Новый владыка беспорядка
Тейлор уже стал неотъемлемой частью команды. Его статус был заметно выше, чем у остальных, а значит — и риск он нес куда больший. За считанные дни его ввели в курс дела: познакомили с каждым членом персонала, с людьми, которые регулярно пересекались с Элис, и с самим домом — всеми входами, выходами, тайными коридорами и даже теми местами, где лучше не задерживаться без нужды.
Форма, которую ему выдали, подчёркивала каждый мускул. Чёрная, как ночь, спортивная одежда сидела на нём безупречно: элегантная и утончённая, но в то же время практичная до крайности. В такой можно было спокойно появиться в дорогом ресторане — и через минуту, если потребуется, провести молниеносную операцию, не порвав ни одного шва.
Его фигура внушала уважение: высокий, плечистый, мощно сложённый, словно вырезанный из гранита. Короткие чёрные волосы были аккуратно зачесаны назад, подчёркивая резкие черты лица и холодную сосредоточенность взгляда.
На поясе — пистолет, всегда заряженный, с запасными обоймами и патронами, размещёнными в скрытых карманах. Чуть ниже, в ножнах на бедре — боевой нож, тяжёлый, с рукоятью из матового металла. Остриё этого клинка спокойно распарывало бы тушу взрослого кабана, и он был готов использовать его в любую секунду.
От головы до пят Тейлор был собран, опасен и спокоен — как буря, притаившаяся на горизонте.
Тейлор проверял патроны в своем пистолете, тщательно осматривая каждую обойму и проверяя фиксацию ножа. Несмотря на то, что за последние несколько дней на них не нападали, его работа требовала безусловной готовности в любую минуту. Даже прогулка по территории особняка не могла быть лишена элементарных мер предосторожности. Он был готов ко всему.
Как только он закончил, раздался лёгкий стук в дверь. Это была Паулита, домработница. Её статус в доме был неоспорим — управляющая хозяйством со времён деда Элис, она была настоящей основой этого места. Паулита давно знала, как важно сохранять нейтралитет, особенно среди тех, кто имел дело с охраной и политическими интригами. Она всегда держала руку на пульсе, читала людей как открытую книгу. Тейлор ей симпатизировал — в её взгляде была мудрость, выдержка и сила, скрытая под маской обычной бабушки.
— Сеньорита Элис выйдет через несколько минут, ты готов? — её голос был мягким, но в нем чувствовалась твёрдость, присущая женщинам, которые много повидали в жизни.
Тейлор кивнул, закрывая кабуру пистолета и засовывая его на место. Он знал, что Паулита, несмотря на свой вид, — настоящий профессионал. Никто не был в доме таким же проницательным, как она, и никто не знал Элис так, как она.
Сегодня понедельник, и как бы это ни было привычно, Элис не изменяла своим традициям. Каждый понедельник она отправлялась на стрельбище, которое был построено её отцом, Марко, ещё в детстве. Стрельба стала её личной рутиной, неразрывно связанной с этим днём недели. Элис не нарушала традицию годами, даже несмотря на занятость и круговорот событий.
Тейлор спустился вниз и присоединился к другим скорпидом, ожидающим у машины. Он стоял, наблюдая, как из дома выходит Элис.
Когда она спустилась по лестнице, она походила на настоящую фурию, сочетание элегантности и опасности в каждом движении. Тейлор не мог не заметить, как она была неотразима, будто сама природа создала её для того, чтобы привлекать внимание. Тёмно-голубое боди, обтягивающее её миниатюрную фигуру, подчёркивало её изящество и хрупкость, а белоснежная кожа казалась контрастом этой темноты, как лунный свет на ночном небе.
Её спортивные брюки того же оттенка идеально подчёркивали стройность и ловкость, визуально вытягивая силуэт — изящный при её миниатюрном росте.
Волосы, собранные в высокий хвост, излучали динамизм и энергию, а пару прядей, что падали на лоб, придавали её облику небрежную элегантность. Все её движения были уверены и плавны, а её присутствие заставляло всё вокруг замереть. Несмотря на все испытания и опасности, Элис не утратила вкуса к красоте и стилю.
— Доброе утро, — легко бросила она скорпидам, проходя мимо. Те молча кивнули с уважением. Несмотря на высокий статус, в отличие от своего отца или, скажем, Дюка, Элис всегда сохраняла уважительную, почти партнёрскую дистанцию в общении с подчинёнными. Не фамильярность — но и не сухой приказной тон. Это был тонкий баланс, редкий и ценный, как благородный металл в хаосе наёмнических структур.
