводный мир, — поникла королева.
— Марин, если ты будешь обращать внимание на каждый возглас в свой адрес, то не сможешь быть королевой. О публичных людях постоянно пишут и говорят. Вспомни, что сказал Турон: королева должна уметь правильно реагировать на провокации.
— Я отменю урок со Штрэксом, — сказала Марина.
Сочувствие на лицах Эмильды и Тьера молниеносно превратилось во встревоженность.
— Почему? — настойчиво вымолвила Эмильда.
Со смесью усталости и отчаяния в голосе королева принялась эмоционально размахивать руками:
— Это бессмысленная трата времени и сил! Я столько информации запихала в свою голову, чтобы сдать тест по истории — и всё напрасно! Теперь я неделю буду корпеть над учебником по маринийскому языку, а Турон по-любому завалит меня! Как я напишу диктант маринийскими иероглифами, которые мне совершенно непонятны, если король Ухарда плохо написал диктант на родном языке? Вы бы смогли написать диктант на русском?
Эмильда с Тьером робко переглянулись.
— Вот! Подготовка к диктанту обернется таким же напрасно потраченным временем, — сказала Марина.
— Если ты даже не начнешь учить маринийский, значит, откажешься проходить проверку на знание языка? — спросила Эмильда.
— Я креятка. Мой отказ проходить проверку на знание языка вполне ожидаем.
— Наиболее он ожидаем главой комиссии, — сказал Тьер.
— Знаю, Турон продвигал закон о языке, чтобы проще было отнять у меня престол.
— Отказавшись писать диктант, ты поможешь его плану осуществиться, — сказала Эмильда.
— Эм, протокол из-за невладения языком появится независимо от того, соглашусь я писать диктант или откажусь. За неделю я не выучу маринийский до такого уровня, чтобы получить высокий балл за диктант. А с низким баллом встречай новый протокол.
— Но нельзя же так легко сдаваться!
— Когда Турон задавал вопросы, Калис вступалась за меня и грызлась с ним. На диктанте Калис ничем не поможет. Иногда мне кажется, если бы в комиссии не было Калис, Турон бы уже сожрал меня, — сказала Марина.
— Калис не всегда будет рядом. Рассчитывай на свои силы, — назидательно произнесла Эмильда.
— Так ты сможешь через неделю написать диктант на русском? — спросила королева. Пока Эмильда размышляла, как ответить на каверзный вопрос, Марина сказала: — Калис продолжает защищать меня даже после того как Витан угрожал ей. Он пригрозил, чтобы она не мешала Турону, а она все равно заступается за меня.
— Ваше Величество, а Калис не смогла бы... — Тьер замялся, — ну, как-нибудь раздобыть текст диктанта? Вопросы Турон может выдумывать на ходу, а диктант наверняка готовится заранее. Совет Всех Морей дал согласие, чтобы проверку на знание языка провела комиссия, которая сейчас в Мартике, а кто готовит текст? Калис работает в Совете. Возможно, ей под силу достать текст диктанта?
Марина с хитрецой взглянула на Эмильду. Помощница ответила нерешительным ерзанием.
— Попросим Калис добыть текст диктанта? — тихо произнесла Марина.
Глядя, как язычки каминного пламени отражаются в блеске бриллиантов ее короны, Эмильда сказала:
— Если это всплывет, ты можешь получить что-то серьезнее обычного протокола, а Калис потеряет работу.
Марина поджала ноги в кресле и произнесла:
— Если это вскроется, у Калис будут проблемы, но больше просить о помощи некого.
— А без помощи вы диктант не напишете, Ваше Величество, — сказал Тьер.
— Мы поставим под удар Калис, — сказала Эмильда.
— Она может и не согласиться помогать в таких махинациях, — промолвила королева.
— Чтобы насолить антипосейдонцу Турону, она вовлечется в нашу махинацию, — лукаво улыбнулся Тьер.
Эмильда поразмыслила в переглядках с друзьями и сказала:
— Я поговорю с Калис.
Она встала и направилась к двери, когда в дверь постучали. Она остановилась, оглянулась к Марине и Тьеру и сказала:
— Войдите.
Служанка вошла, отдала письмо и удалилась.
— Турон на расстоянии узнал о наших противозаконных планах и наперед выписал протокол? — сказала королева.
Эмильда увидела печать и расширившимися глазами посмотрела на Марину. Не понимая, позитивное или отрицательное удивление она испытывает, королева насторожилась. Эмильда разорвала печать и принялась читать. Оторвавшись от чтения, она снова посмотрела на Марину круглыми глазами, чем сильнее насторожила ее.
— Что там написано? Меня уже лишили полномочий? — спросила Марина.
Помощница вновь опустила глаза на письмо, затем посмотрела на королеву и широко улыбнулась.
Не зная, что вызвало улыбку, Марина с Тьером выжидательно сверлили ее взглядами. Эмильда с улыбкой произнесла:
— Это не протокол. Это приглашение на показ Ральфа Монтауша!
* * *
Вечером в назначенное время профессор Штрэкс приехал во дворец. Готовясь к началу урока, Марина складывала карты, учебники и конспекты, оставшиеся на столе после прошлого занятия по истории. Взглянув на старую карту Средиземного моря, она увидела четыре королевства и спросила:
— У вас раньше было свое королевство, профессор? Эмильда рассказывала, что его завоевала Нептуния. Не собираетесь вернуться в Гарлитем? Нептунии уже нет, никто не помешает.
На лице Штрэкса мелькнула грустная улыбка:
— Мой сын сейчас пытается наладить там жизнь. Королевство долго находилось под антипосейдонской властью, забившей головы людям гадкой идеологией.
— У вас есть сын? Я знаю, что у вас была дочь... она погибла, — притихшим голосом вымолвила Марина. — О сыне я не слышала.
— Домиру предстоит нелегкая работа. Привести в чувство граждан Гарлитема, заразившихся вирусом антипосейдонства, будет непросто, — с горечью произнес профессор. Он не касался темы гибели дочери, но Марина догадывалась, что причина скорби в голосе и глазах заключалась больше в упомянутой девушке, которая спасла жизнь Солике, чем в антипосейдонском настрое гарлитемцев.
Тут она подумала, что территория, принадлежавшая Нептунии, перешла к Аиду. Марина спросила:
— Аид не против, что ваш сын распоряжается делами в Гарлитеме? После завоевания это королевство присоединили к Нептиду.
— Домир подал иск в Совет Всех Морей, и Аид без вопросов согласился отдать территорию Гарлитема, — сказал профессор.
Задумавшись, Марина замолчала. Потом взглянула на небольшое королевство в западной части Средиземного моря и сказала:
— Просто взял и отдал?
— Да, Ваше Величество. Аиду сейчас меньше всего нужны проблемы с законом. Слишком нестабильно у него всё в Нептиде. Куда еще отстаивать права на территорию, которую бывшая правительница Нептида незаконно присвоила.
Марина вспомнила слова Эмильды о вероятности планов Аида выменять ее на возможность править Нептидом. И ее посетила мысль. Аиду не жалко отдать Гарлитем, потому что он может рассчитывать на скорое завоевание Маринии, размеры которой значительно превосходят размеры Гарлитема. Отдаст антипосейдонцам Марину, а сам захватит ее королевство. Будто прочитав ее мысли, Штрэкс сказал:
— В свое время Нептид стал чуть больше Маринии благодаря завоеванию Гарлитема. Теперь Мариния — опять самое крупное королевство в Средиземном море.
«Проклятье! Аид точно затеял вернуть Гарлитем, чтобы расположить к себе Совет Всех Морей, а потом, когда я окажусь в лапах антипосейдонцев, коварно напасть на Маринию!» — ошеломленно подумала Марина.
«Что огорчило Ее Величество? То, что Мариния — самое большое королевство в Средиземном море?» — случайно прочитала она мысль Штрэкса.
«Успокойся, — сказала она себе. — Иероглифы ждут не дождутся, когда ты с ними познакомишься. Раз уж решила бороться и не отказываться от экзамена по маринийскому, начинай урок».
— Давайте начинать занятие, — сказала она, выдавливая из себя улыбку, которая должна была свидетельствовать о восторге по поводу нынешних размеров королевства.
Штрэкс приступил к объяснениям. Даже вводные понятия казались Марине сложными. Объясняя значение нового иероглифа, профессор изображал его на небольшой волшебной доске, которую он расположил рядом со столом. Доска стояла на ножках, а надписи появлялись от прикосновения пальца. У Марины пером в блокноте получалось не так красиво.
«Как паук, у которого на льду разъезжаются лапы», — подумала она.