Ей приоткрыли дверцу автомобиля, и колонна выдвинулась. Стрельбище находилось в уединённой части поместья, и дорога до него заняла около пятнадцати минут. Она вела по безлюдным утренним улицам.. Машина мягко катилась по асфальту, за окнами проплывали туманные кроны деревьев, на листьях которых ещё лежала утренняя роса, серебрившаяся под редкими уличными фонарями.
В пути Элис слушала голос Дюка в наушнике — чёткие, сжатые инструкции на неделю. Она отвечала коротко, по делу, взгляд устремлён вперёд, но внимание не ускользало ни от одного слова.
Когда прибыли на место, их уже ждали. Дежурные скорпиды, охранявшие стрельбище, были не просто готовы — они знали точное время её приезда с точностью до минуты. За годы они научились распознавать ритм её жизни, как если бы он был встроен в их биоритмы.
Внутри царил тот самый порядок, что Элис ценила. На длинном металлическом столе выложены её любимые единицы оружия — идеально сбалансированные, проверенные, отшлифованные до зеркального блеска. Автомат с модифицированным прицелом, пистолет с нестандартной отдачей, ножи, каждая рукоятка которых будто сливалась с её ладонью. Мишени уже стояли на месте, дистанции выставлены точно по привычке, свет приглушён ровно настолько, насколько ей нужно для максимальной концентрации. Возле стены — бутылка воды и белое полотенце, сложенное почти по-военному. Пространство дышало точностью.
Это было её святилище. Место где она ощущала полную свободу..
Пару часов Элис стреляла с почти медитативной сосредоточенностью, делая короткие перерывы, чтобы сменить оружие, поменять дистанцию или отрегулировать угол прицела. На автомате она переходила от Beretta 92FS к Sig Sauer P320, потом к Glock 19, иногда — к более тяжёлому Desert Eagle, как будто проверяя границы контроля и силы. Она тренировала то правую, то левую руку, заставляя обе работать с одинаковой точностью
Скорпиды и Тейлор стреляли вместе с ней, стараясь не отставать, но было очевидно — между ними и Элис зияла пропасть. Ни одного промаха, ни одной неточной серии с её стороны. Каждая пуля попадала точно в центр мишени, в одно и то же место, словно время замирало, пока она нажимала на спуск.
она была воплощённой дисциплиной. Регулярность, точность, контроль — словно оружие и тело слились в единое целое.
Тейлор закончил свою норму ещё час назад. Он понимал, что нужно беречь силы: его работа требовала концентрации не только на стрельбище. Перетренироваться здесь — означало быть уязвимым позже. Он отложил Heckler & Koch VP9, вытер лоб тыльной стороной перчатки и, опершись на край бетонной колонны, наблюдал за Элис.
Чёрт, как она это делает? — мелькнуло в голове. Ни капли усталости, ни намёка на спешку или нерв. Она двигалась уверенно, спокойно, будто тело само знало, что делать. Ветер немного трепал её хвост, пряди прилипали к вискам, но она даже не замечала этого. Всё её существо было сконцентрировано на мишенях.
Снаружи небо налилось тучами, солнце беззвучно растворилось в серости. Воздух стал плотнее, как перед грозой, но внутри стрельбища всё оставалось по-военному чётким: звук выстрелов, запах пороха, ровные шаги и равномерное дыхание.
Элис приближалась к завершению тренировки, но, глядя на неё, казалось, что она только начала. Время здесь текло иначе. Как и она — не совсем по законам остального мира.
Элис уже собиралась разобрать оружие, как вдруг сзади, у входа, раздались громкие, медленные хлопки. Циничные. Без капли искренности. Эти аплодисменты звучали как вызов, как насмешка над самой атмосферой дисциплины и контроля, царившей на стрельбище.
Тейлор в тот же миг встал, плечи автоматически напряглись, взгляд стал острым. Он никого не ждал. Особенно не такого... самоуверенного. Его шаги стали резкими, выверенными — он мгновенно оказался ближе к Элис, перекрывая ей потенциальную линию атаки. В руке — пистолет, направленный в сторону, где за бетонной тенью начинало проступать лицо незваного гостя.
— Какой тёплый приём... — раздался низкий, тягучий голос, с дерзким налётом иронии. Уверенность сквозила в каждом слоге, как будто он был здесь хозяином.