Профессор рассказал, что подводный язык — буквенно-иероглифический. Буквы в основном используются для имен собственных: географических названий, фамилий, имен, названий чего бы то ни было. В маринийском все глаголы внизу подчеркиваются, а окончания добавляются откидной чертой влево либо откидной чертой вправо в зависимости от того, какого рода существительное, о котором идет речь в предложении. Также он поведал, что в маринийском есть открытые и закрытые иероглифы. Закрытые обозначают целые слова, а открытые — звуки и слоги, из которых строятся слова. В отличие от многих иероглифических языков, маринийские иероглифы пишутся не сверху вниз и не справа налево, а так, как привыкла писать Марина: слева направо.
Слушая Штрэкса, она задумалась о том, что раньше он тоже был королем.
«Бывают же такие умные короли! Штрэкс знает историю подводного мира и историю надводного, знает подводный язык и особенности маринийского, он даже знает русский и объясняет так, чтоб было понятно мне, никогда не изучавшей иероглифические языки».
Неверие в свои силы опять подкралось. Рядом с таким умным человеком как профессор Штрэкс она чувствовала себя совсем безнадежной, хотя знаний в ее голове с каждым мигом становилось больше. Покоя не давала мысль, что бывают такие мозговитые короли как Штрэкс, а бывают... такие, как Марина Завальская.
— Я никогда это не выучу, — она смотрела потухшим взглядом на доску с новым иероглифом.
— Ваше Величество, если заглянуть в мировую историю, можно увидеть, что некоторые победы одерживались благодаря тому, что кто-то не опустил рук и продолжал бороться, когда шансов на победу не оставалось, — мудро заметил Штрэкс.
Он нарисовал на доске изогнутый книзу крючок и точку под ним.
— Иероглиф как хвост креветки с точкой передает звук «к», — сказал он.
Марина взглянула на изображение и сразу вспомнила, где видела похожий иероглиф.
— А без точки этот хвост креветки что передает?
— То же самое. В одних подводных языках он пишется с точкой, в других — без.
Марина вырвала лист из блокнота и по памяти нарисовала четыре иероглифа. Первый — хвостик креветки, второй — как перевернутый веник с шапкой, третий походил на молнию с рожками, а последний — на два сплетенных креветочных хвоста с торчащими руками и тремя точками вверху.
— Не знаю, всё ли я правильно написала. Такое слово существует? Что оно значит? — она показала слово профессору.
Штрэкс посмотрел на листок и с озадаченным видом задержал взгляд на иероглифах.
— Я что-то неверно изобразила? — спросила королева.
— Смотря что вы собирались изобразить, Ваше Величество, — смущенно усмехнулся профессор.
— Там что-то неприличное?
— Нет, всё в рамках приличия, — сказал Штрэкс.
— Тогда что значит это слово?
— А где вы его увидели? — поинтересовался профессор.
Марина подумала, стоит ли рассказывать, где она его видела. А потом решила, что Штрэкс, наверно, тоже читает газеты.
— Когда снесли памятник Гогратиону, какая-то старушка лезла в камеру с плакатом. На плакате было мое фото и это слово.
Профессор дружелюбно произнес:
— Знаете, Ваше Величество, у старушек на плакатах не всегда написано что-то разумное.
— Как это переводится? — напористо вымолвила Марина. — Стоп. Изображение в газетовизоре кулон не переводит, но сейчас слово написано на бумаге. Я могу его перевести, — она подтянула листок к себе, коснулась кулоном и увидела перевод.
Она посмотрела на профессора. Штрэкс сказал:
— Нептидские старушки — антипосейдонки до мозга костей. Больше им нечего сказать о вас.
Глядя на слово «убийца», Марина думала: «Значит, нептидцы разгуливают с плакатами, на которых я именуюсь убийцей. Я же прихлопнула их незабвенную королеву, освободив трон для посейдонца Аида. Я же его пособница».
Понимая первопричину, она пыталась не расстраиваться. Она записывала иероглифы, слушала объяснения профессора и пыталась отвлечься от мысли, что нептидцы выходят на демонстрации с транспарантами, на которых ее портрет сопровождается словом «убийца». Она пыталась, но в действительности ее переполняло возмущение.
* * *
Следующий день прошел за учебой и ознаменовался тремя хорошими новостями. Калис обещала разузнать, можно ли добыть текст диктанта. Тьер выяснил, что улица Разлапистых корней находится в столице Тархаласа. А Эмильда вручила Марине пропуск в посольство.
— Если кто-то спросит, тебя зовут Шелли Роснан, — она отдала синюю карточку с плетеным орнаментом и золотым трезубцем. На обратной стороне карты значился ряд цифр и надпись иероглифами. Она коснулась кулоном, и иероглифы преобразовались в «Шелли Роснан».
— Никто не заметит, что я выгляжу как Марина Завальская?
— Мы тебя загримируем.
Марина с недоверием взглянула на помощницу:
— Это шутка?
— Не шутка, Марина. Если ты отправишься туда тайно, никто не должен увидеть королеву Маринии, слоняющуюся по посольству. Парика и очков хватит, чтобы выглядеть иначе. Ну и корону желательно оставить дома.
— Шелли Роснан — это в реальности кто? — спросила Марина.
— Одна из служанок в Мартике.
— А цифры что значат? — королева рассматривала карточку.
— Это персональный номер Шелли Роснан в списке владельцев пропусков. Чтобы войти в посольство, нужно вставить карточку в прорезь трезубцем вверх. А для того чтобы войти в лифт, нужно прислонить ее номером к специальному окошку.
— Лифт доставляет только в Одессу? Нельзя попасть в другой надводный город?
— Лифт, в который ты попадешь с помощью карточки, ходит только в Узел Четырех Океанов, а он в Одессе. Желающие попасть в надводный мир прибывают на лифте в Одессу, и оттуда едут в нужный город.
— Узел Четырех Океанов — это и есть посольство? — спросила Марина, вспомнив, что во сне она из Узла Четырех Океанов попала в катакомбу Отдела коммуникации.
— В каждом подводном королевстве есть посольство надводного мира, откуда ходят лифты в Одессу: Посольство надводного мира в Маринии, Посольство надводного мира в Хлиде и так далее. А Посольство подводного мира в надводном всего одно, и оно называется Узел Четырех Океанов, — сказала Эмильда.
— Из всех королевств ходят лифты в Одессу? А из одного королевства в другое лифты не доставляют?
— Из королевства в королевство добираются либо с помощью магии, либо на машлете, либо по волшебной канатной дороге.
Марина удивленно произнесла:
— Между королевствами есть канатная дорога? Мы с Тьером по канатной дороге доедем до Тархаласа?
Эмильда скептически вымолвила:
— Лучше воспользуйтесь трансферным штурвалом — это волшебное приспособление для перемещения по подводному миру. Или примените трансферное заклинание. Для входа в кабину канатной дороги нужно предъявить удостоверение личности, и данные о твоем перемещении сохранятся в базе. Нам важно, чтобы посещение Тираята осталось в тайне, как и посещение посольства.
«И зачем тебе тащиться туда вместе с Тьером? Он сам не справится?» — прочитала Марина мысль помощницы.
— Я должна побывать на улице Разлапистых корней. Чувствую, что должна, — сказала она.
— Залезать в мою голову — тоже твой долг? — недовольно произнесла Эмильда.
— Это получилось случайно, — улыбнулась Марина. — Хоть в перерывах между экзаменами могу воспользоваться своей силой.
— Когда смотаетесь в Тархалас?
— Сначала — посольство. Не знаю, что там на улице Разлапистых корней, а в посольстве лежит бумажка, которая может ответить на вопрос, с кем виделась бабушка в день смерти.
— Если Нольма выбросила или перепрятала письмо, вопрос останется без ответа, — сказала Эмильда, когда Марина открыла тумбочку и сунула карточку под стопку конспектов.
— Я думаю отправиться в посольство ночью. Сотрудники посольства ночуют дома. Меньше вероятности, что под париком и очками Шелли Роснан кто-то разглядит Марину Завальскую, — сказала королева, взяв из тумбочки серебряный браслет с инкрустацией в виде орхидеи и вернувшись в шатер из балдахина, нависавшего над кроватью.
Эмильда спросила:
— Ты каждый день надеваешь его?
— Я каждый вечер перед сном кручу-верчу этот браслет, пытаясь разобраться, как он работает. Не понимаю, как я приводила его в действие, когда он показывал сны, — с сожалением произнесла Марина.
Эмильда жестом попросила дать ей браслет. Она расстегнула его, прочитала гравировку и сказала:
— Есть у этого браслета какой-то секрет, которого мы не знаем.
— Так же, как не знаем, кто его прислал.
Эмильда вертела его в руках и ощупывала рельефные волны:
— Где секретная кнопка, которая включает тебя? — она приложила браслет к запятью.