Тень сдвинулась, и наконец появился он. Высокий, с атлетичным телосложением, он двигался так, будто каждый шаг принадлежал не полу, а самому воздуху. Короткие каштановые волосы, аккуратно выстриженные в дерзкой, текстурированной форме, подчёркивали сильные как будто ножом вырезанные точные черты лица. В его взгляде была ленивость и хищная сосредоточенность одновременно — как у зверя, который не спешит, потому что уверен в своей победе.
На нём была чёрная кожаная куртка, немного большего размера, небрежно наброшенная на плечи, как вызов всему этому чёткому и чистому стрельбищу.
За ним шли четверо. Тихо, но настороженно. Люди, которые читали жесты и выражения лица, как приказы. Один его взгляд был для них командой. Они не были телохранителями — они были тенью этого парня, продолжением его воли.
Аура незнакомца заполняла пространство как дым: он ещё не сказал и десяти слов, а уже казалось, будто он перевернул всё вверх дном. В нём не было показной агрессии — только наглая, уверенная дерзость. Это был тот тип, который входил туда, куда не звали, и заставлял всех подвинуться. И, черт возьми, ему это удавалось.
Он бросил взгляд на Элис. Медленно. Не насмешливо — скорее, с вызовом. Как будто говорил: Ну что, принцесса. Играть будем по твоим правилам или по моим?
И на миг стало тихо. Только ветер шевелил выбившиеся пряди у лица Элис.
— Ну привет... — с ленивой, почти равнодушной усмешкой произнесла Элис, её голос легко, почти игриво прорезал тишину. — Я смотрю, ад снова делает скидки на отпуск для особо выдающихся мучителей.
Она чуть приподняла бровь, без малейшей тени страха глядя ему прямо в глаза. — Только не обольщайся — это не значит, что тебя тут кто-то ждал. Особенно я.
Она сделала паузу, скользнув взглядом по его плечу.
— Хотя, знаешь... вон тот крест на стене как будто начал нервничать.
Тишина.
Его свита — те, кто ещё пару секунд назад выглядели непоколебимыми — теперь переглядывались, словно в панике, будто сама её дерзость была заразной. Но никто не смеялся. Улыбка могла стоить жизни.
— Никак не изменилась... — с хищной ухмылкой протянул он. — Всё такая же дерзкая. Бесстрашная. И слишком уверенная.
Он кинул короткий взгляд на стоящего с оружием Тейлора.
— Может скажешь своей новой няньке убрать игрушку?
Элис медленно повернулась к Тейлору. Их взгляды встретились, и она без слов, лёгким движением руки, вытянула пистолет из его пальцев, отпуская давление. Затем, с едва заметным кивком, — приказ.
Тейлор молча подчинился. Шёл медленно, всё ещё не спуская глаз с Демиана, пока не вернулся на своё место у стены.
— Вижу привычки у тебя тоже не изменились, — хмыкнул он, поднимая один из пистолетов со стола и проводя пальцами по гладкой кожаной кобуре.
— Стрелять не разучилась?
— А ты — научился? — тонко, как лезвие, ответила Элис, её губы искривились в холодной усмешке.
За её спиной двое Скорпидов еле сдержали улыбки — но лишь на секунду. Один из них сразу же побледнел, осознав, что Демиан мог это заметить. Даже Элис бы не смогла спасти их, если бы он решил наказать.
Он шагнул ближе.
Опасно. Властно. Молча.
Металлический стол за её спиной. Он подошёл вплотную, нависая. Обе руки опёр на стол по сторонам от неё, замыкая её в ловушке. Он был выше — физически, по положению, по взгляду, по присутствию. И всё же... она не шелохнулась.
Секунда — вечность.
Элис не заволновалась. Лёгким движением она взяла пистолет, прижала дуло к его груди и мягко оттолкнула. Не грубо, не враждебно. Грациозно и спокойно.
Она вышла из ловушки.
— Как в детстве? — бросила она, вставая к нему спиной и, ловко сняв обойму, поправляя пистолет.
— Не совсем. Мы же теперь взрослые люди... — сказал он, не спеша. — Стрелять по деревянным мишеням — скука смертная.
— И что ты предлагаешь, мистер Сатана? — Элис повернулась к нему. Скрестив руки у груди, она чуть склонила голову, будто с интересом ждала ответа.
Он не смотрел на неё.
Он смотрел на стрельбище. На группу людей, стоящих у дальних мишеней.
— Их — выдохнул он.
— Я, конечно, осведомлена, что ты любишь стрелять по людям... — начала Элис, прищурившись.
— Не по людям. По предателям. — с ухмылкой поправил её Демиан.
— Только вот дело в том, что они не предатели, — спокойно, как будто обсуждала погоду, ответила Элис.