Марина сказала:
— Если бы знать, кто его прислал, можно было бы спросить, как он включается.
Это последнее, что услышала Эмильда, прежде чем защелкнула застежку и провалилась в черноту.
Марина бросилась к ней и начала трясти. Девочка с рыжей косой вмиг стала холодной. Марина сжимала руку с браслетом и чувствовала, что она ледяная.
— Эмильда! Браслет сработал?! — она трясла помощницу и подумывала снять браслет, но понимала, что в таком случае Эмильда не увидит сна, и ничего нового они не узнают. Марина держала ее за руку и взбудораженно молила Посейдона, чтобы с Эмильдой всё было в порядке...
* * *
Черная смола затекала под одежду и затягивала Эмильду внутрь холодного смерча. Находясь между сном и явью, Эмильда понимала, что причина происходящего в браслете, но не могла сообразить, почему браслет подействовал. Она уже надевала его, но безрезультатно. А в этот раз он сработал.
Не в силах пошевелиться, Эмильда вращалась в гудящем смоляном смерче и думала, что сейчас испытывает королева Маринии, находясь рядом с ее полуживым телом.
Когда гудение прекратилось, она ощутила, что может шевелиться. Эмильда открыла глаза и схватила запястье с браслетом второй рукой.
— Почему он заработал? И где я? — она посмотрела прямо перед собой.
Полумрак, ступеньки, длинный зал, серые колонны. Услышав шорох крыльев, она посмотрела вверх и увидела, что ребра каркасного свода увешаны летучими мышами. Она сильнее похолодела. В следующий миг Эмильда в ужасе вскочила, обнаружив, что опирается на спинку трона в виде расправленных черных крыльев.
Вытаращившись на трон, она задом отходила от него:
— Что я здесь делаю? Зачем браслет меня сюда закинул?
Она развернулась, чтобы скорее отбежать от пугающего трона, но застыла на месте. Она вскрикнула, увидев у ступенек, ведущих к трону, женщину с зеленым лицом и двух стражей в черных масках, которые держали под руки Витана. Сначала Эмильда испуганно прикрыла рот ладошкой, но не увидев реакции на свой вскрик, поняла, что она невидима и неслышима.
Хоть ее и не слышали, она кралась, чуть дыша. Спустившись ближе, она остановилась.
Скрестив руки на груди, Нептуния с недовольным видом произнесла:
— Ты будешь говорить или приказать страже разговорить тебя?
Витан выглядел помятым. Взъерошенные волосы падали на лоб, прикрывая ссадину. Лицо казалось изможденным. Он пытался устойчиво держаться на ногах, но виснул на руках стражей.
— Ты всё знаешь, — устало промолвил он.
Эмильде показалось странным, что он обращается к королеве Нептида на «ты». Он был настолько приближен к Нептунии или просто выражал неуважение, обращаясь к Ее Величеству на «ты»?
— Можешь объяснить, почему я узнала об этом не от тебя? — с натиском произнесла Нептуния.
Тяжело дыша, он вымолвил:
— Спроси у того, кто об этом рассказал.
Увидев раздражение на лице Нептунии, стража жестко встряхнула Витана. Он скривился. Один из длинных рукавов его свитера начал разматываться. Зеленая королева подошла ближе и презрительно склонила голову набок:
— Ты же знаешь, Витан, я очень не люблю, когда мои подданные плетут интриги у меня за спиной.
Глядя на нее изможденным взглядом, он сказал:
— Я тут при чем?
Нептуния свирепо шагнула вперед, схватила подбородок Витана и дернула к себе:
— Никогда. Слышишь? Никогда посейдонские ублюдки не сядут на этот трон! — она указала когтем на трон из перепончатых крыльев.
— Слава Нептуну, — сказал Витан, с трудом двигая нижней челюстью.
Нептуния остервенилась и резким движением откинула его голову назад:
— Подсидеть меня решили, Посейдоновы угодники?
Замерзая, Эмильда вполголоса произнесла:
— Витан вместе с кем-то собирался подсидеть Нептунию? Неужели они с Аидом вдвоем сделали так, чтобы Марина нашла сборник сказок и убила Нептунию?
— Усмири свою фантазию, — Витан утомленно опустил голову.
Эмильда вновь заговорила:
— Витан подкалывает Калис из-за веры в Посейдона, но кооперируется с лучшим другом Посейдона? Аид налаживает дружбу с Туроном и Витаном одновременно?
С ненавистью на зеленом лице Нептуния процедила:
— Если я узнаю, что Аид или кто-то другой из посейдонских мерзавцев вынашивает план захвата нептидского престола, и ты в этом помогаешь, мои мыши полакомятся человечинкой.
Эмильда задрожала от холода и царившего кругом ужаса.
— Будь спокойна, я помню первую заповедь, — сказал Витан.
— Это он прикалывается или серьезно говорит? Он антипосейдонец или за Посейдона? Или на самом деле атеист? — не поняла Эмильда. Она подышала в замерзшие ладони, но согреть их не получалось.
Нептуния влепила пощечину Витану с такой силой, что на его лице отпечаталась пятерня.
— Видимо, все-таки шутит, — сказала Эмильда.
Витан пришел в себя после оплеухи и, посмеиваясь, произнес:
— Пылкость — ваша лучшая черта, Ваше Величество.
— Стража! — громыхнул голос королевы.
Стражи ударили Витана по затылку и толкнули вперед. Он упал у ног Нептунии, а Эмильда погрузилась в черноту. Она почувствовала, что браслет расстегнулся, и открыла глаза.
Марина склонилась над ней и трясла за плечи:
— Эмильда! С тобой всё нормально?
— Почему сон закончился? — слабо произнесла Эмильда.
— Я сняла браслет. Я волновалась, ты вся холодная! — Марина держала запястье помощницы, на которое надевался браслет.
Эмильда приподнялась и села рядом с королевой.
— Что ты видела? — нетерпеливо выпалила Марина. Она не сводила глаз с Эмильды, точно ожидала, что на ее лице отразится картина, увиденная во сне.
— Видела Нептунию, — сказала Эмильда, все еще трясясь от холода.
— Нептунию?! Браслет опять показал сон с Нептунией?
— Не тот сон, который видела ты. Оризы не было рядом с Нептунией.
— А кто был? — заинтригованно произнесла Марина. Глаза светились любопытством.
Отходя от замороженности, Эмильда будто нарочно затягивала паузу. Наконец она сказала:
— С Витаном.
Она поведала обо всем, что увидела.
— Нептуния — это не Калис. Нептунию он к стенке не прижал и за горло не взял, — сказала Марина.
— С Калис он шутит о посейдонстве, а с Нептунией — об антипосейдонстве. Похоже, он действительно атеист, — сказала Эмильда.
— Ага, только переписывается с антипосейдонскими журналистами и душит Калис, требуя не мешать антипосейдонцу Турону.
— Кроме этого, он плел интриги за спиной у Нептунии и, возможно, помогал Аиду завладеть нептидским престолом.
— В голове не укладывается, — печально произнесла Марина. — Я знала, что Витан — нептидец, но не предполагала, что он содействовал Аиду.
— Он содействует Аиду и Турону параллельно.
— Не могу взять в толк: какова корысть Витана?
Помолчав, Эмильда сказала:
— Серьезный ребус. Непонятно, что Аид обещал Витану и почему Витан занимается политикой в Тархаласе, а не в Нептиде.
— В Тархаласе правит его брат, и Калис теснит Беркая. Вероятно, Калис нарушила какие-то планы Витана, вырвавшись вперед в гонке за тархаласский трон. Поэтому Витан ее терпеть не может.
— В треугольнике Витан-Аид-Турон не ясен лишь стимул Витана.
Марина задумчиво посмотрела на помощницу:
— Если копнуть глубже, треугольник может оказаться четырехугольником. Или пятиугольником. Неизвестно, кого еще Аид под себя подмял.
Эмильда взяла браслет и сказала:
— Надень его и не снимай. Возможно, он показывает сны не только ночью. Мы не знаем, как он выбирает время для показа. Мы могли пропустить какие-то сеансы.
Она приложила браслет к запястью королевы, и обе подумали об одном и том же: а что если браслет застегнется, и Марина погрузится в сон? Один сон этой ночью увидела Эмильда, но Марина сегодня браслет не надевала. Эмильда боязливо взглянула на королеву, зажмурилась и защелкнула браслет. Она открыла глаза и увидела, что ничего не изменилось. Марина просто сидела рядом с браслетом на руке.
— Всё, что мы должны были увидеть сегодня, браслет уже показал, — сказала Марина.
— Носи не снимая, — сказала Эмильда. — Этот браслетможет восполнить пробелы в истории с треугольником.