— А я и не говорил стрелять по ним...
Наступила тишина.
Она была странно вязкой, почти физически ощутимой. Воздух стал тяжелее, словно сам зал затаил дыхание вместе со всеми присутствующими. Ни один из скорпидов не пошевелился. Глаза — опущены, пальцы дрожат, кто-то сжал зубы, кто-то вытер вспотевшие ладони о брюки.
Они знали, что за этой паузой может последовать всё что угодно. Слишком хорошо знали. Демиан не нуждался в логике, правилах или дозволениях. Он делал то, что хотел, когда хотел — и ему за это никогда ничего не было. Он не просто играл с жизнями — он играл с душами.
Каждое его движение, каждый взгляд — это всегда было как бросок кости с шансом на гибель.
Они видели, как он убивал людей за более мягкий тон, чем у Элис. Они видели, как он смеялся, когда кто-то умолял о пощаде. И именно поэтому эта пауза была хуже, чем выстрел. Потому что никто — никто — не знал, что будет дальше.
И всё же она — Элис — стояла спокойно. Как будто этот человек перед ней не был тем, кто вызывал парализующий страх одним шагом.
И именно это — её спокойствие — пугало некоторых даже больше самого Демиана.
Элис не сводила с него взгляда, улыбка была фальшиво-вежливой. Он же начал медленно ходить, осматриваясь, будто ища что-то среди металла, теней и людей, замирающих при его приближении.
Не найдя того, что хотел, он достал кошелёк.
Он был чёрный, из плотной кожи, под завязку набитый цветными евро, среди которых особенно выделялись пятитысячные купюры — тяжёлые, почти неиспользуемые. Несколько чёрных банковских карт, без имён, с глянцем власти.
Он достал две купюры по 500 евро, небрежно, как будто это фантики.
Резко обернулся. Его глаза впились в одного из своих людей. Свита замерла.
Парень на ком остановился взгляд — побледнел. Его руки начали дрожать. Плечи поникли, зрачки расширились. Ни один мускул не посмел сдвинуться без разрешения.
Все они — смертельно боятся. Каждый взгляд Демиана — приговор.
Кроме неё.
Только Элис стояла, не моргая, неподвижная, как ледяной клинок.
Парень понял приказ без слов.
Он пошёл. Спотыкался, дрожал, но шёл.
Встал под мишенью. Поднял руки. Держал купюру между пальцами, сжатыми от страха.
Элис усмехнулась, повернувшись к Демиану:
— Ну да, кто бы сомневался... Демиан Грей. Тот ещё звёздный посланник ада. А в свободное время поигрываешь в стрелка по живым мишеням? Как всегда, ты в своём репертуаре.
— Не по ним. По мишеням, — спокойно поправил он, протягивая ей вторую купюру.
Элис не взяла. Только смотрела. Его рука с деньгами — между ними.
Он посмотрел сначала на купюру. Потом — на неё. Потом — за её спину, на Скорпидов, затаивших дыхание.
— Вижу, твои подчинённые не особо уверены в твоих навыках, — сказал он с ленивым сарказмом, словно просто комментировал обстановку, но в его тоне пульсировала угроза.
И это кое-кого не устроило.
Тейлор шагнул вперёд. Не глядя на Демиана. Он просто взял купюру из его рук — жестом взрослого мужчины, а не солдата.
— Позвольте. — глядя только на Элис, спокойно произнёс он.
Не вопрос.
Тишина тянулась, как проволока — натянутая до предела. И в какой-то момент она звенит.
Демиан вдруг резко отводит взгляд от Элис, Он поворачивается к своему парню у мишени.
— Держи ровно, — тихо, почти лениво бросает он.
Парень, стоящий под мишенью, бледнеет. Его руки дрожат так сильно, что купюра колышется, как флаг на ветру. Но он держит. Боится не выстрела — боится разозлить.
Демиан медленно поднимает пистолет. Всё вокруг будто замирает. Элис не двигается, глаза полны презрения и спокойствия. Все остальные — как каменные. Живые статуи, охваченные страхом.
Он хмыкнул, выстрелив по центру купюры. Бумага уже была исполосована, как решето, но он продолжал, не отводя взгляда от Элис.
— Слышал, дядя Марко уехал, — говорит он, почти небрежно, будто просто между делом.
— Может, мне стоит... позаботиться о тебе, пока он не вернётся?
Она смотрит прямо, не моргая:
— Ты правда считаешь, что доживёшь до момента, когда мне понадобится помощь?
Он усмехается, не глядя на неё. Только на мишень.
Выстрел.
Купюра — проколота у самого края. Ровно, точно. Не дрожание, а расчёт.
Вторая. Третья. Четвёртая.
Купюра в руках дрожащего парня превращается в кружево. Отточенная точность. Без капли сожаления.
Парень, хоть и не ранен, почти в обмороке. Не от боли — от страха. Его руки трясутся, глаза бегают по лицу Демиана, будто ища пощады, но тот даже не смотрит на него.
Элис же спокойно достаёт пистолет и, глядя Демиану в глаза, выстреливает — одна пуля прошивает точно оставшийся угол купюры, ещё до того как она начала падать. Потом вторая — рядом с первой. Почти касаются.
— Ну? — с лёгкой усмешкой, не опуская пистолета, говорит Элис. — Всё ещё хочешь позаботиться обо мне?
Он подходит ближе, опасно, красиво.
— Только если ты позволишь.
— Увы, — её голос был тихим, почти ласковым, но за этим тоном ощущалась сталь. — Я никому не позволяю быть героем в моей истории.
Сзади кто-то тихо выдохнул, будто забыл, как дышать. Демиан задержался на долю секунды, всматриваясь в неё. То ли с интересом. То ли с восхищением. То ли с угрозой.
Но шаг назад не сделал.
И снова выстрел. Купюра падает. В тот же миг — другой звук. Тишина. Все затаили дыхание.
Демиан стреляет ещё раз — резко, без предупреждения.
Парень под мишенью сдёргивается. Сквозная пуля прошивает ему ладонь. Он не кричит. Только сжимает зубы, и... опускается на одно колено.
— Простите... Я... я неправильно держал... Сам виноват...
Элис даже не вздрагивает. Она лишь спокойно смотрит на него, потом на Демиана.
— Как всегда. В своём репертуаре, мистер Грей. Сам стреляешь — сам аплодируешь.
Он смотрит на неё. В глазах — не ярость. Удовольствие. Интерес. Слишком опасный интерес.
Парень опускается на одно колено, задыхаясь от боли, кровь капает с его простреленной ладони. Он с трудом сдерживает стон, глаза дрожат от унижения.
Элис даже не вздрагивает. Лишь спокойно смотрит на него, потом — на Демиана.
— Помоги ему, — негромко бросает одному из скорпидов.
Тот молча кивает и подходит к пострадавшему, вытаскивая из кармана перевязочный комплект.
Элис оборачивается к Демиану. Их взгляды сталкиваются — искра о камень.
Лёгкая полуулыбка касается её губ.
— Похоже, я выиграла.
Он не моргает. Смотрит, будто запоминает каждую черту её лица.
— Только сегодня, принцесса.
Она ничего не отвечает — только чуть поднимает подбородок. Победа — на один шаг. Удовольствие — на полтона. Угроза — в каждом взгляде.
К ней подходит один из скорпидов, склоняется к уху.
— Вам пора. У вас встреча через двадцать минут.
Элис слегка кивает и, не отводя взгляда от Демиана, поворачивается, готовясь уйти. Она останавливается на секунду и, снова обратившись к нему, говорит тихо, но с лёгкой ухмылкой:
— До следующего раза, Демиан. Надеюсь это произайдёт не скоро — с саркастичной улыбкой проговорила она, смотря прямо в глаза.
Он молча смотрит на неё, его лицо не выдает ни эмоций, ни реакции. Только взгляд — острый и проницательный.
— Я не буду ждать долго, — его слова словно затмели тишину в комнате. Но его голос остаётся уверенным, спокойным.
Он просто кивает, но не говорит ничего в ответ. Он видит, как она начинает уходить, и кажется, что всё, что осталось между ними, — это лишь несколько не высказанных фраз, но слишком много скрытых смыслов.
Элис кивает и поворачивается к своей группе. Она не оглядывается, но её шаги несут в себе уверенность победителя. Тейлор и остальные члены команды следуют за ней, не делая лишних движений.
Она не ответила. Ушла, не оглядываясь. Но его слова звучали в её голове. Прогонять их было бесполезно. Они, как шрамы, оставались. Слишком знакомые, слишком настоящие.
Демиан остался стоять в тени, его глаза всё ещё следили за её уходом. Он знал, что этот момент только начало чего-то большего. Что их пути обязательно пересекутся. И он будет готов.
Она, возможно, не чувствовала, как быстро снова окажется перед ним, но он точно знал: время — его союзник.
И вскоре всё будет на его условиях.